Спаси меня, мой ангел хранитель

Он шел по темному переулку. В куче мусора сидел ободранный кот и жутко орал, то ли призывая подруг, то ли подыхая. На небе - ни звезды. А обещали полнолуние, бл…дь. Плечо рассечено и все еще дымится. А с виду мужик выглядел так соблазнительно. Триста кило живого сала и страх в поросячьих глазках. Вампир обнажил клыки в болезненной усмешке. Кинулся, не подумав, огреб серебром в руку и бедро. Чуть не перерезали глотку. Еле уполз. Бл… не могу больше. Сесть, а точнее, рухнуть в грязь, прочертив алую полосу спиной по стене. Сглотнуть, глядя на небо. Больно. Как же больно. И так не хочется подыхать. Слезы упрямо застилают правый глаз. Запах чеснока еще не выветрился. Мужик изящно засветил луковицей в зубы, выбив парочку. Чуть не сглотнул. А так - просто язвы по всему рту и стекающие из левого глаза слезы. - Ты кто? Он тут еще и не один? Поднять голову. Посмотреть из-за спутанных черных волос на высокого юношу в драной куртке, не менее ветхих джинсах и кожаных перчатках с обрезанными пальцами. Смотрит без страха. На щеках - шесть косых шрамов. Тоже не все удачно сложилось в жизни? - Хочешь стать вампиром? - голос булькающий, хриплый. Все реально дерьмово. Перед тобой - молодая вкусная жертва, а ты только и можешь, что булькать. Хочется закрыть глаза и отрубиться. Но не сдохнуть. Ни за что не сдохнуть. Не хочу в ад. - Нет. Хм? О чем это он? Ах, да. - Тогда вали. - Зло. Мне бы поспать. Садится на корточки, тыкает пальцем в рану на плече, задумчиво склоняет голову набок. Шиплю. Когти вонзаются в воздух. Успел отдернуть руку, урод. Усмехается, ерошит золото волос пальцами, резко хватает меня за куртку и вздергивает вверх. Уй, бл… Рычу. Так, что кровь стынет в жилах. Во рту обнажаются длинные иглы блестящих клыков, глаза сверкают алым, сейчас он должен чувствовать почти животный ужас и страх быть сожранным мною. Левую, здоровую, руку перекидывают через плечо, обхватывают меня за талию и куда-то волокут. Продолжаю удивленно рычать, еле переставляя ноги. - Да заткнись ты. А то остатки зубов выбью. - Зло, на ухо. Затихаю. Хмурюсь, пытаясь не потерять сознание. Его рубашка под курткой начинает пропитываться кровью. Я ею заляпан по самое некуда. Толстяка все же завалил. Гордость помешала сбежать, да и взяло зло за чеснок. Только толку-то. У него кровь была посеребренная. Я по запаху уже понял: выпью - сдохну окончательно. - Куда ты меня… - кашляю, сплевывая алым. Чеснок, твою… - А есть варианты? Ко мне. - Зачем? - я, оказывается, любопытный. - Буду лечить. - Задумчиво. - Зачем? - За…бал. Зачем, зачем. Иди и не вякай. Ты, кстати, в курсе, что тяжелый, как паровоз? Давай иди, придурок. Хм. - Я вампир. И я себя не узнаю. Это я так пытаюсь помочь ему вытащить меня из задницы? - Поздравляю. Сказать как-то больше нечего. А потому сосредоточиваюсь на том, чтобы тупо переставлять ноги. Пусть делает, что хочет. *** По пути я потерял сознание, так что детали помню смутно, я то выныривал из черного колодца, то снова нырял в него. Кажется, поднимались по лестнице, где жутко воняло мочой и дерьмом. Потом темный узкий коридор, где меня таки приложили плечом обо что-то. Потом кровать, жалобно скрипнувшая под тяжелым телом. Дальше… темнота. Я даже испугался, что все-таки умер. Второй раз. И окончательно. Свет резанул по векам. Хриплый вой, пытаюсь убрать голову. Жжется, мать вашу! - Прости. Шелест занавесок, и полутьма врезается в обожженное лицо. Глаза все-таки целы. Кажется. Рычу, пытаясь встать, постоянно падая обратно, руки подламываются, левая туго перетянута бинтами. Ног не чувствую. Лицо горит. Сильные руки рывком опускают на кровать. Клацаю зубами, мечтая впиться в эти самые руки, в зубы суют какую-то бутылку с жидкостью. Рефлекторно сглатываю. Кровь. Выпил все, давясь и кашляя. Кровь. Кровь. Как вкусно. Даже лицо уже не так болит. Мне оставляют бутылку и выходят, прикрывая дверь. Глаза все еще открыть не могу. Выпиваю все до последней капли, чувствуя, как жидкость стекает по щекам, шее. Откидываюсь на липко-мокрую подушку. Засыпаю. Хорошо. *** Так продолжалось долго. Меня будили, поили кровью. Повязка на веках мешала видеть, но раны упорно заживали. Потом я снова спал. Кто, где, зачем и почему - меня не интересовало. Все, что хотелось - постоянно спать. Раны от серебра – это вам не шутки. Низший вампиреныш от одного укола такой иголочкой обращается в прах. Я выжил, когда мне разрубили плечо и проткнули голень. Не хрен собачий. Потом как-то ночью я все же очнулся окончательно. Сел, снял повязку. Щурясь, проморгался, оглядываясь по сторонам, и увидел золотоволосого парня, откинувшегося в кресле и спящего. Больше, кроме кровати, кресла и старого стола в комнате, мебели не было. Хотелось в ванну. Я встал и, держась за стену почерневшей от корки рукой, вышел в коридор. Небольшой. С туалетом и ванной напротив. Отлично. Когда я вернулся, он все еще спал. Смотрю на кровать. Заляпана бурым, вонючая, грязная. Морщусь, но