Судьба

      Великая Жрица в сумеречном мире распоряжается судьбами нефилимов, создавая как проблемы, так и даруя счастье, не многие полуангелы удостоены ее внимания, но всегда есть исключения…       Следить за миром охотников иногда слишком единообразно, но рождение нового ангела, всегда нечто прекрасное, и прочесть его будущее одно из увлекательнейших занятий бывшей лучшей охотницы.       В один из прекрасных солнечных дней, на землях Идриса рождается мальчик, чьи бездонные голубые глаза завораживают даже ту, что живет в сумеречном мире тысячу лет. Сын членов круга оказывается на удивление прекрасным существом, а чистейшая энергия удивляет, будто переродился сам Разиэль. Завороженная жрица решает, что судьба этого мальчика будет интересна ей, как судьба некогда собственного сына, первого прародителя рода Лайтвудов, к коему и относится новорожденный.       Легкий щелчок пальцев, и перед прекрасной жрицей появляется огненная дымка, в которой она может увидеть все, что ждет наследника великого рода охотников. Родителей изгоняют из института Идриса в институт Нью-Йорка, что не сказывается на беззаботном детстве ангела, появление маленькой сестры добавляет красок в мир ребенка. Следом, беззаботную игру на мечах сменяют тренировки, изучение рун, что дается ребенку очень легко, первый деревянный лук в неопытных руках стрелка, и появление еще одного брата, приемного… Жрица на секунду отрывается от ведения, не рассеивая дымку, далёкое чувство подсказывает, что этот юнец будет важен для сына Роберта и Маризы сильнее, чем его собственная жизнь, пучина размышлений выпускает женщину, и та, снова погружается в закоулки будущего. Вот эти парни уже неразлучны, церемония парабатай сковывает их души и сердца на вечное существование друг с другом. А потом жрица впадает в оцепенение, видя, как юный отпрыск Лайтвудов покорно целует парабатай, прикасаясь к нему с жадностью, тот же в ответ срывает с брата одежду, изучая каждый миллиметр кожи. Она не должна нарушать законы Клэйва, сейчас она обязана изменить судьбу мальчика, но следующее повергает в еще больший шок. Они сражаются плечом к плечу с сумасшедшим Моргенштерном, а после приходят к инквизитору Эрондейл вместе, умоляя снять с них руны и дать жить, как примитивные.       Через несколько месяцев на свет появляется прекрасный мальчик, и снова глаза пленяют Жрицу, кажется, она их где-то видела, и не ошибается. Перед глазами показываются сцены из жизни маленького Александра Лайтвуда, за которой она следит ежечасно, оберегая совершенное создание Разиэля. Только здесь женщина решает, что в жизни этих парней необходимы испытания, и если они пройдут их вместе, она не будет спорить с предначертанным и разрешит юным Эрондейлу и Лайтвуду стать единым целым: парабатай, братьями, возлюбленными, и даже примитивными, если они готовы на такую жертву…       Года идут, и детство мальчиков еще не изменилось. Александр с пяти лет начинает изучать руны, втайне от родителей мечтая обзавестись парабатай, с которым поделит весь этот мир, это его маленькая мечта, которая скоро станет явью. Семь лет и первая руна-руна ангельской силы, что ребенок принимает, как настоящий дар, а после руна уклонения, что черными линиями расцветает на шее мальчика. Лайтвуд получает на девятый день рождения свой первый лук, глаза горят шальными искрами, и жрица знает, что совсем скоро его жизнь изменится, стирая яркие краски, превращая их в темные, противные и тягучие, как слизь низших демонов, с которыми не раз столкнется юный охотник.       В это время жизнь Эрондейла противоположна, она темна, груба, и мальчик обделен настоящей любовью, ведь судьба не научилась щадить его с самого рождения. Валентин Моргенштерн скрывается под обликом Майкла Вэйланда, некогда парабатай Роберта Лайтвуда, который был для Майка первой и последней в жизни любовью. «Странные существа эти смертные охотники» про себя подмечает провидица, наблюдая за будущим величайшим воином, что уже в свои семь лет превосходно чувствует себя в рукопашном бою, а в возрасте 9 лет метает клинки Серафима, как самый опытный воин.       