Прелести постоянного секса

Виктор опускается на меня и захватывает мои губы в нежный поцелуй. Он пытается обмануть меня, но я знаю, каким страстным он может быть на самом деле. Его губы такие мягкие, пухлее, чем у меня, двигает он ими умело, всегда со страстью. Я первым предлагаю свой язык. Боже, каким развратным я стал с его помощью! Просовываю его между бледными восхитительными губами, и Никифоров почти всасывает его в свой рот. Он крепко вцепляется в мои темные волосы, в то время как мы начинаем страстно целоваться. Ощущаю вкус Виктора, и все мое тело начинает ныть от желания, и я знаю, именно это происходит и с ним. Восхитительное ощущение гладких мускулов, трущихся друг о друга, заводит еще сильнее. Хочу почувствовать прикосновения его языка по всему моему телу, и хочу сам просмаковать каждый миллиметр его тела, которым я восхищаюсь каждый божий день. Виктор отрывается от моих губ и начинает опускаться с поцелуями вниз по моему телу. Он уделяет особое внимание самым чувствительным местам — он знает каждое из них. Я запускаю пальцы в шелковые платиновые волосы, когда его губы впиваются в мое плечо. Он начинает сосать жестче, кусает. Не могу сдержаться и издаю жалобный стон. Мой любимый бармен сильнее сжимает кожу зубами, массирует, после чего наконец-то выпускает ее. Он движется дальше. Я не вижу этого, но знаю, он снова оставил отметину на моем теле — словно ранение, видом которого я буду наслаждаться еще много дней. Его губы останавливаются на моих сосках, он сжимает зубами розовую плоть, и я издаю протяжный стон. Мои соски не должны быть настолько чувствительными, правда ведь? Я же парень. Но не думаю, что с кем-то, кроме Виктора, смогу ощутить такое удовольствие, хотя у меня и не было другого опыта. Может, дело не во мне, может, это он? Может быть, мое тело просто реагирует на него, как ни на кого другого на этой планете? Наверное. Он всегда нежен, он не желает причинять мне боль. Виктор языком ласкает мой сосок, после чего захватывает его зубами и начинает терзать. Я выгибаюсь в спине и сжимаю в кулак его мягкие волосы. Он выпускает из плена теперь уже затвердевший сосок и продолжает опускаться вниз. Его руки блуждают по моему телу, и меня охватывает дрожь. Он подсказывает мне, где в следующий раз ожидать прикосновения его губ, показывает путь, по которому он будет спускаться — по моим ребрам, вдоль живота. Языком обводит линию моих мышц и прекращает свое исследование как раз над моими бедрами. Я так возбужден. Виктор голодным взглядом смотрит на выпуклость на моих штанах и склоняет голову, проницательно смотря голубыми глазами. Он впивается зубами в мой член через ткань, начиная массировать его, и меня передергивает от желания. Он моментально отодвигается, выглядя раздраженным, трет рукой щеку. Остается небольшой красный след на лице, и я растерянно смотрю на него. — Пуговица, Юри, — он улыбается и терпеливо ждет. Я виновато улыбаюсь, нервно ерзаю и упираюсь пуговицей моих брюк ему в лицо. Ну, так мы же можем исправить это. Ловко расстегиваю пуговицу и спускаю вниз молнию. Никифоров берется за пояс моих штанов и боксеров и резко дергает их вниз, я двигаю бедрами из стороны в сторону, пока полностью не избавляюсь от них. Мой возбужденный до боли член наконец-то оказывается на свободе, готовый к ласке. Виктор молча восхищается его видом и своей работой — этот налитый кровью и пульсирующий орган является результатом его прикосновений. Виктор проводит языком по стволу от основания до кончика. Он отодвигается и слегка дует на мокрую плоть, а я ахаю от невероятных ощущений — одновременно и холод, и обжигающее тепло. Как у него это получается, господи? Никифоров перемещает свой язык обратно к головке, скользит вокруг уздечки, проводит им по