сажусь, пристально вглядываясь в черты спасителя. Человек. Вроде бы. Длинное золото пушистых ресниц, тонкие линии лица. Очень красив. Ему бы в модели, что ли. И тело изящное длинное гибкое, как хлыст. Ноги чуть длиннее моих. И очень худой. Нда, ему тоже не слишком везло по жизни. И зафиг он меня спас? Не понимаю. Люди обычно добивают таких выродков, как я. Даже самые слабые. Если есть такая возможность. Хочу знать. Зевнув, иду на кухню. Хочется пить. В холодильнике - паутина с замерзшим в зюзю паучком. И три упаковки донорской крови. Распечатываю одну зубами, задумчиво пью. Вкусно. Очень. Хотя свежая лучше. А он-то что будет есть? Копаюсь в карманах брошенной на стол куртки. Нда, не густо. А точнее - ноль. Пойду развеюсь. *** Блондин медленно открыл глаза и посмотрел на пустую кровать со смятым покрывалом. Вампира не было. Он криво усмехнулся, потянулся так, что что-то щелкнуло в спине, и встал. Надо бы умыться. А то, ухаживая за этим придурком, и сам стал превращаться в кошмарное создание ночи. Из зеркала ванны на него пялилось что-то встрепанное, щурящееся и немного покачивающееся. Это от голода. Все деньги пошли на то, чтобы Сай доставал кровь. Брюнет честно предупредил, что если его засекут с вампиром - прибьют заодно. Теперь не засекут. Вампир убег, едва смог ползать. Туда ему и дорога. Только вот жра-ать охота. Умывшись и сдернув с плеч грязную футболку, пошел копаться в шкафу. Шкаф занимал половину и без того тесного коридора, плюс был таким же старым и б/у-шым, как и все тут. Покопавшись, отрыл таки чистую рыжую рубашку, которую и напялил на еще влажное после душа тело. Душ тоже принял. И окна сейчас откроет. А то во-онь. Хоть святых выноси. Сакуре что ли позвонить? Но тогда за уборку этого бедлама она потребует как минимум ночь. Зато накормит. Но всю ночь… карто-ошечка. Звоню! Дверь со скрипом распахнулась, и блондин, застывший в позе «я надеваю штаны» в шоке уставился на брюнета, держащего в руках внушительные сумки и угрюмо его разглядывающего. - Жрать хочешь? Какая волшебная фраза. Блондин закивал, дернул ногой, запутался в штанине и рухнул в шкаф. Послышался трехэтажный мат, и из шкафа снова вылезли. Держась за лоб, шипя и тыкая пальцем на кухню. Вампир молча протиснулся мимо, торжественно прошествовав в маленькое помещение со своими пакетами, из которых пахло сосисками, шоколадом и чем-то еще. Блондин почувствовал, как слюна заполняет рот. Побежал закрывать дверь, чтобы еще кто не приперся, и срочно пошел на кухню, ошарашено застыв на пороге и следя за тем, как вампир жестом фокусника вытаскивает и раскладывает на покосившемся столе с двумя тараканами: колбасы, сыры, картошку, овощи, вермишель, шоколадки…. Тараканы в шоке смотрели на изобилие, чуть не плача от счастья. Им такое уже давно и не снилось. Явно решили остаться. Блондин же взял шоколадку, развернул и осторожно откусил, жмурясь от ощущения сладкой горечи на языке и осторожно сглатывая. Брюнет, не отрываясь, следил за ним. Облизнулся. Мотнул головой и продолжил выкладывать еду. И почему этот парень настолько сексуален? - Как тебя зовут? - усаживаясь, за неимением стульев, на подоконник и продолжая есть шоколад. Уже не смакуя, откусывая побольше, быстро перемазавшись. - Саске. - Я - Наруто. Брюнет кивнул и задумчиво посмотрел на старенькую плиту чистую от того, что на ней уже давно не готовили. - Зачем ты меня спас? - зажигая газ и копаясь на полках с утварью. Блондин внимательно за ним наблюдал. Готовить он тоже не умел. А потому все еще не мог поверить в собственное счастье. Ему сготовят, и не надо будет за это всю ночь трахать повара. - Захотелось друга. У вампира сверкнули глаза, но он не оглянулся, ставя воду на огонь. - Нашел? - Ты же вернулся. - Мне некуда идти. - Мне тоже. Помолчали. Хруст обертки и довольное мурлыканье почему-то напрягали. Блондина хотелось облизать. Что пугало. Вампир вздохнул, взъерошил волосы и продолжил готовить. - Как ты стал вампиром? Еще месяц назад убил бы за эти слова. Сейчас… сейчас может ответить спокойно и без нервов. На этой маленькой старой кухоньке при свете подвешенной к потолку лампы в дырявом абажуре, чувствуя тепло включенной батареи и видя, с какой радостью парень грызет уже третью плитку… он может ответить. - Меня укусила моя девушка. Решила подарить вечную жизнь. - Твоя девушка. - Мрачнеет. Откладывает шоколад. Саске с интересом краем глаза за ним наблюдает. - Я ее убил. Довольная улыбка, хруст. Нда-а, ну и нравы. - Потом долго привыкал к тому, что и сам теперь труп. Только ходячий. Раз двадцать пытался покончить жизнь самоубийством. Но тут врубались инстинкты, и когда я приходил в себя: подо мной была новая визжащая жертва, а во рту - вкус крови. Кивает. Страха нет и в помине. Бл… почему? - Почему? Ты не боишься меня, вылечил. Ты хоть знаешь, что тебе будет за помощь выродку? - Знаю. - Пожимает плечами. - Но я и сам э-э… выродок. Вампир оставил картошку и подошел к парню. Тонкий, изящный, рука