"над чем ты смеешься?"
"что?"
"прекрати смеяться надо мной."
"я не смеюсь."
"ты думаешь я придурок?"
"нет. я не - "
"я не придурок."
"но я даже - "
"это ты чертов придурок!"
итак, коннор шагает с решительной скоростью на эвана хансена. выглядело это устрашающе - хансен сжался в тени мёрфи, нервно издавая смешки и дрожа. он был одет в мешковатую голубую рубашку в тонкую полоску, которая делала эвана более жалким, чем он и так был, а русые волосы повлажнели от холодного пота. слишком страшно. но вот, казалось, коннор проходил мимо. тревога ненадолго отпустила хансена, и тот расслабил живот, прерывисто выдыхая. причем весьма зря, ведь именно в этот проклятый момент, тот, кто столь напугал парнишку, ударил его по паху со всей дури. эван согнулся пополам от боли, тихо простонав. его ноги неловко подкосились, и он упал всем телом на пол. раздался странный мягкий грохот, который обычно возникает при падении. плечо больно выехало вперед, из - за чего эван ударился о него носом. все, что хотелось ему в этот момент - лежать и плакать. парень беспомощно растянулся на полу, немного хныкая от боли. жестоко? да, разумеется. больно? еще как. странно, но. . . эвану понравилось. хоть какое - то прикосновение со стороны коннора. это уже не лишь игнорирование и тяжелые взгляды друг на друга. хансен тяжело вздохнул. перекатившись на живот и подмяв под себя руки, он приподнялся с пола. уже сидя на коленях, не мог он не обернуться и не посмотреть мёрфи вслед. – н-ненавижу тебя. а потом эван улыбнулся, как улыбаются все влюбленные, которые и обожают, и презирают.***
дрожа от страха, как и обычно, хансен неловко открыл дверь в дом мёрфи. говорили, что они чертовски богаты. и только заметив интерьер дома, эван понял, что это правда. – з-здравствуйте. . . ? – голос парня звучал неуверенно. – здравствуй. - произнесла женщина, сидя по правое плечо высокого, широкоплечего мужчины. перед ними сидела донельзя хорошенькая девушка. волнистые волосы, концы которых светло - платиновые, а над верхней губой крохотные усики. благодаря розовым пухловатым устам зои мерфи выглядела еще моложе. от нее веяло милосердием и оптимизмом, правда чем - то омраченным. у эвана на щеках налился румянец при виде зои, но это не помешало ему неловко спросить, находится ли хансен в нужном ему доме. к счастью, так и оказалось. он прошел к бархатному креслу с замирающим сердцем. насколько была красива зои! нельзя просто так оторвать от нее глаз. уставившись на девушку, эван не заметил, как споткнулся о ножку кресла. вовремя перенеся вес назад, он смог избежать падения. "коннор говорил правду, эван. ты придурок, таких еще и сыскать надо." спустя краткий разговор, он узнал имена всех трех людей. женщина с короткой рыжей стрижкой и едва заметными мешками под глазами - синтия мёрфи, жена ларри - того самого мужчины, с которым она рядом сидела. его волосы были гладко зачесаны назад, усы аккуратно подстрижены, а от ларри так и исходила атмосфера перфекционизма. а выразить красоту зои словами практически невозможно, невероятно. – ты знаешь, – синтия испустила тяжкий выдох, – коннор покончил с собой. что - то оборвалось в груди. "нет, нет, нет, он жив. он жив и это все - лишь шутка." эван медленно опустил голову. "коннор жив, он не мог. . ." руки начали нервно дрожать. "нет, это неправда." хансен не хочет в это верить. "смысла нету - коннор мерфи жив. нужно лишь только открыть дверь в его комнату и там можно взглянуть ему в глаза." зрачки эвана безумно уменьшились, а ноги дрожали еще сильнее, чем руки. ужасно щиплет глаза. набухнув, одна слеза скатилась по щеке и упала на колени. – эван, солнышко, ты в порядке? он немного приподнял голову, утирая слезы ребром ладони. – да, я. . . да. – сопливо прошептал эван. – мы с ларри, – синтия вопросительно повернулась к мужу, словно требуя его потверждения, – нашли это в сумке коннора. это его предсмертная записка, и она адресована тебе. миссис мёрфи прямой рукой протянула хансену этот листок. ее рука немного дрожала, но синтия была крепкой морально и старалась не пустить слезу. листок был помят с краев, на нем уже появились какие - то коричневатые пятна и темные разводы. эван замялся, но взял листок. потные пальцы хрустнули в костяшках при сгибе, из - за чего парень немного поморщился от неприятного ощущения. рука, медленно сгибаясь, подтягивала записку к себе все ближе и ближе, и вот когда она была достаточно близка, эван начал читать. "дорогой эван хансен. . ." кожа покрылась мурашками. "сегодня не будет удивительный день. не будет удивительная неделя, или удивительный год. . ." это то самое письмо, которое эван писал сам себе днем. то самое письмо, которое у него выхватил коннор. пришла вместе с этим и реализация факта; если бы хансен не печатал это письмо в школе - коннор был бы жив. в смерти коннора виноват он, и больше никто другой.***
солнце слепит глаза. легкий ветер обдувает волосы хансена, вслед чему они забавно топорщатся. кеды были испачканы хвоей и лесной гнилью, их привычная белизна исчезла бесследно, как и страхи эвана. в глазах этого боязливого парнишки горела странная, невиданная раньше решимость, перемешанная с болью. он рыдал на ходу. но все еще находил силы бороться с собой. ветки становятся тоньше. ладони истерты корой деревьев в кровь и грязь. на некоторых пальцах можно было заметить прозрачные, а иногда и ярко - медовые капли смолы. небо чище. вот, последняя ветка, вот, верхушка дерева. сердце эвана бурлило и кипело. в нем перемешивалась ненависть с любовью, отравляющие душу; плескалась тревога с решимостью, заставившие хансена залезть сюда для страшных, безумных целей; мирно текла справедливость вместе с ложью. ему было плохо - знали бы все, насколько плохо. он любил коннора, любил, может быть, больше чем все, что существует в этом мире. его просто душила мысль о том, что это - все его вина. все было бы хорошо. эван легонько отпустил пальцы от ствола дерева. плачевный стон вырвался из груди, растекаясь по венам и давя легкие. он немного перенес вес на носки, закрыв глаза. "упал или отпустил?"