Вместе во всем

Убийство девушки потрясло, пожалуй, весь Домино. Это было первое происшествие подобного рода. Чтобы кто-то молодую девушку сначала попытался задушить, потом ударил ножом в спину, но в итоге свернул шею? Люди посчитали это неописуемой жестокостью. На ушах стояла вся полиция. Рассматривались все версии, хотя информации было не так много – только со слов единственного свидетеля. И, конечно, в течении нескольких дней эту трагедию показывали в новостях, напоминая, что расследование еще ведется. Проходя мимо витрины с телевизорами, все еще продающимися в некоторых магазинах, наверное, каждый хоть раз останавливался и всматривался в экраны. Он тоже остановился. На всех шести экранах, что стояли в витрине, как раз показывали очередной выпуск новостей. И снова тот переулок. Кадр. Тело увозят на машине скорой помощи. Кадр. Женщина средних лет, возможно, мама, рыдает чуть ли не в три ручья, пытаясь сказать что-то в микрофон. Мороз по коже. Но не от ужаса. Снова кадр. Уже две молодые девушки что-то увлеченно, судя по лицам, рассказывают во все тот же микрофон. Презрение. Больше ничего они не заслуживают. Вздохнув, он двигается дальше. Куда он идет? Кто б ему сказал. Он просто однажды ушел из того места, которое его хозяин называл «домом». Ночь медленно опускалась на город. Все эти фонари и вывески словно пытались прогнать ее. Очередной переулок. Здесь уже темнее. Поэтому он не сразу заметил движение впереди. Только когда остановился, прислушиваясь. Что это? Чье-то тяжелое дыхание. И всхлипы. Зрение постепенно привыкло к полутьме переулка. Люди. Противно. Он все еще вызывали в нем дикое желание перерезать им глотки словно скоту на жертвоприношении. Чтобы тяжелое дыхание было от сжимающейся руки на шее. А всхлипы от множественных ножевых. То, что они сами называют «с особой жестокостью». Ах, да. Еще поломать пару конечностей в подарок или отрезать что-нибудь. Вот только после встречи с Атемом Мууто бывшей радости это уже не приносило. Душа требовала еще чего-то. Наконец, компания заметила его, но даже не прервала своего занятия. Только один мужчина, поправив на себе штаны, обернулся к нему и чуть отошел в сторону, открывая ему вид на «вечеринку». - Или иди, куда шел, или присоединяйся, - заговорил мужчина, усмехнувшись. – Небось, самому уже хочется вставить ей? В понимании мужчины, любого могла завести картина того, как трое вполне взрослых мужика имели одну бабу в пустом переулке. Он неспешно приблизился к пригласившему его мужчине. - Присоединиться, говоришь... - А что б нет? Мы рады компании. - И как она? Хороша или не очень? - Не профи, конечно, но на один раз сойдет, - усмехнулся собеседник, снова наблюдая за товарищами. – Мы ее уже час крутим как хотим. - Сама пошла? - А куда б она делась? Да ты на ее рожу посмотри! – мужчина заржал так, что, казалось стены задрожали. И ведь не боится быть пойманным. – Она ж кайф ловит похлеще, чем мы! Незнакомец не удержал вздоха. Брезгливого вздоха. Слишком долго они еще живы. - Да не стесняйся ты так, - мужчина, даже не подумав, схватил его за руку, желая подтолкнуть к оргии. Мгновенье, щелчок, и лишь тихий предсмертный полустон утонул в звуке перерезанного горла. Увлеченные делом мужики не сразу смогли остановиться. Только когда шлюха в их руках начала брыкаться, заметив происходящее неподалеку. И когда они все-таки услышали грохот упавшего на асфальт мертвого тела. Молча. Ни оскорблять, ни язвить, ни говорить не хотелось вообще. Пара шагов, и новая жертва уже в руках. Оставшийся мужик, наконец, бросил ту, которую имел несколько минут назад, и, спешно надевая штаны, бросился прочь. Хоть до кого-то дошло. Оглушительная тишина била по вискам. Причем он не слышал рыданий женщины и маты мужчины в своих руках. Последние маты в его жизни. После которых его сердце встретилось с холодным металлом. Почему? За что? Потому что лживые высокомерные