Три бутылки вина.

Юлик идёт по серой улочке серого города и хмуро сжимается в своей куртке-хаки, убрав ладони в её карманы. Над ним нависают тяжёлые тёмные тучи, предвещающие грозу, а вокруг лишь бетонные дома и одинокие голые деревья. Парень ныряет в тёмную арку, проходит её насквозь и оказывается во дворе полукруглого дома, все подъезды которого смотрят на одинокую детскую площадку, а окна вдаль на тёмно-болотный лес. Это последний дом с этого края города. Махина в пятнадцать этажей и десять подъездов. Такая же серая, как и всё вокруг. С неба начинает накрапывать дождь, когда парень, после тихого писка домофонного ключа, открывает тяжёлую железную дверь третьего подъезда. Он чеканит армейскими ботинками с высоким голенищем и толстой подошвой привычный путь на пятый этаж в 137-ю квартиру. Лифт сломан уже второй месяц. Коричневая металлическая дверь со скрипом открывается, и Юлик входит в тепло. Его встречает скупая прихожая с огромным шкафом-купе на три полупустые секции и с треснутым зеркалом на средней дверце. Слева теснятся две открытые двери: в маленькую ванну с душевой кабиной и одинокой стиральной машинкой и в туалет размером метр на метр. Впереди стена с проёмом под дверь где-то наискось от входа. Парень снимает боты и куртку, оставаясь в грубых прямых джинсах тёмного цвета, светлом свитере без ворота и белых носках с чёрной надписью сбоку. Сильная рука с длинными пальцами взъерошивает смешную причёску каштановых с выбритыми висками волос, и Юлик заходит в комнату. Это оказывается просторная студия: справа небольшая простая кухня с высоким столом-стойкой с несколькими барными стульями, а слева минималистичная спальня c большой кроватью, компьютерным столом и стеллажом четыре на четыре. Напротив дверного проёма большое окно и ещё одно поменьше на кухне. Всё в бело-коричневых тонах с бежевыми стенами и одинокой чёрной люстрой с четырьмя цветами в центре потолка. На столе белый монитор, почти плоская большая клавиатура и изящная мышка. Небольшая белая лампа с треугольной стойкой и полоской светодиодов. На кровати штук шесть больших перьевых подушек с большим перьевым одеялом - всё невинно белое и чистое. Сверху небрежно накинут коричневый плед, сделанный грубо, как под натуральное старое плетение. Белоснежный стеллаж забит книгами. Одна полка под диски, пара под цветы: нежные фиалки, которые тут росли плохо в почти постоянном отсутствии света и хозяина. Последняя угловая полка и верхнее пространство заняты подарочными статуэтками и памятными мелочами. Рядом большой торшер с длинной бежевой ножкой и бежевым полупрозрачным куполом с белыми цветами. Парень занял высокое белое компьютерное кресло и, устало откинув голову на подголовник, зашёл в популярную социальную сеть. Минут пять втыкал в новости, пока на экране не высветилось уведомление: «Пригласить домовёнка Кузю на совместные съёмки». Юлик устало вздохнул и потёр большие миндалевидные глаза с пушистыми ресницами. Бровь над левым глазом пересекал небольшой косой шрам. Он посмотрел на яркий квадрат каплями молочного шоколада и нашёл кнопку «Сообщения». Снимать абсолютно не хотелось. Он вспомнил, что в холодильнике есть не открытая бутылка красного вина и немного винограда с ветчиной. Парень выцепил в списке диалогов своего друга и, на секунду замерев, написал: «Привет?» Он бездумно следил за синим прямоугольником, в который заключилось его сообщение, и почти вздрогнул, когда тот погас. Ответ пришёл через секунду: «Привет» - и скобочка, означающая улыбку. Музыкальные пальцы быстро порхали над клавиатурой, тихо постукивая клавишами. «Свободен сегодня?» «Да» - бездушные буквы озвучивались в его голове голосом друга: сильным, немного глухим. «Приезжай. У меня есть вино. Можем посмотреть кино». – Юлик ни о чём не просил, это был, скорее, приказ. И он не хотел, чтобы ему отказывали. «…» - парень бестолково смотрел на это сообщение, не понимая, что оно значит. «Сейчас буду» - через секунду пришёл ответ. Блогер устало закрыл глаза. __ Дверной звонок отбойным молотком вдолбился в сознание, заставив Юлика вздрогнуть. Поняв, что