Советчик
— Что-то ты сегодня сам не свой, — все-таки сказал Идэ. К счастью, он говорил достаточно тихо, так что остальные к разговору не подключились — но лучше бы такого разговора не было вообще. Мацуда неопределенно пожал плечами: — Просто думаю… Об этом деле и вообще обо всём. — Этот запрет говорить о… — Опять, да? — Ладно, ладно. В общем, вот это обещание, которое ты с нас взял, как-то мало связано с текущим делом. Мацуда вздохнул, взъерошил волосы, как будто это могло помочь расшевелить мысли, и наконец ответил: — Ну, не то чтобы это было так уж важно, но… «Сам не свой» я был раньше. А сейчас надо вроде как… вроде как двигаться дальше, так? — он изобразил подобие улыбки, с отвращением думая, что Кира кого угодно может сделать таким же мерзким вруном, как он сам, и что боги смерти в целом — совершенно ужасная раса. — Да, наверное… — ответил Идэ задумчиво. — И, наверное, это логично, что именно ты решил поставить точку. Для тебя это всегда было важнее, чем для большинства других… Мацуда не стал с ним спорить. Но подумал, что не отказался бы видеть кого-нибудь другого на своем месте. Может быть, им тоже представилась бы наконец шикарная возможность поделать глупости. В кабинет просочился Кира, которому, надо полагать, надоело торчать в коридоре. Демонстративно остановившись в самом дальнем углу кабинета — хотя, если бы он захотел, прочесть содержимое любого из мониторов даже с такого расстояния для него не составило бы труда, и Мацуда прекрасно это знал, — шинигами спросил ленивым тоном: — Ну что, уже замел весь мусор под ковер? С трудом сдержав желание швырнуть в Киру чем-нибудь тяжелым, Мацуда опустил голову. Тот подобрался поближе, снова опустился на корточки, положив одну руку на спинку стула, а другую на стол. Мацуда осторожно попытался отодвинуться: все-таки мало удовольствия, когда на тебя чуть ли не наваливается какая-то пропахшая потусторонней пылью мумия. Вот это уже было совсем не по-лайтовски, тот обычно держался от людей на расстоянии. И, к сожалению, это был не тот аспект личности Лайта, который Мацуда хотел бы изменить. — Ну давай, прокручивай, — нетерпеливо сказал Кира. — Я читаю довольно быстро. Мацуда печально вздохнул, осознав, что вставленный им в начало этого своеобразного отчета пассаж про настырных шинигами, лезущих не в свое дело и отвлекающих честных полицейских от их настоящих обязанностей, в цель не попал, и послушно заскрипел колесиком мышки. Кира впился глазами в экран. Жесткие, как проволока, волосы с легким шорохом задевали ткань пиджака на плече — оттого, что двигал рукой сам Мацуда, потому что Кира, кажется, не шевелился. Даже глаза не поворачивались, сканируя строчки. Можно было подумать, что он не читает, а просто таращится в одну строчку, только делая вид, что содержимое текста его интересует. Но когда один документ в очередной раз сменился скопированным следом за ним другим, он сказал: — Притормози здесь. Пару страниц он прочел уже по-человечески, задерживаясь взглядом на отдельных словах, беззвучно шевеля губами, хмурясь, а иногда и недобро улыбаясь. Потом опять погнал дальше. Следить за его лицом было неудобно, так что Мацуда наконец оставил эти попытки и просто перечитывал сам эти виденные им сто раз данные, часть их он мог повторить и не глядя, наизусть. А потом отчет закончился. — Это довольно интересно, — сказал Кира сдержанно. Еще несколько секунд он молчал, постукивая ладонью по столу и глядя куда-то в сторону. — А сейчас, Мацуда, я задам тебе один вопрос, которым я ни в коем случае не хочу тебя обидеть. Просто мне хочется что-то для вас сделать, и при этом не хочется, чтобы ты выдал мое присутствие. Насколько часто бывало, чтобы ты первым высказывал по-настоящему ценные идеи или теории? Прошло полминуты, прежде чем Мацуда медленно напечатал: «Никогда такого не бывало». — Ну что ж, — Кира встал, всё еще опираясь на стол и на стул, будто забыл, что можно просто выпрямиться. — Самое время начать, значит.Посредник
