Мы ведь разучились смеяться.

Приятный молодой человек с золотыми волосами молча сидел в самом дальнем конце барной стойки и вдумчиво катал по столу бокал со спиртным. Он только что вернулся с миссии. Сейчас его команда отдыхает, чтобы завтра с самого утра отправиться домой, в Коноху. Он, как и все, пытается отвлечься. Но не напивается, нет – думает. Раньше, когда был маленьким, размышлял, глядя на фотографию команды №7, потом, будучи постарше – на звездное небо. А сейчас — изучая почти не тронутый стакан. Это стало чем-то вроде привычки. Хочешь расслабиться – иди в бар. Там особая атмосфера: полусумрак, приглушенный гул голосов и клубы дыма. Ты как будто один во всем мире, и некому тебя прервать. Мысли текли плавно, размеренно. Не наскакивая друг на друга как было в детстве, а перетекая одна в одну. Больше не было того максимализма: "Я верну тебя, Саске!" Или: "Я стану Хокаге! Вы все это осознаете!" Узумаки беспокоило другое. Он вот-вот наденет плащ Хокаге. Скоро закончится обучение и пройдет инаугурация нового Каге Деревни. Все достигнуто. Ну, почти все. Учиха до сих пор не в деревне. Сейчас как вольный наемник, которому за все деяния в Конохе нет места… и не будет уже никогда. Даже когда Наруто станет Хокаге, Саске в деревне никто не примет, а старейшины, скорее всего, будут настаивать на казни. Хотя, надо признать, Узумаки все же вернул его. Вернул себе. На плечо джинчуурики опустилась тяжелая рука, прервавшая его размышления. — Хм. Не слово, нет. Слово несет в себе слишком мало смысла. Сочетание звуков, содержащее в себе целую палитру эмоций. — Учиха, ты чего тут? — Тебя искал. — Ты не понял. В деревне зачем? — Коноха снова увела у меня из-под носа клиента. Я должен был уничтожить того, кого ты сегодня столь увлеченно мутузил. Такими темпами скоро совсем без работы останусь. Наруто в ответ насмешливо фыркнул, все так же продолжая рассматривать содержимое стакана, который уже целый вечер грел в руках. — Пойдем поедим. — Я не голоден. — Пошли, Наруто. Голоден я. Ты должен меня накормить. Я даже готов съесть твой любимый рамен. — Здесь он гораздо хуже, чем в Конохе. — Он везде отвратителен. "Может, он в Конохе и лучше. Да только мне туда путь заказан". — Саске, я скоро стану Каге. — Не заводи старую песню. Я никуда не собираюсь возвращаться. Наруто недовольно хмурился, расстроенно качая головой. — Ты не понял. Когда я стану Хокаге, я не смогу выбираться из деревни, как раньше. И мы перестанем видеться. "Все я понял, бестолочь. Я подумал об этом, как только началось твое обучение на пост Каге. Это до тебя доходит, как до Акамару. Ты что же, думаешь, я не лежал ночью без сна в поисках выхода? Хотя один вариант я придумал". Вслух Учиха лишь горько хмыкнул. — Это не выход. — Что именно? – недоверчивый взгляд в сторону Узумаки. — То, о чем ты сейчас подумал. — Хм. А по-моему, идеальный. — Нет. Я же умру вместе с ними. Ты меня знаешь. — Знаю, – В голосе Учихи сквозило неприкрытое недовольство. – Наруто, а ты действительно их так любишь? Некоторое время Узумаки молчал, Саске терпеливо ждал ответа. Они оба научились ждать. Без мести и криков. Просто ждать. — Не знаю, – Наруто тягуче растягивал слова, как будто все еще обдумывал свое отношение к деревне и ее жителям. – Могу сказать одно: убить или покалечить их я не дам. Учиха мысленно возмутился: " Жителей не любит, а сам постоянно на их стороне, всегда возвращается к ним. Руками, губами, всем телом показывает что любит меня , но все, что мне остается — несколько часов после миссий, как жалкие подачки от тех, кого он просто защищает. А в будущем и того меньше. За то, что уничтожили клан, я их ненавидел. За то, что брат скитался, всеми отвергнутый, тоже ненавидел. Но сейчас моя ненависть во много раз сильнее. У них есть то, что для меня является смыслом жизни". Нукенин резко вскочил, схватил удивленного Узумаки за руку и нетерпеливо потащил на улицу. Тот еле успел поставить стакан на стол. — Саске, мы куда? — Обедать. — Ты действительно голоден? Я думал, ты издеваешься. Глубоко вздохнув, Учиха остановился. Он все так же машинально сжимал ладонь Узумаки в своей. — Нет, я не голоден. Я просто хочу посидеть с тобой за одним столом. Ты доволен теперь? — Пошли чая выпьем. Ты где остановился? – Наруто выглядел обеспокоенным. — Там