В жизни маленького мальчика есть и счастливые моменты. Иногда, он сбегает от тренировок к озеру, чья красота завораживает маленького Джейса, а цвет глубоких вод остается в памяти навечно, ведь всю жизнь, будто частичка вод Лин, Джонатана будут сопровождать глаза Александра.       И вот наступает момент, когда, казалось бы, две противоположности сталкиваются, а души вовсю летят друг к другу, стягиваясь плотными нитями, что не в силах разорвать даже самая сильная магия, великое проклятье, или прощание с привычным потоком жизни.       И они действительно меняются. В жизни Вэйланда появляется настоящая любовь и забота, а главное появляется человек, с которым он готов идти и в огонь, и в воду. Насколько бы не были парни умны, рассудительны и приучены вести себя, как солдаты, внутри вскипает детская радость от совместных шалостей.       Вот Джейс и Алек пробираются в главную библиотеку института, где находят книгу об оружии, которая, на удивление, не производит впечатления ни на одного из мальчиков, а вот найденный кулинарный томик дарит столько вдохновения, что проказники пробираются в кухню, где решают приготовить «подарок» для Роберта и Маризы, которые увидев двух мальчиков с головы до ног в муке, а также горящие в печи сладости, даже не кричат, считая, что мальчику необходимы теплые отношения, в которых приемный сын может целиком и полностью положиться на Александра.       Джейс всегда являлся заводилой, и как бы Алек не отговаривал брата от необдуманных поступков, упорство Вэйланда брало верх, и брюнет покорно опустив взъерошенную макушку, следовал за «беспечным, безответственным, не задумывающимся о своих поступках» братом, которого отчитал этими словами в свои одиннадцать лет, когда они решили, что готовы сражаться с демонами. Ох, если бы не Ходж все, наверняка, оказалось бы в миллион раз хуже. Эта увлекательная история и подтолкнула блондина на то, чтобы задуматься о связи парабатай.       Долгие и изнемождающие тренировки, работа, как единый механизм, одно сердце на двоих, и уже четырнадцатилетний Александр Лайтвуд чувствует, что от прикосновения брата его бросает то в жар, то в холод, такое он раньше не чувствовал, но как-то прочитал в настольной маминой книги об этом. Немыслимо страшно и кислорода в легких нет, но говорить кому-либо небезопасно, поэтому юноша прячет свои чувства куда подальше, ночами привыкая к обжигающе-колющей руне разбитого сердца…       Удачные подсечки, глупые улыбки, всегда растрепанные волосы и глаза, имеющие цвет вод озера Лин пленяют Вэйланда с каждым днем все сильнее и сильнее, когда в пятнадцать лет и отпрыск рода Эрондейл наносит всю ту же руну разбитого сердца…       Наконец они становятся парабатай, каждый задумывается о своем поступке, но Изабель убеждает Алека, что он не найдет себе парабатай, если откажется от Джейса, и когда-нибудь «упрямый» Лайтвуд найдет того, кто полюбит его по-настоящему. В этот момент рядом с Вэйландом не было никого, но желание Жрицы следовать законам направило молодого охотника, надеясь, что священная связь запретит вкушать Эрос, сжигая дотла все, что встанет на пути.       