Незнакомец

Снег пушистыми хлопьями падал на холодный асфальт, оставляя после себя лишь мокрые следы. Эта зима оказалась крайне тёплой и о снеге никто даже думать не мог. Только в эти последние дни температура немного упала, позволив в последний день декабря насладиться этим маленьким чудом. Однако, было всё ещё слишком тепло, чтобы снег оставался и радовал прохожих классическими зимними пейзажами. Улицы были пустынными, так как оставалось всего ничего до момента, когда наконец забьют куранты и все загадают свои заветные желания. Сейчас в кругу семьи они обсуждали прошедший год. Все были счастливы и взбудоражены ожидая прихода нового часа. Все магазины, супермаркеты, клубы и прочие заведения в округе были закрыты, однако, были всё ещё некоторые вывески, что горели. Кроме фонарей, неоновым светом часть улицы освещали буквы вывески «У Гриллби». Это заведение — небольшой бар, — всё ещё было открыто, и на удивление, всё ещё не было пустым. Его постояльцы были весьма однотипными. Бездетные, одинокие и уже порядком подвыпившие монстры. За барной стойкой стоял уже уставший хозяин заведения, который, не смотря на момент, не желал закрываться и пытался отвлечься — не думать о том, что год подошёл к концу. Хотелось верить, что это самый обычный день и никто ничего не празднует. Он не спешил домой, да и не было причин. Праздновать самому никакого желания не было, а настроение было совсем уж никудышным. Также, за барной стойкой сидел ещё один посетитель. Почему же он не отправился домой праздновать с семьёй, ведь, в отличие от остальных, ему было куда идти? Его несколько раз приглашали на вечеринку, но он не любил подобные мероприятия. А чувствовать себя лишним не хотелось. Однако, теперь он чувствовал себя покинутым. Понимание, что он сам же в этом и виноват вызывало раздражение, которое он и пытался залить алкоголем. Выходило ли? Учитывая, что он ещё мог вполне здраво мыслить — нет. В баре осталась всего тройка посетителей, одним из которых был вышеназванный. Теперь то, что он выделялся, ещё сильнее бросалось бы в глаза, если бы один из посетителей не отключился от ненормально высокого количества алкоголя в крови, а второму не было плевать, да и он уже доходил «до кондиции». Намётанный же глаз бармена, который уже, кажется, способен был понять, что произошло у посетителя по его даже не выражению лица, заказу, а взгляду, в который раз спотыкался о данного персонажа. Тот молчал, только иногда прося «повторить» и был в ужасно подавленном состоянии. Обычно после второго напитка посетители уже готовы были рассказать о своей жизни с рождения и до того момента, в котором они оказались в этом самом месте в этот самый час. Было ли интересно всё это хозяину бара? Нет, скорее наоборот. Откровения порой лились неостановимым ручьём и приходилось наливать более крепкий алкоголь, чтобы авторы их поскорее отключились, а работать в убыток себе он ой как не любил. Но вот что поделать, если профессия такая? Хотя дело было даже не в ней. Знакомые также реагировали на его присутствие. Он будто бы притягивал к себе открытых личностей, в то время как сам был довольно неразговорчив. А возможно такие личности просто пользовались этим, ибо кто не любит, когда их слушают, не перебивая? Несмотря на огромное количество знакомых и друзей, в эту ночь он был один. С местом на скамейке запасных он смирился и даже не пытался что-то изменить. Не то, чтобы о нём забыли, просто, когда всё хорошо — он никому не нужен. Зато, когда что-то случается все стучатся именно к нему. Из-за безотказности в помощи, способностью всегда выслушать и дать совет он прослыл «бесплатным психологом». Хотя он с уверенностью мог сказать, что некоторым нужна была помощь профессионального психотерапевта, а некоторым и психиатра. Сидящий за стойкой монстр появился в этом баре во второй раз и в отличии от первого был один. Тот раз был довольно давно. Очень давно. Прошло почти два года, кажется, или даже немного больше. Не то чтобы бармен запоминал лица каждого, кого видел даже всего