твари, возомнившие себя богами. Потому что на самом деле лишь трусливые и жалкие шакалы. На асфальт приземлилось еще одно тело. Он и не видел, где. Он смотрел только перед собой. Снова во тьму, что пытались прогнать фонари. Всю жизнь провести в темноте. И потом увязнуть в ней до конца. Женщине не хватило нескольких секунд для спасения. Ее уставшие от долгих истязаний ноги заплетались и почти не слушали ее. Может, она и не привлекла б к себе внимание убийцы, если не исходившая от нее вонь, которую незнакомец и учуял, подобно псу. Вонь пота, спермы, слез и страха, страха за свою никчемную шкуру. Ему ничего не стоило догнать ее и одним движением свернуть еще одну женскую шею. И снова тишина. Момент, который он люто ненавидит. Потому что за тишиной приходит прошлое. Прошлое в гробнице, что все еще скрывали в себе пески. До определенного момента жизнь там можно назвать нормальной. Хотя бы потому что другой он не видел, не с чем было сравнивать. Глава семьи Иштар на вопросы подобного рода с твердой уверенностью говорил, что весь мир там, наверху – зло. Вспоминая это, можно только усмехнуться. Этот старик окажется прав в этом. Почти. А если подумать. Сколько спокойных лет было прожито там? Кажется, около десяти. Первые десять лет жизни, которые кроме как обыденными и не назовешь. Опять же, учитывая, что другой они не видели, поэтому их собственная казалась нормальной и естественной. Глубоко в песках, в комнатах, где слабо горели факелы и где всегда был полумрак. И все потому, что таковы традиции семьи. Семьи хранителей гробниц. Не сложно было догадаться, что смысла в этом уже не было. Смысла поддерживать все традиции, с точностью до абсурда. Ничего и не происходило. Иштар жили обычной семьей – не считая других членов клана хранителей, двое взрослых и двое детей. Старшим ребенком была Ишизу, ответственная, умная и симпатичная девочка. Малик, его хозяин, был младше сестры на четыре года. Тоже неплохой ребенок. Учились оба хорошо. Домашнее обучение ведь тоже считается за образование? Клонов в семье было трое. Отношение... Стандартно. Кормили, одевали – куда без этого, однако по голове никто не гладил, хотя и не били. Наказывать иногда наказывали, например, за то, что плохо сделали домашние дела. И таким наказаниям подвергались не только клоны, но и сами дети. Можно было подумать, кстати, что им доставалось даже больше, за те же уроки. Пожалуй, действительно эту семью можно назвать нормальной, несмотря на небольшие странности. До определенного момента так и было. Клон прислушался. Для этих людей жизнь остановилась, но не для этого города. Улицы шумели все так же. И все так же они были заполнены людьми. Спокойно перешагнув через труп девушки, он двинулся дальше. Снова во тьму. Безопасно только там. А в голове снова возникли картинки прошлой жизни. Он просматривал их без всяких эмоций. Они остались там, в гробнице. Кроме ненависти. Он видел, как горевали дети, когда их мамы не стало. Он не мог разделить эту боль с ними. Он ее не понимал. Как и горя отца, потерявшего свою жену. На душе было немного грустно, но не более. Возможно, после этой трагедии семьи должно было пройти время, и все бы вернулось на круги своя. Однако что-то пошло не так. И к прежней жизни Иштары больше не вернулись. Все заметили, что главу семьи словно подменили. Несколько недель он ходил, не обращая внимания ни на что и ни на кого, игнорировал все, что только можно. Дети пытались достучаться до него – у них ничего не получалось. Они надеялись, что все образумится, и пытались снова и снова. Возможно, этим они только разжигали огонь, но на тот момент этого никто не знал. Первый срыв, если можно так сказать, случился на второй месяц после похорон жены. Клон даже не сразу понял, что вообще произошло, тем более что тогда был еще ребенком. Мужчина просто выскочил из своей комнаты и молча, без криков и ругательств, налетел на первого