***
— Готовься к очередному проигрышу, мальчишка! — Выкрикнул Чанёль вслед удаляющемуся блондину в красной спортивной форме, что молниеносно отреагировал факом на подколы старшего. Пак лишь усмехнулся, скинул, мокрое от пота, полотенце с плеч и забросил его в свой шкафчик, — будет горячо, О Сехун, я обещаю… — Ёль сверкнул глазами и поспешил выйти из раздевалки. О непримиримой вражде этих двоих знала, если не вся, то почти вся, школа. Два предмета обожания баскетбольных фанатов и причина всех женских слез, Пак Чанёль и О Сехун, были, наверное, самыми обсуждаемыми персонами в старшей школе. Пак Чанёль — успешный ученик, капитан баскетбольной команды выпускного класса. Да, тот еще раздолбай, конечно, но это ему не мешает завоевывать женские и, кажется, не только, сердца и, одним лишь взглядом или улыбкой, тут же разбивать их в дребезги. Вокруг него всегда вьется туча школьников среднего звена и пара-тройка его не менее крутых дружков. О же — полная противоположность Паку, молчалив, сдержан и серьезен, всегда добивается поставленных целей, чтобы не случилось. Отличник старшей школы. Наверное, поэтому Ёль выбрал именно его предметом своих издевательских шуток, но не смотря на свой возраст, Сехун всегда мог ответить и унизить его достойно, возможно, Пак и ценил в нем это, но виду, естественно, не подавал. А, может, дело и вовсе не в сдержанности Сехуна, а в его спортивных успехах, вся школа то и дело поговаривает, что после того, как Чанёль окончит заведение, О станет отличным предводителем выпускной команды, по крайней мере, с лидерством в команде старшей школы он справляется на отлично. И в этот раз Сехун лишь раздраженно мотнул головой и вышел на паркет. В его глазах синем пламенем горела вся ненависть, какую планировал он выплеснуть на соперника, вот уже пару месяцев подряд, в этом он абсолютно не уступал старшему. К слову, вот и он. От одного вида этого нагловатого парня с огненной шевелюрой, приближающегося с высокомерной ухмылкой и волчьим оскалом, Сехуна начинало трясти по-черному, его ладони сами сжимались в кулак, а глаза непроизвольно сужались, превращаясь почти в лисьи. Жребий брошен, команда Чанёля начинает игру. Пак игриво облизывает губу и, незаметно для всех зрителей и игроков, но заметно для самого О, проводит средним пальцем по своей брови и подмигивает младшему, шепча сквозь все поле очередную обзывку. Кажется, Сехун это слышит и отвечает тому точно таким же знаком, только неприкрытым и в двойном объеме. Будет жарко. Чанёль ведет мяч, обводя всех соперников, у этого парня чертовски хороший дриблинг, и уже приближается к сехуновскому кольцу, замахивается и… И О, за долю секунды, проворачивает молниеносный блок-шот. Подбор совершает сокомандник Сехуна и пасует тому, О уверенно уворачивается от соперников и обводит самого Пака. Слэм-данк и трибуны взрываются, Сехун радостно улыбается и скачет словно девчонка, а Чанёль лишь кривится от, как ему кажется, случайной удачи младшего. Игра продолжается. Становится жарко не только игрокам, но и визжащим болельщикам. Бросок, другой, команды идут вровень, но все же Сехуну вновь удается перехватить мяч у соперника и, да, снова у Чанёля. Ярости Пака уже нет предела, как только О замахивается на очередной слэм-дэнк, он пытается сбить Сехуна, но Чонин, блокирует его почти у самой цели. Матч окончен. Диктор громко объявляет о победе старшей школы и неожиданному поражению выпускников. Пак раздраженно рычит на сокомандников и удаляется в душ, агрессивно кинув на пол бутылку с водой. А Сехун, ну, просто счастлив. Он не просто выиграл сезонный матч, а, кажется, поставил на место самого Пак Чанёля. О собой доволен. Он скромно машет фанатам, что прыгают на трибунах с транспарантом и скандируют его имя, и тоже удаляется, вслед за своей командой.***