с шоколадом опирается на согнутую в колене ногу, поставленную на подоконник, вторая качается над полом. Смотрит открыто и не враждебно. В глаза. С алой радужкой и узким чуть пульсирующим зрачком. - И что это значит? - голос напряжен. Не вампир. Стопудово. Оборотень? Тогда пиз…ец, оборотней он ненавидел слишком глубоко. Придется уйти и… - Ангел. Чего? Э-э… это шутка такая? Бл… а он почти поверил. Твою в задницу. Угрюмо отворачивается, выругавшись, берет вермишель. Шорох, ветер, свет и пламя за спиной. Резко обернуться, выпуская когти. Рассвет? Рано. Что… Какого хера? За спиной, смятые стеной и слишком длинные, развернуты белоснежные крылья. На лбу сверкает желтый обруч, почти незаметный на фоне пылающего золота его волос. Абажур стыдливо притух, не пытаясь спорить с Его светом, заливающим всю комнату. Красив. Убогое, дерьмовое слово, не отражающее и сотой части того, что видит вампир. Очень красив. Совершенен. Чуть диковатое искрящееся золото расплавленных глаз, кривая усмешка и шрамы на загорелых щеках. Тонкий, изящный, гибкий… ангел. Из рук вампира на пол упала кастрюля с макаронами и залила кипятком весь пол. Ангел посмотрел вниз. Саске неотрывно, жадно, следил за каждым его движением, жестом. Так красив. Удивителен… и в мертвой груди трепыхнулось давно застывшее сердце. Хочется завыть, заплакать и рухнуть на колени. Перед ним. Но стоит. Поздно на колени. Все поздно. Все… - Макароны пропали. - Угрюмо вещает ангел, сворачивает быстро становящиеся прозрачными крылья и превращается обратно в симпатичного, но смертного паренька, с угрюмым выражением на лице и сведенными к переносице бровями. - А я жрать хочу. Вампир кивнул, поднял кастрюлю и пошел в ванну. - Эй, ты куда? Тут есть ракови… Дверь захлопывается. Саске упирается ладонями в раковину, швырнув кастрюлю в ванну. В зеркале - пусто. Как и всегда. Зажмуриться. Сжать зубы и отогнать противную дрожь. Бл… ангел. Он знаком с ангелом. Это трендец. Это полный… и что самое страшное - он уже часа два как мечтает ему вставить. - Саске? - за дверью. - Что? - рявк получился впечатляющим. - Не ори. Мне ведро нужно и тряпка, соседи снизу не любят потопы. И кастрюлю отдай. Если такой нервный, я сам все сделаю. Дверь приоткрылась, на блондина посмотрели, как на вещающую о конце света блоху – немного дико и испуганно. Выдали ведро, тряпку и кастрюлю. Дверь снова захлопнули. Наруто со вздохом поплелся на кухню. Очень надеясь, что Саске не сбежит под впечатлением от увиденного. До него. Сбегали все. Без объяснений и прихватывая то ценное, что могли найти по пути. Вроде бы теперь ничего не осталось. Разве что вампир по-тихому вынесет кровать, прижимая к себе как реликвию и тараня ею слишком узкий проход. Блондин грустно усмехнулся и начал убирать воду с пола. Позвонить, что ли, Сакуре? - Дай сюда. А? Протягивают руку, пальцем указывая на прижатую к животу кастрюлю. Вид встрепано-дикий, но он не сбежал. Усмешка, отданная кастрюля и молчаливое мытье полов. Не сбежал. Пока. Остался. Здорово. *** Оба сидели на подоконнике, блондин уписывал за обе щеки макароны с курицей, постанывая от удовольствия. От каждого такого мычания у Саске все сворачивалось внутри, и на ангела он смотрел с плохо скрываемым подозрением. Почему ему так хочется завалить этого паренька,он и сам не знал. Но фантазии об его обнаженном выгибающемся в экстазе горячем теле, заходящемся в крике удовольствия…. Он положил ногу на ногу, прикрывая то, что выдавало с головой. - Ты теперь уйдешь? - Саске сунули в руку вылизанную тарелку. Парень булькал кока-колой прямо из горла бутылки. - Нет. Газировкой чуть не подавились, но упорно продолжили глотать. - Но и здесь не останусь. Блондин фыркнул и завинтил крышку. - Куда тогда? - Есть на примете одна квартирка. Моего друга. Предлагаю тебе собрать вещи. - Мне? - Хочешь остаться? - Ну… это мой дом. Правда, я уже два месяца за него не платил, и Киба обещал выселить. - Тогда пошли. - Прямо сейчас? - Да. Меня достал этот запах. Блондин хмыкнул и почесал макушку. - А еда? - Возьмем с собой. Машину сейчас достану. Жди здесь. В руку вцепились. Вампир остановился и удивленно посмотрел на сжавшиеся пальцы. Блондин смотрел в сторону, челка скрывала выражение глаз. - Я с тобой. - Тихо. - Пошли. - Пожал плечами брюнет, хватая его за руку и утягивая удивленного парня за собой. А на столе остались сиротливо валяться горы снеди и два обожравшихся таракана. *** Новая квартира. Двухкомнатная. Белые обои, синие ковры, занавески, мебель светлых тонов и идеально чистая современная кухня. С наворотами и стульями вокруг полукруглого стола. - Этто… чье? - блондин в шоке разглядывал интерьер. Разувшись в прихожей и оглядываясь по сторонам. - Теперь наше. Я не беден, чтоб ты знал. Наруто хмыкнул и пошел инспектировать холодильник. Полка, забитая донорской кровью, впечатлила. Но и продуктов было дофига. Вампиры могут есть человеческую пищу. Кровь - наркотик, кайф, необходимая для поддержания