запрещённая любовь

      Холодные капли постукивали по поцарапанному и потрёпанному временем стеклу окна, глядя в которое можно было увидеть серый Санкт-Петербург, медленно покрывающийся влагой, что несомненно портило настроение многим жителям культурной столицы России, вынуждая их остаться дома в очередной выходной день. На улицах небольшого района почти никого нет, да и никто не горел желанием свалиться на следующий день с температурой от такой прихотливой погоды. Да и сам район не особо-то и блистал своим благополучием, чтобы просто прогуливаться по нему — Дыбенко, чёрт возьми.       Девушка, сидящая около окна в этот момент, видела представшую картину перед ней в чёрно-белых тонах: никаких красок, которые бы дарили ей немного уюта и тепла. Всё как старое дешёвое серое кино — такое же нелепое и с долей уродства. Конечно, кто-то видит в такой атмосфере что-то вдохновляющее, уютное, но не Лиза. Лиза любила солнце.       — Что делаешь?       Неред вздрагивает от испуга, немного поёжившись, и поворачивается лицом к обладателю голоса, который услышала секундой раннее. В дверном проёме стоял будто окунувшийся в лужу парень, мокрая чёлка которого нелепо упала на лоб и визуально превращала его в ботаника из соседнего подъезда, что учился неподалёку в школе в десятом классе.       — Я даже не услышала, как ты зашёл. — Она спрыгивает с холодного подоконника, предварительно поправив задравшуюся футболку, и подходит к Юлику, тихо усмехнувшись его виду. Поправляет упавшие на глаза прядки волос и снова улыбается, заметив как брат, сводный, конечно же, хмурится и делает шаг назад, явно намекая на то, что он не тринадцатилетний мальчик, которого нужно вылизывать и прихорашивать. — Ты весь мокрый.       — Спасибо, а то я не заметил. — На этот раз уже усмехается сам Онешко и достаёт из чёрного небольшого пакета любимую шоколадку Лизы и протягивает ей, зная, что она обрадуется такой внезапной покупке. Шоколад с солёной карамелью, единственный, который любит и ест его сестра. Часто Юлик подшучивает над ней, говоря, что она скоро на лбу себе набьёт название своего любимого шоколада, чтоб потенциальные женихи заранее знали, как покорить эту даму, если у них появится такое желание. Хотя парень сомневается в том, что сестра будет принимать эти подарки от так называемых потенциальных женихов.       Хоть эта шутка и приелась Лизе, она всё же рада тому, что брат знает о её мелких причинах радости. Иногда Неред называет Онешко «слишком заботливым братом», но его это слегка обижает. В любом случае каждый из них понимает, что они слишком сильно любят друг друга, чтобы обижаться на нелепые шутки и фразы.       Кто бы мог подумать в далёком прошлом, что эти двое будут стоять друг на друга и не огрызаться, а вполне себе даже улыбаться друг другу и перешучиваться, после этого, конечно же, не дерясь и даже просто не ругаясь. Их родители поженились тогда, когда девушке было двенадцать, а Юлику пятнадцать. В начале совместной жизни, как по законам любой нелепой подростковой книжки, они невзлюбили друг друга — вечные ругани, драки, которые заканчивались разбитыми носами и синяками, в какой-то момент переросли в то, что Лиза плакалась на плече у сводного брата о ссоре с подругами или что-то в этом роде, пока Онешко поглаживал её по длинным волосам и успокаивал, шепча ей на ухо о том, что те самые подруги недостойны дружбы с такой замечательной девочкой.       А когда брату пришлось уезжать в Санкт-Петербург ради учёбы, Лиза уже плакала на плече у матери, не имея желания расставаться с братом и отпускать его во взрослую жизнь. И тогда, обняв сестру, что стала ему как родная, он сказал ей о том, что ждёт её в этом дождливом сером городе в надежде на то, что Лиза раскрасит своим присутствием Питер в яркие краски. И как только Неред окончила школу, она направилась к Юлику, и ни в коем случае об этом не пожалела. Только вот сам Онешко пожалел, что, конечно же, и не скрывает, да и девушка прекрасно понимает причину этого.       