раз, просто данный экспонат и тогда выделялся среди остальных. От него будто бы исходила какая-то особая аура. Тёмная, но не мрачная. Скорее загадочная, нежели пугающая, как от некоторых монстров, находящихся в негативном расположении духа. И эта аура, молчаливость, немного «потерянный» взгляд, будто бы его мысли витали в другом измерении, вызывали какой-то интерес. Когда же впервые сей загадочный монстр заявился в бар, он был в компании одного из постоянных посетителей и его брата. Последний не был рад нахождению в этом месте, потому, ссылаясь на дела поспешно покинул компанию минут через пятнадцать. Что успел заметить бармен, он и тогда не был особо разговорчив, и часто просто отвечал на вопросы, и только редко сам задавал их. И выглядел он… Довольно скованно, чуть ли не напугано. Собеседник явно этого не замечал, а вот бармен в этом был опытнее. Во взгляде посетителя читалось какое-то недоверие к окружающему. Монстрам, людям, обстановке и даже собеседнику. Необычно для этого места. Что же было видеть привычно, так это усталость — в движениях, жестах, эмоциях — на которые тот был довольно скуп, — и словах. Ещё одной из отличительных черт были два довольно «ярких» шрама. У правого глаза, уходящий вверх, и у левого — наоборот, к подбородку. Можно было бы подумать, что тому пришлось стоять в ряду королевской стражи, но по виду он далеко не походил на одного из «бывалых». Как он узнал с разговоров, данный персонаж был Королевским Учёным и буквально воскрес из мёртвых. Хотя вид его не говорил о том, что он всё же воскрес. В особенности сейчас. О нём говорили крайне редко, будто бы боясь сказать что-то лишнее, что только подливало масла в огонь своеобразной интриги. Было бесспорно любопытно. Таких личностей не так уж и много. А тех, про кого боятся распускать слухи можно было и вовсе на пальцах пересчитать. Когда, наконец, загадочный посетитель вновь попросил «повторить», терпение бармена лопнуло. Он вообще был не из терпеливых, но это было впервые, когда ему было что-то настолько интересно. — Мне кажется, вам уже достаточно.  На эту фразу монстр немного выпрямился, нахмурился, окинул бармена нечитаемым взглядом. После он достал телефон, проверив, и заодно посмотрел на время — 23:20. Если ты можешь вспомнить сложнейшую формулу после четырёх стопок довольно крепкого алкоголя, то можно с точностью сказать, что ты не убиваем, и в данном случае это никак не радовало. Однако, признаки опьянения немного давали о себе знать. В любом случае, разбуди его в три ночи, он мог написать формулу Планка без единой ошибки. Так бывает, если посвящаешь всего себя какому-то делу. В особенности такому важному. Точнее, оно было таковым, а сейчас… Мало что осталось от того учёного, которым он был раньше. И эта мысль чуть не заставила вышеназванного удариться головой о лакированное покрытие барной стойки. Он даже удивился, что смог подавить столь сильный порыв. — Нет. — твёрдо ответил тот, и бармену ничего не осталось, как выполнить заказ. — Алкоголь не лекарство, чтобы в таких количествах его в себя заливать. — Подобное замечание из уст хозяина бара было более чем забавным, и вызвало насмешливый взгляд посетителя, что явно не был настроен на разговор, а это не могло не напрягать первого. Он выпил более чем достаточно для стадии «откровения для всех у кого есть уши» и уже был близко к стадии на которой были остальные постояльцы — «лицом в стол». — У вас что-то произошло? Да, разумеется, конечно, неоспоримо — это самый глупый вопрос, который можно было задать тому, кто сидит в этом месте. Потому монстр ответил бармену лишь коротким и полным отчаяния взглядом. Эта неразговорчивость была знакома бармену и даже была какой-то родной. Он ведь обычно и сам молчалив, так как причин для разговора нет, да и собеседников в этом месте не найти. Однако, в этот раз молчать он не был намерен. Нужно же хоть что-то менять в своей чёртовой жизни если она, чёрт возьми, не просто не устраивает, а неимоверно бесит? — Вы довольно разговорчивы. — Всё же подал голос