Церемония, опоздавший, но все же пришедший Александр, боящийся, но уверенный в наилучшем Джейс, чьи души давно скреплены ангельской силой высших ангелов Разиэля, как и самим прародителем нифилимов, сейчас сливаются в единой целое. «Вы две стороны одной медали» когда-то твердил великий Килгарра Мерлину и Артуру, но что же касается Лайтвуда и Вэйланда, то они едины, их не разделить, это как соединить драгоценный аквамарин, что напоминает глаза Александра, и золото, коим отливают шелковистые пряди волос Джонатана - вместе они прекрасны, как творение искусного мастера. Огонь обжигает сталь, делая ее крепче, так и чувства одного парабатай переходят границы, будто создавая два новых Эскалибура, но не из металла, а из живой плоти. Шестнадцать лет - сердца и души едины, их не разрушат смерть, тлен и вечность…       Разделять чувства друг друга хотелось всем сердцем, но каждый из охотников верил, любовь оттолкнет брата, заставит возненавидеть разорвать все отношения. На тренировках легкие касания заставляют кожу полыхать, а воздух из легких испарять по мановению волшебной палочки Гарри Поттера. Совместные занятия заканчиваются скручивающимся комком внизу живота, и странной реакцией тела на собственного брата. Алек пытается отдышаться, принимая таблетки примитивных и нанося тысячную руну разбитого сердца, а Джейс летит в душ, снимать напряжение самостоятельно ему противно, а леденящие струи успокаивают жар в крови. Парабатай по семнадцать, и жрица не в силах сдерживать их желание друг к другу.       С последующими годами боль уже не причиняет неприятности, они привыкли, а руны не спасают, наложи хоть двадцать Иратце за день, или триста рун разбитого сердца - ничего не поможет, любовь не вытравишь ядами, девушками или парнями, алкоголем или табачным дымом, кому-кому, а Джейсу Вэйланду это знать приходится, сам пробовал, забывался, однажды даже попробовал амфитамин, толку нет, а любовь в сердце режет сильнее, набатом в ушах голос Алека, а на сетчатке глаза выжжен образ парабатай, такой привычный, растрепанный, с легкой улыбкой на нежных губах, и яркими искорками в аквамариновых глазах. Ночи заканчиваются либо ужасами, где Лайтвуда убивает очередной демон, а Джейс сходит без него с ума, либо же далеко не детскими снами о родном парабатай.       Алеку не легче. Просто он строит около себя стену, ореол правильности и непоколебимости, что каждую ночь спадает, стоит только оказаться в своей комнате и закрыть все замки напрочь. Кулаки как будто сами разбиваются о стену, вся стеклянная посуда быстро исчезает, а в комнате примерного сына давно твориться хаос, в котором с трудом находится даже стило. Любимцы жрицы тают на глазах, оставляя только расплавленный воск, оседающий на всех дорогих людей, особенно на юной красавице Изабель.       Привносить «корректировки» в жизнь парабатай провидица решает, когда Джейсу исполняется двадцать лет. Фееричное появление Кларка Фрэй в жизни побратимов рушит все к чертям.       Он бегает за парнем, словно щенок, добродушно виляя хвостом, в то время как Алек исходится желчью к свалившемуся на голову охотнику, чей вид, отвратительный характер, и привычка липнуть к Вэйланду уже доводит до желания врезать в смазливое личико, разбив нос или рассекая бровь, а может просто вырубить и отправить куда-нибудь в Идрис, где всевластный Клэйв разберется с этой выскочкой. Жрица ликует, непоколебимая связь дает трещину, блондин реже просыпается от кошмаров или «мокрых» снов с участием парабатай, Александр истошно разбирает все отчеты о миссиях, лишь бы в лишний раз не засветить имя Джейса.       Время ревности и отъезда крыши Вэйланда тоже не заставляет себя ждать. Из-за выскочки Кларка команде приходится отправиться к верховному магу Бруклина – Магнусу Бейну, чей блестящий и режущий глаза вид уже бесит Джейса до чертиков, а когда он нагло начинает флиртовать с Александром самообладание Джонатана летит в пропасть и, скорее всего, горит в Эдоме поярче даже адского пламени.       Алек не отвечает на флирт, видя странный огонь в глазах парабатай, Джейс забивает на Фрэй, видя расшатанные нервы Александра. Планы Верховной летят куда-то в пропасть, возможно, в объятья к самому Азазелю.       Вероятнее всего, Джейс так и ходил бы «безмолвным братом» в отношении к Александру, если бы не череда последствий, свалившаяся, как снег на голову.       