Лиза подходит к кухонной тумбе и зажигает газ на плите, предварительно поставив на конфорку полной воды старенький чайничек, что мог бы посоревноваться в возрасте казалось бы даже с динозаврами. Подходит к столу, за который уже успел усесться Юлик, и открывает шоколад, отламывает дольку и протягивает своему брату.       — Я, кстати, заметила кое-что, — медленно начинает Неред, придумывая как бы тактичнее подвести к разговору на тему, что была явно слегка неприятно парню. Она слегка откашливается и садится напротив Онешко, закинув в рот дольку любимого шоколада, — я давно не видела Каплан, да и ничего не слышала от тебя про неё. Вы опять повздорили что ли, или что-то типа того?       — Что-то типа того, — грустно произносит парень и подпирает голову рукой, направив взгляд куда-то в стену, но услышав бурление воды в чайнике, спокойно встаёт из-за стола и подходит к плите, убавив газ до минимума. Достаёт две кружки, пока Лиза наблюдает за его движениями и дожидается ответа на поставленный вопрос, руками поправляет чуть высохшие волосы, и наполняет два стакана кипячёной водой, предварительно закинув в каждый по пакетику зелёного чая. — Ты же знаешь, что ей не нравится то, чем мы занимаемся. Эти вечные драки с теми придурками, выяснения отношений и прочая херь. Ей явно не вкатывает мой образ жизни, — он грустно усмехается и ставит кружки на стол, — я до сих пор не могу понять, как она выбрала такого неотёсанного долбоёба к себе в парни. Ну, в любом случае её понимаю — она никак не вписывается в наш маленький мирок придурковатости.       — Знаешь ли, просто придурковатостью это, конечно, тоже не назовёшь, — произносит Лиза и вынимает пакетик чая, кладя его в маленькое блюдце, стоявшее на столе.       — Тем более, мы тут явно не в «казаки-разбойники» целыми днями играем. — Юлик снова садится за стол и кидает в чашку кубик сахара, после медленно размешивая в ней чай. — Но и я не могу просто взять и закончить с этим, тем более уж и Руслана кинуть на растерзание уродливым улицам Дыбенко я не смогу. Это знаешь, наверное, как очень вредная зависимость. Хотя зависимость невредной и не бывает, в принципе-то, — задумывается парень на секунду, после чего встряхивает головой и возвращается к диалогу, поняв, что снова потонул в своих мыслях. — Мы завязли в этом болоте, Лиз. И знал бы кто, какого чёрта я позволил тебе сделать это вместе со мной.       — Прекрати, это был мой выбор, — недовольно кидает девушка и делает глоток горячего чая, сведя брови к носу. — Не забывай, Юлик, что в любой момент ты можешь просто покончить с этим, тебе это не раз и говорил сам Руслан, ты сам придумываешь для себя причины продолжать тонуть в этом говне. Хотя, как ты и выразился раннее, всё же это дурацкая зависимость, от которой ой как непросто избавиться, да и мы, возомнили себя чёртовыми спасателями. Знаешь, мы слишком добрые для этого мира, слишком хорошие. Дыбенко нас не заслуживает.       — Кстати говоря, эти идиоты давно не давали о себе знать, — внезапно переводит тему Юлик, явно намекая на то, что продолжать разгонять тему крайнего разговора он явно не намерен. — Ты их видела?       — Неа, да и слава Богу, знаешь ли, — усмехается Лиза, откинувшись на спинку стула и подтянув к себе колени. Кладёт на них свою голову и задумывается о том, когда видела в последний раз хоть кого-то из той «кучки идиотов», как их гордо и с презрением называла сама девушка. — Надеюсь по итогу откинулись в местной канаве от совместной передозировки всякой разной херни.       По всей квартире внезапно раздаётся противный дверной звонок, от чего парень и девушка нелепо корчатся, после чего переглядываются и ловят во взгляде друг друга явное недоумение, означавшее то, что никто из них прихода гостей не ждал. Они синхронно подрываются со стульев и направляются к коридору, по пути захватив с собой пистолеты, лежавшие на холодильнике на случай таких внезапных приходов нежданных гостей. Чёрт его знает, кто мог появиться у их двери посреди дня. Таких желающих много, а особенно тех, у кого свои счёты с Юлием и Лизой.       