уснул на неопределённое время, он пошёл открывать дверь. На пороге стоял коренастый подкаченный мужчина на голову ниже. Короткий ёжик чёрных волос, пристальный взгляд чёрных глаз, волевой подбородок и пушистые ресницы. Парень рассеянно осмотрел друга в просто чёрной куртке и ботинках, собрался с мыслями и кивнул. - Привет, Никит, - он немного отступил, пропуская гостя в квартиру. Что-то шелестнуло. Юлик только сейчас заметил увесистый полиэтиленовый пакет из ближайшего супермаркета и вопросительно посмотрел на друга. - Я купил немного сыра и рыбы. Ещё икру, яйца – можно сварить, - и три бутылки вина, - он, будто извиняясь, поставил пакет у дальней от него стены, пока раздевался. - А свечи где? – на автомате пошутил Юлик, не особо задумываясь над словами. - Забыл, - рассеянно ответил Никита, замечая состояние друга. – Устал? Парень тупо кивнул и подошёл к шкафу. Пока он доставал раскладной стол и пару ярко-красных кресел-груш, его друг успел посетить ванную и туалетную комнаты, поставить вариться яйца и достать тарелки. Пока Юлик расставлял всё недалеко от компьютерного стола и поправлял экран, Никита нарезал все закуски, помыл виноград, красиво разложил по тарелкам и открыл вино. Пока парень растекался в своём странном кресле, мужчина разлил вино по бокалам и умело расставил всё на низеньком столе. Он нашёл фильм, который давно хотел показать другу, и впихнул ему в руку бокал с рубиновой жидкостью, пока тот пусто наблюдал за его движениями. - Кузьма, - рассеянный тихий голос, который совсем не подходит волевому и сильному парню. Мужчина вопросительно посмотрел на друга. - Ты же останешься со мной сегодня? – и вот снова не подходящий ему тон: наивно-детский и печальный. - Конечно, - постарался приободрить его Никита и, нажав «Play», сел в своё кресло. Картинки сменяли друг друга, друзья пили вино, заедая всем подряд, но фильм особо никто не смотрел. Юлик рассматривал Кузьму, пользуясь тем, что его кресло стоит дальше: за последние полгода тот сильно похудел и подкачался и стал довольно привлекательным внешне молодым человеком. Парень поймал себя на мысли, что последнее время довольно много времени проводит с ним, но как-то не придал ей особого значения. А Никита делал вид, что смотрит непонятный боевик, а сам думал о том, что же произошло с некогда весёлым и боевым парнишкой, который заразительно смеялся, снимал всякую дребедень и всегда был непонятно сексуален для своего возраста. Кузьме 22. Он любит птиц и коньяк. Закаты и тяжёлую музыку. Он сидит в сумраке чужой квартиры, в которой последнее время находится слишком часто, и думает о тяжёлой судьбе своего друга. __ Пару месяцев назад Юлию внезапно исполнилось 19. И ровно в тот день всё пошло наперекосяк. Друзья, включая его девушку и Кузьму, готовили ему сюрприз. Собрались в его квартире, наделали кучу вкусностей, украсили всё как надо и ждали. Только Катя, девушка Юлика, безбожно опаздывала, потому что забирала из кондитерской торт. На последний звонок она ответила: «Буду через пять минут!». Полчаса назад. А дальше тишина. И телефон парня не откликается. К вечеру, когда все устали и уже отчаялись, съели половину закусок и выпили почти всю газировку, входная дверь тихо скрипнула. В прихожей пару минут раздавалась возня, после которой в проёме появился смутный силуэт, отдалённо напоминающий Юлика. Кто-то включил свет, и все хором заорали: «Сюрприз!». Свет выхватил из темноты всех его друзей и его: поникшего, серого, с красными опухшими веками и пустыми глазами. - Выметайтесь, - единственное, что он сказал тихим, безжизненным голосом, прежде чем рухнуть спиной на кровать, положить руку тыльной стороной на глаза и тяжело вздохнуть. Повисла вязкая тишина, все обеспокоенно переглядывались, кто-то попытался его позвать, но невысокий мужчина пресёк попытки разговоров. Никита выдворил всех из квартиры, максимально тихо прибрался, сложил все подарки в одну кучу и сел на край кровати, лицом к другу. Юлик убрал руку и устало посмотрел на него. - Что случилось? – шёпотом нарушил тишину Кузьма. Парень не раздумывал над тем, чтобы рассказать