попавшего под руку. Как раз таки на клона собственного сына. Таким рассерженным главу он еще не видел. Да, он ругал детей, ругал его и других клонов. Но не с таким лицом. Не с лицом зверя. Это было первый раз, когда клон испугался по-настоящему. Мужчина бил клона до тех пор, пока кто-то не спугнул его. Кажется, это был Малик. Как ему удалось остановить отца, клон не понял – голова гудела от ударов, а уши отказывались слышать что-либо вокруг. Он и не видел, как мужчина лишь поднял на него взгляд, тяжело дыша, словно от тяжелой работы, и, все так же не говоря ни слова, развернулся и ушел в свою комнату. Клон лежал на полу до тех пор, пока мальчик не привел еще кого-то. С этого момента отсчет пошел в обратную сторону. Казалось, что мужчина сходит с ума. Несколько раз все наблюдали, как он тянет руки к своему сыну с какой-то дикой надеждой в глазах. Слишком дикой. Но он останавливался буквально в нескольких сантиметрах от него, словно мальчик был защищен от него стеной, через которую он не мог пробиться. Ни крики детей, ни их слезы и мольбы одуматься ни к чему не приводили. Его останавливало явно что-то другое. Что-то в голове. Его взгляд сатанел, стоило ему увидеть клона жены. Но и ее он не трогал. Понять... Никто не понимал, что же будет дальше. Клон усмехнулся. Это сейчас ему было понятно. Не все, конечно, но многое. А на тот момент да – понять, что же происходит, не получалось. Ишизу и Малик лишь надеялись на то, что все пройдет. Прошло. Только не так, как они хотели. На третий месяц досталось не только клону сына. Впервые глава поднял руку на клона жены. Видя, как женщина упала от такого удара, видя, что ей страшно, понимая, что она ничего не сможет ему сделать в ответ, в сознании мужчины что-то щелкнуло окончательно. Видимо, этот поступок сорвал последние оковы разума. Он засмеялся, напугав всех присутствующих. От этого смеха заледенело все внутри. Буквально все. В голове стучало, смех бил по вискам. Клону показалось, что в тот момент вместе со смехом рассеялась надежда на лучшее. Однако дальнейший водоворот событий он помнил до сих пор и в слишком детальных подробностях. Не замолкая, мужчина несколько раз пнул лежащую у его ног женщину, а после приблизился к Малику. На тот момент мальчика обнимала сестра, которая и начала кричать, всем сердцем желая, чтобы отец услышал ее и остановился. Она продолжала кричать и плакать, когда мужчина с силой оттолкнул девочку от брата, схватив того за грудки одной рукой. А еще один женский крик раздался в комнате, стоило мужчине достать из-под одежды нож. И он же остановил его. Внезапно образовалась тишина, прерываемая разве что тихими всхлипами. Слишком натянутая тишина. Нож дрожал в руке главы. Все может поменяться в одну секунду. Всего секунда. Секунда. Мужчина резко разжал руку, отчего Малик упал ему под ноги. Ишизу слишком громко охнула, переводя взгляд с брата на отца и обратно. Проигнорировав все, мужчина развернулся и снова подошел к сидящей на полу женщине. В руках все еще держал нож. Схватил ее за волосы и поволок из комнаты. Не сильно заботясь о том, как сильно он дергал. И в какой-то момент женщина все-таки закричала. Снова и снова. Вот только чем дальше мужчина тащил ее, тем тише становились женские крики. А потом и вовсе замолкли. Совсем. Присутствующие в комнате замерли, боясь сдвинуться с места даже после того, как наступила тишина. Боялись. Вдруг... Вернется... Однако эта тишина простояла около часа, и никто в комнату не вернулся. Никто из взрослых. Первой не вытерпела Ишизу и приблизилась к брату. снова обнимая его. Тот немного замялся, но обнял ее в ответ. На этих воспоминаниях клон выругался и зачем-то с силой треснул по ближайшей стенке. Кажется, ему надо было начать их ненавидеть именно с этого момента. Если б он знал, конечно. Если б знал, что произойдет потом. Этой же ночью гробницу разбудил детский крик. Причем для клона это было