Парень, подойдя к двери, заглядывает в дверной глазок и не видит перед собой ровным счётом никого, кто мог бы их потревожить, позвонив в звонок. Юлик оборачивается к сестре, говоря ей о том, что за дверью никого нет, после чего снова удостоверяется в этом.       — Может кто-то пошутил просто? — предполагает девушки и опускает пистолет, который до этого был направлен в сторону двери. И как только Онешко хочет ответить на её предположения, по коридору раздаётся слабый стук, исходящий с нижней части двери. Нахмурившись, Юлик несколько раз проворачивает дверной замок, предварительно уставив дуло пистолета в дверь, и медленно открывает её, после чего вздрагивает и опускает глаза на лестницу, на которой сидела Зарыковская.       Он подрывается к ней и садится на корточки перед Дашей, пока сзади стоящая Неред пытается понять, в чём дело. Она выглядывает в парадную и ужасается представшей перед ней картине: подруга, кудри которой были влажными от дождя и крови, уставила пустой взгляд на электрический этажный щиток, пока по щекам стекала собственная кровь.       — Твою мать, — ругается Лиза и, слегка оттолкнув брата, садится перед Зарыковской и обхватывает своими ладонями её лицо, рассматривая голову на наличие каких-либо ранений. — Кто, блять?       — А то ты не знаешь, — шепчет Даша, немного оживившись и переведя взгляд на лучшую подругу. Та обхватывает своими холодными ладонями её запястья и прижимает руки Лизы к коленям, после чего перемещает свои ладони в ладони подруги.       — Кто именно? — Лиза уже вскипает от злости, из-за чего щёки приобретают розоватый оттенок, а руки начинают трястись, но Даша сжимает их сильнее, зная, к чему это ведёт.       — Кашин.       «Чёртов Кашин, чёртов рыжий обмудок, чёртова свинья». — Кажется, эта мысль проносилась в голове русоволосой каждый Божий день.       Неред подскакивает с бетонного пола и уже собирается спускаться по лестнице, как чувствует руку брата, обхватившую её тонкое запястье. Она поворачивается к нему и ловит озлобленный взгляд Юлика, явно грозящий о том, что если Лиза сделает ещё хоть шаг, то он собственноручно будет готов привязать её верёвками к стулу, чтобы та не натворила бед.       — И что? Что дальше? — взрывается парень, всё так же не ослабляя хватку. — Придёшь к этому полудурку и скажешь: «Какого хера ты обидел мою подружку?». Или как?       — Да, именно так я и сделаю, — недовольно бросает Лиза и делает попытку вырваться из хватки старшего брата.       — Он тебя убьёт, пустоголовая, и не пожалеет. Ты сейчас ничего не можешь сделать.       — Ну да, давай оставим всё как есть, — повышает тон Неред, грозно глядя на своего брата, пока в груди бешено колотится сердце. Она недовольно фыркает и вырывает свою руку, подойдя ближе к Даше, всё также сидевшей на лестнице. — Ты посмотри на неё, на ней живого места нет, Юлик. Ты хочешь, чтобы это продолжалось? — Парень же молчит, переварив прозвучавшее из уст Лизы, после чего облокачивается о стену, скрестив на груди руки и пытаясь унять вырывающуюся наружу злость и обиду. Девушка снова садится на корточки перед своей подругой и кладёт ладони на её ляжки. — Как это произошло?       — Он сказал, чтобы мы сваливали с Дыбенко, — пробубнила Зарыковская, опустив глаза в пол, что дало понять Лизе, что здесь явно что-то не так.       «Сваливайте с Дыбенко» — иногда Лизе кажется, что это было первыми словами, которые придурки той группировки, в которую входит сам Данила, произнесли будучи младенцами. Каждая перестрелка уже на протяжении года начинается с этих слов, которые, как казалось, засели в её голове шизофреническим образом.       — И после этого он тебя избил? — с подозрением спрашивает Неред, пытаясь заглянуть подруге в глаза, после чего видит на её лице медленно появляющуюся ухмылку.       — Нет, после того как я сказала, чтобы они сами сваливали, и влепила ему нехилую пощёчину. — Глаза Лизы округляются, рот от удивления открывается и застывает в немом вопросе, после чего слышит позади себя смешок брата и хитрый взгляд Даши.       — Зарыковская, ты ебанутая, ты знала? — пуще прежнего удивляется Нереж и прижимает к себе девушку, начал гладить её по спине. — Тебя жизнь ничему не учит, слышишь? Королева боевая, нет слов.