подобия жизни жидкость. Без нее сдохнут. Плюс, она помогает залечивать почти любые раны. Но нужна не чаще раза в неделю. - Есть хочешь? Тут ресторан неподалеку. Блондин отрицательно мотнул головой. Саске сунул ему в руку блестящий прямоугольник пластика. - Код три-четыре-пять-два. Будешь оплачивать ею покупки. Денег много, но счет будет пополняться. Парень кивнул. Нет, конечно, он понимал, что, будучи гордым, свободным и упрямым, должен был заранее отпихнуть и деньги и квартиру, распрощаться с Саске и жить своим умом. Но жизнь на улице в одиночку учит одной важной вещи. Никогда не отказываться от халявы. Никому не доверять. А если все же доверился - не отпускать, чего бы это ни стоило. И парень спокойно принимал помощь вампира, прекрасно понимая, что в случае необходимости всегда может все бросить и снова смыться. А пока… - Только не думай, что я скажу тебе спасибо. - И в мыслях не было. Твоя комната - дальняя. Располагайся. И блондин пошел спать. Занимался рассвет. А он уже давно не имел возможности вытянуться на обычной кровати, закутываясь в одеяло и отрубаясь. Уход за вампиром вымотал. И теперь он ощущал почти блаженство, засыпая среди подушек и пуха. *** Потекла размеренная жизнь. Саске пропадал на работе. У него своя фирма, которая ему побоку. Появляется лишь по ночам, слывя эксцентричным ублюдком-директором. Наруто слонялся без дела по городу по ночам. Днем спал. Ему тоже не нравилось солнце. Павшим вообще оно редко нравится. И сейчас, стоя у ларька с мороженым, он грустно вспоминал подробности... падения. Хранитель. Горд, счастлив. Осторожно стоит за плечом своей первой подопечной, следя за тем, как она выбирает кассету на вечер. Выбрала порно. Но если ее легонько приобнять и уткнуться носом в макушку… кассету откладывает, выходит из магазина и покупает мороженое. Вкусно, сладко. Вечер золотит крыши краешком солнца, а на душе легко и радостно. Бросил парень. Посмеялся, сказал, что уродина и он давно спит с ее подругой. Подруга сказала: «Прости». Девушка потухшими глазами смотрит, как они целуются напоказ перед нею, наслаждаясь ее отчаяньем и болью. ОН обнимает, все сильнее сжимая в руках и чувствуя только холод. Больно. Выгнали с работы. Из-за беременности. Сказали - танцевать больше не будет. По крайне мере, в ближайшие пять месяцев. Осталась одна. Без денег, с ребенком где-то внутри и отчаяньем в душе. Все холоднее и холоднее даже просто обнимать ее. Она не видит, не чувствует, не знает, что ОН рядом. Отказ от квартиры. Слишком долго не платила. Чемоданы пьяный домовладелец выкинул вместе с вещами на улицу под дождь. Сидит в луже. Сжимает какие-то тряпки. Плачет. А ангел стоит у стены, прислонившись к ней спиной, и не может даже приблизиться. Холод и боль ее души вымораживают, убивают. Она не хочет, чтобы он приближался. Проституция. Пьяные клиенты, боль, кровь. Выкидыш. Героин. Смерть. Ангел стоит у могилы. Глаза пустые. Крылья опущены. Что именно он сделал не так? Почему? Он же так хотел помочь. Как… Новый человек. Девушка. В магазине. Выбирает кассету. А ангел стоит рядом и очень боится ее обнять. Она светлая и веселая. ОН всегда рядом. Как тень. Она бежит по жизни легко и просто, у нее нет парня, друга, зато много планов и задора. Постепенно. Успокаивается. Иногда садится рядом, гладит по волосам. И тогда она жмурится и солнечно улыбается, придвигаясь ближе. Будто видит. Словно чувствует. ОН обнимает ее по ночам. Шепчет глупости. Боится потерять. Она спит, как младенец. Чиста, невинна и полна задора и счастья. Рак. Глупо. Задор погас. Сидит у врача, смотрит и не верит. Ей что-то объясняют. ОН отчаянно обнимает, с ужасом начиная ощущать холод и первые покалывания жестких игл, ранящих руки. Палата. Лекарства. Побег. Публичный дом. Героин. Водка. Пьяный смех и загулы. Решила жить до конца. Плюнув на лекарства. Ангела трясет. Приблизиться уже не может. Стоит рядом, сжимая кулаки и роняя хрусталь слез из холодных чуть диковатых глаз. Ночь в чужом номере. Вытолкнули в коридор в одной ночнушке. Назвали сукой и бросили в лицо деньги. Дверь захлопнулась, парень пошел спать. А говорил, что любит. Что боится потерять. До первой ночи, наверное, и впрямь боялся. Сидит, сжимая зубы. Смотрит на монеты. Тихо смеется. Сходит с ума. Ме-едленно. И ангел не выдерживает. Это слишком. Это чересчур… Она видит Его. Вздрагивает, выныривая из мрака сознания. Пытается встать и уйти, держась за стену. Но ОН подходит. Высокий красивый, так похож на человека. Без крыльев. Подхватить на руки, прижать к себе дрожащее тело, унести. И год жить с ней. Любить ее. Спасать ее. Видеть, как она начинает улыбаться. Как снова принимает лекарства. Рисует удивительные картины, скользя тонкими кистями по белому полотну. Картины покупались плохо. Но она не унывала и рисовала еще. Чаще - его. С крыльями и нимбом. Шутила, что он – ее ангел-хранитель. А через год умерла. Сжимая его руку и благодаря за все. За любовь, тепло, близость. Глаза теплые и