Identity

– Это попросту нечестно! И несправедливо! Бэтмен мысленно вздохнул. Этот разговор в различных вариациях повторялся достаточно регулярно, чтобы набить оскомину. Чаще всего заводилами выступали Флэш и Зелёный Фонарь. Как одни из старожилов Лиги они всерьёз считали, что имеют право требовать открытости и взаимности: Бэтмен знал настоящие личности всех в команде, личность же Бэтмена не знал никто – и некоторых это жутко бесило. Утверждение, что настоящая личность Бэтмена для всех оставалась неизвестной, было не совсем верным. Ещё в самом начале Бэтмен по всей форме представился Диане, здраво рассудив, что кто-то должен знать – мало ли какие возникнут обстоятельства, а Диана была надёжна и как никто умела хранить секреты. Разумеется, рано или поздно Брюс собирался открыться и остальным, потому что сохранять личность в тайне становилось всё сложнее, а смысла в этом – всё меньше, но всё же предпочитал сделать это попозже. Отказываться от старых привычек всё-таки тяжело. В конце концов, именно привычки делают нас теми, кто мы есть. – Брось, Бар, ты же знаешь, что взывать к честности и справедливости в этом случае бесполезно. Для себя у Бэтса своя мерка. – Хэл кивнул Бэтмену, отсалютовал Супермену, обхватил кипятящегося Барри за плечи и вытолкал его из конференц-зала. Остальные участники сегодняшнего брифинга удалились ещё в начале попыток Флэша воззвать к совести Бэтмена: если бы у Флэша вдруг на этот раз получилось, им бы в любом случае рассказали, так что чего зря время терять. Бэтмен и Супермен остались вдвоём, и молчание между ними показалось непривычно натянутым. – Тоже будешь призывать меня открыться? – Бэтмен не выдержал первым, что было совсем для него нехарактерно, но с Суперменом можно было немного расслабиться и не держать паузу до упора. – Барри прав. Это было бы по-честному. – Неужели и ты тоже изнываешь от любопытства? – Не изнываю, но не против был бы узнать, как выглядит человек, с которым я хочу встречаться. – Ты... что?.. Супермен дорого бы дал, чтобы увидеть выражение лица Бэтмена в этот момент. В его подбородке просматривался намёк на ошеломление. Вообще, если подумать, у Бэтмена был весьма выразительный подбородок, но всё-таки его было мало, чтобы составить полную картину. – Хочу встречаться, – терпеливо повторил Супермен. – Что это на тебя нашло? – А ты не думаешь, что это закономерно? – Кларк развёл руками. – Что тебя так удивляет? Мы давно знаем друг друга, я тебя уважаю и восхищаюсь тобой – и никогда этого не скрывал. Мы проводим вместе кучу времени – и мне хочется, чтобы этого времени было ещё больше. Ты знаешь, кто я и чем занимаюсь, так что секреты и работа никогда не встанут между нами. Мы друзья – так почему бы и не сделать следующий шаг? – Закономерно… конечно, – пробормотал Бэтмен. – Именно. Мне не хватает самой малости, чтобы в тебя влюбиться. Я хочу на тебя посмотреть, прежде чем принять окончательное решение. – Очень романтично. – Ты не ценишь романтику, только логику и рациональность. Что ж, не один ты тут умён, уверен, что сумею тебя убедить. Комплименты вряд ли помогут, а вот аргументы... Подумай, Би, я дам тебе время. Супермен улыбнулся ему на прощание и ушёл так стремительно, что Бэтмен не успел найтись с ответом. Глядя вслед колыхающемуся за спиной владельца красному плащу Бэтмен чувствовал себя совсем не таким умным, как обычно. – Альфред, ты слышал? – Каждое слово, сэр. Если позволите, я рекомендовал бы криптонит. – Зачем? – Если вы хотите избавиться от ухаживаний мистера Кента. – Вряд ли понадобятся такие серьёзные меры. Кларк... он... Мрачный тип в маске – это не то, что ему нужно. Скоро он сам это