Непредусмотренные функции

Меня касались довольно часто. Иногда это даже было приятно – умелые и осторожные пальцы продавца-консультанта, ухоженные женские коготки. Я никогда не видел их, не было ни лиц, ни имен, только пальцы. Да и те быстро стирались из памяти. Мы часто переговаривались с соседями. На полке повыше стояли мои братья, только более «старшие» и навороченные. Гордые. Рядышком же жили мои собратья по фирме, некоторые были очень даже ничего. Они часто обсуждали, что будет, когда их возьмут, мечтали о хозяевах. Я старался отмалчиваться, выглядеть самодостаточным, делал вид, что мне хорошо и в магазине. Но страх о том, что меня никто не купит, никуда не уходил. А потом пришли Тонкие Пальцы. Наверное, у этих Тонких Пальцев были и Тонкие Ноги, иначе как бы они все-таки пришли. Хотя, я не очень разбираюсь в человеческой анатомии. Но главное – в их прикосновениях было что-то другое. Не оценивающая внимательность, а… нежность. Да, нежность, и, возможно, какое-то восхищение. Продавец-консультант красочно расписывал все мои плюсы, а Тонкие Пальцы просто касались экрана. Мне нравилось. А потом Тонкие Ноги просто унесли Тонкие Пальцы. Я обиделся, как они могли бросить меня?.. И мой аккумулятор сел. Не знаю, сколько дней я спал, но когда меня подзарядили, Тонкие Пальцы снова касались меня. Она говорила с уверенностью, продавец говорил взволнованно – неужели меня купят? И не какие-нибудь Сосиски или Мозоли, а аккуратные Тонкие Пальцы. Я угадал. Через какое-то время она отключила меня, а зарядила уже у себя дома. Тонкие Пальцы касались с уверенностью, будто бы давно знали меня. И мне было спокойно. Меня одели в какой-то чехол, чтобы хозяйка «не превратила этот беленький телефончик в белый в мелкую царапинку». Она была забавная. Динамики наслаждались, слушая тихий голос. Она закачала в мою память много всего. Первое время было непривычно. Так много информации. Мой словарь в течение первых дней пополнился кучей слов. «Фигня», «хрень», «дебилизм», и прочие были не очень-то приличные, некоторые даже матерные, как я догадался по контексту. Тонкие Пальцы были еще и неаккуратными. Но меня они берегли. Всегда держали в теплом кармане на морозе, не клали рядом с ключами и прочими острыми предметами. «Ты моя прелесть», - часто повторяла она. И я был ее и только ее. Чужие редко прикасались ко мне. Пальцы-сосиски ее лучшей подруги, такие же тонкие, как и у нее самой – мамы, каких-то незнакомых парней в самом начале нашего знакомства. Я чувствовал ее напряжение, когда они трогали меня. Ей не нравилось, значит, это плохо, значит, этого не должно быть. И мне было неприятно, когда кто-то кроме нее брал меня в руки. Иногда она писала своим друзьям о том, что скучает по старому телефону, хотя он и вис, был чахленьким и слабеньким. Она писала с нежностью, и я ревновал. Я бы высказал ей все, что думаю об этом, но не могу. Мои динамики воспроизводят только чужие голоса, ведь своего у меня и нет, я не могу написать ей сообщение, ведь такой функции просто-напросто не предусмотрено. В телефонах не предусмотрена возможность любить своих хозяев. Но иногда она говорила, что любит меня. И этого было достаточно, моя ревность просто гасла. Я не мог сказать ей, но мог показать. Я хорошо работал, никогда не вис и быстро находил все необходимое. Лишь бы ей было хорошо. И Тонкие Пальцы рисовали в Paint банальные красные сердечки, и я верил – это предназначается мне. Иногда она даже дотрагивалась до меня губами, когда ее что-то особенно радовало. Умом я понимал, что не я причина ее радости, а написавший человек, но все равно все теплело внутри от этого нежного прикосновения. А она ворчала, что я сильно нагреваюсь. Мы всегда были вместе, она была со мной даже чаще, чем с плеером. Я знал о ней все – каждый секрет, что она рассказала друзьям, чем она интересовалась и что было ей важно. Но однажды она куда-то поехала. И это все длилось очень долго – отсутствие связи, немало ее раздражавшее, тряска… Она играла. Пальцы нежно скользили по экрану, нажимая в нужных точках. У меня бы побежали мурашки, но эта функция не была предусмотрена заводом-производителем. А потом тряска зашкалила. Перед камерой все затряслось из-за резких толчков, я толком не мог разобрать, что происходит. Пол стремительно приблизился, меня чем-то придавило, я не успел понять, просто выключился. Она все так же держала меня сжатым ее Тонкими Пальцами. Хозяйка пробовала разбудить меня. Было жутко больно, мой экран – весь в трещинах, в ранах, динамики покорежены, камера не работает… Но я был жив. Пока что. И я мог работать. Она набрала номер скорой. Говорила тихо, слабо. И все внутри содрогалось от этого голоса. Я даже не мог взглянуть на нее, посмотреть, все ли в порядке… Оказывается, это называется «авария». В моем словаре было такое слово, но она никогда не использовала его. Оно страшное. Оно очень и очень болезненное, оно забирает силы и жизнь. Это дурное слово. Врачи обещали приехать. Теперь все будет в порядке. Теперь все будет в порядке?.. С ней. Не со мной. Мои динамики повреждены, экран раздроблен, камера не работает. Но она будет цела. С этой мыслью я отключился навсегда.