Всегда рядом

      Ему казалось, что его семья — самая обыкновенная. Всё было так, как у всех (почти у всех, но до определенного возраста он об этом не задумывался) — отец и мать, сильно любящие друг друга. Он всегда чувствовал эту любовь, а порой видел — не только объятья и поцелуи, но и необыкновенные разряды невероятной силы, связывающие их. Дающие уверенность и успокаивающие его тогда, когда казалось, что все рушится. Например, когда он пошел гулять с друзьями на улицу и упал с велосипеда, сдирая кожу с колена и с локтя. Тогда дома был отец, он и повез мальчика в больницу в травматологию, пытаясь успокоить маленького ребенка.       Его одинаково любили и отец, и мать.       Он был им нужен — мальчик это чувствовал. Всегда серьезный отец, который не смог скрыть свое волнение, когда врачи сказали, что рану на ноге лучше бы зашить. Приехавшая в больницу мама, что потом сидела и целовала его в лоб, чтобы он не плакал. Папа ласково трепал его по темным волосам и говорил, что он умница и настоящий мужчина.       — Совсем как ты? — уточнил мальчик, на лице которого вдруг появилась улыбка.       — Совсем как я, — подтвердил догадку отец, улыбаясь вслед за ним.       Папа пытался успокоить и маму, которой было запрещено волноваться и плакать. Мальчик так и не понял, почему. Папа просто сказал, что они должны сделать все, чтобы мама чувствовала себя в безопасности, чтобы ничего не боялась. Мальчик знал, что его мать невероятно сильная женщина, он видел это, когда смотрел на неё так, как смотрят обычные люди. Он видел это, стоило ему закрыть глаза и попросить кого-то в его голове помочь. Этот «кто-то» постоянно показывал ему странные картинки.       Мальчик чувствовал, что с мамой что-то не так. Нет, она не болеет, нет, тут что-то другое. Вот только он не мог понять, что же именно.       Врачи сказали, что он может ехать домой — ребенок удивился и посмотрел на отца. Он почему-то думал, что его заставят остаться тут. Больницы он не любил, хотя бывал здесь часто потому, что тут работал его отец. Просто… в больницах он чувствовал себя странно. В больницах он видел куда больше людей, чем было на самом деле. Очертания, блеклые образы, но попадающиеся ему фигуры были людьми.       Он лишь через какое-то время поймет, кем эти люди стали теперь.       До определенного момента концепция смерти ребенку не ясна. Все же, во многом он был похож на своих сверстников.       ***       Очень часто он видел, как папа обнимает маму со спины и целует её в висок, пока та заваривала себе чай на кухне или что-то готовила. Он с раннего возраста знал, что все должны друг другу помогать — папа ведь тоже помогал маме, в доме не было никакого «разделения труда».       Женщина хихикала, нарезая яблоки, пока её муж что-то шептал ей на ухо. Что именно, мальчик не слышал — он с удовольствием уминал мороженое, неаккуратно измазав в нем свой нос.       — Так, банда, помедленнее. Это все-таки мороженое, — повернул к нему голову отец. Мальчик часто слышал от людей вокруг, что он сильно похож на папу. «Одно лицо», — ведь так они говорили? Ребенок не знал, что и думать, поэтому порой разглядывал себя в зеркале, надеясь, что через секунд пять он вдруг превратится в папу. К сожалению, ничего такого не происходило.       От папы его отличало отсутствие темной щетины. Задав как-то шепотом вопрос маме о том, будет ли и у него такое вот, мальчик получил в ответ довольный кивок. И стал ждать.       — Оно вкусное.       — Поэтому надо растягивать момент. Есть не так быстро. Оно станет еще вкуснее, — отец присел рядом с ним, отпивая из кружки горный чай. Мальчик сделал вывод, что папа себя не очень хорошо вел, ведь мама еще утром пообещала за хорошее поведение сладость. От осознания того, что в чем-то он обогнал отца, ребенок широко улыбнулся.       ***       — Не-не, нельзя прыгать, — отец схватил его и потянул на себя.       — Почему?       — Потому что нельзя. Видишь, мама плохо себя чувствует?       Мальчик посмотрел на лежащую на боку маму. Когда он разглядывал её с помощью своих странных друзей, то видел, что что-то с женщиной не так. Он видел странное затемнение в области шеи, словно маме туда что-то давило.       — Может, она плохое съела? — предположил ребенок, указывая на живот.       Женщина и мужчина посмотрели друг на друга и улыбнулись. Они и раньше пытались ему сказать, но сын постоянно был слишком занят. Напрямую о том, что мама беременна, ему не говорил никто, потому что… потому что он еще маленький. Навряд ли поймет. Ему говорили, что у него скоро будет сестра, но он не совсем понимал, чего от него хотят и откуда у него появится сестра, поэтому стоило ему проснуться на следующий день, как вопросы повторялись.       — Сестричка там твоя, — темноволосая женщина подалась вперед и нажала указательным пальцем сыну на нос.       