поймёт. – О, думаю, вас ждёт сюрприз, мастер Брюс. Брюс правда был уверен, что ничего серьёзного не произошло, поэтому попытался выкинуть из головы этот более чем странный и неожиданный разговор. Изредка, буквально минут по пятнадцать-двадцать в час, он проводил фоновый анализ событий последних месяцев, выискивая признаки особого отношения, которые упустил. Что заставило Кларка так спокойно, обстоятельно – рационально – объявить, что он хочет с ним встречаться. Не с ним, Брюс оборвал сам себя, Кларк не знает, кто он такой. Что он там себе навоображал? Какое лицо представил под маской? Бэтмен фыркнул – не его забота. Пусть тешится, пока не надоест. Кларк же… Супермен – проще было думать о нём как о Супермене. Супермен был другом Бэтмена, верным соратником. Инопланетянином во всех отношениях замечательным, честным, добрым, надёжным и ответственным героем, умеющим держать себя в руках и справляться с разного рода сложностями. Что бы на него ни нашло, это обязательно пройдёт, и потом между ними всё будет по-прежнему. Поведение Кларка вполне можно было списать на травму после расставания с Лоис. Бэтмен почти с самого начала был молчаливым свидетелем этих отношений и немного наивно желал, чтобы у них всё получилось. Этот роман имел все шансы стать образцово-показательным примером для остальных, доказательством, что можно быть счастливым в личной жизни супергероем, чем, к примеру, сам Бэтмен похвастаться не мог. Наверное, Супермен тоже ощущал что-то вроде ответственности перед сообществом, поэтому он очень старался. И Лоис тоже старалась, как до неё старались Лана и прочие подружки Кларка Кента, чьи имена перечислялись в собранном Бэтменом досье. К сожалению, этому любовному лайнеру не суждено было долгое плавание. Супергерои в этом смысле похожи на пожарных, полицейских и врачей, но в миллион раз хуже – их никогда не бывает дома, когда они нужны своим близким, а упрекать их за это попросту аморально. Чтобы мириться с этим, нужен был особый уровень понимания. Насколько Бэтмен мог судить, между Лоис и Кларком всё прошло довольно мирно и по обоюдному согласию, хоть и нелегко. Супермен три дня отсиживался в Крепости Одиночества, пока Бэтмен вынужденно его не побеспокоил в связи с очередным назревшим кризисом, Лоис отбыла в командировку в Камбоджу (Бэтмен счёл своим долгом за ней присмотреть). После окончания той заварушки Бэтмен приготовился к морально поддерживающему мужскому разговору, но Супермен был задумчив и тяги к общению не демонстрировал, так что дело ограничилось сочувственным хмыканием и неловким похлопыванием по спине. Бэтмен дал понять, что его двери всегда открыты для Супермена, Супермен принял это с благодарностью. Честно говоря, Бэтмен думал, что у Супермена может что-то получиться с Дианой. Они оба были невероятными, равными по силе, занимались одним делом – в общем-то, это предположение было абсолютно логичным. Заметив их переглядывания украдкой и то, как они держатся за руки, когда их никто не видит (если совсем честно, Бэтмен не мог себе представить Супермена и Чудо-женщину, держащихся за руки, но в жизни и не такое бывает), Бэтмен бы совершенно не удивился, но замечать было нечего. Супермен вёл себя, как обычно, а Диана… о личной жизни Дианы сложно было что-то сказать наверняка, она действительно отлично умела хранить секреты. И вот теперь выяснилось, что Супермен и впрямь решил поискать своё счастье на работе, хотя его выбор был более чем обескураживающим. Не то чтобы Бэтмен никогда не размышлял о том, что такое возможно, но, в самом-то деле, нельзя же всерьёз говорить об отношениях, когда один даже никогда не видел второго без брони, плаща