Вэйланда тогда не было рядом, то, что он знал, ранение нанесенное отреченным, и его клинок, на котором был сильный яд, от которого побратим находился без сознания три дня. За это время он изводил себя до изнеможения, даже подумать о воде и пище не мог; подпускать к больному парабатай мог только брата Захарию, а менял повязку на ране лично, не допуская никого, запрещая даже касаться Александра. Понимание пришло в тот же вечер, если побратим не очнется, Вэйланд не будет жить, он возьмет стило и выведет смертельную руну прямо под их, единой, и прикажет похоронить их в одной могиле, признав его любовь далекой от братской.       В одно мгновение парень даже задумался, как можно любить Алека только как брата. Сплетенные пальцы обжигал холод, а вихрееватая челка противно липла к прекрасному лицу. Джейсу не хватало родных глаз, что напоминают о родине, теплой улыбки, что подарила надежду на любовь, и легких прикосновений, что дарят ощущения, будто его родная мать, которую он никогда не видел, проявляет заботу. Через миллисекунду он сам рассмеялся, разве мать могла бы участвовать с ним в спаррингах, прикрывать спину и так мастерски владеть луком. Конечно же, нет! Алек- лучший лучник, верный друг, надежная защита и опора раздолбайского величества Джонатана Кристофера Вэйланда…       Как бы сильна не была ненависть к Магнусу, Вэйланд готов на все, лишь бы спасти самого любимого и дорого человека в его жизни, пусть даже разукрашенный маг, жертва моды или пережитых веков прикасается к бледной коже побратима, иногда задерживаясь на рунах, что красивой россыпью украшают стройное молодое тело. Прикосновение к телу брата, и Джейса будто бьет разрядом тока, а когда Бейн проводит наманикюренной рукой по смоляным волосам Александра, Вэйланд готов взвыть, метаться по лазарету загнанным зверем, разрывать этого странного волшебника на тысячу кусочков, лишь бы огородить брата от всего, даже от самого себя.       Через несколько дней Лайтвуд полностью восстанавливается, изначально желая поблагодарить Бейна, но узнав от Изабель, что тому запрещено даже входить в институт, а «Большому брату» покидать здание еще пять-шесть суток мысль испаряется, освобождая место для более привычных проблем и тренировок.       А дальше снова одни проблемы. Оказывается, Джейс не имеет ничего общего с Майком Вэйландом, что всю свою жизнь считал единокровным отцом, а родителем оказывается самый сумасшедший сумеречный охотник- Валентин Моргенштерн. Кажется, от такого количества вранья, сказанному Джейсу, даже Жрица научилась закатывать глаза подобно своему любимцу, чью жизнь она сама же рушит, ссылаясь на благие намерения.       Не в силах разобраться в себе самостоятельно, новоиспеченный Моргенштерн отправляется вслед за «отцом», дабы обезопасить себя и других, он ведь на половину демон…       Парабатай нет в институте уже несколько дней, боль от пыток разноситься по всему телу Александра, что уже находится в полном отчаянии. Последняя надежда, камень из цитадели Адаманта, благодаря которому, Лайтвуд сможет найти брата, при этом рискнув жизнью.       На другом конце Нью-Йорка Джейса держат подвешенным на цепях, и избивают до потери сознания за непокорность, и покушение на «отца». Валентин все же пытается заставить Вэйланда поверить в их кровное родство, участием в охоте на нижнемирцев.       Алек берет камень в свои руки, предварительно выслушав от сестры наставления, Джосолин простит не погружаться далеко в сознание, но уже поздно, руна горит огнем, глаза непокорно закрываются, а из носа вытекает струйка крови.       Вэйланду помогает сбежать одна из знакомых Кларка, что была лучшей подругой его матери на протяжении восемнадцати долгих лет. До портала остается каких-то пять- семь метров и блондин чувствует, как голова идет кругом, ноги становятся ватными, и снова кровь, что, кажется, взывает их друг к другу, через руну, душу, сердце.       