яркие смотрели с такой любовью и теплом, что хотелось не отводить взгляд вечно. Он сказал, что никогда не оставит ее одну. Могила. Похороны. Бьющие по лицу косые струи дождя, потрепанная куртка и пустой взгляд. На небо его просто не пустили. Не объясняя почему. Впрочем, он знал и так. И не жалел. Ни о чем не жалел. Просто стоял и смотрел, как гроб медленно погружается в холодную землю. Что было потом? Дворы. Бои на выживание. Сначала били его, потом научился бить он. Летать становилось все труднее. Теперь не может совсем. Пытался помогать людям, но они всегда сбегали, принимая помощь и забирая все ценное, что могли унести с собой. Увольняли с работ одна за другой. Будто кто-то постоянно следил за ним и погружал все глубже и глубже в грязь и дерьмо. Может. Его личный ангел хранитель? Может быть. А потом он встретил его, сидящего у стены. С жуткими ранами и усмешкой на тонких губах. И просто не смог пройти мимо. - Наруто. - У? - Где колбаса? - с угрозой с кухни. - Съел! - гордо. Рычание. - А что жрать будем? - А что, все закончилось? В дверях появился Саске - злой, голодный и со сковородной в руке. - Ну ты! Холодильник пустой, я всю ночь пахал. Наруто хмыкнул, встал, подошел к нему и поцеловал. Прижавшись к груди, заводя руку за голову и путаясь пальцами в черных жестких волосах. Сковородка грохнулась на пол, его сжали, прижимая к себе так крепко, вцепившись в рубашку и вздрагивая. - Нару. - Выдох в губы. - Зажмуренные глаза, которые боится открыть. Дрожащие руки. - Нару… Блондин уже не целовал, а позволял целовать. Чувствуя, как вампир сходит с ума, как шепчет мысленно его имя снова и снова, как боится отпустить даже на миг. И от этого у него самого подкашивались ноги и заходилось сердце в груди. Он просто устал ждать, когда Саске решится показать свои чувства. Отпустить. Это даже не больно, это почти невозможно. Сделать целый шаг назад, не отрывая взгляда от его лица, сжимая кулаки и когтями впиваясь в ладони. Успокоиться. Успокоиться, мать твою! Не… нельзя его пугать. Нельзя. - Прости. - Хрипло. - Ты как? Смотрит задумчиво и очень спокойно. Улыбается, ерошит золото волос и отворачивается. Подходя к дивану и снова садясь на него. - Прости. Напугал? - глядя в телевизор. Саске сжимает зубы. Так хочется приблизиться. Схватить в охапку и трахать до потери сознания. Бл… - Нет. - Ну… раз мы друг перед другом извинились, может, сготовишь, наконец, завтрак? За оком сумерки. Все правильно. Живут по ночам. Значит, завтрак. Саске медленно поднял сковородку. Размышляя, не врезать ли ею по башке кое-кому и сделать все, что хочется, не отвлекаясь на идиотское поведение. - Ну ты… козе-ел. - Хмуро. Блондин хмыкнул и откинулся на спину, вытянув одну ногу и свесив другую с края дивана. Распахнутая на груди рубашка приковывала взгляд, мешая думать. - Я жду. И эта… яишенку тоже сделай. Бл… Брюнет вышел, жахнув за собой дверью. Блондин же зажмурился, облизнул распухшие губы и судорожно выдохнул. Он еще никогда и никого не хотел с такой силой. Но нельзя. Нельзя. Нельзя! Вампир еще не готов. Еще думает, что он ангел. И Саске может просто сбежать. Побоявшись себя и его. А он… давно и прочно превращается в обычного смертного. С нимбом и крыльями за спиной. *** Знаешь, какой цвет у неба? Голубой. Пятеро бьют, вколачивая в стену, ломая ребра и пиная ногами. А какое солнце утром. Ты видел? Алое. Поднимают за волосы. Плюют. Тупо ржут и рыскают по карманам, вытаскивая деньги. Я покажу тебе жизнь. Я буду с тобой. Под ребра входит острое лезвие тупого ножа, разрывая мышцы и входя в легкое. За то, что посмел ответить. За то, что не отдал тонкую серебряную цепочку с чуть погнутым крестиком. Сумев избить троих до потери сознание и нарвавшись на остальных. Ведь это и будет самое малое. Визг сирен. Подхватывают друзей и убегают по переулку. Оставив подыхать в луже собственной крови. Оставив загибаться от боли и ран. И захлебываясь кровью, кашляя, пытаться набрать знакомые цифры. На треснувшем дисплее. - Алло. - Хмурый спокойный голос. - Сас… - Наруто? Я на совещании, просил же не звонить. - Со вздохом. - Что у тебя? - Помо… помоги. - Кашель сводит внутренности. Легкое горит, грудь онемела, а тьма накатывает, мешая говорить. Тишина. Шорох. - Где ты? - жестко. Холодно. - У… дома. Светрова тридцать четыре дробь пять. Надо же. Разглядел название дома. Видимо, от страха. Такого незнакомого страха смерти. - Жди. Я буду через шесть минут. Шесть? Откинуться на стену, сумев сесть. Закашляться, опуская руку с телефоном и мрачно усмехнуться. Он - в центре, это невозможно. Да и шесть минут. Это слишком. Много. … Даже если крик разрывает грудь Если болью проводишь по сердцу, бешено. Прижимаюсь к тебе и шепчу: «И пусть» Ведь решение тысячи лет как взвешено.