всё человеку, которому безоговорочно доверял, он просто медленно начал говорить. - Катя, - тихо, с печалью. – Она умерла. Никита вздрогнул всем телом от неожиданности. Жаркая, сильная любовь, которая длилась долгие четыре года, внезапно оборвалась. Они жили здесь вместе последние три из них. Девушка ухаживала за домом, а парень ухаживал за девушкой. Всё тихо, по-семейному. Юлик собирался делать ей предложение, копил на кольцо. Мужчина не верил своим ушам. - Когда я подходил к дому, - неторопливо продолжил парень, - она переходила дорогу по пешеходу. И её на полной скорости сбила машина. - Юлий, - прошептал мужчина, не зная, что делать и как поддержать друга. - Потом скорая, больница, смерть в реанимации, - он сел, подвинувшись поближе к другу, шелестя в тишине одеждой и постельным бельём. – Её больше нет. Комнату заполнила тишина, всё будто опустело, как и внутри, где-то на уровне души. Кузьма крепко обнял друга и удивился, получив ответные объятия. На следующий день он помог Юлику передать все её вещи её родителям, из-за чего шкаф в прихожей и остался полупустым, выкинуть всю посуду и заменить её на две одинокие тарелки и пару вилок. На следующий после этого день он вытаскивал Юлика из какого-то бара, где тот напился до почти бессознательно состояния, хотя никогда не пил. Донёс его домой, уложил спать, остался с ним на ночь, устроив кровать на полу. А на утро третьего дня нашёл его около кухонного окна, где он курил в углу между стеной и холодильником. Курил его сигареты. Крепкие и горькие, которые раньше почти ненавидел. На четвёртый день они съездили вместе на похороны. И, вернувшись с них к Юлику домой, пришлось отобрать у него ключи, чтобы он снова не пошёл в бар. Мужчина дал обещание вернуться вечером и на всякий случай забрал нож. С тех пор они почти всегда вместе. Юлий перестал снимать, Кузьма не настаивал, приходя через день на пару часов и периодически разговаривая с другом. Хотя по большей части они проводили время молча, смотря какой-нибудь фильм, играя или просто находясь вместе. В первый месяц Юлик почти не выходил из дома, и Никите приходилось приносить ему еду и прочее необходимое, благо жил через пару домов. На второй месяц он немного оживился, стал что-то делать, даже смог пару раз напустить на себя привычный вид ради фанатов. Но в целом он проводил время, бесцельно пялясь в монитор или куря сигарету за сигаретой. В последние две недели Кузьма приходил лишь пару раз, а Юлий начал выходить из дома за продуктами и прочее, и прочее. Но мужчина никак не мог вытянуть своего друга из депрессии. __ С последнего визита Никиты прошло три дня. Пустой холодильник, понурый Юлик и всё ещё чистая квартира с последней уборки. Он вздохнул. От фильма едва прошла половина, а они уже начали вторую бутылку и съели почти всю закуску. Оба полупьяные, в воздухе витает дым от десятка сигарет, которые незнамо когда успел скурить Юлий, сложив окурки в блюдце от икры. Фильм в итоге оказался полным говном, когда они допили вторую бутылку и развернулись друг к другу, бессвязно разговаривая о чём-то бессмысленном. Кузьма стянул свою чёрную толстовку со странной надписью, оставшись в чёрных джинсах. - Жарко, - глухо пояснил он. Юлик несколько минут рассматривал ровные кубики пресса и тоже снял свитер, обнажив менее накаченное, но всё же весьма притягательное тело. Они открыли третью бутылку, видимо, планируя совсем напиться, но Кузьме было странно всё равно. В этом состоянии он просто хотел находиться рядом с другом и слушать его голос. Он рассматривал его правильные черты лица: прямой нос, высокие скулы, пухлые губы, и внутри рождалось что-то странное, неправильное. Через два бокала мужчина позволил этому чувству разрастись и существовать. Никита не заметил, как друг стянул с себя джинсы и приблизился к нему с бокалом в руках в одном нижнем белье. Юлий допил рубиновую жидкость, налил ещё, поставил бокал на стол со стороны Кузьмы и сел на него сверху, упершись коленями в кресло, когда мужчина проделал те же манипуляции с алкоголем. Парень затуманенным взглядом рассматривал друга несколько