У вас празднуют Рождество?

      Эсм тяжело вздыхает, неуклюже падая наземь. Зима. Здесь, в Элдарии, кажется, отсутствие снега — нормальная ситуация. Более того, со слов Линнан, «проще сходить в место, где метель круглый год, чем ждать её в Главном Штабе». Откровенно говоря, выбираться куда-то совсем нет настроения.       Мокрая после дождя листва заменяет Эсм перину и она откидывается назад, блаженно улыбаясь живительной прохладе. Кхарна, чуть менее довольная всем этим, громко фырчит над ухом, но вскоре тоже затихает, устраиваясь неподалёку. Фэйлин чувствует болезненный укол вины: всё-таки, Ксилвры должны жить где-то в заледеневших северных лесах, а не здесь.       Наверное, ей тоже жарко.       Иногда Эсм в голову закрадывается отчего-то отпечатавшаяся в её сознании реплика Лейфтана: «Фамильяры похожи на своих хозяев». Пускай сейчас речь не идёт о характере, но его тезис действительно находит подтверждение и в её случае. Это даже забавно: Кхарну ей удалось приручить всего несколько дней назад, но между ними уже есть какая-то едва уловимая связь.       Небо, уже сутки как затянутое чёрными тучами, кажется, висит на расстоянии вытянутой руки: такое тяжёлое и холодное, словно готовое вновь обрушиться неистовым гневом бури на ещё не оправившуюся землю. Это было бы очень кстати, прохлада лишней не бывает.       Жить с постоянным жаром — сложно. Это мешает, заставляет молить небесную канцелярию о малейшем снисхождении. Разумеется, всё бесполезно. Ну, хотя бы даёт слабую надежду на лучшее. Эффект плацебо, стало быть.       Эсм хмурится, складывает руки на груди и задумчиво глядит на небо. Интересно, каково другим элементалям? Неужели, только огненные существа испытывают столь сильный дискомфорт? Или же просто она сама не умеет контролировать свой дар? И дар ли это вообще? Быть может, это — проклятие, умело выдаваемое за благословение?       — Что за лицо? — Фэйлин вздрагивает и приподнимается на локте. Попутно кутается в тонкую вуаль, боясь смутить откровенным нарядом внезапно нарисовавшегося компаньона, однако, увидев Невру, неспешно приближающегося к ней, Эсм расслабляется, вновь удобно устраиваясь на ковре из листьев. Он уже, наверное, привык. Да и выбора другого нет: в иной одежде ей невыносимо жарко.       — А что с ним не так? — она вопросительно косится на вампира, устраивающегося рядом. Эсм не солжёт, если скажет, что в компании с ним она чувствует себя гораздо спокойнее: Невра словно одним присутствием стирает все её тревоги и волнения. Как бы больно ни было от всей той ситуации с зельем… кажется, он уже сто раз успел искупить свою вину. Эсм много думает об этом. И будет думать. В конце концов, не каждый день тебя наглым образом обманывают, к чёрту руша весь твой мир, а затем едва ли не жертвуют жизнью, чтобы искупить оплошность.       — Тебя как будто заставили писать огромный формуляр в одиночестве, — он прислоняется спиной к дереву и тоже устремляет взгляд куда-то вверх. Элементаль же не знает, что ответить на это. В этом он прав: скорее всего, она выглядит измученно.       — Мне просто немного грустно, — она закрывает глаза, протяжно вздыхая. Действительно, было что-то такое. В какой-то момент её посещает мысль о том, что ей, правда, до одурения не хватает зимней атмосферы. Душа, блин, просит. Ещё бы: в её мире сейчас вовсю готовятся к Рождеству.       — Бросай, мне приятнее смотреть на твою радостную мину, — Невра вновь косится на фэйлин и довольно ухмыляется, когда видит, как губы Эсм расплываются в едва заметной улыбке.       — Если хочешь видеть меня довольной, то ответь мне на один вопрос.       — А если вопрос будет слишком сложным для меня? — в его голосе проскакивают игривые нотки.       — Спрошу у кого-нибудь другого, — фэйлин пожимает плечами, в тайне надеясь, что её фраза звучит не слишком грубо. Поддерживать шутливые заигрывания желания нет. К тому же, не очень-то приятно оборачивать флирт в шутку, когда это всё идёт в сторону предмета воздыхания.       — Вот, значит, как, — Невра, кажется, совершенно игнорирует её нейтральный настрой, упорно продолжая гнуть свою линию. Сопротивляться становится сложнее.       — Ну, не один же ты у меня друг, — и это правда. Кто бы что ни говорил, но она действительно не привязана только лишь к главе Теней. Многие упускают тот факт, что прежде всех она смогла найти общий язык с Линнан. Прекрасная юная лучница; такой же фэйлин, как и сама Эсм, но пока не разобравшаяся с собственным происхождением. Порой даже кажется, что её это не слишком интересует.       — Я видел Линн, выходящую за пределы штаба, — Невра ловит на себе тяжёлый взгляд подопечной и делает забавное испуганное лицо. — Какая незадача!       — Тогда… — на несколько секунд повисает молчание. Очень неловкое молчание. —…Валькион или Эзарэль?       — Так и быть, — вампир закатывает глаза и ложится рядом с Эсм, поворачивая голову в её сторону. Как-то удивительно быстро соглашается. — Я весь твой. Но не тяни Ксилвру за…       Кхарна многозначительно фыркает.       Понято, принято.       —…иначе говоря, я ненадолго, — Эсм чувствует некоторое разочарование, неприятным покалыванием отдающее где-то в сердце. Ладно, тогда к делу.       — У вас празднуют Рождество? — она смотрит на Невру: он подкладывает руку под голову и задумчиво хмурится. Крупицы надежды исчезают, заставляя фэйлин разочарованно поджать губы и отвести взгляд, с нотками грусти глядя куда-то вверх.       — Что это за праздник? — она слышит в его голосе искреннее любопытство, но обсуждать это больше не хочется. Но, в любом случае, проигнорировать было бы неправильно.       — Ну… — Эсм несколько секунд молчит, пытаясь сформулировать мысль. — В общем, это…       Тихий смех заставляет её прерваться и сжать кулаки в попытках удержать свою злость. Не самое лучшее время ты для шуток выбрал, конечно. Невра успокаивается через несколько секунд: по нему видно, что обижать Эсм он не хотел, но задеть волей-неволей как-то вышло. Впрочем, заметив ещё более кислую мину фэйлин, он виновато опускает взгляд и задумчиво чешет затылок.       — Празднуем что-то похожее, — печаль сменяется интересом: элементаль будто обращается в слух и неотрывно смотрит на гвардейца. — Мы это отмечаем чуть позже, чем вы. И немного не так, — Невра фыркает. — Если я, конечно, правильно понимаю, о чём ты.       — Ну, ёлку наряжать, подарки дарить, вкусной едой обмазываться, — из её голоса не пропала обида. Это, чёрт возьми, напрягает даже её саму.       — Обмазываться? — опять эти нехорошие нотки. Или хорошие. Эсм пока не решила. — Я бы посмотрел на тебя, обмазанную чем-нибудь.       — Ты слишком предсказуем, — Эсм удивительно быстро «оттаивает»: улыбка уже чуть менее сдержанная, в глазах появляются искры. Вампир отмечает, что так она выглядит намного презентабельнее, чем тот грустный монстрик, которого он видел на её месте несколько минут назад.       — Ты не думала о том, что это, может, ты меня хорошо знаешь?       Ответа не следует. Да и вообще, в принципе, никакой реакции: девушка будто спит с открытыми глазами. В голове Эсм роится целая куча вопросов: начиная «а сразу так нельзя было?» и заканчивая «почему перенесли этот чёртов праздник?». Впрочем, ни на один из них она не получит ответа. Пока что. Возможно, следует спросить у Икар, или у кого-нибудь ещё. Доставать Невру не хочется: последнее время на неё находит чувство, будто она ему зверски надоедает. Хотя, в таком случае, он бы сам с ней не стал заводить разговор. Странное, очень странное чувство.       — Прости, но… мне нужно идти, — Невра с явной неохотой поднимается с насиженного места и протягивает руку Эсм, предлагая ей свою помощь. Та лишь касается своими пальцами его ладони, приятно щекоча её.       — Не-а, я тут ещё полежу, — она закрывает глаза и складывает руки на животе, чувствуя на себе пристальный взгляд гвардейца.       — Вредная какая, — он усмехается и, резко развернувшись, спешно удаляется куда-то прочь. Утихающий звук его шагов заставляет сердце Эсм болезненно сжаться: такое чувство, что он навсегда покидает её.       Наверное, было бы неплохо в праздничный день провести время с ним. Ну, чуть больше, чем обычно.

