Шиноби Мрачного Рассвета

      Гора выступала из протянувшегося с севера на юг кряжа, словно чересчур самоуверенный воин, вырвавшийся из строя перед битвой, чтобы побахвалиться пред врагом. Хотя, если бы не крутизна склонов и суровый гранит скал, кто-нибудь мог бы обозвать ее и холмом — до гигантов с нетающими снегами на вершинах горе было далеко. Выделялась она воротами, что выступали прямо из склона, где-то на четверти высоты. Мастера искусно обработали устье естественной пещеры, превратив то в масштабный портал. Хмурые щелочки бойниц, также вырезанных прямо в скале, смотрели на мощеную дорогу, выныривающую из недр, спускаясь к деревне. Селение по меньшей мере наполовину висело в воздухе, строения опирались на бесчисленные балки, столбы и упоры, переплетались десятками подвесных мостиков и лестниц. Когда-то деревня процветала, стоя на проезжем тракте, но то время осталось в прошлом. Нынче, спускаясь, дорога петляла серпантином мимо покосившихся развалин, чьи стены и крыши зияли проломами. Еще дальше, где подножие горы переходило в равнину, дорога упиралась в стену. Уже вполне заурядную, крепостную.       Стена пылала.       Алхимический огонь залил боевые галереи, сделав их недоступными для солдат. Кто не сгорел сразу, не мог даже приблизиться. Хотя доставившие смесь минометы давно затихли, адское пламя не думало затухать, пожирая сам камень. Избежать обстрела повезло только надвратной башне, и сейчас защитники теснились на ее вершине, отчаянно пытаясь помешать тем, кто штурмовал ворота. Вниз летели пули и алхимические смеси, камни и заклинания. Пулеметы, прятавшиеся в замаскированных бойницах по бокам от створок, молчали, исчерпав боезапас. Они уже сыграли свою роль, внеся опустошение в ряды штурмующих. Просто сегодня этого оказалось недостаточно. В Черном легионе смерть больше не считалась уважительной причиной для прекращения атаки.       Варкастер прятался в паре сотен метров от ворот, окруженный заранее припасенными телохранителями — мертвыми мутантами эфириалов, гигантами в три человеческих роста. Огромные щиты образовывали вокруг некроманта подобие дота. Пули с бессильным визгом отскакивали от щитов и брони, покрывавшей мертвецов с ног до головы. Снайперы пытались нащупать лазейку в защите, подловить на миг выглянувшего мага.       Пустая надежда. Варкастер, прикрытый тоннами металла, мертвой плотью и окопом, не нуждался в глазах своего тела. Это он раскачивал таран, пытаясь выломать створки ворот; он впивался окостеневшими пальцами в камень, карабкаясь к бойницам надвратной башни; он вставал и шел вперед с того места, где умер очередной легионер… Владычество работало, размывая личность, превращая некроманта и его марионеток в единый организм, многоглавое и многорукое чудовище.       Укрепление давно бы пало, защищай его простые смертные, но культистам Х’тона нашлось чем остановить напор Варкастера. Где-то там, за стеной, умирали люди, некромант чувствовал это. Умирали один за другим, подпитывая собой защиту. Люди умирали, и таран отскакивал от ворот; мертвые пальцы скользили, не находя щелей в кладке; мерцающие щиты прикрывали бойницы башни, отражая заклинания. Но главное — Владычество не могло проникнуть за стену, туда, где множились трупы пленных и все еще лежали жертвы артобстрела. Варкастер чувствовал тела, но поднять их не мог.       Культистам невдомек, что их надежда остановить некроманта тщетна. Даже если мертвецы полягут раньше, чем кончатся пленники на заклание, маг просто отправится в атаку сам. Надежно, но рискованно, и потому Варкастер терпеливо ждет. Спешить нет необходимости, судьба хтонийцев просчитана.       Однако в его план вмешивается новая сила. Что-то происходит за стеной, маг чует смерть. За первой следует вторая, третья, а потом их уже не различить. Щиты на бойницах гаснут, оголовье тарана, наконец, впивается в дерево.       Владычество перехлестывает через стены, и некромант открывает глаза.       Серое небо и серые скалы. Варкастер на земле, руки стянуты за спиной веревкой, сердце вырвано...       Варкастер падает; из рассеченной шеи хлещет яркая артериальная кровь; на краю зрения мелькает тень, слишком быстрая для его глаз…       Тела нет — обугленный остов. Череп и треть торса — все, что уцелело на краю алхимического пожара. Зато лежащему на лестнице мертвецу отлично видна привратная площадь и творящийся на ней хаос.       