же, где и ты. Узумаки кивнул и уже сам потащил Учиху за руку. По пути заскочили в магазинчик, купили сладости... В коридоре небольшой гостиницы, где оба остановились, Узумаки замер: номер комнаты он так и не спросил и теперь в растерянности смотрел в глаза друга. — Саске, а… — Наруто, ты идиот. Джинчуурики же привычно растянул губы в смущенной улыбке, растерянно теребя волосы на затылке. — Ну, это же я. Веди давай. Номер Учихи располагался в самом конце коридора, несколько обособленно от всех остальных. Сбросив обувь, ребята расположились за столом. Молча сели друг напротив друга, глаза в глаза. Недалеко от них возмущенно пыхтел чайник. Первым заговорил Наруто, ему по-прежнему слова давались легче, чем Учихе. — Знаешь, Саске… я тоже люблю, когда мы обедаем вместе. Это становиться похожим на семью, которой у меня никогда не было и не будет. — Почему не будет? — Потому что моя семья — это ты. — А твоя ненаглядная Коноха? — Это просто деревня. Коноха уже давным-давно просто деревня, которую надо защищать. — Не верю. — Зря. Ты для меня стал всем. Если знаю, что есть шанс встретиться, стараюсь быстрее завершить миссию и уделить тебе как можно больше времени и внимания. Саске молчал, а Наруто, видимо, решив что-то объяснить, выплеснуть из себя, начал тараторить, сбиваясь и начиная заново: — Ты пойми. Раньше, в детстве, деревня была самым важным, а ее жители — своеобразной семьей. Будто появилась возможность показать родителям, которых никогда не было, что я хороший, даже замечательный, и меня можно полюбить. Потом, когда ушел ты, приоритеты сменились. Деревня отошла на второй план, а вернуть тебя казалось первостепенной задачей. А сейчас… сейчас все еще сложнее. Деревне все доказано. Она просто есть. Я знаю, что Коноху надо защищать, потому что больше некому. И есть ты. Смысл моей жизни. Единственный, рядом с кем я живу, а после считаю минуты до встречи. Наруто, резко выдохнув, затих. Саске пытался что-нибудь сказать, но не находил слов. Потом снова сидели молча, впитывая присутствие другого кожей. Молча разливали чай, молча ждали, пока напиток хоть немного остынет. Узумаки снова заговорил. Выискивая ответы во всплывших чаинках, не поднимая головы, произнес: — Я тут подумал... Саске, а мы ведь разучились смеяться. — Мы и не умели. — Ты не прав. В детстве умели. — У нас не было детства. — Было. Пусть исковерканное, но было. И мы ведь умели улыбаться. Пусть ты тихо, а я — слишком громко. Пусть редко, но ведь умели. А сейчас — нет. Ты сейчас вообще не улыбаешься, только губы кривишь. А я лишь сотрясаю воздух хохотом. И нигде нет радости. Наруто, выговорившись, затих. Учиха задумчиво глядел на него, слегка прищурив глаза. Потом отставил свою чашку, аккуратно забрал чашку у Узумаки, и притянул его, обнимая. -Умеем, Наруто. Мы с тобой улыбаемся друг другу. Не лицами, даже не глазами. Душами! Мы улыбаемся друг другу душами. Всё остальное и не важно. Им снова не удалось сыграть в семейный обед. Все их попытки срывались и перерастали в нечто большее, безусловно, приятное, но не перекрывающее тоски от одиноких обедов друг без друга. Утро выдастся туманным, и Наруто по дороге домой будет зябко ежиться, скрывая под воротом водолазки следы бурной ночи. Саске же останется в смятой постели. Он специально так рассчитал время, чтобы еще немного, совсем чуть-чуть полежать в кровати, прижимая к себе пахнущую Наруто подушку. Постепенно они найдут выход из тупика: раз в месяц встречаться за пределами Конохи, которую нужно защищать. У них будет четыре дня каждого месяца с семейными обедами и ночами. Четыре дня счастья. А остальное — не важно. Бесспорно, мало, но это хоть что-то в жизни, исковерканной безжалостной судьбой. Деревня предпочтет простить Хокаге эти встречи с Учихой . И еще деловые визиты, во время которых Саске постоянно будет сопровождать Каге Конохи. Рассчитывать на большее он не посмеет. Но оба будут тешить себя надеждой на то, что когда-нибудь Наруто сменит достойный приемник. Тогда они смогут быть вместе постоянно. **** Саске как-то сказал, что Коноха – женщина, которая женила Наруто на себе, накрепко привязав его лживыми словами. Узумаки, услышав подобную версию, расхохотался, но потом согласился, заметив, что деревня — не просто женщина, а ревнивая собственница.