щели и кончиком захватывает небольшую капельку выделяющейся смазки. Когда он наконец-то берет мой член в рот, издаю тихий стон и выгибаюсь под ним. Смотрю вниз, но не вижу его лица: длинная платиновая челка скрывает его. Я запускаю пальцы в мягкие пряди и откидываю их назад, открывая себе черты его лица. Люблю смотреть, как он отсасывает мне. Это звучит так пошло и одновременно правильно, что я до конца не осознаю происходящее. Его глаза прикрыты, щеки впали, а губы блестят от слюны. Столь порочно. Мои бедра начинают двигаться в своем собственном ритме, качаясь под Виктором, вытаскивая мой член из его рта и толкая его обратно внутрь. Он двигает головой в одном темпе со мной, его губы скользят вверх и вниз. Он знает мой предел и отодвигается вовремя, до того, как я кончу на его прекрасное лицо. Я хнычу, чувствуя потерю, а он, глядя на меня, лишь ухмыляется и откидывается назад. Виктор начинает расстегивать штаны, и я слегка улыбаюсь. Мне недостает ощущения его губ на моем члене, но мы движемся к более интимной части, поэтому я не должен торопиться. Он ерзает на диване, пытаясь снять с себя штаны, и я помогаю ему, дергаю за пояс боксеров. Обнимаю его за талию и забираюсь под ткань трусов. Обхватываю руками его ягодицы и начинаю стягивать с него трусы. Они упираются в стоящий колом член Никифорова, не позволяя мне спустить их вниз. Смеюсь, но все равно напрасно продолжаю дергать. Он смотрит на меня сердитым взглядом и перекидывает резинку трусов через темную головку своего члена, позволяя снять их с него. Он наклоняется ближе ко мне и захватывает мои губы, при этом окончательно ногой отбрасывая свои штаны. Мой вкус на его губах только усиливает его желание. Я притягиваю к себе его голое тело, сильнее прижимаясь к Вите. Наш поцелуй углубляется, пальцами ласкаю гладкую спину, блуждаю по острым углам его лопаток и вниз по небольшой впадинке позвоночника. Вывожу бессмысленные узоры на его коже, от чего он дрожит и трется пахом об мое бедро. Я стону и улыбаюсь ему в губы, он ухмыляется в ответ. Приподнимает голову, и наши взгляды замирают — в глазах лишь похоть. Он подается бедрами вперед, и я выгибаюсь дугой — люблю чувствовать, как его твердый член упирается в мой собственный. Мы так часто делали это, но я все еще нахожу эти ощущения возбуждающими. Мы тремся друг о друга с медленно нарастающим темпом, но вскоре нам этого становится мало. Он слегка приподнимается надо мной, создавая небольшое пространство между нашими телами, чтобы можно было просунуть руку. Виктор сжимает в ладони оба наших напряженных члена и начинает ласкать их. Вскоре я присоединяюсь к нему — его пальцы длиннее, тоньше, чем мои, однако моя рука немного больше и вместе мы смыкаем круг вокруг нашей твердой плоти. Я позволяю ему задать темп, двигая рукой в такт с ним. Растворяюсь в волнах экстаза, чувствую, как наши члены грубо трутся друг о друга, и, твою мать, я могу кончить прямо сейчас, если позволю себе, но я не потеряю контроль, я не совершу такую глупость. Я смотрю вниз, между нашими телами, и наблюдаю, как наши пальцы двигаются вдоль напряженных стволов, как две истекающие смазкой головки исчезают и вновь появляются в нашем кулаке. Загипнотизированный ритмичными движениями, я начинаю задыхаться. — Ками-сама, — откидываюсь обратно на диван. Виктор ухмыляется, мне не нужно видеть это, я слышу это в его голосе: — Юри, я ведь знаю, что ты любишь наблюдать, не так ли? Неожиданно он выпускает из рук наши члены и встает с дивана. Я растерянно наблюдаю за ним, он лишь улыбается и уходит. — В-Виктор? Мой голос слаб. Черт. — Достань смазку, — из-за плеча кидает он мне. Смотрю ему в спину, когда он исчезает в ванной, и делаю так, как он приказал. Я тянусь рукой под диван и шарю там, пока