***
Этот мальчик - глазки полумесяцы, губки сахарные. Этот мальчик сказка на яву, душу щемит. Этот мальчик обнимает девочку - сплошная она карамель - и принадлежать чему-то реальному, к какому Хосок привык, просто не может. Хосоку не верится. -Хён, - нежным переливом по сердцу, - Как твои дела? - самый лучший в мире яд. Остаётся только кивнуть осторожно, мол, хорошо всё, а на щеках чужих сразу румянец - вата сладкая, закат нежный. Глаза из мёда гречишного блеснут озорно и снова на девушку хрупкий стан да кожа белая. -Проводите меня, оппа? - неожиданно не к ангелу обращение, а Чону, он аж теряется, переводит взгляд со своей мечты на куколку рядом расстерянно. -Я? - хрипло совсем, тут же смутившись, благо за улыбку ему всё прощают, улыбаются в ответ застенчиво, что девочка хрупкая, что мальчик мечта. -А потом вместе на занятия, - подтверждает юноша и улыбается невинно: запретный плод.***
Девочка куколка садится в поезд, оставляя нежное тепло поцелуя на щеке-наливном яблочке - внутри Хосока ревность тёмная - а с ним прощается, улыбаясь сладко, глазками стрельнув напоследок. Мимо, милочка. Чон не следит за отъезжающими вагонами, смотрит не отрываясь на юношу рядом, впитывает чёрточку за чёрточкой. Пак неодижанно поворачивается, а взгляд его пронзительный, словно рапира, глубже всех внутренних миров проникает, порабощает, Хосок сглатывает шумно, а глаза чужие тут же к кадыку его, прослеживают плавное движение и юркий язычок облизывает пухлые карамельные губки. Что-то новенькое, думается Джей-Хоупу, но юноша уже улыбается мило, нежно-нежно, зацеловать его хочется, особенно когда он про кофе спрашивает. -Раз хён я, то и угощать мне, - и рука сама тянется к волосам мягким, шёлковым, макушка чужая под теплом ладони так идеально ощущается, что этот миг да на целую бы вечность и за это даже души не жалко. Но Чимин неожиданно отстраняется, хмурится очаровательно, дуёт щёчки заалевшие. Джей-Хоупу поцеловать его хочется ну невыносимо, до дрожи в пальцах, контроль слабеет, а манящие губы всё ближе, как и глаза, озорные, зовущие. Газировка внезапно лопается пузырьками, разливаясь по венам и артериям, свербит в носу, во всём теле, кроме губ, потому что Пак преодолевает вдруг расстояние между их лицами и касается в нежном поцелуе - взмах крыла бабочки, боже милостивый - чужих губ. Хосоку уже не просто не верится, он уверен, что не газировка это уже - добровольная эвтаназия, галлюционирует от неё мозг. А, нет, не ангел (как вообще он так думать мог?!) - дьяволёнок настоящий, смотрит испытывающими глазами - кофейный бархат - и губу прикусывает, наливается она цветом сразу же, а Хосок не выдерживает, приближается уже сам и счастью не верит своему. Юноша в его руках горячий, терпкий на вкус, а не сладкий как думал Джей-Хоуп. Пака только пить, пить и пить как божественную амброзию - настолько не оторваться - сгорая изнутри. А в глазах с жаждущей, полной похоти поволокой утонуть не получится. В глазах Чимина черти не пляшут. Они притираются к друг другу телами грязными, грешными, вплоть до самосгорания. Кровавые оргии в глазах его. И никакого спасения. -Д-девушка? - вдруг просыпается здравый смысл, выливается ведро холодной ментальной воды осознания за шиворот, но Пак - прости меня, Господи, за все мысли мои грешные - улыбается хитро-хитро, губы от поцелуев распухшие растягивает и шепчет тихо: -А мне показалось, что тебя привлекает только один член семьи Пак, но видимо, и кузина приглянулась? - и фыркает очаровательно, только из глаз его демоны никуда ещё не пропали, замерли настороженно, вся поза юноши хищная, а лицо серьёзное. Даже такого зацеловать до смерти следует. Впрочем, не то чтобы Хосок этому желанию сопротивляется. Особенно когда чужое тело в объятиях его расслабляется, а нежные пухлые пальчики, ложатся на шею и затылок. С вокзала их благополучно выгоняют.***