Стоя под холодной струей, Пак уперся головой об кафель и мысленно материл себя и всю свою команду, что с треском проиграла младшим. « А О Сехун, этот наглый мальчишка, какого черта он вытворял? Может, этот парень не так уж и плох? …Да нет, бред какой-то. Всего-лишь высокомерный индюк». Чанёль вышел из душа последним, вся его команда уже давным давно отправилась по домам, да и команда соперника тоже. Хотя, кажется, Ёль был не один, жаль только, что он осознал это после того, как пару раз ударил металлическую дверцу своего шкафчика. В углу раздевалки, почти у самой двери, копошился О Сехун. — Что, неприятно, да? Проигрывать мальчишкам, так ты, кажется, нас назвал, — донеслось с противоположной стороны. — Начнем с того, что так я зову только тебя, О, и претензий к вашей команде я не имею, — раздраженно отозвался Ёль, потирая ободранные костяшки левой руки. — То-то же, — хмыкнул Се. Чанёль разделался со штанами и принялся натягивать на мокрое тело футболку. Свет в раздевалке резко потух. — Че это за нахер? — В унисон произнесли оба парня. — Айщ, — прошипел Сехун от яркой вспышки света. Не прошло и тридцати секунд, как свет зажегся вновь. — А… — Чанёль не успел договорить, как его резко окутала черная пелена, ноги начали подкашиваться, он не мог пошевелиться и даже приземлиться на лавку. Его тело с грохотом повалилось на пол. О, услышав звонкий удар позади себя, сразу же бросился туда. Картина была не столь приятная. Чанёля как-будто что-то разрывало изнутри, ломало, он не отзывался на громкие крики Сехуна. Тут-то О понял, что у того случился припадок, и, если он не ошибается, эпилептический. Сехуну еще никогда не было так страшно за этого парня, он упал рядом с ним на колени и попытался перетащить его голову на свои бедра, дабы тот не задохнулся. Дрожащей рукой, Сехун достал из паковского рюкзака, что валялся на полу, телефон и набрал номер скорой помощи. Сехуна колотило изнутри, но он пытался не обращать на это внимание, все, что нужно было ему сейчас — привести Пака в сознание или, хотя б, обеспечить ему некую безопасность, пока едет скорая. О кричал, что есть мочи, он звал на помощь, но, кажется, что школа уже опустела. Теперь жизнь Ёля только в его руках. «Я ни в коем случае не допущу, что б это случилось снова» — твердо решил он для себя и попытался прижать руки старшего к полу, тем самым ослабляя силу его конвульсий. Спустя, как казалось Сехуну, целую вечность, скорая наконец-таки приехала, молодой врач вколол Паку какое-то мощное успокоительное, бригада врачей поместила его на носилки, Сехун криком доказывал медикам, что обязан поехать вместе с ними, пока Ёля, находящегося без сознания, грузили в карету скорой помощи. Для Сехуна все происходило словно как в тумане. Он уже, наверное, и не вспомнит, как его самого потряхивало изнутри, а к глазам подступали горячие слезы, только при одном взгляде на бледного бездыханного парня с огненными волосами.***
Пак очнулся на больничной койке, весь в катетерах и трубках, что поставляли ему в кровь кислород эти два дня, что он пробыл без сознания. Единственными его мыслями были «Где я, блять?!» и только потом, от осознания произошедшего, «Это повторилось. Снова. » Парень чуть приподнялся на локтях и заметил на краю койки чью-то белобрысую макушку. — Эй, — Ёль аккуратно потрепал юношу по голове, — ну, проснись же ты… Кто ты, блять? От чужого прикосновения и громкого шепота, Сехун резко запрокинул голову и распахнул глаза. — О? Какого черта? — Чанёль засучил ногами и скорчил недовольную гримасу, — Оу, подожди, — он не дал блондину вставить ни слова, — так ты что, получается, это… Ну, знаешь, спас меня? — Выходит так, — Сехун потер глаза и выпрямился на стуле, еще не совсем отойдя от пары часов сна, ведь все это время он не отходил от Пака ни на шаг, казалось, от отсутствия еды и полноценного спанья он бы мог уже сам прилечь в обморок, но желание не дать повториться этому вновь, во что бы ты не стало, было сильнее хотелок его организма, — к слову, в отличие от некоторых, рад видеть тебя. — Живым, — добавил Сехун и поднял свой взгляд на старшего, кажется, он был чем-то озадачен. — Сколько я здесь? — Чанёль замер и уставился в одну точку, в один момент его голос переменился и стал очень