Despair

Чудесное утро. Ярко светит солнце, освещая своим холодным зимним светом падающие снежинки, мягко ложащиеся ровным слоем на и без того внушительный сугроб. Как же хорошо идти вот так после репетитора, любуясь зимним городом. Достаю телефон, и настроение внезапно ухудшается по причине непрочитанного сообщения от тебя. Раз уж ты написал, ничего хорошего ждать точно не следует. Иногда я задумываюсь, зачем я до сих пор дружу с тобой? Почему пытаюсь что-то сделать для тебя, заранее зная, что все мои жалкие попытки в твоей ситуации – как мёртвому припарка? Наверное, я просто хочу оправдаться перед собственной совестью. Ведь я просто не смогу спокойно жить, будучи в курсе всего того, что происходит с тобой, а так я в любой момент могу оправдаться перед кем угодно. Я же пыталась. Знаю, подло, но прошу простить меня, твою единственную подругу. Набирая сообщение, ты явно был уже выпившим. Куча опечаток и пропущенных букв в одной-единственной просьбе прийти на наше место. Вздыхаю, понимая, что оставить тебя в таком состоянии будет самой ужасной ошибкой. Через пару минут нахожу тебя с полупустой бутылкой самого дешёвого вина, которое можно найти в магазинах, в здании заброшенного института. Ты всегда ошиваешься здесь, если тебе плохо, неизменно распивая именно это вино. Порой я даже составляю тебе компанию, но чаще вытаскиваю твоё еле стоящее тело и тащу к твоей матери. Утром приходиться извиняться, ведь я точно знаю, что тебя избили. Однако ты не обижаешься на меня, ведь я единственный человек, который понимает, что случилось, ещё не подняв трубку. Сейчас твои пронзительно голубые глаза смотрят на меня, и на ресницах дрожат хрустальные капельки слёз. Молча подхожу, забирая из твоей ослабшей руки бутылку и отставляя в сторону, на бетонный пол. Обхватываю руками дрожащее тело, поглаживаю по спине, прошу успокоиться. - Он изнасиловал брата. Рваный всхлип заглушает фразу, однако я отчётливо различаю твои слова. Неужели этот подонок опустился до такого? Твой отец изверг, не имеющий никаких моральных ценностей, и мы оба знаем это. - Неужели он всё-таки сделал это? Произношу бессмысленную фразу, чтобы просто хоть что-то сказать. Какая моральная поддержка может быть в этом случае? Ну какая, скажите?! Оставляешь глупый вопрос без ответа, сильнее прижимаясь ко мне, протягивая руку за бутылкой. Перехватываю твоё запястье и пинаю вино ногой. Тёмная жидкость разливается по бетону, издав жалобный всплеск. Недовольно мычишь, пытаясь схватить бутылку раньше, чем из неё всё выльется. Пресекаю твои попытки, подхватывая под руку и уводя из здания. Только вот куда теперь идти? Сегодня я не имею права вести тебя домой, хотя у меня и возникают мысли забрать маленького мальчика, твоего брата, из этого ада. Однако тогда придётся объяснять твоей матери, где ты. Поэтому решительно достаю телефон и пишу своему парню. Лёша. Его ты мне тоже простил. Ещё полгода назад ты рассказал мне, что любишь своего друга. А я замерла тогда, не в силах пошевелиться, ведь пару часов назад согласилась встречаться с ним. Тогда ты лишь потупил голову, особо глубоко затянулся и сказал, что тебе бы всё равно не светило согласие. Лёша живёт с матерью один, и у него всегда есть возможность спровадить её в гости к кому-нибудь на пару часов. Тебе хватит, чтобы протрезветь. Он незамедлительно отвечает, что за женщиной уже захлопнулась дверь, и мы можем прийти. Хорошо, что твой бывший одноклассник живёт недалеко. Пока ты спал и пил воду, как путник, спасённый из пустыни, мы успели посмотреть фильм и договориться о походе в кафе. Как раз