настолько неожиданно и резко, что в первые секунды ему показалось, что он оглох. Однако слух восстановился быстро, как и зрение. Глава, повинуясь своим мыслям в голове, посреди ночи пришел в комнату к сыну. Мальчик и закричал от схвативших его рук. Пусть отца. Но он боялся его, особенно после всего случившегося за последнее время. И не только он. Вмешаться клон не мог, даже если б захотел. Ему и так периодически доставалось еще с того первого раза. Он смотрел, как глава поволок мальчика из комнаты. Судя по крикам – дальше по коридору, возможно, к себе. Но зачем. С чего вдруг? Что же в голове у мужчины? А потом вдруг раздался грохот. И уже не один крик, а два. Обоих маленьких Иштаров. Все-таки в груди что-то вздрогнуло, и клон выскочил из комнаты на крики. Правда, тут же замер почти на пороге. Уйти далеко мужчина все равно не смог. Видимо, мальчик сильно дергался, чем мешал отцу в своей задумке. Сейчас же мальчик корчился на полу, обнимаемый сестрой, а отец просто стоял и смотрел. Ишизу одновременно пыталась успокоить брата и дозваться отца, чтобы тот позвал на помощь. Только тот не реагировал. Вообще. Девочка случайно заметила клона в стороне и только спустя секунды догадалась, что он мог бы помочь. А он не сразу понял, что она обращалась к нему и что именно от него требуется. Но как только он это осознал, побежал по коридору за другими членами клана. И еще одна стенка встретилась с кулаком. На этот раз сильнее, однако боли клон не почувствовал. Вернее, не сразу. Да и что это за боль... Клон посмотрел на руку, именно на ту часть, которой ударил. Кожа чуть содралась, и из ранок неспешно пошла кровь. Это ничто. Ничто по сравнению с тем, как... После того случая в коридоре клон не видел ни Малика, ни Ишизу около суток. Его оставили в комнате мальчика и сказали сидеть тихо. Он и сидел на полу, просто смотря перед собой. И почти уснул, когда почувствовал руки, которые подняли его с пола. Открыв глаза, он увидел человека из клана Иштар, правда, на нем была маска, закрывающая половину лица. Это ли напугало клона? Или, наконец, сдали нервы после всего того, что происходило? Однако пугающее чувство накрыло его моментально и с головой. Идти с этим человеком он не хотел. Противился, впервые не слушая людей. Неважно, куда его поведут, неважно, зачем. Он не хотел никуда идти. Только вот кто его послушает? Мало того, что ребенка, так еще и клона? Правильно – никто. Тем более взрослые. Человек понес – потому что клон ногами упирался в пол и идти все равно не желал – его из комнаты и по коридору. В какой-то момент клон даже схлопотал по голове за непослушание, но его это не остановило. Он брыкался, как мог, иногда задевая человека ногами. Потому что чувствовал - впереди страшно. Комната, куда они пришли, была оборудована медицинскими принадлежностями. Еще и два стола почти в центре. На немного клон замолк, осматриваясь. Раньше этого здесь не было. И зачем это все? Сердце пропустило удар, когда клон заметил на одном из столов своего хозяина. Да что происходит? Человек, что нес его, таки сдвинулся с места – из-за нескольких людей в комнате места особо не было, и ему пришлось остановиться и подождать – и приблизился к другому, свободному столу. Несмотря на то, что клон снова начал вырываться, он уложил его на стол на живот. А еще один подошедший человек помог зафиксировать клона на нем веревками. Страх заполнил маленькое тело полностью, засел в каждой клеточке. Клона трясло. По вискам било, словно молотком, осознание, что звать ему некого. Сейчас он один среди людей. Если только... Клон покрутил головой, в панике продолжая пытаться вырваться, пока люди возились с его одеждой, освобождая от нее нужное им место. Малик лежал на другом столе, в такой же позе, но без веревок. И с закрытыми глазами. Спит? Как так можно? Почему? Клон снова дернулся, когда почувствовал что-то вроде укола. Это не было больно, но