… Он приехал через семь. Минут. Меня подняли, перенесли в машину. На бешеной скорости довезли до больницы и отдали напуганным врачам. Ты, кажется, переборщил с угрозами. Они и так делали все. Что могли. В реанимации из груди вынули нож. Пытались заставить сердце биться. Пока ты сидел в коридоре, сжимая руки и глядя на них сквозь черные контактные линзы. Маскировка. Даже здесь это так важно. Шесть часов ожидания. Потом старый усатый доктор устало вышел к тебе. Вскакиваешь, подходишь. В глазах – целое море боли. Спросил. Он не решается сказать, что-то мямлит. Но ты не убиваешь. Хоть клыки уже вышли на всю длину, приходится стискивать зубы, чтобы не обнажить их. Ждешь. И будешь ждать, сколько потребуется. Пока он не скажет всего одно слово… «жив». Выдыхаешь. Тебя трясет. Падаешь на скамейку. Из глаз что-то катится. Слезы? Бред. Но капают на сжатые руки. А доктор торопливо уходит по коридору, напуганный всего лишь взглядом этих черных жутких глаз, обещающих смерть и бесконечность боли всего за одну ошибку. И ты улыбаешься. Неуверенно встаешь и идешь к стеклу. Смотришь на меня. Во рту трубка. Глаза закрыты. Провода, машины, капельницы. А на мониторе бежит тонкая линия кардиограммы. Регистрируя пульс. *** Наруто осторожно открывал окно. Длинная веревка из порванных и связанных простыней впечатляла. Он выглянул наружу. В лицо плеснуло холодом и каплями дождя. Поежился. Закрыл. Лучше завтра, мудро решил он и оглянулся. Саске стоял в дверях. В одной руке - букет цветов, в другой - сетка с фруктами, в глазах - шок, быстро сменяющийся яростью. - Привет. - Мягко улыбнулся ему блондин. - Смотри, какую мне простынь выдали. Мрак! Хотел выкинуть. Брюнет медленно поставил все на пол, подошел. Залепил пощечину. Больно. Отшатываюсь, ошарашено на него глядя. - Не смей. - Хрипло. Рывком притягивает к себе, сжимает в объятьях, вдыхает запах волос и замирает. Щека ноет, горит, зубы сжаты. Короче. Если что - я не мстительный, я просто вредный. Парень сидит в кресле, красиво откинувшись на спинку. Коленом между ног, кулаком в челюсть снизу и ногой с разворота. Эффектно, блин. Сижу на кровати. Любуюсь им, чуть улыбаясь. Высокие скулы, растрепанные жесткие черные волосы и длинные тени ресниц на белых, как мел, щеках. Он не просто красив. Он удивителен. Так и хочется прикоснуться, дотронуться, поцеловать. А впрочем… почему нет? Осторожно сажусь к нему на колени, внимательно вглядываясь в лицо. Все еще в отрубе. Хм, неужели и впрямь думал, что я все еще ангел и буду терпеть? Я десять лет выживал на улицах в одиночку, что с такой внешностью - вообще фантастика. Меня отымели во всех позах, заставили жрать дерьмо и научили человеческой жизни. В которой добро – идиллия, вбиваемая с матом и ревом. Ногами. По почкам. Пока эта мразь не перестанет издеваться над слабыми и не успокоится в больнице. Хм, а ведь, если подумать – не так уж и странно, что меня не зовут срочно вернуться на небо. Опасаются… Скольжу пальцами по его щеке, скулам, губам. Сердце заходится. Мешая чувствовать. Кровь ударяет в голову, скулы сводит, и оторваться от его лица я уже просто не могу. Саске. Склоняюсь, осторожно касаясь губами губ. Провести языком, самым кончиком по теплой коже, скользнуть к зубам. Приоткрыл рот. Глаза вспыхивают. Но он все еще не пришел в себя. Хорошо. Язык скользит внутрь. Прижимаюсь. Сидя в одних джинсах - все, что успел найти перед побегом к нему. Рубашка мешает - распахиваю и с урчанием чувствую его кожу, отдающую жар моей. Как… хорошо-о… Вздыхаю, захлебываясь вдохом, углубляю поцелуй. Обнимая за шею, перекидывая ногу так, что могу обхватить его лодыжками. И целую, чуть постанывая и закрывая глаза. Чувства захлестывают. Мысли вымело из головы. Так хорошо мне еще никогда не было. Хочу еще. Больше. Саске-е!!! Руки скользят по моей обнаженной талии, притягивая ближе. На поцелуй резко жарко отвечают, проталкивая свой язык в мой рот. Из-под ресниц сверкают черные провалы глаз, и я зажмуриваюсь. Так крепко. Погружаясь в мир жара, пламени. И его ласк. *** С той ночи мы стали парой. Саске требовал меня в своей постели каждую ночь. Доводя до потери сознания и продолжая издеваться даже после этого. Я тоже что-то там требовал, угрожал, намекал, что с ангелами, пусть и бывшими, так не обращаются. Брюнет с серьезным видом кивал, обещал, что больше ни в жисть. И ночью вел себя еще активней. Хотя куда уж активней-то? Я страдал громко - так, что соседи каждую ночь истязали батарею, вызывая милицию. Пару раз менты даже приехали. Им открыл Саске. Тихо поговорил. Соседей забрали. Больше батареей нас не беспокоили. А еще он готовил по утрам обалденный кофе, по вечерам сидел со мной в одной комнате. И, пока я читал очередной роман, работал на изящном старом компьютере, предпочитая чаще разбираться с делами фирмы из дома, чем оставлять меня и ехать на работу. Мы побывали во всех самых романтичных частях города. Катались на катке, где я его красиво сделал. Посещали ночные клубы и заведения. Сидели в парках. При свете фонарей и разглядывали падающие с неба снежинки. При этом он сидел, а моя голова уютно располагалась у него на коленях. И каждый день был наполнен таким бесконечным