Раскха

      — А это кто?       — Где?       Ким оторвался от распаковывания плотно набитого чемодана и обернулся. Их баланская провожатая держала в руках старый, местами поцарапанный снимок, взятый из стопки таких же, бережно водруженных на комод, как только они вошли в комнату. На снимке темноволосый паренек лет пятнадцати мечтательно смотрел вдаль. На парне был стандартный рабочий комбинезон, за его спиной виднелся марсианский песок и непропорционально огромная — спасибо малому притяжению планеты — ветвь цветущей яблони.       — Один старый знакомый, — шутливо ответил Ким, и на его лице заиграла лукавая улыбка. — Нравится?       — Раскха, — уважительно сказала девушка, возвращая снимок на место. — Очень сильный.       — Кто?       — Кто?       Вопрос вырвался одновременно у Кима, и у Норна. Девушка посмотрела на их недоумевающие лица так, будто они спросили нечто совершенно элементарное. Например, не стоит ли каждая планета на огромной черепахе.       — Раскха, — повторила она и взмахнула рукой. — Лидер. Энергия. Солнце. Вы что, никогда не слышали?       Вопрос был адресован, в большей мере, Киму, и тот виновато улыбнулся. Провожатая спохватилась, вспомнив, что перед ней гость из другой галактики, и понимающе кивнула.       — Старый термин, — сказала она. — Наш, баланский. Раскха — энергетический лидер, способный выдержать то, что не сумеет обычный человек. Редкость. Трудная судьба.       Она взглянула на часы и заторопилась.       — Работы много. Если что-то понадобится, я внизу. Обращайтесь даже по мелочам, не стесняйтесь. Хорошего вам дня.       И выпорхнула из комнаты.       Ким взял брошенный ею снимок и тяжело опустился на кровать. Между бровей у него залегла глубокая морщина, сделавшая выражение сухого обветренного лица почти грустным.       — Неужели я настолько изменился? — тихо спросил он, глядя на снимок. — Ладно внешность, но этот... как она сказала?       — Раскха, — отозвался Норн.       Прекратив возиться со своими вещами, он подошел к кровати, на которой сидел Ким, и бросил на снимок любопытствующий взгляд.       — Сколько тебе здесь?       — Шестнадцать. Только-только школу окончил, кажется, это сразу после выпускного и засняли. В саду, возле моего дерева. Вон и ветка его виднеется, видишь? Норн, а ты слышал про этот термин раньше?       — Про раскху? Нет. Но могу догадаться, о чем она говорит. Только на твоем месте я бы не расстраивался. Энергия — субстанция конечная, как и любой ресурс. Среди эмпатов тоже встречаются подобные вещи, мы называем это крыльями. И если слишком сильно расходовать их, рано или поздно источник иссякнет, и тогда ни один эмпат или телепат тебя не признают. Во всяком случае, если будет воспринимать шестым чувством. Если сейчас меня поставить рядом с моим же памятником, то посторонний эмпат тоже никогда не подумает, что там изображен я.       Взгляд Кима стал совсем больным, и Норн шутливо щелкнул его по лбу.       — Не смей расстраиваться. Мы здесь и мы живы, чего еще желать? А то, что все меняется, так это естественное течение жизни.       Он подошел к окну и бросил взгляд на виднеющиеся вдали белоснежные шпили зданий, перегнулся через подоконник почти по пояс и жадно вдохнул соленый морской воздух.       — Ты с Севой связывался? Что там дома говорят насчет нашего ухода?       — Расстроены, — пожал плечами Ким. — Думают, что войд больше не откроется. Да и пусть думают. Главное, что Севка будет на Марсе на следующей неделе, и мы сможем пересечься. Так что готовься к головомойке по поводу нашего «бегства».       Норн хмыкнул и ничего не ответил. Ким откинулся на кровать, заложив руки за голову, и с наслаждением забросил ноги на витую спинку. Старый снимок скользнул на пол, но Ким не обратил на это никакого внимания. В конце концов, прав Норн: они здесь, они живы, и впереди не менее увлекательная глава жизни, чем была до этого. Нечего желать.       И жалеть тоже не о чем.