из-за ситуации и испуга даже это отозвалось в голове. После он ощутил на коже прикосновение чего-то мягкого, какой-то ткани, с противным запахом. От неудачных попыток веревки уже успели сильно натереть кожу. Неужели... Вообще никто... Рядом над Маликом склонились двое. Тот по-прежнему не открывал глаза. Однако их широко раскрыл клон, когда заметил у одного из них нож, которым он тут же провел по поясу мальчика. Клон замер, наблюдая, как человек резал мальчика. Спокойно, не отрываясь ни на что, без слов. Что же они такое... Страшная мысль буквально впилась в сердце, и клон попытался обернуться. Рядом с ним тоже стояли двое. И один тоже с ножом. Его помощник придавил клона к столу, отчего тот уже не мог видеть, что они там делали. Но он понял. Нож вошел в поясницу, с небольшим трудом преодолев сопротивление кожи. Клон закричал, чем нарушил тишину страшной комнаты. Человек, что держал клона, цокнул языком, словно желая поругать клона этим, и еще сильнее придавил его к столу, наклоняясь. Человек зачем-то начал шептать клону на ухо унизительные слова, напоминающие, что клон – пустое место, ничто, и нужен он только чтобы спасти своего хозяина. Клон буквально чувствовал все движения ножа, куда он повернул и как глубоко вошел, каждая клеточка тела вопила от боли, приносимой им. Но его спокойно держали на столе, пресекая все попытки вырваться. Клон даже чувствовал теплую кровь, что потекла из этой дыры и остановилась лишь на тканях стола, и то после впитываясь в них. Боль затуманила разум, а слезы глаза. Он ничего уже не видел перед собой. Надежда ушла. Пришли лишь руки вместо ножа, а то место почему-то обдало холодом. Руки клон тоже почувствовал, хотя ощущения притупились. То ли от шока, то ли тот укол все-таки сработал. Но клон не уснул, как хозяин. Лучше б уснул. Совсем. Все, что оставалось клону – ждать конца этого кошмара, впившись зубами в ткань, тем самым заглушая стоны и всхлипы. Давно он это не вспоминал. Лицо не отразило никаких эмоций. Вот только руки снова сжались в кулаки, а ногти, пусть и короткие, впились в ладони. Костяшки побелели за считанные секунды. А в груди что-то взвыло. Опять. Рановато. Еще не все вспомнил. Дальше... Интереснее... Видимо, над ним сжалились боги, потому что клон все-таки отключился посреди операции. Вот так, без особых проблем и заморочек, он якобы исполнил свой долг – спас хозяина, когда потребовалось. Как? Отдал свою почку мальчику, потому как свою тот повредил, когда пытался вырваться из рук обезумевшего отца тогда в коридоре. Вернее, когда отец швырнул его на пол. Но если б это был конец истории. Сколько он пролежал после операции, не вставая - клон узнает после. Почти месяц в полубреду и еще чуть больше, просто лежа на кровати и ожидая, когда швы заживут. Умирать? Это желание у него отбили. Иштары. Когда он очнулся в первый раз, тело нещадно болело. А вокруг стояла тишина. Вообще ни одного звука, кроме собственного сердцебиения. Комната... Что это за комната? Чья? Где все? Однако на эти вопросы ему так никто и не ответил, пока он был в сознании – никто не зашел в комнату. Ни одной души. Так клон просыпался и отключался несколько раз в течении месяца, снова и снова подмечая какие-то детали для себя. Та же самая одежда, что и до операции. А в комнате он вскоре узнал комнату Малика. Только вот на протяжении месяца он так никого и не увидел. Более того – не услышал. Голова пока думать по этому поводу не хотела, тем более, что боль долгое время не отпускала. Она занимала все мысли и чувства. Поэтому клон не сразу понял, что его, наконец, кто-то посетил. До мозга медленно доходило, поэтому он никак не реагировал. А надо было б. Его снова прижали, чтоб не дергался. Лишь новая порция боли смогла прояснить ум. Что, опять? Почему? Клон начал крутиться, пытаясь уйти от ножа. Снова нож. Только теперь он выводил какие-то узоры на спине, выше того места, где резали