и капюшона. А если бы и видел… Супермен был Суперменом и уж точно мог найти кого получше. Поэтому не стоило даже фантазировать о подобных нелепостях. Если Бэтмен и опасался, что отныне их совместная работа будет сопровождаться чувством неловкости, то Супермен быстро развеял его опасения. Он держался, как всегда, ни на какие чувства не намекал, показаться без маски не просил (Флэш тоже временно поутих, Бэтмен подозревал, что Супермен провёл воспитательную беседу и с ним, и с Фонарём), разве что иногда Бэтмен ловил на себе его изучающие взгляды. Впрочем, сам Бэтмен на Супермена тоже посматривал: мало ли какая помощь ему могла потребоваться. Это по-товарищески и ничего нового в этом не было, как Супермен и сказал, они просто проводили чёртову уйму времени вместе, были друг к другу внимательны и заботились друг о друге. Посчитав вопрос исчерпанным, Бэтмен волевым усилием избавился от всех побочных мыслей, как оказалось, преждевременно. Бэтмен терпеть не мог ситуации, когда обстоятельства вынуждали его отказываться от использования собственного транспорта. Любой из летающих героев готов был подкинуть его до нужного места, и дело было не в том, что он не доверял товарищам по команде, просто он доверял им недостаточно, чтобы чувствовать себя совершенно спокойно, болтаясь с ними в воздухе. Супермен всегда был исключением. Когда Супермен обнимал его – держал – Бэтмен мог расслабиться и сосредоточиться на поставленной задаче. Но только не сегодня, когда после успешной миссии Супермену вдруг вздумалось подняться повыше и зависнуть в ночном небе над Сингапуром. – И что мы тут делаем? – Отдыхаем. Любуемся красотой. Смотри, разве этот океан огней не прекрасен? Это то, что мы с тобой можем разделять. – Это нерационально, – проворчал Бэтмен. – Верно. – От звука смеха Супермена что-то затрепетало у Бэтмена под рёбрами. – Подловил. Но тебе же понравилось... Нет, не отвечай, позволь мне сохранить этот миг в памяти: мы вдвоём и целый мир лежит перед нами. Оставшийся путь они проделали в молчании. Положение явно было сложнее, чем показалось Бэтмену изначально. Супермен продолжал вести себя, как обычно, и, как всегда, постоянно был рядом. Разве что в его голосе стали чаще прорезаться весёлые или подначивающие нотки. Бэтмен и Супермен будто постоянно мысленно обменивались репликами: «Ты же знаешь, что я в любую секунду могу заглянуть под твою маску». – «Я знаю, что ты никогда так не поступишь». Доверие – вот что было самым главным. Бэтмен был уверен в том, что Супермен никогда не предаст его доверие ради такой ерунды, как потенциальный роман. – Привет, Би. – Сто раз просил не называть меня так. – А как мне тебя называть? Мне нужно имя, чтобы звать тебя, когда мы вдвоём. – Бэтмен подойдёт. – Слишком длинно и формально. – Формально – это хорошо. Мы работаем, а не в игрушки играем. – Больше времени вместе – помнишь? И не всё оно будет отдано работе. Кстати, можешь звать меня Кларком. – Супермен меня устраивает, спасибо. Бэтмен отвернулся к монитору, показывая, что время для пустой болтовни миновало. Если бы кто-нибудь его спросил, почему он так упирается, когда сам уже почти решил открыть хотя бы старейшим членам Лиги, что он – Брюс Уэйн, он не стал бы отвечать. Но задавая этот вопрос самому себе, он признавал, что открыться Супермену – Кларку – сейчас означало бы согласиться на что-то, к чему он совершенно не готов. Выкладывать же все свои соображения Кларку совершенно не хотелось: уж слишком много понадобилось бы объяснять. Оставалось проявить ещё немного терпения, не криптонитом же его угощать, в самом деле, тем более что их род деятельности оставлял не так уж много