секунд, прежде чем впиться в его губы крепким поцелуем. Даже в пьяном состоянии Никита сильно опешил, и, неожиданно даже для себя, поддался и ответил, слегка покусывая нежные, давно желанные губы. Юлию стало не хватать воздуха, и он прервал действие. Оба протрезвели где-то на две трети и теперь недоумённо рассматривали друг друга, стараясь скрыть смущение и какое-то подобие стыда. - Я… - начал было Кузьма, но Юлик лишь покачал головой и протянул ему бокал вина, взяв свой. Они быстро выпили их содержимое, смотря глаза в глаза сначала поверх бокалов, а потом и сквозь них. Никита мотнул головой и, видимо, продолжил: - Хочу тебя. Юлий вздрогнул, когда рука мужчины легла на его спину в районе талии и с силой притянула его к голому торсу. Теперь он полулежал, полусидел на друге, положив руки между двумя телами, и слегка ёрзал от непривычной позы. Кузьма положил вторую руку ему на затылок и, секунду рассматривая молочно-шоколадные глаза, впился долгим поцелуем в нежные губы. Это было почти насилие, и Юлик слегка мычал, едва стараясь отстраниться, выбраться из непривычной ситуации, хотя не очень-то и хотелось. Он весь дрожал, не зная, как удержать равновесие и что вообще нужно делать. Когда он начал почти задыхаться, поцелуй прервался, и Кузьма – очень нехотя, через силу – отпустил парня, позволив ему встать. Мужчина тоже встал, стянул с себя джинсы и, закинув их куда-то вглубь комнаты, ушёл на кухню. Пока он копошился там, гремя шкафами, Юлий заметил, что вокруг почти полный мрак, и включил настольную лампу. Тихо обрадовался, что её свет едва достаёт до злополучного кресла, и сделал несколько глотков прямо из бутылки. Никита вернулся с бутылкой оливкового масла, что вызвало у парня подобие паники, быстро заглушившееся алкоголем и тусклым настроением. Мужчина, к удивлению, стянул с себя трусы и сел на кресло, широко расставив ноги. Между ними обнаружился наполовину вставший член, довольно большой и толстый. Кузьма обхватил его одной рукой и начал водить ею вверх и вниз, задавая не слишком быстрый, но приличный темп. Другой рукой он подманил Юлика и жестом попросил его встать на колени. Парень быстро осознал, что от него требуют, и без раздумий пристроился между ног. Мужчина убрал руку, и на горячий вставший член легла прохладная широкая ладонь с музыкальными пальцами. Она прошлась туда-сюда, вспоминая нужный темп, и через несколько мгновений мягкие пухлые губы коснулись аккуратной гладкой головки. Они полностью её обхватили, слегка втягивая, а язычок быстро прошёлся по отверстию уретры. Юлик двигался дальше, захватывая всё больше нежной плоти, работая рукой и языком, посасывая и ловя кайф от происходящего. Он слушал приглушённые стоны друга, что ещё больше раззадоривало его. Парень пропустил момент, когда член у него во рту напрягся, запульсировал и через несколько мгновений ударил тёплой, почти горячей струёй чего-то вязкого в нёбо и горло. Юлий открыл рот, немного отодвинулся, закашлялся, но, неожиданно для себя, всё проглотил. Никита удовлетворённо рассматривал невинное лицо парня затуманенным взглядом, дотянулся до бутылки и, сделав несколько глотков, предложил её Юлику. Тот взял, выпил половину содержимого и впервые за последнее время, даже в пьяном состоянии, рассмеялся. Он поставил бутылку на пол и, стянув свои трусы, сел на друга сверху, как раньше, и ещё раз впился в его губы поцелуем. На этот раз нежным, горячим. Сильная рука сжала его голову, не давая отстраниться, а на спину внезапно полилась ледяная струя вязкого масла. Парень застонал от холода и неожиданности сквозь поцелуй и почувствовал, что член мужчины снова встал, соприкасаясь теперь полностью с его собственным членом, чуть менее большим. Масло стекало по аналу, промежности, яичкам. Смазывало оба члена и пачкало кресло. Кузьма прервал поцелуй и поставил бутылку на пол, прежде окунув туда несколько пальцев по очереди. Юлик пытался отдышаться, когда внутри всё сжалось, и дыхание перехватило: указательный палец мужчины прикоснулся к колечку мышц ануса. Он массировал его, периодически слегка нажимая. Второй рукой Никита