серьезным. — Второй день. — Кто-то приходил? — Да, твои родители. К слову, я слышал, как твоя мама просила медсестру набрать ей, как ты очнешься. Возможно, скоро она будет здесь. — А отец? — На тот момент, он спустился вниз. Кажется, ему было больнее все это видеть, чем мне или твоей матери. — Да, ты прав, но… Давай, не будем об этом, ладно? Кто-нибудь еще знает? — Нет. Только мы. Если ты про школу, то я уговорил врачей сказать, что ты всего-лишь поскользнулся в раздевалке и ударился головой. Так что, для остальных это официальная версия. — Спасибо, Сехун, для меня это очень важно, не хочу, чтобы кто-нибудь знал об этом и уж тем более, распространял слухи, — Чанёль взял руку Сехуна, что лежала на краю кровати, в свою и крепко сжал ее, — правда, спасибо. — Ничего. Все в порядке, я прекрасно понимаю это, — блондин аккуратно вытащил свою ладонь из хватки старшего. — Знаешь, ты ведь сейчас наверняка задаешься вопросом, почему я спас тебя, верно? — Сехун встал со стула и подошел к окну, пока удивленный парень что-то промычал, в знак согласия, и проводил его взглядом. — Просто… Просто, Чанёль, я не хочу чувствовать это снова. Да, конечно, после того, что было сказано тобой в мой адрес, я бы мог спокойно оставить тебя там. Нет, скорую я, конечно, бы вызвал даже для такого засранца как ты, но не факт, что они бы успели. Но, черт возьми, я не хочу, чтобы на моих руках опять кто-то погиб! — Сехун ударил рукой по подоконнику и смахнул подступающие слезы. — Прости, что ты сказал? — Пак, кажется, не верил своим ушам. — Да. Тебе не послышалось. Около семи лет назад, я попал в аварию, вместе с сестрой. Ей было 17. 24 июня, как сейчас помню, мы шли из магазина, мама составила нам огромный список продуктов, она держала меня за руку и мы вот-вот уже должны были перейти дорогу, ведь на светофоре загорелся зеленый, — Сехун сглотнул, — я сделал шаг и потянул ее за собой. — А дальше? — чуть заикаясь спросил Чанёль. — Дальше? А дальше она резко оттолкнула меня, я услышал лишь визг тормозов и звук громкого удара, когда я поднялся с асфальта и подбежал к тому месту, где она лежала… — из глаз О потекли горячие соленые ручьи, кажется, Чанёль заплакал тоже, — всё было в крови, а пьяный подонок, что сбил её, уже успел убежать. Я сразу лишился дара речи, её рука была согнута в неестественном положении, все ноги были перепачканы в крови и усыпаны осколками лобового стекла, а из-под ребер по асфальту растекалась кровь. Я пытался кричать, открывал рот, а звука не было, я даже позвонить никуда не мог! Но тут она открыла глаза, прошептала мне, что любит меня и надеется, что я не буду огорчать родителей и закрыла их… Снова. … В последний раз. Вскоре, к нам начали подходить люди и останавливаться машины, но нам обоим было уже все равно. Она погибла. А я просто утопал в слезах. Спустя несколько лет, я отпустил её, конечно, не обошлось без психологов и смены школы, но я смог. Отпустил. И дал себе одно единственное обещание, что никогда больше не допущу подобного, — блондин протер глаза и развернулся лицом к собеседнику, опираясь руками об подоконник. На Чанёле не было лица, по щекам текли слезы, а взгляд был абсолютно пустым и уставленным в одну точку. — Прости меня. — За что? — Хмыкнул О, — не ты же тот подонок, что лишил меня сестры. — За все, Сехун-ни, за все. Я никогда бы и не подумал, что ты прошел через подобное. Знаешь, когда твоя собственная жизнь висит на волоске намного легче, чем когда кто-то лишается её прямо на твоих глазах, уж мне ли не знать этого. Чанёль сглотнул, — раз уж у нас тут день откровений то, пару лет назад я был при смерти. Около трех недель я пролежал в коме, после очередного припадка. Помню, — он поднялся с постели, подошел к Сехуну, почти в плотную, и взглянул тому прямо в глаза, — я вернулся домой с очередной пробежки, конец каникул, буквально через неделю вновь начинался учебный год. Сехуну казалось, что Чанёль смотрит, как будто, сквозь него. — Отец искал какие-то бумаги в стеллаже в гостиной, а мама что-то готовила на