загадочный посетитель, и это был не абы какой прогресс, ведь это было не одно, а целых три слова! Радости нет предела. — Что не скажешь о вас. — Посетитель не реагировал и выглядел так, будто бы рассматривать стопку с алкоголем ему было куда интереснее, чем вести разговор. — Я понимаю они, но что вы делаете в этом месте? — Не сдаваясь, продолжал он. Осознал ли этот учёный, что действительно выбивается среди остальных? Да, разумеется. Чувствовал ли он из-за этого неловкость? О да, более чем. И сейчас этот разговор лишь сильнее напрягал. Хотелось слиться с какой-нибудь тенью и просто исчезнуть, хотя его пальто было даже чернее тени. Даже там бы выделился. Кажется, он начинал жалеть, что в тот роковой день не превратился в кучку пепла, и та не исчезла в лаве. — То же, что и все остальные. Пытаюсь не думать. — Сделав глоток, он поставил стопку на стол, не желая допивать. Он вообще ничего уже не хотел. — Почему же вы не пытаетесь сделать это в компании семьи? — Как нетактично, и посетитель бы сделал замечание по этому поводу, если бы была реальная причина, почему нет. Казалось, с каждой фразой аура загадочности рассеивалась или, скорее, сменялась чем-то другим. Более тоскливым, с трещинами, как случайно разбитая ваза, которую кто-то пытался склеить изолентой. Не особо хорошо пытался. — Могу задать такой же вопрос. Новогодняя ночь, как-никак. Отвечать было затруднительно, в особенности, когда не хотелось давать ответ. Но молчать было слишком неловко — тишина начинала давить ещё сильнее, и он просто боялся сломаться под этим давлением. Мысли об этом заставили печально улыбнуться. Время признаться себе, он действительно боялся… — Не люблю праздники. — Выбил того из неприятных мыслей бармен. Монстру даже показалось, что он ему благодарен. Думать о своих слабостях хотелось меньше всего. — Ответ за ответ. — Настоял он, и они вновь встретились взглядами. Посетитель резко отвернулся в сторону, вызывая недоумение у первого. Если зрительный контакт был абсолютно нормальным для него, то второго он вводил в некий ступор. Одно дело, если это давно кто-то давно знакомый, здесь же просто незнакомец. Нужно было что-то ответить. — На вечеринках часто слишком шумно. — А чего ожидал хозяин бара? Слезливой истории со всеми подробностями? Он точно не мог ответить, но это было явно не то. — Но разве это повод проводить подобную ночь в подобном месте? — Кажется, граница между настойчивостью и откровенной наглостью была только что стёрта. И это действительно пугало посетителя. Он не любил говорить о себе. Не любил говорить вообще, если только иногда и только о работе. Его всегда немного удивляло, как расслаблено другие ведут себя во время беседы. Просто беседы, абсолютно ни о чём. — А вы не особо жалуете свой бар. — Фраза прозвучала насмешливо. Можно ли считать это успешной попыткой расслабиться? — Я просто реалист. — Пожав плечами, ответил на это бармен. — И всё же, вы не ответили. Ответом же послужило многозначительное молчание. Вот почему с некоторыми нельзя так просто? К чему сейчас это? Оба знают, что он не отступит. — Не терпится покопаться в чём-то грязном белье, хм? — Неодобрительный взгляд посетителя, который приложил просто титанические усилия на то, чтобы удержать зрительный контакт, заставил бармена на секунду опешить. — Весьма резонное замечание. — Почти шёпотом произнёс тот, пытаясь собрать мысли. Взгляд у нового знакомого был довольно… тяжёлым. Ощущалось в нём что-то такое… Будто бы он смотрел свысока. Даже не так, будто бы он действительно был на какой-то ранг выше «всех этих смертных». Эти мысли показались ему очень странными, и он поспешил их отогнать. — Причины, по которым я нахожусь в этом месте есть, и вам этого должно быть более чем достаточно, разве я не прав? — В данный момент, взявший себя в руки, учёный даже немного удивился с каким холодом он говорил это. Толь это алкоголь подействовал, толь над его телом внезапно кто-то другой взял контроль. Последнее предположение выбивалось из всех рамок нормального, и явно