Дальше все будто в бреду и агонии, он не чувствует Алека, а после звонок Изабель, что гулом застревает в коре головного мозга, вызывает тошноту и ослабляет все тело. К черту все, что сейчас чувствует сам блондин, ведь в опасности его побратим, его любимый человек, без которого жизнь - не жизнь, а сплошной ад, наполненный не тысячами демонов, а безграничным океаном душевной боли, пустоты, и ненависти к самому себе.       Изабель, чей-то крик, оборотни, и лофт Магнуса – все смешивается в единый ком, глаза застилает пелена, а руна на левой стороне торса светлеет с каждой секундой, пугая Вэйданда все сильнее. Портал, и перед разноцветными, полными боли и слез глазами появляется изнеможенный брат, снова он вспоминает нападения отреченного, он кидается к Александру, сжимает его руку в своей, еле заметно переплетает пальцы, читая их клятву, взывая к потерянному парбатай, и неслышно, шепчет: «Вернись, я люблю тебя». Услышанные в ответ строки из клятвы, и Джейс больше не в силах сдержать себя, плевать, пусть сошлют в город костей, пусть казнят или снимут руны, сейчас есть только он и Алек, его любовь, судьба, его душа, и единственный настоящий дом. - Люблю.- чуть громче говорит Джейс, не обращая внимания на раскрытые рты Магнуса и Кларка, и на чуть улыбающуюся Изабель , а затем целует Александра, не обращая внимание на слезы, что смешиваются на щеках, на бледного, но уже улыбающегося побратима, и от такой родной, теплой улыбки намного лучше, излечиваются все раны, избитое и покалеченное сердце больше не болит. Он отстраняется. В любимых аквамариновых глазах отражается и грусть, и радость, страх, что это просто сон. - Джейс…- все что срывается с губ нефилима, который только секунду назад был присмерти. Он заключает парабатай в объятия, пусть не такие крепкие, как всегда, но все же такие родные, такие теплые, что многолетние стены рушатся, обнажая настоящее. - Выйдете все!- грубо, громко отзывается Вэйланд, все еще удерживая Алека в сильных, но подрагивающих от страха, руках. Кларк и Магнус быстро испаряются, пока младшая Лайтвуд выбивает каблуками отчетливый ритм сердцебиения побратимов.       Брюнет выглядит ужасно, от этого на сердце легендарного Джейса Вэйланда кошки скребутся с утроенной силой, а руки так и тянет к немного подрагивающим длинным пальцам, что уже через секунду бесцеремонно блондин сплетает со своими. - Что ты делаешь? – голос все еще слаб, но слышать его гораздо важнее, чем слышать все звуки в мире, помимо этого чарующего тембра. - Прекращаю быть идиотом, и, наконец, сделать то, что должен был уже очень давно. – он нежно проводит по мокрой кайме челки, от чего глаза парабатай темнеют, как воды озера в сильный ураган. – Я люблю тебя, и не могу больше скрывать, люблю с пятнадцати лет, скрывая все за глупыми выходками, безответственностью, которой хотел обратить свое внимание, а делал лишь больно, и впутывал в опасные ситуации. Пусть после того, что я тебе сейчас сказал и скажу, ты возненавидишь меня, будешь презирать, но я больше не могу, я слишком боюсь потерять тебя. – оказалось, на этом Вэйланд только начинал свою тираду. - Когда ты появился в моей жизни – это было сродни чуду, прекрасный, добрый, чистейший ангел, всем своим существом открытый мне, ты даже не знал меня, когда впервые подарил улыбку, ты, даже не задумываясь, напоминал мне о доме, о прекрасном озере Лин, где я чувствовал себя по-настоящему живым. Твои объятия были, есть и будут моим домом, и если в скором времени окажется, что я даже не Моргенштерн, знай, моя настоящая семья ты, и с великой гордостью носить мне фамилию Лайтвуд, чувствуя, что все же я связан с тобой нечто большим, чем руна.- от высказанного на сердце стало как-то легче, а от родной улыбки напротив и вовсе, все внутри ликовало, будто Вэйланд нашел клад, или секрет бессмертия, а может и все вместе. - А ты все же остаешься идиотом. – усмехается Лайтвуд, и от такого привычного слова сердце останавливается, а мозг кричит, что это конец, но родные руки обхватывают запястье, аквамариновые глаза излучают доброту. – Как ты смел подумать, что я начну тебя ненавидеть, как ты, легендарный Казанова - Джейс Вэйланд, не заметил, что я схожу по тебе с ума, задыхаюсь, когда ты ко мне слишком близко, разве ты не заметил, что твои прикосновения доводят меня до дрожи. Сумасшедший.