кухне, я поздоровался с отцом, поцеловал мать и поднялся к себе в комнату. Но я не дошел до нее, соседские мальчишки пускали солнечных зайчиков на улице и очередная вспышка, прямо через окно, ослепила меня, я упал на лестнице. Помню крики и слезы матери, помню, как отец ругался с кем-то из скорой по телефону, помню, как меня резко сковала боль во всем теле и начался мандраж. Я закрыл глаза, и больше ничего… Только потом, когда я очнулся, в следующем месяце, я узнал, что был на волоске от смерти. Оказалось, и за жизнь то я особо и не цеплялся, с того света меня вытащили талантливые врачи и немалые деньги моей семьи. По рассказам мамы, я знал, что отец перенес это хуже всех. Мать — женщина, ей позволительно плакать, а папа… Мало того, что он переживал все в себе, практически, явную гибель своего единственного наследника, так он еще и всячески поддерживал маму, — по щеке Пака скатилась одинокая капля, а глаза заплыли слезной пеленой, — наверное, после того разговора, я тоже начал опасаться за свое здоровье, но, к сожалению, это длилось недолго, родители успокоились и, вот, я снова забил на него, и, как видишь, зря, — Чанёль чуть прикрыл глаза и устремил взгляд на Сехуна, сегодня он казался ему каким-то другим, живым, простым, наверное, черт его знает. В груди Пака что-то сжалось и появилось жгучее желание прикоснуться к О, хотя бы на секунду, — Сехун-а… Сехун молчал. — Се… Можно, я обниму тебя, ладно? — Что? А, прости, задумался. Не мог бы ты повторить? — О немного замешкался, ведь в его голове сейчас витали различные мысли, связные между собой и нет. Было в них место и для Чанёля… — Я, говорю, давай обнимемся, ладно? Пока это единственное, чем я могу поблагодарить тебя за спасение. Сехун кивнул и обвил талию старшего своими руками, чуть отрываясь от подоконника, а Пак лишь прижал его к себе вплотную, крепко обхватил за предплечья и прикрыл глаза, упираясь головой в макушку блондина, — В первую очередь, ты спас жизнь не мне, а моим родителям, спасибо тебе. Их объединяла не только общая тяга к баскетболу и безусловное мастерство, но и однотипная боль, что носили эти двое под сердцем. Почувствовав чужое тепло, Сехун прикрыл глаза, кажется, всю жизнь ему не хватало именно этого. И то, что сейчас он был так близок со своим единственным врагом и неприятелем ни капли его не тревожило и не смущало. Возможно, он наконец-таки попробовал счастье на вкус. В палате повисла приятная, но оглушающая тишина, которую вскоре прервал стук в дверь, очередная медсестра пришла к Паку, проверить его состояние.***
Вот уже прошло больше недели с того момента, как Пака выписали из больницы. Все это время они с Сехуном не проронили друг другу ни слова. Какая-то некая пустота начала занимать мысли и душу парня. Ему хотелось поговорить с Сехуном, увидеть его улыбку и даже, наверное, обнять… вновь, как тогда, в палате. Кто знает, что было бы между ним и О, если б не вошла та медсестра… Последние пару дней Чанёль думал только о том, как бы ненавязчиво найти встречи с младшим, сам он прекрасно понимал, что один такой случай на вряд ли изменит отношение Сехуна к нему, но сам он уже сто раз успел пожалеть, что все эти годы так по-сучьи обходился с О. Сейчас он чувствовал себя дешевой проституткой, так как всецелостно изменил свое отношение к блондину из старшей школы. Неужели это и правда возможно? Вот так, буквально в ходе одного диалога разглядеть что-то привлекательное в том, кого ты так долго на дух не переносил? Похоже, что да. Чанёль шел по школьному коридору, как вдруг впереди заприметил знакомую белобрысую макушку, что возвышалась над дверцей школьного шкафчика, О захлопнул его и направился в сторону лестницы, что вела на второй этаж, Чанёль было уже хотел побежать за ним или крикнуть тому что-нибудь, что заставило бы его обернуться. Парень уже открыл рот, как перед его глазами из неоткуда возник его близкий и давний друг, брюнет зачесал волосы назад рукой и надменно улыбнулся, протягивая Ёлю правую руку для их обыденного рукопожатия. Пак