* * *

      Свежий прохладный воздух врывается в лёгкие Лизы, как только она выходит из парадной на улицу. Асфальт после прошедшего дождя ещё не успел высохнуть, даже несмотря на то, что пару минут назад наконец-то выглянули редкие лучи солнца. Она поднимает глаза к небу и начинает немного радоваться, чувствую как тело наполняется некой лёгкостью и теплом — серые тучки медленно рассеивались в небе и уплывали подальше от города, что никак не могло не радовать Неред. Устремляет руки ввысь и начинает потягиваться, стараясь хоть немного расслабить свою спину и организм от полученного стресса, появившегося впоследствии переживания за жизнь своей подруги и за её мазохистские поступки.       После долгих уговоров, Юлик всё же отпустил свою сестру на улицу, после того как та часа два пыталась ему донести, что не собирается заявляться к рыжеволосому парню, а уж тем более ко всей опасной группировке, с желанием каждому набить ебало. Конечно, такое желание сидело в её груди, этого нельзя было отрицать, но у девушки голова всё ещё на месте, как и мозги в ней. Лиза успокоила его тем, что хочет пройтись по улице, пока нечасто приходящие лучи солнца касаются тусклого района, согревая каждый его, даже потаённый, уголок.       Шагая по родным улицам, девушка пытается понять, в какой момент всё пошло по наклонной и жизнь превратилась в криминальный фильм девяностых годов. Делая шаг за шагом по случайному направлению, старается восстановить всю хронологию событий после приезда в город, жизнь в котором ей представлялась чем-то невероятным. Нет, тут и не поспоришь — то, что происходит каждый день, по-настоящему невероятное событие, но это с какой стороны посмотреть, правда.       Она даже и не представляла, в каком дерьме замешан её брат, когда стояла на пороге его квартиры с чемоданом в руках. Первые пару недель, конечно же, он старательно делал вид, что живёт обычной жизнью студента и ничем другим не занимается, пока в какой-то момент, придя из магазина, девушка не увидела лежащего у входной двери в квартиру побитого Руслана, лучшего друга Юлика. Лицо было полностью в крови, костяшки ничем другим тоже похвастаться не могли, а из плеча торчал какой-то маленький нож, из раны, которую этот нож образовал, медленно стекала струйка крови. И тогда Лиза и поняла, что за внеучебная деятельность, которой брат постоянно скрывал своё отсутствие дома.       Онешко пришлось поведать о том, чем он занимался до прибытия сестры, и услышанная ею информация её никоим образом не порадовала.       — Это довольно сложно объяснить, знаешь, — начал Юлик, параллельно перематывая бинтом пораненную руку лучшего друга. Он пытался прятать виноватый взгляд от Лизы, что получалось совсем хреново, пока та, находясь в шоке, ждала хоть какого-то объяснения происходящему. — Это не лучшее место для жизни, и мне жаль, что ты об этом узнаёшь таким образом, — парень кинул взгляд на Руслана, а тот лишь пожал плечами, тем самым показывая, что никак не поможет в данной ситуации. — Здесь есть кое-какие ребята, которые, так скажем, заправляют этим районом.       — И каким боком с этим связан ты? — спросила Неред и поставила перед парнями стул, на который следом села, после чего поймала на себе уже виноватый взгляд Тушенцова.       — Просто, Руслан как-то раз попросил меня помочь ему, и, ну видишь, это как-то затянулось. — Онешко закончил перевязывать руку Руслана и убрал аптечку в сторону, после потерев ладонью шею и откинувшись на спинку дивана.       — Замечательно, — грубо проговорила девушка и недовольно покачала головой, отведя взгляд к окну. — Ну, я жду продолжения. Кто эти идиоты?       — Они давно заправляют этим местом, — продолжил разговор Руслан и взял в руки прозрачный стакан с кофейного столика, после чего отпил оттуда воду. — Местная опасная группировка «По закону». Ну, так они сами себя по крайней мере кличут. Сейчас во главе сей банды стоит Юра Михайлович Хованский, мерзкий типок, сын основателя группировки, уходит корнями в далёкие восьмидесятые. С того момента они и считаются здесь главными.       — Ну так снова вопрос, причём здесь вы? — всё ещё не понимала Лиза и посмотрела на мальчиков с надеждой, что они сейчас внезапно одумаются.       — Лиз, я здесь родился, — с какой-то жалостью сказал Тушенцов, дёрнув рукой и встав на ноги. Он выжидающе посмотрел на девушку, после чего подошёл к окну, всматриваясь в улицы, что с самого детства он считал родными. — Мне надоело, что люди, живущие здесь, в родном месте, боятся просто-напросто передвигаться. Ты можешь уговорить Юлика съебаться от сюда к хуям, но меня — никогда. Это мой дом. Да, он полон огромного количества придурков, на каждом углу наркоманы и проститутки, дети курят за гаражами, продают непонятные таблетки и пиздят своих одноклассников, воруют у отцов пистолеты и наставляют друг на друга, представляя, что они главные герои идиотских сериалов. Это место полно погрешностей, но, сука, это мой дом. — Выслушав эти слова Лиза спокойно лишь повернулась к своему брату и задала вопрос:       — А полиция? Они ничего не могут сделать?       — Думаешь у этих придурков нет связей? Их давно бы накрыли, если было всё так просто. — Лиза нахмурилась и снова задала вопрос, ответ на который прекрасно знала заранее:       — Я так понимаю, тебя из этого говна не уговорить вылезти? — Тот лишь отрицательно помахал головой. — Ладно, тогда мы избавимся от этих придурков.       — «Мы»? Да ты с ума сошла, нихуя подобного, — брат девушки подорвался с дивана и схватил её за уставшие плечи. — Никогда в этой жизни ты не влезешь в это дерьмо.       И именно в этот момент Юлик совсем позабыл о том, в кого эта девушка пошла своей напористостью и неимоверной гордостью. Они ни в коем разе не связаны кровью, но, чёрт возьми, характерами похожи как две капли воды.       Лиза выплывает из своих мыслей и машет головой, после чего поднимает глаза на вывеску магазина, к которому её привели ноги. Она перебирает свои карманы в поисках денег, на ходу пытаясь вспомнить, брала ли с собой их вообще. Делает вывод, что в кармане ни копейки, после чего поворачивается в противоположную сторону, уже собираясь пойти в сторону дома, как замечает подходящего к ней рыжеволосого веснушчатого парня, который с самодовольной улыбкой курил любимый им винстон икстайл и вальяжной уверенной походкой шёл в сторону Неред.       «Доброе, блять, утро»       Голова отвратительнейшим способом раскалывалась от боли, сердце в груди бешено стучало, но девушка даже не замечала этого — старалась всеми силами держать себя в сознании и не подавать виду, что страдает от нахлынувшей боли. Данила лишь посмеивался над ней, волоча за волосы по обшарпанным ступенькам лестничного пролёта. Лиза время от времени вскрикивала, не в силах иногда сдерживать себя, и старалась своими руками достать до ладоней рыжеволосого, что не получалось от слова совсем.       — Ты сама влезла в эту игру, малышка, — улыбнулся, как Чеширский Кот во все тридцать два зуба, и откинул её к стене в потрескавшейся зелёной краске, как только ступил на самый верхний этаж родной многоэтажки. — Так что теперь будь добра, играй по правилам этой игры, на которую ты самовольно согласилась.       Лиза с трудом сдерживала подступившие к глазам слёзы, после чего протёрла грязными в земли ладонями лицо, и постаралась сфокусировать свой взгляд на Кашине, который перед ней был слегка размытым. Тот облокотился о стену и достал из своего кармана потрёпанную пачку сигарет, достал оттуда одну помятую и следом закрепил её за ухом, другой рукой закинув пачку обратно в карман.       — Ты ебанутый, — закричала девушка и приняла сидячее положение, ладонью проведя по волосам. Она даже и не боялась, что жители этого дома как-то обратят на них внимание, они вполне себе привыкли к вечным крикам, матам и стонам, которые разносились по парадной каждый Божий день, каждый день и каждую минуту. Все уже смирились с этим — настолько они погрязли в этом. Парень на её слова снова усмехнулся, после чего подошёл к Неред и сел перед ней на корточки, хватая полное синяков лицо в свою ладонь. Рассмотрел каждый сантиметр её кожи и улыбнулся, явно будучи довольным сей картиной. — Как таких обмудков земля держит?       — Не поверишь, малышка, каждый день просыпаюсь и задаюсь в первую очередь именно этим вопросом, — сладко ответил он и заглянул в её полные злости глаза. — Когда я так смотрю на дам в местных блядушниках, они мне за милую душу отдаются. Как долго продержишься ты, перед тем как ляжешь подо мной в моей же кровати, а? Да, кстати, ты не ослышалась, такому грязному существу как ты я даже позволю лечь в свою постель. — На эти слова девушка лишь вскипела от злости и плюнула ему в лицо, прекрасно понимая, что дальше не последует довольное поглаживание по её пустоголовой, как любил говорить старший брат, головке.       