Что было хуже всего — так это что они даже не удивились. Никакого «Неужели ты сам это всё придумал», или «Странно слышать всё это от такого кретина, как ты», или тем более «Не верю, что никто не подсказал тебе это, уж не Кира ли стал богом смерти и стоит сейчас у тебя за спиной?» — ничего. Они были по-хорошему удивлены и рады за него, они ему верили, и ему было плохо от этого доверия, потому что на самом деле он ничего не придумал, и Кира стоял у него за спиной, ставший богом смерти, но по-прежнему зловещий, и указывал, что ему говорить. Наверное, Кираэль действительно хорошо подбирал последовательность фраз — так, что никто ничего не заподозрил. Это было отвратительно, но, в конце концов, это был Кира. — Если нам повезет, они будут там оба, — повторил бог смерти — потому что он это уже говорил, только другими словами, и Мацуда об этом уже говорил, и все это уже слышали. И зачем это нужно, было совершенно непонятно. — Скажи, что они оба могут быть там. Мацуда отмахнулся от него понезаметнее. — Я серьезно, — настаивал Кира. Сейчас он торчал уже слева, как положено благовоспитанному богу смерти, если, конечно, у благовоспитанных богов смерти принято вот так стоять, скрестив руки на груди, и самоуверенным голосом указывать преследуемому человеку, что говорить. — Напомни об этом еще раз. О том, что второй такой возможности может не представиться. Скрипнув зубами, Мацуда наконец сказал: — Если нам повезет, мы можем застать там их обоих. В любое другое время мы сможем арестовать их только поодиночке. — А как он мог не сказать, когда тебе капает на мозги кто-то, с кем ты даже не можешь поспорить в данный момент? — Второй на свободе нам не нужен, кто бы это ни оказался, — кивнул Айзава. — Но все-таки как насчет того, чтобы не лезть туда самим? — Скажи, что они не будут нас ждать… — небрежно бросил Кира. — Жаль, что нельзя рассказать о моём присутствии. — И, в ответ на вопросительный взгляд Мацуды, пояснил: — Ну, ты же понимаешь, если на вашей стороне будет кто-то невидимый и неуязвимый, этим парням точно крышка. Мацуда уже открыл рот, чтобы сказать, что дело не будет опасным, но замер, остановленный нехорошей мыслью. Слово «крышка» к простому аресту как-то не очень подходило, а в одном из скопированных в тот файл документов были фотографии подозреваемых. Бог смерти мог видеть их даты смерти — и, возможно, один из них должен был умереть завтра — или даже не один. А что если кто-то из тех, чьи даты смерти подсказали Кире выбрать завтрашний день для операции, был на самом деле не преступником, а полицейским? — Ну чего молчишь? — Кира заглянул ему в лицо, дожидаясь какого-то знака или ответа, ну или просто выхода из ступора и возвращения к общему разговору. — Я… я не знаю, — сказал Мацуда. — Я не знаю, мне казалось, что это хорошая идея, но я не хочу, чтобы завтра случилось что-нибудь нехорошее и чтобы я был в этом виноват. Мы все теперь знаем, что сроки жизни предопределены и всё такое прочее, но они все-таки зависят от решений, которые люди принимают. Даже если у этих людей нет тетради смерти. «А у меня она есть», — добавил он про себя. — Ну вот, — вздохнул Кира. — Решил, что ваш отдел должны выкосить завтра в одиннадцать и поэтому я выбрал это время? Да? И ведь я даже не могу ничего возразить, нам нельзя ничего говорить о сроках жизни. В том, чтобы знать, что они оба не могут, по разным причинам, возразить ничего друг другу, не было ничего приятного. А тут еще и обсуждение переключилось на какие-то возвышенные материи. В любое другое время обо всём таком действительно можно было бы поговорить — когда он мог говорить сам, а не пытаться быть посредником между людьми и богом смерти. Это было всё равно что разговаривать по телефону в присутствии кого-то, кто дает советы, как себя вести. Кира отошел к окну, будто решил наконец оставить его в покое и позволить самому решать, настаивать на этом плане или нет. Но напоследок он все-таки сказал: — Можешь мне не верить, но я просто хочу принести какую-нибудь пользу. Хоть раз — боги смерти ужасно бесполезные создания… Другого шанса мне может не представиться.Просьба