заметно расстроился, но ответил взаимностью другу протянув свою ладонь в ответ, — Да, э, привет, Крис. Рад тебя видеть. — Даааа, Ёль, по тебе и не скажешь, что рад. Ты это, влюбился что ли? Взгляд у тебя какой-то потерянный. Что-то стряслось? М? «Влюбился что ли…» начало четко пульсировать в голове у Чанёля. Пак встряхнул головой, чтобы удалить эту навязчивую мысль. Крис обернулся, не выпуская руку друга из своей, — а, или ты вновь хотел подстегнуть мальчишку О? Ох, прости, бро, что помешал. — Нет, порядок. Думаю, это все последствия обморока. И да, не смей больше так выражаться по отношению к нему, идет? — Так, бро, подожди. — Чего тебе, Ву? — Первое, какого черта ты заделался в покровители О Хуна, и второе, — Крис обошел друга и приобнял его за плечи, — о каком, мать его, обмороке ты говоришь? — А, э, ты чо, не в курсе? — В курсе… чего? «Ого. Он, что, соврал? И не сказал никому и ни слова? Вау, этот мальчишка поражает меня все больше и больше…» — Ну, тогда, после игры, я поскользнулся в раздевалке, ударился головой и прилег в обморок, а Сехун просто был рядом. Он помог мне. Вызвал скорую, да и потом навестил разок в больнице. — Вау, да ты, я смотрю, обзавелся новым дружком? — саркастично отметил Ву. — Ифань, блять, он помог мне, хер его знает, сколько бы я мог поваляться там без сознания. — И то верно. Ладно, может заскочим в кофейню? Все равно уроки уже закончились, а тренировки сегодня нет. — Ладно, идет, — ответил Чанёль с ноткой грусти в голосе. Ну, вот, теперь ему опять придется выслушивать полуторачасовой рассказ Криса о его очередных ночных похождениях, а ведь он так хотел заполучить сегодня в компанию Сехуна.***
— И, что, правда, никто и не интересовался, почему меня не было в школе столь долгое время? Да и ты, я смотрю, тоже не особо горел желанием это узнать, — Чанёль задал вопрос, зачем-то помешивая свой латте, в котором не было ни капли сахара. — Ну, прости меня, бро, я как-то… Вот, правда, не до тебя было. — Тебе всегда не до меня, Ву, — процедил Пак, делая глоток бодрящего кофе и приподняв одну бровь, что виднелась из-под кружки. — О, не гиперболезируй ты, а! — Да нет, что ты, это я еще приуменьшил. Знаешь, а мы точно друзья? Или не, вернее так, точно ли я тебе друг? А то отношения у нас какие-то односторонние. Да, как прибухнуть мы инициативны оба, как рассказать мне о своих новых телках или парнях, кучу которых ты перетрахал — ты первый, а как выслушать меня или, хотя бы, спросить, как я себя чувствую? М? Чо на счет этого? — А разве ты говоришь что-то? Привык таиться все время и отмахиваться своим «ваще все нормец, но как-то херовато» и все, хуй получиться из тебя вытянуть что-то еще! Думаешь, мне поначалу было так легко терпеть твои вечные тайны? Я смирился просто. И к этому ты меня, блять, приучил, — выпалил на одном дыхании брюнет и с грохотом опустил на стол пустую кружку, — я, пожалуй, пойду. Как разберёшься в себе — набери. На, это за кофе, — Крис незамедлительно поднялся, сгреб в кучу все свои вещи, кинул на стол бумажную купюру и поспешил уйти прочь, оставляя Чанёля в абсолютном смятении. — Пиздец какой-то, — простонал Пак и откинулся на спинку стула, прикрыв лицо ладонями. Он вовсе и не заметил, как, на место ушедшего друга, к нему подсел какой-то юноша. — Что, совсем всё дерьмово? — Дааа, совсем, бро. Чанёль потер глаза и взглянул на нового собеседника. — Ох, ебать… — Чо, столь страшный? — отозвался парень, потягивая баббл-ти из пластикового стакана. — Не, просто я это… Ну, не ожидал тебя здесь увидеть, Сехун. — Все нормально, хён, можешь звать меня Се или Хуном, или как тебе угодно, — блондин развалился на стуле и запрокинул голову, разминая затекшую шею. — Окей, — резво кивнул Пак, — даже мальчишкой могу продолжать тебя звать или… Ммм… Чо на счет блондинчика? — широко улыбнулся Ёль. Хун посмеялся, — а вот возьму и перекрашусь! Спустя двух секундное молчание, оба парня залились громким смехом, привлекая тем самым взгляды посетителей, от чего им становилось еще смешнее. — Ладно, посмеялись