От того, чтобы холодными пальцами забраться под Чиминову футболку Чона останавливает только судорожный выдох смотрящего ему за спину Пака и деликатное покашливание от туда же. Чонгук, милый тонсен, такой талантливый, такой умный, но так глупо поступил сейчас: ну вот правда, неужели нельзя было подойди на подчасика позже? Мальчик глазки-полумесяцы возвращается в своё ангельское, до безобразия смущённое, обличие так же быстро, как позабыл о нём чуть раньше. Щёчки наливные яблочки полыхают, становятся почти сливовыми от притока крови к ним - Хосок не такой стремительно переключающийся, у него голова чугунная, тяжёлая, ему Чимина до остатка съесть хочется. Но тот выбирается из горячих желанных объятий осторожно, будто из клетки хищника, улыбается нервным смущением так невовремя подошедшему Гуки, поправляя футболку, но глаза его не меняют форму, не становятся любимыми Джей-Хоупом лунами. Радует, на самом-то деле, что на дне глаз любимых тлеет раздражённое разочарование, поэтому прощание слетает с распухших тёмных губ легко, а в мыслях уже заметки как и где счастье своё перехватить после пар, чтобы пригласить в кафе, или кино, а лучше сразу к себе: там и кофе вкусный, и целая коллекция фильмов на ноуте, и сам Хосок во всём своём очаровывающем уютно-домашнем великолепии. Чонгук садится на место ушедшего хёна, чуть хмурится, бурчит тихо: -Как же тебя им накрыло, что ты сосаться в кафетерии полез, - и тащит в наглую яблоко с Джей-Хоуповского подноса и вгрызается в него настолько агрессивно, что даже приятная тяжесть в животе выветривается из старшего Чона. -Что случилось? Мелкий взгляда от столешницы не отводит, а взгляд у него затравленный. -Джин случился. Вместе с Джуном. - как отрезает, молчит только дальше, ясно по закрытой позе и поджатым губам, что больше ждать тут нечего. Зато от запыхавшегося и раздражённого Намджуна сейчас будет очень много, только чего именно, Хосок пока не понимает. Друг устало падает на стул с невероятным грохотом, пластмассовая спинка трескается, а студенты тут же отворачиваются видя причину шума - привыкли к "Монстру разрушений" уже - а Ким улыбается неловко, тут же серьёзно переводя взгляд на младшего. -Видел значит. Чонгук носик аккуратный морщит, отворачивается от обоих хёнов к окну, но уши его красные-красные, вместо светофора бы его. -Вы прямо в кладовке!!! Как вы вообще так можете! А если бы не я зашёл?! - младший смотрит затравленным зверем на Намджуна, такой очаровательный в своём наивно-детском возмущении. А Ким наоборот, переводит взгляд на Хосока, мол, что делать-то теперь, да только у старшего Чона ответа нет. Лишь громогласный хохот на всю столовую и недовольные взгляды Чонгука, бурчащего что-то похожее на: «все мои друзья что, геи?». -Ну что ты за королева драмы, ребёнок?! - шипит Намджун, но младший в ответ лишь скрещивает руки на груди и дует щёки в обиде.***
-Это место моё, - произносит Чимин строго, смотрит пронзительно. - Хён. - добавляет запоздало, но ни грама уважения в этом обращении нет. Намджун оборачивается, смотрит на него как на прокажённого, молчит. Удивлённо молчит, ища причину такого непривычного для ангелочка настроения, а Пак переводит взгляд на Солнце своё, сидящее с Джуном рядом, улыбается уголками губ. -Я всё ещё предпочитаю танцевать в студии, - не намёком уже, очевидной провокацией воркует Хосоку и забирает из длинных пальцев стакан с соджу. Бармен спешит к ним с другого конца стойки, завидев новое лицо, но Чон останавливает давнего знакомого, говоря, что наливать ничего не надо. Чимину, честно, льстит, чужая забота разливается по телу горячей волной, оседая кончиками пальцев. Задумчивый Намджун как-то по-странному перманентно вписывается в атмосферу вечера с андеграундной музыкой на фоне и ещё не оформившимся сексуальным напряжением. -Студия уже закрыта, - Хосок встаёт перед Чимином, стекая со стула одним изящным слитным