— Кажется, ты что-то забыл, — сказал Кира на обратном пути. Мацуда поднял на него усталый взгляд: хватит уже загадки загадывать, не до того. — Яблоки. — А-а… А что, теперь уже нужно? — Думаю, да. — Хорошо, если так, — без особых эмоций пробормотал Мацуда, поворачивая к магазину. — Переживаешь из-за завтрашнего? — беспечно спросил Кира. — Не твое дело. — Ну как это не мое… — Очень просто — не твое. Даже если ты влез в людские дела, в ответе за всё остаются люди… то есть я. — Ну, если ты такой ответственный, можешь использовать тетрадь. — Я не буду использовать тетрадь, — ответил Мацуда хмуро. — И ты же сам говорил, что будет лучше, если я просто буду считаться ее владельцем. — Тогда я не знал, что тебе потребуются какие-то гарантии. — От тебя мне никаких гарантий не нужно, — отрезал Мацуда. — Слушай, хватит уже огрызаться. Я тебе что, что-то плохое сделал? — Да нет, что ты. Наоборот, доверил мне тетрадь смерти… Надеюсь, не потому, что я единственный из четверых, кто переживет завтрашний день? Ты только говоришь, что будешь на нашей стороне, но на самом деле тебе не может быть никакого дела до нас — в конце концов, ты бог смерти! — Я опять не могу тебе ответить, — раздраженно сказал Кира. — Но, может, в своих попытках разоблачить мои коварные планы ты учтешь, что мне удобнее видеть тебя не только живым, но и здоровым? Мы можем предсказать только дату смерти, но не будущее как таковое. Если ты завтра, к примеру, впадешь в кому на пять лет, ты не сможешь вернуть мне тетрадь, а я не смогу ее у тебя отобрать. Так что прекратим этот бессмысленный разговор… — Который начал ты. — Я вообще-то немного о другом хотел попросить. — О чём? — Тут место слишком людное, потом расскажу. «Потом» наступило только дома, потому что от магазина они шли молча. Мацуда снова заговорил с Кирой тогда, когда тот, стоя рядом с ним в комнате, умиленно смотрел на Рюука, в пасти которого исчезало уже третье яблоко. Точнее, не заговорил даже, а протянул четвертое яблоко ему самому. — Вот еще, — сказал Кира, состроив такую презрительную рожу, что Мацуда сто раз пожалел о своем порыве. — Подсаживаться на человеческую еду — делать мне больше нечего. — Л-ладно, — сказал полицейский. — Ты о чём-то со мной поговорить хотел. — А, ну да, — оживился Кира. — Мне понадобятся ты и твой пистолет. Он заряжен, надеюсь? — А то! — Мацуда полез за своим оружием и даже снял пистолет с предохранителя. — А зачем? Кира удивленно поднял бровь: в его представления о порядках, установленных в мире людей, стрельба прямо в жилых кварталах не входила. Но, в конце концов, это была не его проблема, поэтому он не стал предлагать переместиться в какое-нибудь глухое место. — Видишь ли, мне как богу смерти человеческое оружие не должно вредить, но поскольку я еще не совсем бог смерти, я не могу быть уверен в этом на все сто. Но к завтрашнему дню мне хотелось бы знать это точно — потому что просто раствориться в воздухе у меня не обязательно получится, тем более быстро. Можешь помочь мне проверить это? — В каком смысле? — не то чтобы до Мацуды совсем не доходило, к чему он клонит, скорее он не хотел, чтобы до него это дошло. Кира озадаченно посмотрел на него, подбирая еще более простое объяснение. Рюук на своей кровати уже вовсю смеялся. — Это что же, ты хочешь, чтобы я в тебя выстрелил, что ли? В следующих главах: безжалостный фанон, зловещий смех, кухонные разговоры, фальшивые фанатики, внезапные наркоторговцы! Появятся ли у новых персонажей имена и что-нибудь помимо имен? Найдется ли во время перестрелки время для рефлексий? Что хуже — мешать работе или ранить эстетические чувства? Что предвещает драматическое осыпание перышек? Не переключайтесь!