во время титров зашёл ты и сообщил, что уже пришёл в себя. Что ж, пожалуй, можно идти. Напоследок обнимаю тебя у подъезда и ободряюще шепчу на ухо избитое «Всё будет хорошо», хотя без слов понятно, что ни один из нас в это не верит. *** И утром твоя СМСка подтверждает, что эта фраза – просто очень распространённая ложь. Когда я читаю твоё сообщение, буквы сливаются во что-то неясное, и я едва различаю написанное, но смысл въедается в душу, пробегая неприятным холодком по позвоночнику, посылая почти физические импульсы боли. Этой ночью твой отец изнасиловал тебя. Собравшись и не объясняя ничего матери, быстрым шагом иду к заброшенному институту. Я знаю, что ты здесь, Слава. Нахожу тебя сидящим у стены и смотрящим в одну точку. В одной руке бутылка, в другой тлеющая сигарета. Тебе ведь всего 16, как можно так. Рядом с тобой лежит пачка, и я, не задумываясь, беру одну. Молча подаёшь зажигалку. Тихо благодарю и сажусь рядом, выпуская изо рта сизый дым. За что это всё выпало именно тебе? - Я никогда не думал, что это настолько больно. Когда отец повалил меня на кровать и наклонился надо мной, я ещё надеялся, что он одумается, но когда он вошёл, я понял, что чудес не бывает. Мои крики слышали, наверное, все соседи, представляешь… А ещё очень неприятно, когда по ногам течёт кровь, потому что она горячая и обжигает кожу. Ты повествуешь хриплым голосом всё, что произошло ночью, а потом запрокидываешь голову, допиваешь вино и швыряешь бутылку в стену. Громкий стеклянный звон заставляет невольно вздрогнуть и прикрыть глаза, прислонившись затылком к холодному бетону. Медленно поворачиваю голову и сталкиваюсь взглядом с твоими глазами, в которых плещется что-то непонятное. Подносишь ко рту сигарету и делаешь глубокую затяжку, выпускаешь клубы дыма, зачарованно глядя на то, как они рассеиваются. Твой хриплый голос вновь разрывает тишину: - Знаешь, недавно я очень испугался. Я был дома один, играл в комп, но внезапно мне стало тяжело дышать, кожа покрылась потом. Всё было как обычно, никакой опасности, а я стоял посреди комнаты и глотал ртом воздух. Руки дрожали, и я даже не мог удержать в них телефон. А ещё я всё чаще думаю о смерти. Я не знаю, как мне дальше жить. Твою речь прервал всхлип, глухо отразившийся от стен эхом. Ты поднимаешь руку, чтобы выбросить в окно окурок, и рукав твоей кофты обнажает фиолетово-зелёные синяки на тонком, светлом запястье. У тебя много таких синяков по всему телу. Замечаешь мой взгляд, усмехаешься. Я лишь поднимаю взгляд в окно, на серое, будто стеклянное небо. Сегодня будет дождь. - Прошу, найди в себе силы жить. Я не знаю, ради чего, как и почему. Просто живи, пожалуйста. Не знаю, зачем я уговариваю тебя жить. Тебе ведь будет легче уйти. Я бы точно была уже мертва, если бы пережила всё это дерьмо. - Блять… - срывается с твоих губ. Роняешь голову на грудь. Прижимаюсь к тебе, обхватывая руками, пытаясь согреть. Хотя знаю, что это бесполезно. Звонит мама и сообщает, что я должна вернуться домой, ведь сейчас мы поедем к бабушке, и мне обязательно надо присутствовать. Поднимаюсь с пола, кладу в рот мятную жвачку и смотрю на тебя. Господи, Слава, как я хочу вытащить тебя из всего этого ада, засудить твоего отца и защитить обессилевшую душу, но без отца твоя мать не сможет с тремя детьми. Бессилие грызёт меня, я наклоняюсь к тебе и прикасаюсь губами к холодному лбу. Сжимаю твою ладонь, отчаянно пытаясь подарить хотя бы часть тепла. Поднимаешь глаза и улыбаешься. Измученно, мёртво, но улыбаешься. Выхожу из здания, сказав напоследок одно ничего не значащее слово. - Живи.