движением и задорно ухмыляется, но на щеках румянец, пастельные росчерки неожиданного смущения. Паку ничего не стоит достать из кармана джинс заветную связку ключей и прокрутить на пальце пару раз, ухмыляясь дерзко, с чертятами в глазах. Он прослеживает как дёргается чужой кадык от шумного сглатывания и залипает на линии челюсти, а тело сейчас кажется в минуте от пирогении, но Чимин не против совсем, если Чон рядом, он даже его с удовольствием к себе притянет, не для того, чтоб обжечь, чтобы поделится тем огнём, который выжигает всё внутри Пака от одного взгляда на Джей-Хоупа. Чимину Хосока хочется своей неожиданной любовью согреть. И судя по горячим ладоням, что внезапно притягивают в душные объятия за талию, Хосок совсем не против. И это контрастно по сравнению со вчерашними страстными поцелуями, что сердце ещё сильнее стучит, заполошно совсем, бъётся об рёбра с чужим в унисон. -А поехали ко мне? - шепотом тихим на ухо. - Я хочу тебя в своей постели, - признаётся тихо, а в словах этих неожиданно нет ничего пошлого. -Хосоки-хён, - зовёт в ответ. Глаза сталкиваются, искрят зарядами, Намджун пропадает куда-то неожиданно, а звуки обрываются, вакуум вокруг. - Я не смогу уйти. - предупреждает, словно бьёт выстрелом на опережение, а ему в ответ лишь улыбка нежная. -Как будто тебя кто-то посмеет выгнать или, тем более, отпустить. - и висок обжигает поцелуй - бабочка, та самая, из теорий хаоса. Только цунами сейчас не на Сейшелах, а в душе Пака и лишь сердце стучит заполошно: «Люблю, люблю, люблю», в надежде, что его услышат, ответят так же. И отвечают. У Хосока - Чимин со вчерашнего дня помнит - губы горячие, словно солнечные лучи ложатся на губы собственные. -Ну это не смешно уже!!! - жалобно стонет откуда-то сбоку Чонгук, отчего зубы неожиданно сталкиваются от разъехавшихся в улыбках губ, Джей-Хоуп смеётся громко, прижимает к себе счастье своё и показывает младшему Чону язык. -Не завидуй, мелкий! - подмигивает и переводит взгляд на сердце своё, что улыбается смущённо-счастливо. - Давай поменяем план: сначала к тебе? - Чимин смотрит недоумённо, чуть вытягивает губы трубочкой в задумчивости, на что Хосок конечно не сдерживается, крадёт очередной поцелуй и шепчет в распухшие манящие теперь ещё больше губки. - Соберём вещи и потом уже ко мне, ладно? Пак задыхается от обрушившегося на него звуками и красками мира, кивает так сильно, что позвонки хрустят, а Хоби лишь кладёт руки на любимые пухлые щёчки и целует снова крепко-крепко несколько раз, в перерывах шепча что-то похожее на «Хороший мой».***
-Отвратительно, - кривится Чонгук, глядя как Хосок без слов передаёт Чимину сахар и тот в ответ лишь благодарно улыбается, мимолётно огладив чужие пальцы. -Не завидуй, мелкий! - наверное, уже в милионный раз показывает ему язык Джей-Хоуп и подвигает ближе к своему ангелу десерт получая новую порцию благодарно-счастливых улыбок, на что Намджун лишь понимающе фыркает и треплет макнэ по волосам, получая в ответ похожее на кошачье недовольное шипение. -Вокруг меня одни пидоры, - тянет он недовольно и смотрит на Чимина осуждающе, будто это он в этом виноват. -Юнги и Тэхён - натуралы, - встревает в разговор, подсаживающийся к ним за столик Джин и получает от мелкого презрительное фырканье, когда переплетает пальцы рук с Джуном. -То-то Тэхён не вылезает из квартиры Юнги-хёна, а если они не там, то в одной из подсобок универа. Интересно, чем же они там занимаются? - всё язвительней и язвительней бурчит Чон и закатывает глаза, складывая руки на груди. -Кто бы знал, что ты такая королева драмы, Чонгук-и! -Чжи Ын-нуна! - Чон краснеет как помидор, на что девушка лишь умилённо улыбается и переводит взгляд на одногруппника. - Юнги-оппу утащил Тэхён, надеюсь ты передашь ему это - он забыл, - передавая планшет, улыбается Джину она. -Без проблем, Аю, - Джин возвращает улыбку и чуть насмешливо тянет. - Раз