и хватит. Я, вот, все хотел спросить, — Чанёль вдруг резко принял серьезный вид, чем немало удивил Сехуна. — О как. Окей, что там? — Без шуток. Ты все еще ненавидишь меня? — Кхм, э, думаю, стоило ожидать этого вопроса… Но, честно? Пак кивнул. — Нет. Наверное, и никогда не ненавидел. — Ого, — настала очередь старшего удивляться, — но я же такой мудак. Беспочвенно подстегивал тебя, издевался. — Ну и чо? Нет, конечно, то, что ты тот еще мудак я абсолютно согласен. Но, в какой-то мере я тебе даже благодарен, ты не давал мне расслабляться, делал меня сильнее, давал стимул усердней тренироваться и оттачивать навыки. Каждый день, думая, как бы утереть тебе нос, я забывал обо всех своих проблемах. Знаешь, раз пришло время, думаю, сказать тебе спасибо. Я планировал это отложить до твоего выпускного, но и сейчас неплохой момент. — Сехун, можно… Можно я выругаюсь? — Валяй. — О, ты засранец! Чертов мальчишка, какого хера ты не мог сказать этого раньше, чтоб тебя, блять. Нахуя я тут уже с неделю мучаюсь! — Ну, знаешь, ты и не спрашивал. Идиот ты все-таки, Ёль. — От идиота и слышу. Собирайся. Пойдем, провожу тебя до дома. — О как. Окей, идет.***
— Слушай, а чо эт ты так заинтересовался мной, тем, что я чувствую и что думаю даже по отношению к тебе? — Не знаю, просто… С того момента, как мы открылись друг другу в больнице, мне стало казаться, что между нами есть что-то общее. Да и тем более, меня тронуло, что я стал тем, кому ты доверил свою тайну, помимо друзей. — У меня нет близких друзей, — Сехун усмехнулся. — О… Эээ… А Чонин? Ким Чонин, казалось, вы близки. — Ким? Да нет, мы просто приятели, живем рядом, ходим на тренировки вместе да и всего. Честно говоря, ходим вдвоем мы всегда молча. Не думаю, что нам есть о чем поговорить. — Да? А, вроде, он так не считает. — Что ты имеешь ввиду? — Не знаю, может, ты и не замечаешь, как он смотрит на тебя, дожидается постоянно, да и тогда, во время матча, он закрывал тебя собой от меня, в том числе. По-моему, он хороший друг, а ты просто его не ценишь. — Наверное, ты и прав. Не знаю, что такое настоящая дружба, никогда не искал ее. — Да и я, Се, со своими многочисленными приятелями, тоже не знаю этого. — Может, нам стоит попробовать, — Сехун остановился напротив Пака и мягко улыбнулся, заставляя старшего сверкнуть зубами в ответ. — Может, — Ёль тряхнул своей огненной макушкой, протянул блондину руку, пожал ее и подкрепил рукопожатие настоящим дружеским объятием и таким типично мужским похлопыванием по спине. Кажется, О это оценил. Пак дождался, пока младший зайдет в дом, помахал на прощанье, уже закрывающейся, двери и ушел к себе.***
Весь вечер Сехун провел не вылезая из комнаты, то ли от того, что завтра ему сдавать кучу проектов, которые он понабрал еще на той неделе, а из-за ситуации с Паком, так и не смог к ним приступить, то ли от того, что он снова думал о Чанёле. Ему самому становилось странно от себя, то он его бесит, то сам Се всю ночь сидит в оцепенение после их больничного разговора и чуть ли не рыдает в подушку, от той новости, что, не успей он, и Чанёль бы мог умереть, то, вот, сейчас он понимает, что красноволосый начинает разжигать в нем что-то, что-то похожее на чувства и на настоящую жизнь, которой у Се никогда не было. Одна учеба, одно саморазвитие, ведь он не хотел ударить в грязь лицом перед родителями, которые считали, и считают, его идеальным сыном и вообще подарком судьбы. Раз уж поднял планку, нужно ей соответствовать, считает О. За окном уже ночь, Сехун прочно забросил все проекты и замер на стуле, вновь утопая в омуте своих мыслей, как тишину в его комнате нарушил телефонный звонок. — Алло. Здравствуйте, кто это? Молчание. — Эй, какого черта вы звоните мне в час ночи? Вновь нет ответа. — Хорошо. Не звоните сюда больше. Сехун повесил трубку. Буквально на секунду в его голове пронеслась мысль «Может это Ёль?» «Хотя, Пак не такой дурак, чтобы… Ладно. Спрошу завтра, а сейчас все к черту, пойду-ка уже спать».***