- кидает Александр и притягивает к себе парабатай, нежно накрывая чужие губы.       В этот момент Жрица осознает, что все ее деяния и испытания, всего лишь маленькие неурядицы, и если судьбы слил в одно сам Разиэль, это невозможно изменить, будь ты хоть примитивным, хоть великим магом, перед судьбой едины все.       Жизнь меняется слишком быстро, в какие-то пару-тройку дней, чувства, что скрывали побратимы, вырываются наружу, сжигая все. Первые прикосновения, и руна жжет, сообщая, что их желания запретные, их мысли неправильны, хоть тела так желанны. Но они плюют, страдания были слишком долгими, а любовь слишком сильной.       Комната Александра. Два разгоряченных тела все еще покрытых одеждой вваливаются, снося за собой какой-то стул, лампу, запинаясь о тумбу, и, наконец, падая на кровать. Сначала такие привычные и любимые кожаные куртки отправляются на другую сторону комнаты, затем футболки не выдерживают желания парабатай, и рвутся на несколько частей, оголяя стройные, усыпанные рунами тела, что с аккуратностью покрываются нежными поцелуями, которые заменяют жадные укусы и засосы, расцвечивая кожу яркими розами-синяками, рельефные руки Вэйланда опутывают, словно плющ, длинные руки Александра, ладони плотно сжимаются, будто коробочка Венериной мухоловки, что поймала долгожданную добычу. Оба они живая страсть природы, с одной стороны мягкость и хрупкость растений, с другой скорость и грация диких животных.       Джейс стягивает джинсы вместе с совершенно лишним нижним бельем, быстро ловит брата под стройные бедра, что нежно поглаживает, а затем резко сжимая, усаживая на свои оголенный торс. Он не спешит. Мышцы бедер изводит приятно ноющей болью, на губах ощущается вкус соли и мускуса, чужие губы напротив такие желанные, хочется снова и снова прихватывать их зубами, проводить языком по ровному ряду зубов, сталкиваться с чужим языком, настолько покорным и гибким, что рассудок теряется окончательно, а возбуждение невозможно сдержать.       Джейс мутным взглядом изучает ангельское лицо Александра, а тот мягко плывет от поцелуев, облизывает истерзанные пухлые губы. Теперь они меняются ролями, Алек притягивает Вэйланда за светлую челку, жадно впиваясь в припухшие губы, жадно и грубо, срывая гортанные стоны.       Возбуждение накатывает сильнее с каждой секундой, перед глазами пляшут звездочки. Лайтвуд опускается ниже, чувствуя ягодицами твердую плоть парабатай. Блондин приподнимается на локтях, и, обхватив брата за талию, притягивает к себе, одной рукой оглаживая бедра и ягодицы. Джейс, стараясь, как можно медленнее вводит первый палец, и Алек болезненно стонет, откидываясь на измятую простынь. Когда Вэйланд вводит второй и третий палец Александр тихо всхлипывает, но тело говорит само за себя, он хочет Джейса, всего, полностью. Растяжка завершена, и блондин проникает- медленно, нежно, боясь причинить боль. Все плывет, жар тел, марево перед глазами, и последнее, что помнят парни, одновременный оргазм, снова поцелуи и переплетенные пальцы.       Утро неспешно будит влюбленных, прорываясь через витражи окон. Александр просыпается первым, любуется, как первые солнечные лучики играют в золотистой копне волос, как подрагивают длинные ресницы, и наконец открываются прекрасные глаза, что смотрят прямо в душу, и в животе порхает стайка огромных бабочек.       Прекрасное утро прерывает сестра, с сообщением о нападении Валентина. Быстрые сборы, накинутый на плечо колчан со стрелами, крепко сжатый в руках лук. Тугая кобура, клинки Серафима за спиной, и верное стило, без которого и выходить в оранжерею-то нельзя.