***

      Эсм, стараясь ступать на носочках, на своё удивление остаётся незамеченной и благополучно пересекает Штаб-квартиру, быстро оказываясь на рыночной площади.       Пустота. Как будто здесь никогда и не было великого множества всяких лавок и мини-магазинчиков. От этого фэйлин становится ужасно не по себе: в её мире такое место уже под завязку забили бы любопытные зеваки, жаждущие узреть красочное сияние разлапистых салютов.       Она хмурится. Ей никогда не нравились салюты: шумные, яркие и вообще непонятно зачем нужные, но сейчас Эсм готова признаться себе в том, что ей этого и правда не хватает.       Стараясь не задерживаться, она ускоряет шаг и вскоре невольно переходит на бег. Фэйлин не опаздывает и никуда не спешит: просто хочет уйти подальше от этого места и не напрягать никого своей кислой рожей. В конце концов, у всех сейчас другие заботы. Как минимум, например, подготовка к этому загадочному аналогу Рождества, про которое Эсм совсем позабыла спросить. Впрочем, наверное, это не так важно.       Ворота открыты и элементаль на несколько секунд останавливается около них, прислоняясь к холодной металлической поверхности. Жар с каждым днём отступает, но порой тело требует охлаждения. Гадость всей ситуации заключается в том, что, кажется, температура воздуха падать не планирует: приходится обжиматься с различными особо холодными предметами.       Она оглядывается назад. Здесь пока что даже не пахнет приближающимся праздником. Хоть бы заранее повесили украшения какие.       Впрочем, это не их вина и не их забота.       Фэйлин бесшумной тенью выскальзывает за пределы штаба, на секунду останавливаясь и завороженно глядя на отдающие некой нуарностью осенние пейзажи. Удивительно густая трава сейчас неприветливо пожухла и больно колит ноги, оголившиеся ветки кустарников премерзко царапают открытые участки кожи и норовят порвать тонкую полупрозрачную накидку. Вскоре двигаться становится чуть легче: на перекрёстке дорог есть протоптанная тропинка, бежать по которой намного приятнее.       Преодолев половину поля она останавливается и запрокидывает голову, зачарованно всматриваясь в бесчисленное множество звёзд. Далёкие и прекрасные. Голова начинает кружиться и Эсм позволяет себе присесть на край тропы, продолжая изучать бескрайнее небо.       Всего лишь глупый, глупый праздник. Всегда такой сумасбродный, непонятный и внезапный, что и прочувствовать его в полной мере кажется чем-то нереальным.       Фэйлин глубоко вздыхает, обхватывая руками колени и подставляя шею холодному ночному ветерку. Кто же знал, что ей будет не хватать этой безумной суеты? Иногда ей сложно понять себя.       Но, всё-таки, ей и правда хотелось бы последний раз провести это Рождество вместе с семьёй.       Она не знает, сколько сейчас времени и это её дезориентирует: однако решает подождать ещё немного, чтобы уж наверняка.       Возвышающийся вдали Главный Штаб медленно погружается во тьму: с отбоем комендантского часа многие совсем забыли про то, что ночью, вообще-то, можно и нужно спать. Интересно, много ли здесь вообще любителей гулять по ночам?       Эсм закрывает глаза, пытаясь представить перед собой полный стол вкусностей и счастливые лица родных — едва ли что выходит. Образы как будто расплываются, не давая даже толком рассмотреть лица тех, с кем она жила практически всю свою жизнь. Она горестно усмехается, сильнее прижимая ноги к телу: про неё ведь даже вспомнить не могут.       Наверное, им сейчас хорошо.       Возможно, то, что они не помнят Эсм — даже к лучшему. Пусть празднуют себе спокойно, иначе это было бы слишком эгоистично: заставлять их переживать из-за неё. Особенно в такой день.       Фэйлин теряет счёт времени: погружённая в свои мысли она даже не замечает, как затекает её тело. Она словно впадает в транс, когда пытается разобраться во всём этом. Одно радует: простить Невру она всё-таки смогла. И ни разу об этом не жалеет. В конце концов, он тоже не хотел доставлять ей проблем.       Сидеть становится неудобно: Эсм с трудом встаёт, протяжно охая. На душе словно бушует ураган, сметающий всё на своём пути. Иначе как объяснить эту тупую боль где-то внутри неё?       Потягиваясь, она смотрит на кусочек луны, скромно выглядывающий из-за маленького облачка. Быть может, пора уже?       Признаться, она не планировала отмечать праздник даже для себя. Просто не знала, что можно сделать. И сейчас не знает, нормально ли это: её тело само двигается в такт какой-то спокойной, расслабляющей мелодии, играющей словно в голове фэйлин. Она не может понять, что это за музыка: ей кажется, что она никогда не слышала чего-то столь прекрасного, но от этого становится лишь немного легче. Новый мир, новая музыка. Всё по новой.       