По залитым кровью камням, среди разномастного культистского сброда и мелких демонов кружит тень. Аккуратно огибая линии ритуальных кругов, она касается живых. Легко, почти незаметно. И живые становятся Варкастером.       Некромант присоединяется к атаке.       Очередная жертва вскакивает из залитого кровью круга, разрывает стягивающие руки веревки, бросается к ближайшему порождению Бездны. Палачи — пятерка мертвых культистов — стремятся следом. Из выкопанной поодаль ямы им на помощь выбираются предыдущие жертвы ритуала. На мгновение заглушая шум битвы, над полем боя разносится полный ужаса крик — пленники, запертые в загоне у стены, замечают нежить.       Ворота взрываются щепой, петли гнутся — руки мертвецов не знают усталости, а их сила — сила магии Варкастера. Сейчас он отдает все, что может выдержать его живое тело, вкладываясь в одно лишь Владычество. Мертвецы прут вперед, ломая камень, разрывая на части доспехи и тех, кого они защищают. Противники, оставшиеся в надвратной башне, умирают за считаные минуты. Отступить удается лишь тем, кто оказался вдали от площади. Счастливчики спешат наверх, туда, где над прижавшейся к скалам деревней распахнут вход в древнюю крепость.       Замедлившись, давешняя тень, устроившая резню культистам, обернулась мечником. Жесткая щетка усов, смуглая обветренная кожа. Лицо Варкастеру знакомо — Ульгрим. Мгновение воин потратил, чтобы сбить замок с клетки пленников. А потом бросился догонять нежить, спешащую наверх.       Несмотря на фору, мечник нагнал культистов раньше мертвецов. Вовремя — врата уже закрывались, обещая еще один тяжелый штурм. Но запорный брус так и не лег в пазы. Короткая резня, подмога от подоспевшей нежити, и уж совсем немногочисленные хтонийцы скрылись во внутренних казематах крепости, сдав и второй рубеж обороны. А вот дальше преследовать врага Ульгрим не стал торопиться, равно как и некромант.       Бронированные гиганты, прикрывавшие Варкастера, заскрежетали выпрямляясь. Пришла пора подтянуть живое тело ближе к полю боя — предстояла схватка в подземной крепости, пробиться в которую снаружи было не под силу даже его магии.       Бредя через деревню, маг оглядывал поле боя живыми глазами. Стена продолжала гореть, хотя пламя и стало заметно ниже. Перепаханный магией склон перед ней пустовал. Кто смог — сбежал. Кто не смог, уже умер и служил некроманту. Однако покойников осталось мало, меньше сотни. Слишком быстро и слишком много нежити поднимал Варкастер, чтобы успевать превращать ее в нечто более прочное, чем просто труп. Большая часть мертвецов пришла в полную негодность под атаками культистов.       Некромант равнодушно отметил отсутствие живых солдат. Нет, Черный легион не погиб в полном составе, просто атака захлебнулась, когда заработали пулеметы. Однако они же позволили Варкастеру превратить паническое бегство людей в неудержимый штурм нежити. Те, кому удалось сбежать, его не волновали — для продолжения операции хватало его одного. Так даже проще.       — Надо сказать, Миккель, смерть тебе к лицу.       Протирая клинок ветошью, Ульгрим обращался к одному из мертвых тел некроманта. Тот попытался ответить, но не смог — у трупа оказалась проломлена грудина, и легкие пришли в негодность. Поискав, Варкастер нашел рядом лучше сохранившегося мертвеца.       — Он не может тебе ответить.       — В этом-то и прелесть, — флегматично отозвался Ульгрим. — Если ты меня понимаешь.       — Нет.       — Значит, не доводилось сталкиваться с этим экземпляром при жизни. Даже странно, как он умудрился так долго протянуть в такие времена. — Ульгрим, наконец, обернулся на голос, — а ты ничего так… для культистки… была.       — Не понял.       — Ну, при жизни. Ты мертва, если не заметила.       — Я жив. Я — Варкастер. Это просто медиатор.       — А-а… — Ульгрим, казалось, разочаровался. — То есть это, — ткнул он пальцем в Миккеля, — труп, без души?       — Да.       — Жаль… — неопределенно вздохнул мечник. — Ну что, продолжим?       — Что продолжим?       Эту фразу Варкастер произнес уже живым телом, как раз добравшимся до входа в крепость.       — Наступление, конечно, — повернулся к нему мечник. — Карроз еще жив, и мост все еще не под нашим контролем.       Мгновение некромант обдумывал ответ.       