на операции. Краем глаза клон все-таки заметил своего гостя. Глава! Что он тут делает? Что у него с глазами? И где все? Клон кричал. Снова. А мужчина словно наслаждался его криками, самой ситуацией, своими действиями. И бормотал. Сначала тихо. Потом эти еле связные слова звучали все громче и громче. И вот клон начал понимать. Смотрел на стену перед собой, которую видел на удивление четко, и понимал. Ишизу не стала ждать полного выздоровления брата и очередного срыва отца и покинула гробницу вместе с Маликом и своим клоном. Грудь пронзило не хуже, чем от ножа. Дважды. Эти чертовы люди дважды подставили его под муки вместо себя. Он нужен был только для этого? Чтоб его порезали и выкинули? Оставили одного умирать? Да еще с этим явно сумасшедшим человеком? Он твердил, что здесь, под песками, только здесь живет свет и добро. Это и есть свет? Добро? Вот это? Наконец, мужчина в последний раз довольно выдохнул, убирая нож, но все еще не отпуская клона. Рассматривал свое творение. То, к чему он так долго шел, что надо было сделать с самого начала, и за что его семью покарали боги. Защитный рисунок на спине мальчика. Три великих божества, окрашенные кровью ребенка. Лучшая жертва. Еще немного, и рука отпустила клона. Только встать тот по-прежнему не мог. Сил не было. Сил, надежды, мыслей... Была только обида и ненависть. Он снова чувствовал теплую кровь, ему начало казаться, что он чувствует ее даже во рту. Словно она была везде. Клон еще ощущал оценивающий взгляд человека. А после услышал отдаляющиеся шаги. Сделал дело и ушел? Успокоился теперь-то?! Смешок в пустоту. Успокоился ли глава клана? Мертвые всегда спокойны. Хотя очень хотелось верить, что его душу до сих пор пожирают демоны. Раз за разом. Те, кого так старательно вырезал на спине мальчика мужчина, не спасли его от ножа. Того самого, в руках ребенка. Или это как раз и был ответ богов? На что же надеялся мужчина, после приходя снова и снова в комнату? Почти в одно и тоже время, словно для него это было важно. Но ни разу не приблизился – останавливался, как только переступал порог, и смотрел на клона. Молча и не отрываясь. Смотрел, как медленно поднималась и опускалась от тяжелого дыхания детская спина. Слишком глубокие вздохи еще не получались, иначе отзывались все порезы разом, и тело выворачивало от боли. Лежать только ровно, не сгибаясь, потому что при любом движении только-только зажившие раны открывались и по коже снова текла кровь. Ее запах точно был везде. Ею пропиталась вся одежда, и со временем она даже перебила запах гноя и отмирающей кожи. Все это вместе составило такую ядерную смесь, от которой дико болела голова и рвался наружу пустой желудок. Клону начало казаться, что он умирает. В какие-то моменты он даже начал желать этого. Лежа на животе, при этом отлежав все, что только можно, однако стараясь лишний раз не шевелиться. Ощущая под собой липкую до дрожи кровавую смесь, которая при каждом даже легком движении противно хлюпала. И никого рядом, ни одной живой души, не считая этого чертова психа. Приходит и смотрит, словно ждет, жаждет увидеть детский труп. Единственным союзником клона во тьме гробницы была спасительная полудрема. Пусть ненадолго, но ей удавалось успокоить ноющую боль тела и тихие стоны души. Только проваливаясь в нее, мальчик забывал все и забывался сам. Как ему казалось, она же ускоряла время. И вскоре, проснувшись на койке, клон неожиданно для себя подметил, что сознание стало яснее, желудок не так часто просился наружу, а спина и поясница перестали кровоточить. Еще почти через сутки клону удалость сесть на койке, правда, согнувшись в три погибели из-за слабости, а первые минуты перед глазами бегали точки, мешая сфокусировать взгляд. Все тот же пол и те же стены. Только сейчас клон подумал, как же они ему надоели. Столько времени видеть только их и лишь иногда ощущать на себе взгляд. Мужчина как раз