времени для разговоров о личном. Невозможно спасти всех – Бэтмен так часто повторял это робинам, что приходилось лишь удивляться, почему до сих пор не принял это на веру сам. Впрочем, от его веры тут мало что зависело, это был непреложный факт, который было так тяжело принять. Особенно Супермену. В те моменты, когда что-то шло не так, ему было сложнее всех, потому что именно он был тем, в кого все вокруг верили, как в бога. Они очень давно делали свою работу, видели такие ужасы, которым не должно было быть места в этой вселенной, но всё ещё не привыкли. Особенно Супермен, в котором всё человеческое противилось тому, что жертвы неизбежны. Бэтмен нашёл его перед обзорным окном в гостиной Сторожевой Башни. Супермен сидел на диване всё в том же заляпанном кровью и грязью костюме, уставившись в бескрайний космос пустыми глазами, и даже головы не повернул, когда Бэтмен тяжело опустился рядом. – Невозможно спасти всех, Бэтмен. – Невозможно, Кларк. – Он забылся от усталости и назвал его по имени, но вряд ли Супермен сейчас обратил на это внимание. – Но мы будем стараться. – В следующий раз мы будем стараться лучше. И вот тогда Супермен взял его за руку, его пальцы были такими белыми на фоне чёрной перчатки – и такими тёплыми. Немного помедлив, Бэтмен накрыл его руку своей, баюкая его кисть в ладонях, как птицу. Груз, разделённый с тем, кто всё понимает и переживает то же самое, вдруг показался не таким неподъёмным. – Знаешь, у меня никого нет ближе тебя. Я рад, что мы делим хорошие времена – и плохие тоже. – Ага, – Бэтмен откашлялся. – Я тоже. В смысле, рад. Супермен вздохнул и мягко высвободил руку. Он действительно очень хорошо понимал, когда Бэтмену хочется сбежать. Главное, что никто не может убегать вечно – даже Бэтмен. У Бэтмена возникало неприятное ощущение, что его деликатно загоняют в угол. Уж слишком часто его дежурства стали совпадать с дежурствами Супермена. Но глядя в его честные голубые глаза было невозможно заподозрить, что он поколдовал с графиком смен. Никаких доказательств подлога у Бэтмена не было, а оскорблять друга беспочвенными подозрениями не хотелось, даже несмотря на то, что подозревать всех и вся было вполне в духе Бэтмена. Но это же Кларк – Кларк всегда был исключением, даже когда вёл себя крайне нерационально. – Ты подумал о том, о чём я тебе говорил? – О чём это? – Не притворяйся, что не понимаешь. Моё приглашение на свидание всё ещё в силе. Кино, прогулка, ужин в каком-нибудь приятном месте – разве тебе не хочется всего этого? Хотя бы изредка? – Даже если я сниму маску... особенно если я сниму маску, мы всё равно не сможем пойти на свидание твоей мечты. – Потому что ты не хочешь? – Нет! Просто потому что! Кларк определённо не представлял, с кем планировал выйти в люди. Бэтмен был уверен, что, знай он, кого приглашает, сбежал бы в ужасе. Кларк Кент был слишком застенчив и слишком не любил публичность, чтобы с готовностью предстать перед камерами не в качестве Супермена, а в качестве спутника Брюса Уэйна. Будь он другим человеком, не таким хорошим, не таким милым, возможно, Бэтмен и поддался бы искушению, но ради Кларка нужно было продержаться ещё немного – скоро он сам откажется от этой затеи. Подобные диалоги с небольшими вариациями повторялись между ними снова и снова. Бэтмен отнекивался и отмалчивался. Супермен уговаривал и соблазнял. Приводил аргументы, которые Бэтмен в глубине души считал вполне разумными, иногда скатывался до романтики – и Бэтмену это почти нравилось. Когда они были не одни, Супермен смотрел – с надеждой, ожиданием, тоской и чем-то ещё, что Бэтмен для собственного спокойствия решил не классифицировать. Но