не нащупываю маленькую сумочку — наш общий тайник для любовных утех. Открываю ее и роюсь в содержимом: несколько различных бутылочек со смазкой, пара наручников и кольцо для члена. Не зная, какие у него планы на меня, выбираю смазку на водной основе. Он возвращается, держа в руках зеркало во весь рост, и я тяжело сглатываю. Он ставит его на пол, у стены с видом на диван. Хватает несколько подушек и кладет их перед зеркалом. Виктор подходит ко мне и протягивает руку, я недолго сомневаюсь, прежде чем принять ее. Он усаживает меня перед зеркалом, а сам садится рядом с ним. Я недолго рассматриваю свое отражение, краснею — я вижу это точно так же, как и чувствую. Голый я не выгляжу непривлекательно: бледная кожа, довольно подтянутый (жизнь с Виктором отучила меня от тонны вкусняшек), и вид возбужденного члена невероятно заводит меня. Не могу больше разглядывать себя, перевожу свой взгляд на Виктора. Что ты хочешь, чтобы я сделал? — Ты прекрасен, и я не устану это повторять. Я хочу, чтобы ты увидел все моими глазами, — тихо говорит он, а затем добавляет, — Подготовь себя для меня. Пожалуйста. Если до этого я думал, что я красный… Теперь такое чувство, словно мое лицо пылает в огне. Я смотрю на бутылочку в моих руках, а затем на свое отражение. Нервничаю, но в то же время я в восторге от этой мысли. Откидываюсь назад на подушки и устраиваюсь поудобнее. Я слегка приподнят над полом, мои ноги разведены в стороны, и я могу увидеть всего себя. Затаив дыхание, открываю крышку бутылочки и обильно выдавливаю смазку себе на пальцы. Нервно выдыхаю и отдаю бутылочку любовнику, он улыбается мне и забирает ее. Почему я так нервничаю? Я столько раз растягивал себя сам в годы своей девственности и никогда не думал о том, что это ненормально. А нормально ли то, что тебя трахает другой парень? Должен ли я чувствовать стыд? Отвращение? Я чувствую лишь всепоглощающую любовь к Виктору. Я тяну руку вниз и завожу ее под ногу как раз перед моими ягодицами — таким образом, я смогу получше увидеть все. Я нажимаю пальцами на кольцо мышц, поглаживаю, давлю, но не настолько, чтобы проникнуть. Затем делаю резкий вдох и слегка засовываю внутрь средний палец. Ввожу глубже на две фаланги и смотрю на Виктора, он наблюдает за мной горящим от желания взглядом. Он пытается сохранить свое равнодушное выражение лица, но видно, что он уже на грани. Мысленно улыбаюсь. Это власть, которую я имею над ним льстит. Я возвращаю свой взгляд к зеркалу и смотрю, как вытаскиваю свой палец и толкаю его обратно немного дальше. Спустя какое-то время добавляю указательный палец и наблюдаю в отражении, как оба мои пальца проникают внутрь меня. Я ласкаю свой член, двигаю пальцами, растягиваю себя и все это время продолжаю наблюдать за своими действиями. Это неправильно, это слишком хорошо, чтобы быть правильным. Когда погружаю в себя и третий палец, стону, возможно, даже больше для вида, чем от удовольствия. Я чувствую себя шлюхой, раздвигающей ноги, но мне все равно: я знаю, Виктору безумно нравится то, что он видит. Отрываю взгляд от зеркала, буквально пару секунд восхищаюсь видом возбужденного донельзя Вити, а затем запрокидываю голову назад и срываюсь на крик. Когда я начал вводить в себя и третий палец, он не выдержал и начал ласкать себя. И теперь, когда я извиваюсь от доставляющих мне удовольствие моих же собственных пальцев, он яростно дрочит свой член. — Маленький бесстыдник! — Как будто тебе это не нравится, — стону, начинаю сильнее скользить рукой по своему члену, — трахни меня, Витя. Не могу открыть глаза, да это и не важно сейчас, все дело в ощущениях. Чувствую, как меня хватают за запястье и вытаскивают пальцы из моего подготовленного входа. Виктор хватает меня за бедра и переворачивает, я