Чанёль наконец-то заполучил номер О, да, конечно, пришлось немного поуговаривать Чонина, но результат есть. На часах 01:03. А не позвонить ли ему мальчишке О? Пак набрал уже знакомый номер. Но что он скажет? — Алло. Здравствуйте, кто это? Молчание. — Эй, какого черта вы звоните мне в час ночи? Вновь нет ответа. — Хорошо. Не звоните сюда больше. «Обязательно позвоню», подумал Пак и расплылся в довольной улыбке. Да, сейчас он определенно был не готов, слишком много вопросов ему хотелось задать Сехуну… Но он все еще боялся, что на них не последует ответа. Чанёль ощущал это впервые. На душе было легко, но тревожно, как и Сехун, с огромной тучей мыслей и переживаний в голове, он решил лечь спать.***
На следующий день Ёль вновь обнаружил младшего у шкафчиков. Вспоминая их вчерашнюю прогулку, сегодня Сехун казался старшему каким-то загруженным и сосредоточенным, как всю жизнь было до этого. Чанёлю в какой-то мере даже стало грустно от такого, казалось, обыденного состояния младшего. — Эй, что-то стряслось? — Чанёль подошел совсем бесшумно, заставляя тем самым вздрогнуть разворачивающегося блондина. — А, да, завал небольшой. Херова туча проектов, а я нихуя не успеваю, — протянул О и уткнулся любом в шею Пака. — Ох, это, конечно, серьезно, но не убивайся так, О, ладно? Сехун одобрительно промычал что-то в паковскую шею. Кажется, он и не думал его отпускать. В близости с Чанёлем Сехун как никогда чувствовал себя защищенным, видимо, его то О всегда и не хватало. — Может уже обнимешь меня, тормоз? — недовольно пробурчал Се. — А, э. Оу, ладно, — Пак нехило удивился и аккуратно обвил тело Сехуна своими руками, нежно поглаживая по спине. — Знаешь, вот сейчас мне как-то спокойно. Мы еще совсем так мало знакомы, но пообещай мне, что никогда меня не отпустишь и не посмеешь уйти сам, идет? — прошептал младший не отлипая от ёлевской шеи, сейчас ему было абсолютно плевать, что за их спинами шепчется чуть ли не вся школа. Снова. — Обещаю, — невесомо кивнул Пак и мягко улыбнулся. — Ладно. На самом деле мне уже пора идти, спасибо за поддержку, Ёль, — Сехун неторопливо выбрался из рук старшего и направился в кабинет биологии, что располагался на втором этаже. — Ты справишься, — шепнул напоследок Чанёль в спину удаляющемуся Се.***
— Ого, кого я вижу! Неужели это сам Мистер О-Джордан Сехун! Ты чего так поздно забыл здесь, ваша тренировка закончилась около получаса назад, — Чанёль вошел в спорт зал и облокотился об дверной косяк, потряхивая связкой ключей в руке. — Могу задать тебе тот же вопрос, ну, я хоть, как видишь, делом занят, а ты чего здесь забыл? — саркастично поинтересовался Се, завершая свой очередной удачный бросок. — Нужно было забрать кое-какие вещи из раздевалки, вот, пришел вернуть ключи тренеру. — Он уже ушел. Поэтому давай их мне, он сказал, чтоб я тут все запер, когда закончу. — О как. Ответственный мальчик, значит. — Аггаа, — протянул Сехун и снова забросил мяч в корзину, — может, раз уж ты пришел, сыграем, м? — Что, того раза не хватило, хочешь еще раз унизить меня? — Да уж, ясно теперь, какого ты обо мне мнения, — рассмеялся блондин и кинул мяч в руки старшего, — ну даваай, хотя бы пару минут! — Клянчил О. — Ладно, не отстанешь же, — Пак улыбнулся, закатал рукава джемпера и шагнул на паркет. Они снова шли вровень, но вот, проворачивая очередной блок-шот Се оступился и начал падать, утягивая за собой Пака. Через несколько секунд оба парня оказались на полу, Чанёль лежал на Сехуне, пока тот заливался смехом со свой неловкости. Тут О издал последний звук и распахнул глаза, что были закрыты до этого момента, на него уставились два огромных черных океана, что заполняли сехуновскую пустоту внутри собой, находившиеся на расстоянии в пару сантиметров от самого О. Сехун невольно облизнулся, давая Чанёлю повод на дальнейшие действия. Пак ни о чем не жалеет. Глаза младшего игриво блестели, по виску стекали капли пота, на ресницы налипали влажные волосы, а губы казались еще притягательней и соблазнительней, чем обычно. Чанёль ни о чем не жалеет. Старший накрыл губы