Силуэт

Небольшой силуэт отражает солнце на весеннем промокшем асфальте, шарф наброшен петлёй, и ветер развивает кудри. Время, когда кажется, жарко, но очень легко подхватить простуду; время бежать наполовину обезумевшим бог весть куда. А как же? Когда, во время всеобщей зимней спячки, совсем уходят силы в повседневном упорстве, раз за разом догорает, превращаясь в сыпучую серу, как спичка, вера, – придаст новый запас сил сама королева безумства и радости – её превосходство Весна. Доносятся звуки игр и веселья. «Теперь ты водишь!… Догоняй!… Нет, я больше не буду стоять на воротах… Хотите, сделаем вам прическу?… Нам негде репетировать, дружище…» Всё оно движется, всё живёт, добираясь до цели, какой-то контрольной точки, чему торжествует, после – грустит слегка, и снова отправляется к новым далям, чудесным местам и событиям, в бешеном темпе уходящего бытия. Что интересно и немаловажно, все они осознают, что это их время, смех звенит прямо здесь и сейчас, лучшего мгновенья и быть не может, нет… Наверное, и не бывает. И отдаются ему настолько, насколько возможно, не из-за страха или жадности к хорошим эмоциям, а просто, потому, что так хочется, такая вот огромная норма в это прекрасное время. А что силуэт? что нам про него известно? Он идёт, отражая в своих больших глазах свет. Неспешно поднимает их к тёплому солнцу, но остаётся холодным. Нос, покрасневший, замёрз. Взгляд его грустный. А лицо словно тянется к солнцу, насколько способно, спрашивает: «почему ты не греешь меня?… все меня бросили, оставив на сердце тоску и печаль, став холодными, и ты тоже, солнце, совсем не греешь меня». Эх! Разбежится, скорчив лицо, ударит ногой сгусток снега, один из тех, что ещё не успели растаять – снег разлетается, угождая в лужу и тает в его глазах. Он беспокойно дышит после неожиданного для самого себя рывка, и думает: «Вот!… Так тебе, так!… Ха-ха!» Но снег тает, дыхание приходит в норму и гнетущая боль возвращается, подкравшись к нему со спины, охватывает его плечи, грудь, лицо… Глаза закрываются ненадолго. В такие моменты он чувствует боль, будто она – существо, совсем настоящая. Кто-то ещё не сломлен, идёт уверенно, принимая, что есть, ожидая, что будет. Улыбнётся знакомому, помашет ему рукой, затем подойдёт и расскажет, чего случилось хорошего, и знакомый ему расскажет. Они подбодрят друг друга и пойдут дальше. Им двоим обязательно после этого придёт в голову мысль: «он был приветлив и весел, всё потому, что лишь делает вид, он хотел подбодрить меня… как и я его» Небольшой силуэт отражает солнце... В этой системе отсчёта, связанной с Землёй, неминуемо горе. Кого-то оно поражает чересчур беспощадно, но никто не может отказаться, по крайней мере, не может напрочь забыть свою весеннюю лихорадку. Этот силуэт, как и все, никогда не забудет её. А если будет держаться, однажды, боль сменится новым счастливым безумием, есть в нём смысл или нет, улетающим, стремящимся в новую дивную даль, называемой вечностью.