спокойствия всё равно не было. Пожаловаться Альфреду Бэтмен не мог – это означало бы подтвердить, что он недооценил Кларка. Бэтмен обрисовал проблему Диане, Диана рассмеялась – странно, обычно она проявляла больше чуткости и понимания. Брюс был достаточно честен, чтобы признать: проблема заключалась не в Кларке, проблема заключалась в нём самом и в том, что он никак не мог решить, чего же хочет. В отличие от Кларка, который нашёл в себе мужество откровенно рассказать о своих желаниях. Не хотелось думать, что Кларк берёт его измором, в конце концов, он ни разу не перешёл границ, не был надоедливым или назойливым, не поднимал тему слишком часто. Надежда, что это всё несерьёзно и само пройдёт, таяла с каждым днём. И, возможно – всего лишь возможно – Бэтмен начал привыкать и надеяться на то, что ничего не закончится независимо от того, снимет он капюшон или нет. Очередное собрание Лиги проходило в обычном режиме: планы, отчёты о миссиях, выявленные проблемы в координировании общих действий, улучшения, внесённые в систему безопасности Сторожевой Башни, выступление Флэша на тему кое-чьей паранойи и нежелания доверять товарищам. Бэтмен практически ждал, что на этот раз Супермен его поддержит, но Супермен промолчал. И продолжал так же молча сидеть за столом, когда все разошлись. И снова Бэтмен не выдержал первым – это становилось плохой привычкой: – Почему ты не поддержал Барри? Кажется, ты больше всех заинтересован в том, чтобы узнать, кто я такой. – Знаешь, Би, – Супермен взглянул на него и улыбнулся, – я внезапно понял, что ты всё это время был прав. Я вёл себя глупо и думал не о том. Я ведь знаю, кто ты. Неважно, что я не знаю, как ты выглядишь. Скрывать свою личность – это твоё право, даже если речь идёт всего-навсего о внешности. Капюшон и плащ не могут помешать мне знать тебя, знать то, какой ты человек. Твоя маска ничего не меняет, с моей стороны было неправильно просить тебя снять её ради меня. Потому что, в сущности, она для меня не имеет значения. – Почему? – Что именно почему? – Почему я? Только серьёзно. Ты мог бы выбрать любого. – Не стоит недооценивать силу обаяния таинственных мрачных типов. – Супермен расплылся в широкой, совсем несупеременовской улыбке. Бэтмен поморщился: – Я же просил серьёзно! – Я же уже сказал: потому что у меня нет никого ближе тебя. Ты понимаешь меня лучше всех, поддерживаешь больше всех, с тобой я могу разделить то, чем не могу поделиться ни с кем. Однажды я просто задумался, что ещё из этого может получиться. Нет, если ты не хочешь, я всё пойму. Ты – мой лучший друг, это не изменится, но… я готов рискнуть ради шанса получить больше. – Не стоит говорить такое, пока ты и близко не представляешь, что можешь получить… Бэтмен вздохнул и медленно стянул капюшон. Супермен моргнул. Он знал это лицо. Весь мир знал это лицо. – Теперь я понимаю, почему ты сказал, что мы не сможем пойти на свидание, если ты снимешь маску. – Потому что тебя растерзают твои же собратья-репортёры. Да и меня заодно. – Никогда бы не подумал, что Бэтмен... Брюс Уэйн боится репортёров. – Они бывают ужасно настырные. Кларк осторожно вынул маску из рук Брюса и отложил её в сторону, а потом бережно сжал его пальцы: – И что же мы будем делать? Брюс усмехнулся: – У меня очень кстати есть домашний кинотеатр. – Би... Брюс, в домашнем кинотеатре можно смотреть фильмы и не снимая маску. Так почему? – В маске ужасно неудобно есть попкорн. – Попкорн? – Да. В кино я ем попкорн. – Хорошо, – Кларк кивнул. – А твой кинотеатр достаточно крут, чтобы в нём были ряды? – Трёх тебе хватит? – Хватит и последнего. Мы сядем там, и – обещаю – ты и не вспомнишь про попкорн.