Кашин, не на шутку разозлившись схватил девушку за спутанные волосы и приподнял её, наблюдая за сменявшимися друг за другом эмоциями на её лице.       — Ну, если ты начнёшь меня умолять о том, чтобы я тебя отпустил, то так уж и быть, я подумаю, — произнёс он и поймал на себе её взгляд. Та лишь старалась найти в нём хоть каплю какого-то сочувствия и сожаления, надеясь в тот момент на то, что эгоизм рыжеволосого поглотил его не полностью.       — Мечтай, — выплюнула Лиза и отвела взгляд. Данила, самодовольно улыбнувшись, откинул девушку в стену и встал на ноги, предварительно вытащив из-за уха сигарету и положив её меж своих губ.       Не торопясь достал зажигалку из кармана и подвёл её к кончику сигареты, поджигая её. Сделал первую затяжку и вынул сигарету изо рта двумя пальцами, продолжая всё также наблюдать за Лизой, что старалась не подавать виду того, что ей больно.       — А ты, как сказать-то, настырная слишком, знаешь? — констатировал он и наклонил голову набок, поджав губы. — Тебе когда-нибудь это обернётся боком, — бросил он и отвернулся от девушки, после чего покачал головой и подошёл к лестничному пролёту. На секунду остановился, словно хотел что-то сказать, но по итогу начал спускаться по лестнице, даже не оглянувшись на Лизу.       А та сидела, облокотившись о стену, и зализывала свои раны, мысленно пытаясь успокоить накопившуюся внутри злость. И именно в тот момент она приняла решение, что когда-нибудь, надеясь, конечно же, что в ближайшем будущем, задушит собственными руками этого рыжеволосого ублюдка.       — Здравствуй, принцесса, я так понимаю, твоя подружка уже пожаловалась? — усмехается парень и выбрасывает бычок в урну, стоящую около продуктового. Лиза сразу же хватается за свой пистолет, находящийся за поясом, и направляет на противостоящего парня, на что тот лишь притворяется испуганным и поднимает руки в примирительном жесте.       — Эй-эй, я вообще-то без пистолета, так нечестно, малышка, — произносит он и косится на неё.       — Ещё одно «малышка», и я прострелю твои яйца, обмудок, будешь валяться в собственной крови на этом асфальте и молить о помощи, — скалится Неред и делает шаг вперёд, совсем не задумываясь о последствиях только что сказанной ею фразы.       — Ой, посмотрите-ка, в ней проснулась смелость, — Кашин улыбается и делает шаг навстречу девушке. — И что ты мне сделаешь, малышка? Выстрелишь прям сейчас? — Он делает ещё пару шагов и туловищем упирается в дуло пистолета. — Давай, сделай это. Потом Хованский найдёт тебя, твоего дружка и брата, твоих бедных подружек, и перережет глотку каждому из них, не побоится замарать руки в их грязной крови. Да даже бы если не Юра, ты бы всё равно никогда не выстрелила. Столько упущенных возможностей, эх…       — Замолчи, обмудок, — шепчет Лиза, чувствуя, как напряжение нарастает, мысли в голове полностью теряют свой смысл, руки начинают немного потрясывать, да и то же самое можно сказать о её тело, что с каждой секундой начинало выдавать чувства и эмоции девушки, хоть и отчаянно пыталась всеми силами их скрыть. И Данила, конечно же, заметив это, перехватывает пистолет и направляет в голову Неред, от чего та вздрагивает и пугается.       — Пуф, — произносит он, имитируя выстрел. — И тебя бы сейчас не было. — Лизу начинает трясти пуще прежнего, и она делает медленный шаг назад, наблюдая за выражением лица Данилы. Тот внезапно толкает её, из-за чего девушка падает на мокрую траву, и кидает в неё её же пистолет, свысока взглянув на неё. — У меня есть дела поважнее, чем разборки с тобой, я за пивом пришёл, — как ни в чём не было говорит Кашин и заходит в продуктовый, провожаемый взглядом Лизы, после чего она сразу подскакивает и уносится в противоположном направлении, предварительно отряхнув от себя грязь.       Грязь. Грязь повсюду: грязное место, грязные люди, грязные дома, машины, даже магазины, всё грязное. И она становится тоже грязной. Мысли, решения, поступки, цели. И понимает, что назад дороги нет. Как только она перешла порог квартиры брата, пути назад не было. Она вошла в квартиру Юлика и вместе с тем вошла в этот грязный мир, даже совсем не догадываясь об этом.       Лиза приняла чёткое решение: она поспособствует тому, чтобы эра этих недалёких идиотов закончилась как можно раньше, они исчезнут отовсюду: из мыслей людей, из чужих уст, из этого района, города и из её жизни.