счастьем, что даже воспоминания о небе начали меркнуть. Впервые мелькнула мысль, что здесь не так уж и плохо. А с Саске, так и вообще волшебно. Но реальность на то и реальность, чтобы подкидывать жуткие сюрпризы, не интересуясь мнением людей. Я стоял в холле, бледный, с синими кругами под глазами, и с ужасом смотрел на только что вошедшего Саске. Он уезжал по делам на неделю, только что вернулся. Застыв напротив, он буравил меня взглядом и молча ждал. - Саск… - голос сорвался. Я закашлялся, сбегал на кухню. Выпил водички. Вампир вошел следом, схватил за плечо, развернул и потребовал объяснения. - Ты понимаешь, - нервный смех. Брюнет не улыбался. - Такое дело… ты не поверишь. - В больнице был? - Был. - В одной? - В пяти! Саске выругался, прижал к себе, уткнулся в шею и выдохнул сквозь сжатые зубы. - Рак, СПИД, что? - Э-э… ты о чем? Меня отодвинули, буравя взглядом так, что хотелось зажмуриться. - Ты себя в зеркале видел, шизик? - Сам шизик. - Хмурясь. - А я вполне здоров. Саске отпустил меня, подошел к столу, сел и откинулся на спинку. Черная рубашка. Длинные ноги в коже штанов и черные глаза, спокойно меня изучающие. Уже взял себя в руки. Готов слушать. Как всегда - холоден и спокоен. - Я… беременный. - Растерянно. Моргнул. Кивнул. Все еще слушает. - Все. – Уточняю я. - Ты рад? - Счастлив. До него явно все еще не доходит. - У нас будет ребенок! И не смотри на меня так. Сам в шоке. Саске прикрывает глаза, пытается опустить брови, хмурится, так и не опустив. - Да? - холодно - Вежливо. - Ма… да. - Язвительно. - Я пописал на палочку! - Бывает. - Бл… урод! Это были сто тридцать две палочки! - Столько писал? - вежливо. Не открывая глаз. - Замачивал! Саске, я весь месяц пытаюсь убедить себя, что мне померещилось. - Так. Ладно. Поехали. - Он встает, хватает меня за руку и вытаскивает из дома. Дверь так и остается распахнутой, и нам обоим глубоко пофиг. Меня обследовали. Один из лучших докторов. Сказал, что тоже в шоке, и попросил занести меня куда-нибудь. Саске пояснил, куда занесет самого доктора, если он где-нибудь хоть полслова вякнет. Врач передумал, соглашаясь с взбешенным вампиром. Меня, все так же за ручку, вывели из клиники. Из подвала, кстати. Ну не идти же официально к гинекологу с просьбой проверить парня на беременность. «А то мы так старались, доктор». Бл… - Так. Спокойно. Бегу за ним чуть ли не вприпрыжку, пытаясь вырвать руку, и шиплю сквозь сжатые зубы. На мне легкая рубашка и джинсы. При минус двадцати, мягко говоря, холодно. Но вампиру явно не до того. - А… ангелы рожают? - Ангелы не трахаются. Я не ангел. Но и не человек. - Четко. В пятидесятый раз. - А… кто ты? Приехали. - Наруто. Падший. Твой любовник. Достаточно? - Хм. Прости. Голова гудит. Перед нами выскакивает какой-то мужик с ножом, орет так, что закладывает ухо, бежит на Саске. Тот, не отвлекаясь, выпускает когти и впечатывает голову придурка в стену. Пыль, визг и вмятина, окрашенная алым. Мужик дергается. Саске все еще стоит, не глядя на него, и думает. - Я понял. - Черные глаза завораживают. Смотрит на меня и широко улыбается. Лично я смотрю на мужика. Его как-то жаль. Видимо, беременность сказывается. - Будешь рожать, воспитаем. А… не знаешь, - отпуская придурка и зарываясь в волосы длинными пальцами. Парень рухнул на снег и затих. Оклемается. Благо, госпиталь рядом. - Мальчик. Девочка? - Угу, я тебе кто, ходячий рентген? - ежась. Только тут вампир замечает, во что я одет, отпускает посиневшее запястье, скидывает куртку и, рывком притянув к себе, накидывает на плечи, стискивая и растирая плечи, руки, окоченевшие от холода. - Поехали домой. Киваю, краем глаза наблюдая, как пострадавший ползет куда-то, стараясь не привлекать внимание и тихо матерясь. *** Восемь месяцев прошли волшебно. Вампир похудел, осунулся и стал крайне нервно на все реагировать. В квартале исчезла нежить, бандиты и шпана. Вечером вообще никто не рисковал выходить на улицу, ибо там зверствовал Саске, которого довел я. Вампир приносил мне фрукты, купал, таскал воду. В дождь, снег и град выгуливал мое высочество, которому приспичило вдохнуть свежий воздух магистрали. Умудрялся выходить даже днем, закутавшись так, что мама родная, так как мне срочно нужен был авокадо, таблетки, градусник и диванчик. Он читал мне сказки. Купал (я еще раз сто это повторю). Покорно сидел рядом, когда я встревал в его работу, отбирал комп и по три часа показывал в инете сайты с детскими пеленками, ползунками, игрушками и прочим. Я учил его пеленать кукол, орал по делу и без, не давал в постели или давал столько, что на следующую ночь уже он не мог встать, дабы принести очередной арбузик отощавшей «мамаше». Короче, пи…дец был полный. А наглел я только потому, что… так здорово, когда выполняется каждый каприз и тебе, в третий раз за ночь выходя на улицу, таки притаскивают желанный фрукт с фразой «подавись, скотина». Но на девятый месяц он уже и сам проникся. Постоянно вскакивал во сне от любого моего