младшего своими и по-собственически проник языком в его рот, О и не думал сопротивляться и начал незамедлительно отвечать на поцелуй податливыми движениями языка. Чанёль, жадно хватая воздух, все сильнее углублял их поцелуй, почти вминая младшего в пол, сегодня ему было катастрофически мало Сехуна. Наконец отпрянув от губ младшего, Чанёль восстановил сбитое дыхание и прерывисто произнес тихое, — извини. Пак соскочил с Сехуна и начал наматывать круги по спорт залу, держась за голову и оправдываясь перед О. — Прекращай, — скомандовал смиренно лежащий на полу, сложив ноги крестом, младший, — если б я этого не хотел, я бы не позволил. — Стоп. То есть… — Чанёль откровенно не понимал, какого черта происходит. — Никаких «то есть». Я в душ, дождешься меня в раздевалке? Пак кивнул. — Вот и отлично, — прохрипел О, аккуратно поднимаясь с пола, и не давая Ёлю ни малейшей возможности заметить его стояк. Сехун быстро скинул свои вещи и заскочил в душевую, сейчас ему нужна была колоссальная разрядка, лучше в лице Пак Чанёля, конечно, но пока и рука сойдет. О прижался лбом к кафелю и прикрыл глаза. Старший дождался, пока блондин забежит в душевую, а сам остался дожидаться его в раздевалке. К слову, зачем-то инстинктивно защелкнув дверь на замок. Пак опустился на лавку, сейчас в его голове флэшбеками всплывали и обморок, и больница, и поцелуй, но вдруг ему начали слышаться посторонние звуки. Ёль отчетливо слышал сдавленные стоны, доносящиеся, кажется, из душевой. Немного помедлив, Пак решился зайти в нее. Ну, не сошел же он окончательно с ума и это ведь не его воображение? Чанёль скинул кроссовки и подвернул края штанов, чтоб не замочить их в душевой. Распахнув дверь в глаза Пака бросился обнаженный Сехун, капли воды, стекающие по его шее и оголенному торсу, манили старшего. Чанёль замер на секунду, хотел было уже уйти, но что-то его остановило. Наверное, появившийся бугорок в штанах, именуемый стояком, или же сладкая ухмылка Сехуна и его чертово «может, поможешь, тормоз?» Пак молниеносно начал скидывать с себя вещи на мокрый кафель. Подойдя к Сехуну сзади, он резким движением впечатал того в стену, одной рукой прижал к себе, а другой запрокинул его голову и начал оставлять пунцовые отметины на чужой шее. Сехун протяжно простонал, облизал губу и слегка прогнулся, давая Паку некий намек. Струи воды плавно скатывались по хуновским ягодицами, пробуждая в Ёле еще большее желание. Чанёль уже не мог остановиться, да и не хотел. Чанёль смочил два пальца слюной и аккуратно ввел их в младшего, чуть двигая ими внутри самого О, от чего тот издавал резкие стон. Выведя пальцы из блондина, Пак приставил к колечку его мышц свой член и толкнулся вперед. Сжав ладонью бедро Сехуна он резко вошел сразу на всю длину, тело младшего податливо пошатнулось, Чанёль обхватил обеими руками талию блондина и начал равномерно двигаться внутри него, в такт падающим на пол каплям воды, давая немного попривыкнуть. Сехун начал издавать негромкие стоны, что подливали масла в огонь чанёлевского желания, и делало толчки все жестче и грубее. Стоны О становились все громче и рваней, а рык Пак утяжелялся вместе с его дыханием. Сехун уже почти получил желаемую разрядку, да и оргазм Чанёля не заставил себя долго ждать. Быстро выйдя из О, Пак кончил на его бедро и тут же все смыл с кожи младшего. Сехун повернулся к старшему лицом и, заключив его лицо в свои ладони, притянул к своим губам, он вновь чувствовал ту защиту и спокойствие. Нежно поблагодарив Пака поцелуем, О аккуратно отстранился. — Это все, чего ты хотел? — обессиленно выдал Ёль. — Нет. — Что-то еще, — Чанёль усмехнулся. — Красноволосого парня эпилептика, пожалуйста, отличного в сексе и баскетболе. — О как. — Прости, конечно, но я не допущу, чтобы в моей жизни случилось это снова. — Снова? Что именно? — Не хочу больше терять любимых мне людей. Чанёль прикрыл глаза и прижал Хуна к своей мокрой груди, — я тоже. Теперь я на все сто уверен, что наша встреча никогда, даже во времена нашей вражды, не была ошибкой.