Утро начинается не с кофе

Все персонажи и некоторые события являются(!) совпадением с реально существующими людьми и событиями. Приятного чтения! Дзынь. Я неуверенно открываю глаза, борясь с желанием вырвать. Мне нужно секунд тридцать, не меньше, чтобы хоть какая-нибудь искра, подтверждающая существование моего мозга в черепной коробке, мелькнула у меня в голове. Вместе с ней пришла и дикая жажда с не менее дикой пульсирующей болью в голове. Какого черта произошло? Память безнадежно туманится, не давая осознать весь масштаб случившегося. И все же мне хватает ума понять, что я голый в чьей-то квартире. До боли знакомой квартире… Алина! Голова сама собой поворачивается вправо. «Твою мать!» вскрикивает внутренний голос то ли с ужасом, то ли с удовольствием. Я и Алина? Да нет, быть такого не может! Я смотрю на свою подругу, а точнее подымаю теплое от наших тел одеяло и совершенно точно убеждаюсь в своей гипотезе. Но как? Я же... Прилив рвоты не дает мне думать и я, успев добежать до кухни, удачно опустошаю желудок в раковину, тут же смывая следы этого преступления. Мне срочно нужно выпить. Хотя нет. Алкоголя вчера я выпил столько, что он теперь вместо крови бежит по моим артериям и венам. Ноги сами идут к холодильнику, где нахожу бутылку минералки. Внезапное воспоминание пронзает мою голову. —Егор, мать твою, тащи минералку сюда. — орёт Антон, экспортируя бутылки с алкоголем из багажника машины и я повинуясь, несу пак минералки к нему в квартиру. Подымаясь по лестнице старого подъезда, я проклинаю весь мир за то, что не работает лифт. Мне не особо тяжело, я даже успеваю разглядывать граффити на стенах и подсчитывать окурки валяющиеся повсюду. Где-то между четвертым этажом и пятым в нос ударяет резкий запах немытого тела и еще лучше не знать чего. — Петрович, живой? — с усмешкой бросает Антон, мужчине средних лет, мирно отдыхающему прямо на полу, на что тот ворчит что-то невнятное. Наконец мы добираемся через тернии к звездам — на шестой этаж. Одноклассник недолго возиться с ключом, а тогда мы с ним попадаем в квартиру. Девчонки радо нас встречают, помогая с бутылками, которые чудом не успели разбиться в неуклюжих руках Антона. Катя, Света и Даня уже успели украсить квартиру к предстоящей вечеринке в честь нашего выпускного. В кафе мы уже конечно прилично отдохнули и сейчас самое то, провести время весело. Катя и Света — лучшие подружки, всегда милые, всегда добрые и хорошие. А вот Даня. Эта девушка достает нас с Алиной еще с пятого класса. Она тщетно надеется, что мы будем парой и всячески старается создавать ситуации, которые цитирую: «помогут осознать вам, что вы любите друг друга». Конечно, она немного расстроилась, когда я в шестом классе заявил о нетрадиционной ориентации, но все еще часто выносит мозг. Да уж. Сказать, что я — гей, пожалуй было самым глупым, что я вообще когда-либо говорил. Я ведь и вправду был влюблен в Алину почти с того дня, как нас свела судьба. Но из-за своей трусости всё боялся признаться. И вот. Купил я, значит, билеты в кино, на какой-то романтичный фильмец, с горем пополам предложил сходить Алине и тут эта Даня подлетела и стала болтать всякую чушь, в стиле садиковских приколов «жених и невеста». А я, дурак, с дуру сказал, что гей. Но большим дураком я стал, когда начал поддерживать свою легенду. С парнями встречаться начал, да и вообще стал думать, что от меня веет голубизной. Со временем моя страстная любовь к Алине подостыла и мы теперь лучшие друзья. Даня бросает свое фирменное «Как дела, голубок?» или что-то в этом роде, а я и не услышал, что именно, сделав вид, что безумно интересуюсь составом минеральной воды. Антон недовольно бурчит, призывая меня к себе и мы вновь отправляемся в увлекательное путешествие — с шестого этажа на первый и обратно — таская еду и выпивку на сегодня. Подавившись минералкой, я просто напросто обливаю ею лицо и обнаруживаю для себя, что оно местами адски печет. Чтобы понять, что является источником боли я направляюсь в ванную, но мой взгляд падает на остатки пиццы на столе и новая порция воспоминаний ударяет меня по лицу с новой силой. Громкая музыка отдает битами по всему телу. Я заливаю в себя очередную... Я даже не знаю названия напитка. Все при марафете пришли ближе к вечеру, поэтому я успел сменить образ «грузчика» на милого, взрослого парня в белой рубашке и представительных очках. Алина тоже в прекрасном наряде. Легкое платье до колен голубой и красной расцветки, волосы аккуратно ложатся на плечи, двигаясь, словно танцуя при каждом движении хозяйки. Я невольно улыбаюсь, глядя на нее. Такая счастливая. Наверняка уже опустошила одну из бутылок. Вид на рай омрачает сатана. Её парень, Матвей, появляется из ниоткуда как раз тогда, когда я собрал все свои тестостероны в кучу и собирался её атаковать, наконец признавшись. Ревность иголками колит мое тело и я опускаю взгляд, благодаря музыку, что не слышу, как они целуются. Внезапно даже для меня ревность сменяется храбростью и я, отбросив в дальний ящик все сомнения, ну как и здравый смысл тоже, подхожу к парочке. Не знаю, где я взял силы оттолкнуть Матвея, хотя он гораздо сильнее меня. Не