Ребенок, видимо, не впечатлился. Он удивленно посмотрел на отца, нахмурился и выдал грандиозную фразу:       — Зачем ты съела сестричку?       ***       Он чувствовал тепло, исходящее от мамы. Он не понимал, что происходит, но видел еще кого-то рядом с ней. Маленькую фигурку, еще один источник света, который… почему-то был внутри женщины, прямо под тем местом, где билось сердце.       Маме стало плохо. Она тяжело дышала и закрывала глаза, пока её сын чувствовал часть её боли. Он очень испугался, когда до ужаса взволнованный и бледный отец отправился в больницу вместе с мамой, оставив его одного с бабушкой. Это было поздним вечером, поэтому целую ночь ребенок не мог уснуть. Ему было страшно, и поэтому сначала он спрятался под одеялом. Потом побежал в комнату к бабушке, которая набирала кому-то сообщение на телефоне, и прижался к ней.       — Ты чего это не спишь? — удивленно спросила женщина, отвлекаясь от телефона и рассматривая мальчика.       — Буду папу и маму ждать.       — Их долго ждать придется. Давай постараемся заснуть, а то завтра нас к маме в больницу не пустят, — попыталась убедить ребенка бабушка, подмечая, что тот уже начал клевать носом.       — Ей плохо? — шепотом спросил темноволосый мальчуган, начиная сопеть. — Я просто чувствую, что ей больно. И она сильно переживает. Можно ей позвонить?       ***       Папа вернулся к нему уже поздним утром. Уставший, с красными глазами, но отчего-то безумно счастливый. Они долго разговаривали о чем-то с бабушкой, покуда ребенок ел и пытался их подслушать. Безуспешно. Еще и слова такие странные, о чем они вообще?       — Пап, а мама точно в порядке? — спросил он отца, когда тот вернулся на кухню и сел рядом с ним. Мальчик не мог понять, почему он чувствует такую безумную радость, исходящую от окружающих его людей. Он сильно испугался, когда увидел рядом с мамой красные всполохи. Ему едва удалось уснуть, и то благодаря бабушке и её уговорам.       — Сейчас пока врачи не разрешают к ней идти, говорят, надо дать маме отдохнуть. Потом с бабушкой, с дедушкой — все соберемся и поедем. Там не только мама, там и сестра твоя. Варвара, — аланский провидец внимательно изучал реакцию своего сына, который, казалось, абсолютно все понимает. На него смотрели его же темно-карие глаза, ставшие такими относительно недавно. У детей лет до трех глаза светлые, яркие из-за повышенного содержания меланина. До определенного момента Матвей Гецати мог похвастаться темными, практически черными волосами и голубыми глазами, очаровывая любого взрослого.       Они долго подбирали имя для девочки и не могли остановиться на одном. Удивительно, но для того, чтобы определиться, им надо было всего лишь послушать сына, с серьезным видом прослушавшего варианты и выбравшего то, что ему больше всего нравилось.       Константин знал, что его сын необычный. Они видели это вместе с Соней, могли предугадать еще до его рождения. Их с Егоровой способности будто помножились на несколько раз и передались по наследству — дар у ребенка был чрезвычайно сильный, но мальчик не боялся того, что он видит.       Ему, как и его жене, было не по себе, но невозмутимый Гецати навряд ли мог что-то сделать. Разве только помочь справиться с видениями, когда их будет невероятно много. Направить, рассказать. Они с Соней знают о том, другом мире, достаточно, чтобы контролировать его влияние на собственного ребенка.       — А она большая? — вдруг задал вопрос мальчик, озадаченно рассматривая отца.       — Да… нет, не особо. Такая же маленькая, каким ты когда-то был.       — Но она вырастет?       — Обязательно, — наигранно нахмурился Гецати, чувствуя, насколько важен этот разговор для маленького Матвея.       Мальчик был не по годам смышлёный. Соня смотрела на него и довольно усмехалась, говоря провидцу, что растет его улучшенная копия. Сильную схожесть отмечал даже его отец, дед Матвея, с которым мальчишка проводил много времени.       Гецати-младший вдруг посмотрел по сторонам и, убедившись, что никто не подслушивает, по секрету сказал отцу:       — Я думал, что вы шутите. А оказывается, на самом деле сестра. Ну вы даете.       Невозмутимый Константин активно закивал головой, стараясь скрыть улыбку. Да, с Соней они определенно «дают» — если еще брать во внимание уверения их общей хорошей подруги, Мерилин Керро, о том, что Варвара — точно не последний их наследник. Всего ведьма раскрывать не стала, только довольно улыбнулась и сказала, что случится «вот это все» не с такой большой разницей.       Костя помнит, каким взглядом на него посмотрела тогда Соня. Испуганным и взволнованным. Костя помнит, как Соня смотрела на Матвея, когда он впервые оказался у неё на руках. Зачарованно, улыбаясь и плача одновременно.