***

      Поле боя. Охотники с чистейшей кровью Разиэля против экспериментов Валентина. Сам же Моргенштерн желает видеть только «сына».       Легендарный Джонатан Кристофер Вэйланд Моргенштерн против сумасшедшего отца Валентина Моргенштерна, который не спешит сражаться. Слова- его главное оружие. « Ты не мой сын, Джейс. Твои родители Селин Эрондейл и Стивен Эрондейл». И снова мир Джейса рушится. Клинок валится из рук и Валентин готов нанести удар, вот только Александр уже выпустил стрелу, которая попадает прямо в сердце, убивая того, кто сеял только хаос, разрушения и боль.       Пышные празднества, куча ликующих нефилимов и представителей нежити, и лишь Александр Лайтвуд и Джейс Эрондейл сидят друг подле друга в комнате Изабель, что, наверняка, отмечает победу с Рафаэлем. В этот момент некогда величайшая охотница, нынешняя властительница судеб решает показаться двум нефилимам, чьи судьбы читала, изменяла и ломала, проявляя «заботу».       Золотое свечение освещает даже темные уголки комнаты, и перед ошарашенными парабатай возникает образ женщины. Длинные полы черного, как ночь платья, спадают струящимися волнами. За спиной свисает колчан со стрелами, а в правой руке клинок из чистейшего адаманта. - Не пугайтесь, юные охотники, я - Великая Жрица, что вершила ваши непростые судьбы. Я должна попросить извинения, я должна была разлучить вас, но желание Разиэля – закон.- спокойно излагает женщина, от чего глаза охотников расширяются, а мозг Джейса генерирует миллион вопросов, из которых он задает только один. - Зачем нужно разлучать нас?- голос светловолосого напорист и низок. - Разве парабатай можно любить друг друга? И ты знаешь ответ на этот вопрос, а еще ваше будущее, как могут два лучших охотника желать жизни примитивных? – снова вопрос, только ответ на него последовать должен. - Разве непонятно? – подает голос Александр. – Нам запрещено любить, но нам не запрещено быть простыми людьми, кстати, запрос на визит к инквизитору мы уже подали. - Если все решено, удачи, юные охотники, храните любовь и друг друга.- она исчезает, как мираж в пустыне, оставляя лишь шлейф вопросов и загадок.       На утро инквизитор Эрондейл встречает своего внука и его парабатай, сказанное повергает женщину в шок, но если Джейсу так будет лучше, она не против. Вручив семейный перстень она зовет безмолвных братьев, что стирают с тел юнош руны.       Жизнь примитивных оказалась куда интереснее, Джейс устроился барменом в «Волчьей луне» по приглашению Люка, а Александр стал тренером по стрельбе из лука.       Судьба – странная штука, и иногда она делает мертвые петли, но не изменяет своей сути.