вытекало из первой причины. Он выпил слишком много. Поставленный в довольно неловкое положение бармен совсем, кажется, потерял дар речи. — Прошу прощения, но ваша «загадочность» провоцирует. — Лучшая защита — это нападение. Реакцией на сей выпад стало замешательство. К чему это сейчас было? Это комплимент чтоль? Укор? Что это вообще значит? — Провоцирует на бестактные вопросы? — Да. — Коротко ответил бармен, облокачиваясь на стойку. — В любом случае, я не обязан отвечать. — Сдавать позиции он никак не желал. Да и какого чёрта он вообще должен распинаться перед каким-то случайным встречным? Хотя, разве он сейчас не этим и занимается? Не важно. — Ссора в канун Нового Года? — Учёный был не единственным, кто продолжал стоять на своём. — Лучше бы это была ссора. — Со вздохом произнёс посетитель, понимая, что ему слишком везёт на «липучих» личностей. А, может, он просто придал таковым слишком большое значение. — Что же тогда? — Самовнушение. — Сделав глоток уже забытого напитка, сказал монстр. Игнорируя вопросительный взгляд собеседника. — А если точнее? — Остановиться? Нет, уже слишком поздно, чтобы останавливаться. — Психология — не моя область. — Это была попытка ответить раздражением на раздражитель, или: «Если мне нехорошо, нехорошо будет всем». Бармен где-то в течении минуты сверлил взглядом неразговорчивого посетителя, что пытался это игнорировать. И как только он уже хотел что-то сказать, как послышался резкий удар. Подул холодный ветер. Повернувшись в сторону источника шума, монстры у стойки увидели распластавшегося прямо на полу монстра. На лице бармена появилось ещё большее раздражение, а сидящий рядом со стойкой лишь покосился на стопку, немного отодвинув её. Нет, на сегодня ему явно достаточно. Не хватало самому до такого состояния дойти. Хозяин бара с явным негодованием вышел из-за стойки направившись к проходу. Шёл он не быстро, уверенно, громко ступая. Лежащий в то время приподнялся на локти. Когда услышал приближающиеся шаги на секунду замер, и после небольшой паузы нерешительно повернулся. Аура — довольно сложная вещь. Бывает двух типов — постоянная и периодическая. Постоянная, как можно догадаться с названия, всегда следует за хозяином, отражая его душевное состояние. Такая аура слабее и даже сильнейший гнев может выражаться, максимум, покалыванием где-то в районе затылка. Периодическая, или же эпизодическая, большую часть времени спит. Проявляется она только в моменты сильных переживаний — резких эмоциональных скачков. Такая аура имеет крайне сильное влияние на окружающих и может быть даже опасна. Но, в большей степени, она является скорее сигналом об опасности. Аура хозяина бара была из второго типа. Почувствовать её смог даже лежавший в отключке монстр, что уж говорить про того, кто лежал у двери. Так что, причина, по которой он довольно быстро вскочил, покидая заведение — более чем ясна. Когда в сознание прошёл второй, то поспешил покинуть бар. На заплетающихся ногах он еле дошёл до двери, но, на удивление оставшихся двух, не упал. Подходя к стойке, бармен посмотрел на часы. Без десяти минут полночь. Примерно прикидывая время, он остановил уже также собирающегося покинуть его последним монстра. Оставив деньги за стойкой, тот уже был на полпути к выходу, удивляясь, что у самого ноги не заплетаются. — Стой! — На выкрик учёный не обернулся, а лишь замедлил шаг. — Пожалуйста. — Добавил он, когда тот дошёл о двери. Выдохнув, тот опёрся спиной о стену, вопросительно глядя на нежеланного собеседника. — Что-то не так? — На вопрос бармен загадочно улыбнулся, протягивая руку вверх. Лестница… — Как на счёт довольно неплохого вида на салют? — Вид у собеседника был более чем незаинтересованный. — Брось, встречать подобную дату в одиночестве — безумие. — Безумие — встречать ЧТО-ЛИБО с абсолютным незнакомцем. — Почему-то, против воли, на лице застыла еле заметная улыбка. — Ну, у тебя всё ещё есть восемь минут, чтобы незнакомец перестал быть таковым. — Только сейчас монстр заметил изменения с «вы» на «ты». Впрочем, это