Рано или поздно, но это должно произойти. Каждый в какой-то момент начинает строить свой мир с нуля.       Она закрывает глаза и, кружась в незамысловатом танце, пытается идеально попадать в ритм. Выходит плохо, но она, правда, старается.       Эсм не знает, сколько проходит времени. Ноги побаливают от не очень удачных приземлений, дышать становится чуть сложнее, но камень на душе словно разваливается на части, оставляя после себя лишь осколки, не выглядящие такими уж страшными. Она справится и с ними.       В голову закрадывается мимолётная мысль, что она бы хотела потанцевать с кем-то. И она даже знает, с кем.       Приятный, чуть горький запах окутывает её, заставляя испуганно распахнуть глаза и уставиться на гвардейца, невесть откуда появившегося прямо перед ней.       — И-извини… — скромно лепечет Эсм, опуская взгляд в пол. Она сама не знает, за что извиняется. Просто, кажется, это будет уместным.       — Брось, за тобой интересно наблюдать, — Невра легко улыбается, запуская руку в волосы. Несмотря на его уверенный вид, кажется, что он чем-то обескуражен.       — Давно ты тут? — фэйлин чувствует острое желание провалиться сквозь землю. Залезть в ближайшую нору, выстроить оборону и сидеть там до конца дней своих. Если он видел всё, то…       — Я не слежу за временем, когда провожу время с прекрасной дамой, — он ухмыляется, берёт Эсм рукой за подбородок и поднимает голову фэйлин, желая заглянуть в её глаза.       — Ты подсматривал, — элементаль фыркает, чуть отстраняясь.       — Когда подсматриваю — тем более не слежу, — умеет же вывернуться, чёрт ушастый. Эсм не может сдержать слабой улыбки: почему-то ей нравится наблюдать за тем, как Невра обходит словестные ловушки. Так легко и непринуждённо: он словно наперёд знает, что нужно сказать.       — Сути это не меняет, — она всё ещё пытается выглядеть слегка строгой и малость оскорблённой, но от вампира не скрываются тёплые нотки её голоса, приятно ласкающие слух. — Ты разве не должен быть в Штабе?       — Не-а, — он качает головой и поправляет чуть съехавший шарф. — Моя часть работы наступит ещё не скоро.       — То есть... ты следишь за мной, просто потому что тебе скучно? — Эсм склоняет голову набок и вопросительно смотрит прямо в глаз Невры, словно надеясь найти там ответы. Порой ей интересно, как бы выглядел вампир без этой повязки. Она шумно выдыхает: глупо предполагать, что он был бы менее прекрасен.       — Естественно, — он говорит так спокойно, как будто это само собой разумеется, но Эсм лишь улыбается, тепло глядя на гвардейца. Невра хмурится и отводит взгляд. — Подарок я тебе, конечно же, тоже от нечего делать приготовил.       Фэйлин млеет. Чувствует, как отнимаются конечности, по спине бегают мурашки, а сердце стучит так быстро, что становится чуть ли не больно. Это… так неловко, глупо и опрометчиво с её стороны. Ну, думать, что про неё забыли. Эсм чувствует, что заливается краской и отворачивается, ощущая, как Невра прикасается рукой к её щеке.       — Дурак, — она просто не знает, что сказать. Да и боится. — Правда, заче…       — Потому что я так хочу, — он резко обрывает её, но в его голосе нет ни капли злости. Вновь этот игривый тон. — Но теперь тебе просто так его не получить.       Она закатывает глаза, но не улыбнуться просто не может: внутри всё трепещет. Ей нравится эта игра.       Невра ничего больше не говорит: аккуратно берёт фэйлин за руку, отчего та ещё гуще заливается краской. Он ведёт её за собой, увлекая в медленный, неуверенный танец; и вновь в голове звучит эта спокойная, размеренная мелодия, словно отключающая сознание.       Движения Эсм несколько скованы, поначалу даже кажется, что её «выступление» чуть ранее — всего лишь глупая галлюцинация, но вскоре она плавно подстраивается под Невру; его же движения умелы и грациозны, он — словно умелый кукловод, вовремя дёргающий за тонкие душевные нити, задавая нужное направление.       Он бережно подхватывает её каждый раз, когда она оступается, обращая промахи Эсм в разнообразные закрученные пируэты. И ей это нравится.       Усталости в ногах — как ни бывало, печаль же теряется на неожиданных поворотах их неспешного танца, а одиночество медленно отступает на второй план, уступая место эйфории, накрывающей их с головой.       