пришел. Клон поднял голову и посмотрел на вошедшего. Наконец, они встретились лицом к лицу спустя столько времени. На ум клону пришла мысль, насколько это лицо ему противно. Неимоверно противно это лицо, его обладатель и его дети. Все без исключения и без поблажек на возраст. За все, через что клон прошел. От этих мыслей клон даже оскалился, всматриваясь в лицо главы. Тот от испуга сначала впечатался спиной в стену и только потом смог выскочить из комнаты. Душу клона снова поглотили обида, злость и ненависть. Иштары. Все произошло из-за них. Шрамы на спине явно предназначались Малику, не зря же отец так смотрел на мальчика перед операцией, словно все не мог дождаться этого момента. А Ишизу оказалась чересчур умной девочкой, раз оставила и отца, и клона своего брата. Мозг, который еще недавно еле соображал, внезапно заработал в полную силу. И те мысли, что он выдавал, уже не были простыми и детскими. Все. Детство кончилось. Видимо, чудесное воскрешение клона стало очередным ударом для мужчины. В комнату он больше не возвращался. Казалось, что даже близко не подходил к ее порогу. Что же осталось у него в голове, клона интересовало меньше всего. Клон хотел только одно в его отношении – убить. Желательно в ближайшее время, чтобы хоть как-то унять это чувство. И то, что одного трупа ему будет мало, он тоже понял сразу. Это подтвердилось, когда он смотрел на скорчившийся у ног труп с перерезанным горлом. Затихло. Ненадолго. А потом он пропал. Когда тело восстановилось и раны зажили, клон просто ушел из гробницы, прихватив с собой немного вещей и нож, и вышел на свет. Оставаться там не было никакого желания. Тем более, что род Иштаров еще не прервался окончательно. Прозвучал колокольчик, извещая о новых посетителях магазинчика. Атем не обратил на это должного внимания, продолжая наводить себе кофе, чтобы потом унести его в комнату и продолжить чтение книги. Однако он отвлекся от своего занятия, как только на кухню влетел Юги. Буквально влетел и тут же впечатался спиной в ближайшую стену. Клон метнулся обеспокоенным взглядом по кухне и немного успокоился только когда увидел Атема. Но продолжал тяжело дышать. - Юги? – Атем приблизился к нему. - Только что... – начал говорить Юги. – Зашел тот... Клон. Атему понадобилось немного времени, чтобы понять, о ком говорил Юги. Конечно, случившееся с Анзу не забылось совсем, но настало время, когда хотелось отвлечься и закопать эти воспоминания поглубже в душе. - Подожди... Он здесь? – до парня дошло, и по спине пробежал холод. То есть убийца вот так свободно ходит днем по улицам? Где захочет? И как он вообще узнал, где они живут? Стоп. Там же деда?! Атем так стремительно вышел в магазин, что Юги не успел его остановить. В помещении находились трое. Деда что-то увлеченно рассказывал, ловко переводя рукой с одной витрины на другую. Молодая девушка, явно старше Атема, в интересном платье, словно она хранила верность старому стилю. И присутствовали орнаменты на рукавах и длинном подоле подтверждали это. А вот парень, что был с ней... Со спины, пусть и в другой одежде, но Атем узнал его. Показалось, что сердце забилось сильнее. Он все таки здесь. Пришел ли он убивать? Посетители заметили, что кто-то вошел, и обернулись, отвлекаясь от старшего Мууто. Судя по лицам, такой реакции парня на себя они не ожидали. Как и Сугороку. - Простите... – начала девушка, даже не сдвинувшись с места, но смотря на Атема. – Все хорошо? - Я... – его же взгляд был устремлен на второго посетителя. – Не очень. Зачем вы здесь? - Атем, - чуть шикнул на него Сугороку. - Я вас не понимаю, молодой человек. Мы зашли в этот магазинчик посмотреть на разные игры, - нельзя было не отметить ее отличный язык и прекрасную манеру говорить. – Неужели это запрещено? - А убивать людей разве не запрещено? – Атем ответил ей вопросом на вопрос. Игры? О чем она? - Атем! – снова вмешался Сугороку. Поведение