знаю, как взял Алину за талию, посмотрел ей в глаза, прямо как в сериалах, которые мы с ней часто смотрели в промежутках между компьютерами играми. И пока мое тело не стало дрожать от волнения, я сообщил: —Я соврал тогда, что гей, ведь боялся признаться, что люблю тебя. И все мои парни фальшивка. — Кажется я слышу визг Дани на заднем плане. — Алина, я люблю тебя. —Что? Егор, что ты несешь? — в принципе, другой реакции и не следовало ожидать. Я даю ей пару секунд, вернее её ушам — донести информацию до мозга, не смотря на преграды в виде алкоголя, а тогда хватаю её покрепче и целую так, как хотел все эти годы. Наконец добредая до ванны. Все еще не могу смириться с тем, что я вчера признался. Большое зеркало в ванне с зеленой шторкой и синим кафелем на стенах встречает меня, извещая неутешительные новости: мою моську кто-то раскрасил. Разбита губа, щека, раны поместились и на бровях и на лбу. К счастью, фингалов нет и я не похож на опухшую подушку. Теперь уж я замечаю и синяки по всему телу. Да-а, картина Репина «Придурок». Потянувшись к тумбочке, моя рука упирается в перекись, но мне приходится встретиться с воспоминаниями. Удар застает мой котелок в расплох. Он хватает меня за воротник и наносит еще один удар в лицо, разбивая губу. Алина кричит что-то, но когда тебя бьют, ты не особо осознаешь, что творится вокруг. И все же, когда я понимаю, что на помощь вряд-ли кто придет, хватаю руками его ноги, немного тяну на себя под коленками и он летит на пол. Так мы мутузили, как пес грелку, друг друга, но лидировал он, это точно. Но к моему счастью, приходит помощь и нас, словно котят, разнимают, хотя Матвей все еще машет лапками, пытаясь достать до меня когтями. — Я урою тебя, пидор. — моя школьная кличка режет слух, но я не подаю виду. — Слышишь? Урою. Тебе не жить. — Тсс. — откуда невозьмись появляется Даня, что-то видимо успокаивающее шепчет на ухо парню, сочувственно поглаживая по плечу и он, словно повинуясь ей, уходит куда-то, конечно же сделав последнюю попытку напасть. Я абсолютно уверен, что Даня даже подмигнула мне, будто говоря «Действуй!». Впервые в жизни я рад ее появлению. — Тише. Успокойся. — теперь уже я стараюсь применить ту тактику по отношению к Алине. Я обнимаю ее, хотя она явно хочет оттолкнуть меня. — Зачем ты врал мне все время?! — ее прозрачные слезы, которые я ранее удачно вытирал, теперь сменяются черными от косметики. Зрелище жуткое, поэтому я, одаривая ее салфетками, сажусь с ней на диван. Прошло не меньше получаса, я уверен, прежде чем я смог объяснить ей, почему притворялся геем больше пяти лет. А она, шмыгнув носом, словно и не слушала меня, сообщает: — Мне нужно выпить. Да, видимо выпили мы много. Я беру ватку и, добавив в нее перекись, обрабатываю раны, стараюсь не заорать. Не так я представлял себе наше с ней первое свидание. Но видимо оно прошло успешно, потому что в мусорном ведре лежат несколько открытых презервативов. Несколько?! В голову тут же стучит новое воспоминание. Не знаю, как после трех бутылок хренпойми-чего мы все еще можем идти. Придерживая друг-друга, я все же провел ее до дома, как настоящий кавалер. И конечно не отказался зайти на чай. Чай был очень вкусным, особенно тот, что начался после зеленого чая. Мы целовались сидя на диване и, когда дело дошло не только до невинных поцелуев — хотя я бы их ни за что так не назвал — она умчалась куда-то, а вернулась с пачкой ассорти-презервативов. Это как разные виды чая в одной упаковке, только совсем не чая. Она торжественно достала один и открыв его с помощью зубов, оценивающе взглянула на него. —Он какой-то слишком желтый и в пупырышку. — она выглядела такой серьезной, что я даже не пытался засмеяться. — Так возьми другой. Это было моей ошибкой. Она распотрошила пол пачки и, когда я утратил всякие надежды, она... остановила свой выбор на обычном. Кажется, мы переместились на кровать, потому что она гораздо больше. Следует отметить, что она не умеет надевать защиту, но хотела сделать все сама. Пьяная Алина, не особо отличается от трезвой — упертая дурочка. Но именно это мне в ней нравиться. Когда она наконец одолела дракона и ничего нам не мешало, шутки отошли в сторону. Я отчаянно машу головой, пытаясь отогнать образы обнаженных тел в моей голове. Вообще-то я не очень-то и хочу, но сейчас не стоит об этом думать. Кстати одно из обнаженных частей моего тела сейчас смотри на меня из зеркала и я с ужасом понимаю: матерь божья, я не одет! Твою мать, мне же скорее всего придется объяснять все Алине. А если я уйду? Может она не вспомнит ничего? Собрав все силы в кулак мчусь в гостиную, где должна быть хотя бы часть моей одежды. Но чертовых тряпок, как грибов в солнечную погоду, нигде нет! К счастью, я нашел свои разбитые очки на полу. Хотя бы они есть, хоть и в ужасном состоянии. И тут сладкий, сонный голос, слегка встревоженно, с долей волнения и даже некой ярости, произносит одно слово, а я лишь разворачиваюсь прикрывая самые ценные органы кактусом стоящим ранее на столе. Признаться, это больно. —Егор?! Я неловко улыбаюсь, глядя на нее глазами нашкодившего котенка и томно выдохнув, произношу: — Может выпьем чаю?