снова прижал парня к себе, и теперь их тела полностью соприкоснулись. Юлий положил руки на кресло поверх его плеч и полностью лёг на него, доверившись. Он старался не смотреть мужчине в глаза, уткнувшись лбом в его плечо. Через пару минут парень расслабился, и палец на целую фалангу проник внутрь его ануса. Против своей воли Юлик издал протяжный, громкий стон. Его погладили по спине и продолжили проталкивать палец в горячую узкую плоть. Откат назад, вперёд, и ещё одна фаланга оказалась внутри. Ещё чуть-чуть и остальные пальцы уже касались окружающего анус пространства. Мужчина приподнял парня выше, чтобы тот сидел почти на его животе, чтобы устроиться поудобнее и найти внутри небольшой бугорок. Найдя, принялся его массировать, активно шевеля пальцем в разные стороны. Юлий не пытался подавить стоны, выгибал спину и слегка ёрзал. Никита вытащил палец до первой фаланги, дал парню немного отдышаться и добавил к указательному средний. Несколько долгих минут он потрахивал Юлика таким образом, наслаждаясь каждым его стоном, периодически покрывая его плечи и шею поцелуями, и добавил безымянный палец. Не было ни боли, ни страха, лишь растекающееся по всему телу наслаждение. Стоны приобрели какую-то плаксивость, парень хотел больше, плохо осознавая, чего именно. Он уже самостоятельно насаживался на пальцы друга, вцепляясь небольшими ноготочками в его плечи. Парень скользил от пота и масла, по лицу текли непонятные слёзы, внутри всё сжималось и переворачивалось, но он готов был поклясться, что никогда прежде не чувствовал себя лучше. Поэтому, когда Кузьма медленно вытащил пальцы, Юлий разочарованно вздохнул и посмотрел на друга заплаканными глазами. В агатовые капельки быстро кинулась паника, мужчина тихо выдохнул: - Юлик…. Но парень лишь быстро замотал головой и на несколько секунд задержал новый поцелуй на его губах. - Всё хорошо, - улыбнулся он. – Только не останавливайся. Никита заторможено кивнул и крепко обнял друга, прижимая к себе. Он запечатал поцелуй на его шее и быстро скорректировал позу, жестами показывая, что надо делать. Юлий приподнялся, встав полностью на колени, Кузьма приподнял свой твёрдый, горячий член, и парень, помогая себе руками, аккуратно протолкнул его головку внутрь своего ануса. Внутри всё замерло, и он медленно начал опускаться вниз. Мужчина освободил руки и теперь поддерживал друга, чтобы тот не потерял равновесие. Парень издал протяжный стон, наполненный наслаждением от целого спектра новых ощущений, когда член оказался полностью внутри него. Он вцепился руками в Никитины плечи и стал медленно подниматься. Новая волна наслаждения заставила дрожать его всем телом. Из глаз снова потекли слёзы, и парень быстро опустился обратно, наклоняясь и впиваясь в родные губы новым поцелуем. Юлик выровнял темп и насаживался на член без остановки, прерывая поцелуи только чтобы отдышаться. Внутри и снаружи всё горело, он давно протрезвел и теперь смотрел в глаза друга осмысленно и с некоторой формой любви. Ещё минут десять, и член внутри него увеличился, запульсировал и извергся горячей, обжигающей жидкостью. Через несколько секунд не успевший ещё затормозить Юлий тоже кончил и замер с членом внутри, ложась на горячее мокрое тело мужчины. Оба тяжело и быстро дышали с закрытыми глазами. Никита гладил смешную причёску растрёпанных волос, парень снова уткнулся лбом в его плечо. Оба трезвые и не жалеющие о произошедшем. Мужчина помог Юлику встать, чтобы, не обращая внимание на мокрое кресло, направиться в ванную, забиться вдвоём в тесноту душевой кабины и кое-как помыться, чтобы потом чистыми завалиться в белое перьевое облако и уснуть в объятиях друг друга. __ С того момента они уже полтора года живут вместе. Юлик вернулся к блогингу, Никита устроился дизайнером в одну приличную фирму. Они также дружат, периодически вместе пьют вино – или коньяк – смотрят фильмы, рисуют, занимаются любовью. Всё вернулось на круги своя, не считая того, что всё перевернулось с ног на голову. Пусть и к лучшему. В жизни обоих произошли необратимые изменения, и они точно не хотели ничего менять.