приподымаюсь на руках и коленях и чувствую, как в меня упирается кончик его члена. — Открой глаза, — он больше выдыхает, чем говорит. Приподымаю веки и несколько раз моргаю, пока мой взгляд фокусируется. Смотрю направо и вижу в зеркале отражение своего божества. Он стоит на коленях позади меня, и я вижу его член, его головка лишь немного скрывается между моими ягодицами. Он смотрит в зеркало и усмехается. Виктор делает несколько небольших движений, скользя, надавливая на тугую дырочку, но не входит. Я рычу и голодным взглядом впиваюсь в отражение в зеркале. Он делает вдох и начинает медленно входить. Это великолепная картина — то, как он исчезает внутри меня. Он так же медленно, как вошел в меня, подается назад. Я издаю стоны, видя и чувствуя его проникновение. Он снова подается бедрами вперед, но на этот раз не на всю длину — он просто дразнит меня. Он двигается в рваном ритме, показывая мне то, что я обычно не был в состоянии увидеть. Туда, обратно, снова и снова, все глубже и глубже. В конце концов, даже опытный и обычно невозмутимый Никифоров теряется в своих действиях и начинает безудержно меня трахать. Напрягаю ягодицы и кричу, когда его твердый ствол задевает мою простату. Он улыбается и снова входит в меня, попадая точно в цель. Я стараюсь держать глаза открытыми, чтобы видеть, как яростно он вбивается в меня. Все мое тело подается вперед, когда он входит, но в то же время я двигаюсь назад, навстречу ему. Я бесстыдно кричу, чувствуя, как его толстый член растягивает меня, смешивая боль с удовольствием. Могу лишь представлять себе, каково это, но он дает мне понять, что чувствует, через стоны и проклятия. Я смотрю на отражение наших тел в зеркале, и неожиданно весь мой мир сужается до пространства между нашими телами. Витя закидывает голову назад и рычит, начиная жестче двигаться, я намеренно раскачиваю бедрами в такт новому ритму, подводя его все ближе и ближе к оргазму. Но он не кончит, пока я не сделаю этого. Кончающий Виктор по-своему прекрасен. Он всегда издает какой-то удовлетворенный полувздох, когда кончает, и это действительно музыка для моих ушей. Он тянет руку к моему паху и берет болезненно стоящий член, его рука по-прежнему скользкая от смазки, которую он ранее наносил на себя. Его пальцы обхватывают меня, и он двигает ими в ритме со своими толчками. Виктор уделяет особое внимание силе сжатия, делая именно так, как мне нравится. Еще несколько движений вверх-вниз по моему стволу, и все свое внимание он оказывает моей головке, водит пальцем по щели, вокруг уздечки, в то же время резко скользя ладонью вдоль моего члена. Мои стоны переходят в крики, крики сладкой боли; бессвязно бормочу проклятья на японском. Мои мышцы сжимаются до точки дрожи, и я почти у цели. Я так близок, чувствую, что сейчас взорвусь, и когда мои крики переходят в почти дикое рычание, Виктор резко бьет по простате. Я взрываюсь с неимоверной силой. Выкрикиваю имя русского и откидываюсь назад, прижимаюсь спиной к его груди. Он продолжает ласкать мой дергающийся член, струи спермы попадают на мою грудь, его руку и пол. Он продолжает двигаться во мне, несмотря на то, что мои стенки сжимают его. Кончая, Виктор вцепляется в мои темные волосы и тянет на себя. Я не жалуюсь на боль, когда он дергает меня за волосы, я все еще не отхожу от пьянящего оргазма — любое ощущение доставляет мне только удовольствие. С его губ все тише срываются проклятья, он все еще продолжает скользить, хотя его член перестал изливать сперму. — Ты великолепен, Юри, — Виктор скатывается с меня и дышит так громко, словно только что пробежал забег на длинную дистанцию. — Спасибо, что ждал меня все эти годы. Я молчу, но Виктору не нужен мой ответ — он знает все без слов. Мы любим друг друга молча.