движения, не понимая, как именно я буду рожать. Доктор жил в соседней комнате. Там же было все для кесарева. И было просто даже страшно вообразить… что же будет? *** - Саске. - У? - сонно. - Мне больно. - Где? - вредно. - В пятке. Бл… в животе! - Ща. Сползает на пол, бредет в соседнюю комнату. Матюги доктора, которого в шестой раз за ночь поднимают из постели. Доктора привели. Он рывком отдернул одеяло. Я слабо улыбнулся. Меня так же рывком накрыли. - Идите в жопу! - и врач ушел, грохнув дверью. Улыбаюсь мрачному Саске. - Да ты ложись. Спи. Видимо… переволновался. Это наверняка сливы. Саске мрачнеет еще больше. Падает на постель. Засыпает. - ВРАЧ!!!! Саске сдувает с постели - бегает по комнате, врезается в дверь, она резко отворяется, и вампира отбрасывает назад. Перед нами стоит врач в красными расширенным с недосыпа глазами, щипцами в одной руке и плоскогубцами в другой. Халат распахнут, штаны сползли, вид бешеный. Смотрит на меня. - Больно. Рожаю. Помогите! Кивает. Смотрит на плоскогубцы. С рычанием отбрасывает их, умудрившись попасть в зубы встающему Саске. Бежит в свою комнату. Вампир сплюнул, подошел, поднял на руки и несет за ним. Сжимаюсь от боли. Накатывает... накатывае-ет. - Саске… мне больно! Кивает. Укладывает на кушетку. Рядом суетится врач, достает ножи. С ужасом на них смотрим. Саске почему-то сжимает меня еще сильнее - Я… я забыл. - Врач распрямляется, испуганно на нас смотрит. Пытается поправить несуществующие очки. - Что? - рычание. Саске. - Анестезию. Забыл. Придется так. И очки… придется… на ощупь? - Убери его. - Смотрю на Саске в невменяемом состоянии, представляя, как меня вживую на ощупь будут резать. - Сколько у нас времени? - Ну... часа два - сутки. Это обычно. Но вы парень… не знаю. Можно, конечно, оглушить… - Да пошел ты. - Снова накатывает, сгибаюсь со стоном. - Я - в больницу. Скоро… - Нет. Потерплю. Сжимаю его руку. Знаю я его скоро. Разбитая машина и труп на дороге мне и на х…й не нужны. - Значит, терпите. Врач хмурится и подходит ко мне. С котелком с горячей водой и инструментами. Вздыхаю и ложусь. Полная нестерильность. На дому. Вне клиники. Но у меня имунка такая, что даже если внутрь поместить шмат грязи - выживу. Не знаю почему. Только это и спасло тогда с ножом. Единственная проблема - кровопотеря. Кричу. Сжимая зубы. Началось. Саске стоял рядом очень долго. Минуты две. Потом при нем из алой разворочено раны начали что-то доставать, и он отошел к кровати, сел на пол и прижал ладонь к глазам. - Ты как? - я, наблюдая за процессом. - Не отвлекайся. ? - Придурок. Мне наоборот бы… ох, бл… - Мальчик! - нащупывает что-то доктор. - А, нет, кишка. Мой мат, вырвавшийся вместе с воем, впечатлял. Саске встал и упрямо шагнул ко мне. Посмотрел. Побледнел еще сильнее и закрыл глаза, глубоко дыша и сжимая кулаки. Я не понял. Кто тут рожает? Ё-ё-ёёёё… - Су…а, осторожнее, падла, какого х...ра туда руки, мать твою!!!... Есть. Громкий крик расколол тишину комнаты. Я затих, сжимая зубы. Младенцу перерезали пуповину, и сунули в руки все еще зажмурившемуся Саске. Тот стоял с ним на вытянутых руках и покачивался. Папа, чтоб его. - О! А у вас тут дырочка открылась. Можно было и не резать. - Удивился эскулап, щупая где-то снизу. Смотрим на него молча и очень внимательно. Доктор чему-то улыбается. Вот зашьет - лично убью. Саске явно думает о том же. - Поразительно. - Ловко орудуя иголкой. - Небывалый случай. Такое… чудо! Поразительно. Я все-таки потерял сознание. Слишком больно. Даже если специально снизить болевой порог, заблокировать психику и сжать зубы. Все равно. А все-таки. Это мальчик. Мальчик. *** - Саске. - Мм? - Плачет. - Хм. - Я устал. И вообще родить умудрился. Вставай и вымывай дерьмо. - День. - А мне пох.. Брюнет куда-то ушел, выскользнув из-под теплого одеяла. Вернулся с придушенным котом, хватающим глотками воздух. Сильно полинявшего мурзика с вздыбленной шерстью и погрызенным ухом сунули мне. - Кот не давал хвост. Сару обиделся. Мой тяжелый вздох и осторожное прикосновение бока кота к затылку. Он знал, что, по крайней мере, здесь его не тронут. *** Ребенок, уютно сопя, уснул в объятьях двух умотанных пап. Челка Нару упала на закрытые глаза, длинные ресницы подрагивают на бледных щеках. Брюнет смотрит на него. Не отрываясь. Тоже устал. Чертовски. Страшно. Но не может просто уснуть. Этот парень вытащил его из глубокой задницы. Умудрился спасти жизнь, создать семью, родить ребенка! И все это для никому не нужного уже давно бы сдохшего вампира. Он осторожно коснулся легкого шелка Его волос. Вдохнул солнечный запах и провел пальцем по тонким шрамам на золотистой щеке. Нару. И уснул, так и не отведя руку. Глаза ангела сверкнул в ночи. Он усмехнулся, глядя на брюнета, и посмотрел в темное распахнутое на ночь окно. - Я не вернусь. - Тихо. Чтобы не разбудить ребенка. Звезда мигнула и погасла, перестав мерцать. Блондин же снова закрыл глаза и продолжил спать, сжимая зубы и грустно усмехаясь во сне.