Она сильнее сжимает его холодную руку, когда они замирают на несколько секунд, переводя дыхание. Всё это похоже на какую-то сказку, и это пугает обоих. Быть может, это — лишь сладкий сон?       Они танцуют ещё какое-то время, не обмениваясь ни единым словом. Эсм боится нарушить хрупкую, кристальную идиллию одним лишь своим чуть шумным вздохом, что уж говорить о словах. В какой-то момент оба замирают: несмотря на то, что танец окончен, никто из них не хочет отпускать другого.       Фэйлин позволяет себе робко, кажется, едва касаясь тела вампира заключить его в объятия. Как всегда, она будет жалеть об этом. Горько, отчаянно жалеть, но не поддаться этому искушению сейчас, кажется, было бы преступлением.       Невра обнимает Эсм одной рукой, второй же — гладит её по волосам. Аккуратно, словно боясь спугнуть. Мысленно даёт себе пощёчину: да куда он её спугнёт-то? Бросает взгляд на траву, в которой он оставил свёрток с подарком. Не уверен, понравится ей, или нет.       — Постой тут, — он мягко отстраняет фэйлин, отмечая про себя недовольство, на секунду промелькнувшее на её лице. Возможно, это неправильно, но это греет его душу. Значит, она точно не будет против, если он потом ещё раз обнимет её. В конце концов, не слишком часто последнее время у них выпадает возможность провести хотя бы пять минут вместе: надо наверстать упущенное. И, желательно, с запасом.       Отходя на несколько шагов, он поворачивается проверить, не идёт ли за ним Эсм. Стоит, глядя на него. Губы Невры расплываются в хитрой улыбке.       — Послушная какая, — он едва успевает сорваться с места: явно не рассчитывал на такую реакцию. Элементаль в момент оказывается практически рядом с ним, явно желая хотя бы шутливо отдубасить нерадивого вампира.       Он чувствует себя глупо. Очень глупо. Взрослый, казалось бы, мужчина: начальник гвардии, но он посреди ночи носится от своей подопечной в надежде, что никто из них не наступит на спрятанное им «сокровище».       Эсм быстро выдыхается и Невра, видя это, позволяет ей поймать себя и усмехается, когда она несильно стукает его по спине, вымещая «злость».       — Сам ты, блин, послушный!       Она устраивается на земле, наигранно надувает щёки и всем своим видом показывает, что теперь она уж точно ждёт. Гвардеец кивает ей и уходит на поиски, а фэйлин с грустью глядит ему вслед. Не то что бы ей не нужны подарки: просто главное блюдо уже съедено. Признаться, она готова всю ночь провести с ним, нелепо дурачась. Не важно, будут ли они, как два ребёнка, гоняться друг за другом по пожелтевшему полю, или же пролежат где-то в укромном месте, говоря о ничего не значащей ерунде.       Невра возвращается быстро, держа в руке какой-то свёрток. Эсм тепло улыбается ему, когда он садится на колено рядом с ней и целует её в лоб, попутно вкладывая подарок в руку фэйлин.       — Счастливого Рождества, — он присаживается рядом и смотрит, как девушка, заливаясь краской и бормоча какие-то немыслимые благодарности, разматывает ткань. Кажется, что это длиться вечность: он не решает её поторопить, но, определённо, хочет увидеть реакцию. Непонимание, вопрос читается в её глазах, когда в руках Эсм оказывается просто красиво расписанная ткань с обычным вытянутым камнем внутри. Она улыбается: это потрясает Невру.       — Можешь завязать? — она протягивает ему правую руку и ждёт, пока он справляется с её просьбой.       — То есть, ты даже не спросишь, где настоящий подарок? — он улыбается, завязывая крепкий узел на руке Эсм. Она хлопает глазами и молчит: это немного пугает. — Какая ты нелюбопытная.       Гвардеец одним ловким движением открепляет от своего пояса один из кинжалов: он выглядит совсем не так, как другие, но фэйлин не обратила на него внимание. Растерянная, она принимает оружие в руки и с неподдельным интересом рассматривает: лезвие красиво поблёскивает при лунном свете, а камень, вставленный в самую середину резной рукояти, переливается всеми мыслимыми и немыслимыми оттенками оранжевого.       Она чувствует, как к глазам подступают слёзы восхищения: она никогда не плакала от радости прежде. Необычное, приятное, пусть и немного горькое чувство.       — Да, у нас не празднуют Рождество, — Невра подсаживается поближе и одним движением прижимает к себе всё ещё пребывающую в состоянии глубокого удивления Эсм. — Но... всё равно, с праздником.       Элементаль кладёт кинжал на колени и прижимается к вампиру, в этот раз — уже крепко обхватывает его торс тонкими, длинными руками и чувствует холодное прикосновение его пальцев к её спине.       Всё-таки, случаются чудеса в эту ночь.