было не столь важно. — А может быть я не хочу заводить новых знакомых, м? — Несмотря на сказанное, он всё же шагнул обратно к стойке и, дойдя, облокотился на неё с каким-то азартом глядя на собеседника. «Слишком много алкоголя» — оправдывал он свои действия, но, возможно, дело было даже не в этом. — Ну, тогда придётся смириться с праздником в компании незнакомца. — Пожал плечами в ответ бармен, тут же подходя к небольшой двери на кухню. — Поднимайся, я сейчас. Вздохнув, монстр обошёл стойку и поднялся по лестнице. На улице было довольно прохладно и до этого, — ветер, что пустил тот пьяница, подтверждал, что ничего особо не изменилось — а сейчас, кажется, была минусовая температура. Несмотря на плотную ткань пальто и свитер под ним — это ощущалось. Назвав себя неженкой, он сел на краю крыши. К счастью, она была плоской, как и большинство в округе. Немного дальше располагалась площадь, на которой, на странность, было довольно людно. Хозяин заведения немного задержался, как он понял по раздражённому взгляду. Однако, раздражение тут же сменилось удивлением и мыслью: «О нет, снова алкоголь». — От одного бокала ничего не будет. — Наливая в бокал шампанское и подавая его учёному, сказал монстр, и тот со вздохом принял его. — Я говорил себе так четыре стопки назад. — Пять. — поправил его тот, садясь рядом. Слишком близко. Практически вплотную. — Д-да. Оставалось скидывать всё на пронизывающий холод. Негоже взрослому и статному монстру заикаться от волнения. И даже если сам монстр себе таким не считал, образ поддерживать считал важным. — В этом году их больше. Взволнованность преследовала только одного неуверенного в себе учёного. Просто взять и успокоиться он не мог — любой физический контакт с кем-либо вызывал желание оттолкнуться и уйти, свалив причину на срочные дела. Со зрительным всё также. — Я слышал, как некоторые обсуждали, что соберутся там. Как всегда «нечто грандиозное». Не думал, что к ним присоединятся люди. — Последнее время ситуация улучшилась. — Пытаться поддержать разговор о чём-то постороннем оказалось легче, чем о себе. — Да, знаю. Большинство начинает привыкать. Но всё ещё есть некоторые… — он сдержался, не хотелось резко выражаться. Не в такой момент. — Консерваторы. Они вполне имеют право так думать, мы должны быть благодарны, что вообще живы. Последствия войны известны всем. — Не спорю, но я благодарен только за одно. — Он выдержал небольшую паузу. — Что хоть раз эта дата чем-то отличается от остальных годов. На осознание того, что имеет ввиду собеседник ушло не меньше минуты. После чего он вопросительно — и непростительно неуверенно, — посмотрел на хозяина бара. — Как я уже говорил, не люблю праздники. — Улыбнулся тот, но это было настолько неискренне, что даже непроницательный учёный заметил это. — Не похоже. — Ну хорошо. — Немного разводя руками, сказал он. Кажется, он ждал этого момента. — На них не любят меня. — Даже не могу предположить, почему. — С укором произнёс учёный, намекая на заносчивость. Тон, на горе, прозвучал слишком уж беззлобно. — Что? Я уже говорил. Ты сам меня провоцировал. — Это прозвучало…обиженно? И забавно. — Интересно, чем это? — Наигранно удивляясь, отвечал собеседник. — Своим молчанием. — Будто бы само собой разумеющееся, и ведь сказать нечего. — Это глупо. — Ты понятия не имеешь, что действительно глупо. — Кинув короткий взгляд на часы, стрелки которых показывали «00:00», он ухмыльнулся. Немного спешат. Скорее всего на пару секунд… На площади народ уже разбежался в стороны. Пять, четыре, три, два… Однако, увидеть салют этой парочке было не суждено. Для того, чтобы поставить бокал и притянуть к себе ничего не подозревающего учёного понадобилось не больше пары секунд. Тот даже и не понял, как был вовлечён в поцелуй. Вот так просто, под бой курантов, свист салюта, на крыше под открытым безоблачным небом. — Вот поцелуй с незнакомцем в такой момент, это точно глупо. Возможно, это был алкоголь, ударивший в голову, но обычно, когда монстры влюблялись — это было взаимно.