внука его пугало. Могло ли это быть связано с тем случаем? Но парень так себя ведет, словно... Неужели... Сугороку отступил на пару шагов. - Уубивать? – слова Атема задели обоих посетителей. С удивлением на лицах они переглянулись. – Я все равно не понимаю... – продолжила девушка, а после взяла парня за руку. То же самое почувствовал Атем и обернулся. Это Юги вернулся в магазин и взял его за руку. - Объясните. Атем снова посмотрел на посетителей. - Что это за обвинения? В чем вы нас обвиняете? - Он убил мою одноклассницу у нас на глазах. Люди были еще больше ошарашены подобными словами. - Этого не может быть... - Я никого не убивал! – вдруг вмешался сам парень, явно надеясь, что его услышат, и это закончится. Эта фраза несколько задела Юги. Пусть она была сказана на эмоциях, но голос все равно был мягче, чем у того клона, спокойнее, и не было тех пугающих стальных ноток, от которых тогда дрожала даже душа внутри. Юги стоял позади Атема, но мог рассмотреть парня. Если присмотреться... У него волосы лежали чуть иначе. Глаза... Совсем другие, словно живые, отражающие все эмоции своего обладателя. Парень вытащил свою руку из руки девушки и приблизился к Атему. Тот быстро загородил собой Юги, но клон не сдвинулся с места. Более того, приближение парня не испугало его, нет. - С чего вы решили, что это я? Может, вы меня спутали? – продолжил парень, переводя взгляд с Атема на Юги и обратно. Говорил ведь Атем, поэтому ему было уделено больше внимания. – Я слышал о каком-то убийстве по телевизору. Это было на днях, верно? Но мы только вчера прилетели в эту страну! Ух, как распинается. Но с чего бы вдруг ему верить? Юги потряс руку Атема, тем самым привлекая его внимание, и тот обернулся к нему. - Не он, – выдохнул Юги, вводя Атема этими словами в легкое оцепенение. То есть... Как? - Подождите. пожалуйста... – снова заговорила девушка, так же делая несколько шагов к Атему и Юги, отчего те повернули на нее головы. - Атем, да? Пожалуйста... Расскажите, кого вы видели. Он был похож на моего брата? - Похоже, мы видели его клона, - ответил ей Атем, наконец, присмотревшись к парню и заметив различия. Вот оно как. - Ох, нет... – теперь уже испуганно выдала девушка, прикрыв рот рукой. Ее глаза метались по полу, словно там можно было найти спасение. - Сестра? Что случилось? – парень развернулся к ней и вовремя заметил, что она вот-вот сядет на пол, поэтому подхватил ее. - Нет... Я... – лепетала она, погруженная в свои мысли. Юги же подумал, что она могла знать, что с тем клоном случилось. Не парень, а она. - Так, - Сугороку похлопал себя по карманам и нашел в одном из них ключи. Быстро подошел к двери, одной рукой ловко перевернул табличку, а второй щелкнул ключом в замке, тем самым закрывая магазинчик на неопределенное время. Чтобы точно никто не зашел. - Деда... - Помоги парню довести девушку до кухни, только осторожно, - дал указание Атему Сугороку, проходя мимо посетителей. – А ты мне поможешь, - он перехватил Юги и поволок с собой на кухню. Тот едва успел отпустить Атема, иначе б потащил его. Однако помочь им не успел – парень взял девушку на руки и сам понес ее на кухню вслед за Сугороку и Юги. Атему ничего не осталось, как просто пойти следом. Те быстро приготовили места, чтобы все могли сесть, и на всякий случай кое-какие лекарства. Парень усадил девушку на один из стульев и устроился рядом на другом стуле. Дедушка первым делом предложил воды, от которой девушка не отказалась. Отпив немного, она вроде успокоилась, но на ее лице по-прежнему был страх. - Расскажите... От столь тихого голоса вздрогнули все, особенно Атем, ведь это заговорил Юги. - Пожалуйста... – продолжил он, смотря на них чуть ли не с великой надеждой. Атем не удержался и, обойдя дедушку, встал позади Юги и приобнял его со спины, оставив руки у того на животе. Конечно, Юги хотел бы больше всех узнать, что же с тем клоном произошло.