даже ты заметила насколько он проблемный для нас ребёнок, то может заберёшь его, мы бы хотели пообедать в спокойствии. -Вы могли бы потренироваться в студии, Чонгук-и говорил, что у него проблемы с заданием по вокалу, - неожиданно поддерживает Чимин и подмигивает почти пурпурному от притока крови к щекам другу. -Ну, я могла бы помочь... - она задумчиво дует губки и переведя взгляд на смотрящего на неё с надеждой Чона, - Угостишь нуну кофе? -К-конечно, закажи... А я сейчас приду, чтобы оплатить, мне нужно кое-что сказать хёнам. - Аю понимающе фыркает и прощается со всеми с милой улыбкой. -Все мои друзья геи, но благо соображают, - напускает на себя самодовольный вид и получает сразу четыре подзатыльника. -Просто стоило сказать спасибо, - насмешливо советует Хосок, получая кивки в одобрение, - Но мы проживём и без твоей благодарности, неразумное дитя, которому следует поторопиться, пока тот смазливый бариста не назначил Аю свидание. Чонгук испуганно оборачивается к кассе и резко подрываясь, сбегает, бросив краткое «СпасибоПока». -Напомните, почему мы с ним до сих пор дружим? - задумчиво тянет Джей-Хоуп, смотря на удаляющуюся спину. -Потому что мир не выдержит такого слияния голубизны в одной компании и мы вынуждены уравновешивать это самым натуральным парнем Кореи, - философски тянет Намджун, подавая озябшему Джину свой кардиган и поднимая его сумку с пола. Парни уходят вместе по своим делам, а Чимин опускает свою голову на хосоково плечо и переплетает их пальцы. У Чона внутри растекается тепло, он целует чужую макушку ласково. -Мне казалось, мы дружим с ним потому что он твой троюродный брат, - шепчет Пак. -Я порой забываю о том, что мы родственники. -А про молоко не забыл? -Не забыл. Ещё паста зубная кончилась. - задумчиво изрекает Джей-Хоуп. - Хочешь закажем сегодня еду на дом, чтобы не готовить? Чимин отстраняется, смотрит в глаза удивлённо. -Уверен? Мы же решили копить на новый пылесос... И такой он сейчас, как в тот судьбоносный день: мальчик - глазки полумесяцы, губки сахарные. Только теперь Хосок знает, что эта сказка принадлежать чему-то реальному, такому, как Чон привык, вполне может. И даже больше, принадлежит ему всецело, с заканчивающейся пастой и ленивыми поцелуями в кровати по утрам, с долгими тренировкам в зале, которые порой заканчиваются другими, не менее приятными, физическими нагрузками и россыпью алых пятен на ключицах. -Я хочу тебя в своей кровати, - шепчет в покрасневшее ушко. -У нас же пары, хён, - Чимин принимает попытку к сопротивлению, но у него в глазах уже развевается белый флаг. - И в магазин же надо. Джей-Хоуп проводит рукой по внутренней стороне чужого бедра, срывая с любимых губ судорожный выдох и тянет насмешливое: -Ты так смущаешься, хотя моя кровать и твоя давно тоже, Чимин-и. А Пак ведётся, закусывает губу искушающе - знает, что именно от этого Хоупу крышу сносит, и кивает слегка. Вскакивает резко и оставляет фантомный поцелуй на щеке. -Ну раз так, то кто последний, тот сегодня снизу. - и смеётся заливисто, прикрывая алеющие щёки. Люди оборачиваются, смотрят, а Хосок ловит чужую руку, хватает крепко, переплетая пальцы, чтобы все знали, его это мальчик, он за него всех порвёт. А Чимин не вырывается, уже думает как сбежит от хёна на выходе из метро, чтобы тот погнался за ним и обязательно догнал - Пак не будет особо торопится - и прижал к кирпичной стене арки у их дома, сорвал жадные поцелуи с губ и... Хосок тянет его из кафетерия и будто мысли читая, поворачивает к метрополитену, сжимая руку крепче, не отпущу, мол, даже не пытайся сбежать. Пак останавливается резко, крадёт с любимых губ поцелуй сам и довольно улыбается, возобновляя путь. У Джей-Хоупа щёки алые-алые, он до сих пор пытается разгадать каким образом они порой так сильно местами соблазнителя и соблазняемого меняются. Благо, на поиски ответа у него впереди вся жизнь.