Целью сегодняшней операции была крепость с вычурным названием «Врата Темной долины». Сквозь высеченные прямо в скалах укрепления проходила Астеркарнская дорога — единственный путь на ту сторону гор на сотни лиг вокруг. Во времена расцвета Империи Врата и разросшаяся при них деревня жили припеваючи, собирая подати и предоставляя разнообразные услуги торговцам. В нынешние времена говорить о былом процветании не приходилось, но стратегически важное расположение никуда не делось. Окруженный силами хтонийцев и эфириалов, анклав гвардии остро нуждался в ресурсах земель, лежащих по ту сторону гор. Вдобавок Врата выбрал своей базой Карроз — один из местных лидеров культистов. Крид, инквизитор, нынче возглавлявший остатки Черного легиона, рассчитывал его убийством не только поднять моральный дух войска, но и раздобыть полезные сведения о магии хтонийцев. Карроз был известным ритуалистом и в своей цитадели скопил целую библиотеку.       Хотя Варкастера эти мотивы, в общем-то, не интересовали. Главное, инквизитор давал ему цель для приложения мастерства. Чем еще заниматься, некромант просто не представлял. Хотя прошло уже немало времени, зияющий провал в воспоминаниях до пробуждения в Перекрестке дьявола все еще сбивал с толку. Он не знал, что ему делать, и плыл по течению, исходя из простого расчета: лояльные империи силы не могут не столкнуться в свой черед и с эфириалами. А значит, и с тем духом, который лишил его памяти.       Тот будет уничтожен.       Нужен ли Варкастеру мечник? Видевший его в действии как сегодня, так и ранее, маг не мог не признать — титулы первого клинка императора, мастера меча и прочие вполне заслужены. Сейчас, при штурме, атака Ульгрима хотя и не решила дела, заметно его упростила, сэкономив некроманту ценный материал. Но сколь бы ни был искусен мечник, он оставался всего лишь человеком.       — Ты будешь мешать.       — Не понял.       Поза Ульгрима странно изменилась, голос будто стал ниже. Однако Варкастеру плохо удавалось разбирать эмоции, он лишь понял, что собеседник недоволен.       — Все живые, кроме тебя, отступили. Ты будешь мне мешать бить по площадям.       — Это мои проблемы, — мечник сплюнул на землю. — Бей как хочешь.       Не дожидаясь новых возражений, Ульгрим развернулся и направился к одному из уводящих вглубь скалы коридоров, обрывая разговор. Впрочем, спорить некромант не собирался. Он предупредил союзника и дальше за последствия не отвечает. В конце концов, еще один покойник армии нежити не помешает. Окруженный мертвецами, Варкастер направился следом.       Врата Темной долины отличались от типичных фортификационных сооружений радикально. Крепость буквально вросла в гору, сложно было понять, где заканчивается природный лабиринт и начинаются рукотворные казематы. В скудном свете факелов грубая кладка стен переходила в едва отесанный камень тоннелей почти незаметно. Главная дорога петляла, постепенно поднимаясь. Увы, свободного пути больше не существовало — отгремевшие здесь битвы обрушили многие проходы, а культисты не собирались заниматься реконструкцией. Варкастер и Ульгрим медленно пробирались вперед, аккуратно разведывая путь демонами и мертвецами, опасаясь ловушек. Сопротивления они не встречали — проявив нетипичное для себя благоразумие, хтонийцы отступили. Однако надеяться, что те совсем покинули крепость, не приходилось. Предсказать, где будет новая попытка сопротивления, не составляло труда.       К цели они вышли часа через два. Потолок циклопических размеров грота терялся в темноте. Две противостоящие его стены были превращены в миниатюрные крепости. Боевые галереи, бойницы — фортификаторы умудрились впихнуть под землю удивительно много. Меж укреплениями лежало глубокое ущелье. В подземной тишине звук текущей внизу реки слышался ясно и громко. Ущелье пересекал мост — последний рубеж обороны для тех, кто отступает наверх. Или второй, случись атака со стороны Астеркарнской долины. Миновать его было решительно невозможно даже для одиночных лазутчиков.       С тьмой гигантской каверны боролось множество факелов и несколько прожекторов. Залитые светом плиты дороги упирались в запертые створки ворот. Движения в бойницах над ними заметно не было, но не приходилось сомневаться — хтонийцы к атаке готовы. Мост длинный, не меньше полутора сотен метров, но узкий, паре телег разъехаться. Увернуться от шквала заклятий и свинца нереально.       — Если у них найдется еще один пулемет, и до середины не добежим, — пробормотал Ульгрим, разглядывая препятствие из бойницы.       — Угу, — согласно буркнул Варкастер, призывая ворона и отправляя его к теряющимся в темноте опорам. — Механизмы подъемных пролетов сломаны, — вскоре оповестил он спутника.       — И то хорошо. Хм... Знать бы, какая здесь глубина. Может, я бы смог спуститься и подняться на другой стороне.       Направив демона вниз, некромант изучил скалы. На его взгляд, удержаться на отвесной скале было нереально, однако как-то же Ульгрим проник за стены ранее?       — До дна метров сорок. Но я не вижу путей для спуска. Склон почти вертикальный.       — Сорок это ничего, приемлемо, — оживился мечник. — Как-нибудь спущусь.       — Тебе нужно будет еще подняться, а потом сражаться, — заметил маг, разглядывая через демона теперь уже противоположную стену провала. — Подъем не лучше. Скалы были обработаны магией.       — Справлюсь, — легкомысленно отмахнулся Ульгрим.       — Тогда можно сделать так…       Ждать мечника пришлось долго. Канув в темноту боевой галереи, тот отправился искать место для спуска подальше от освещенного моста. Оставшись в одиночестве, Варкастер занялся мертвецами. Нехитрая подготовка к штурму много времени не отняла, сводясь к стягиванию нежити в привратный зал и некоторой модификации мутантов-телохранителей. Ожидая смерть — культиста за мостом или сорвавшегося в пропасть Ульгрима — некромант обдумывал резервный план, на случай, если мечник не справится.       Вариантов имелось не особенно много. Вперед, конечно, придется отправить нежить, выявлять возможные сюрпризы. Вот только на длительный штурм, как снаружи, ее уже не хватит. Если у культистов окажется припасен тот же пулемет… Крутя последнюю мысль так и этак, маг пытался придумать решение. Провозвестник смерти пришелся бы как нельзя кстати, но об этом заклинании Варкастер лишь слышал.       Наконец, по ту сторону моста кто-то умер, прервав его размышления. Вновь собрав Владычество, некромант подхватил труп.       — Если слышишь меня, кивни. Я ему глотку перерезал, так что говорить не сможешь, — неразличимый в темноте, мечник шептал, склонившись над магом.       Варкастер послушно кивнул.       — Отлично. Значит так, они что-то затевают в привратном зале, большая часть уродов стянулась туда. И Карроз с ними. Я сейчас по-тихому сниму еще двоих, а потом начну свалку, только тогда действуй. Только после третьей смерти, понял?       Маг вновь кивнул.       — И трупы дозорных пока не дергай. Не верю, что ты сможешь ими не нашуметь.       Спорить с последним утверждением Варкастер не стал бы, даже будь у него такая возможность, и потому еще раз кивнул.       — Отлично. Тогда я пошел, — и Ульгрим растворился в темноте.       Оставшись на полу какого-то закутка, Варкастер не стал терять время и принялся за Манипуляции. Это заклинание четвертого круга дополняло Владычество, углубляя связь мага с нежитью. Обычно некромант не спешил пускать его в ход — в свалке сотен мертвецов даруемые им преимущества редко оправдывали необходимость постоянного удержания заклятья такого уровня. Но сейчас, когда в крепости будут лишь несколько трупов, для него самое время.       Смерть, и почти сразу еще одна. Больше Ульгрим не задерживался поговорить, исчезая к тому времени, когда Владычество вступало в действие. Живой Варкастер перебрался поближе к воротам на своей стороне моста. Ждущие там же мертвые тела перегруппировались, оптимизируя построение для рывка.       Третья смерть, и Варкастер оказывается в привратном зале со стороны культистов. Мгновение он тратит, чтобы оглядеться — ворота закрыты, обитый сталью брус блокирует створки. Напротив ворот начертана сложная многолучевая звезда, в центре замерла фигура ритуалиста — Карроз, не иначе.       Смерть — клинок Ульгрима находит чью-то шею. Смерть — веер Призрачных лезвий прошивает культиста…       Некромант активирует Манипуляции, давая мертвым телам доступ к магическому дару. Три Жатвы врезаются в толпу. К такому культисты не готовы, и некромантов становится десять. Семеро бросаются к воротам, поднимать брус. Трое повторяют атаку…       По ту сторону моста десятки мертвых ног бьют в камень, нежить срывается с места…       В бой вступает Карроз.       Мучительное пламя волной проносится по залу, пожирая и возящихся с брусом мертвецов, и оказавшихся на пути культистов. Смертей много, но поднимать Варкастеру некого. Здесь его снова трое.       Ульгрим пытается достать ритуалиста, но сталкивается с плоскостью Зеркала Эреоктиса. Жатвы мчатся к Каррозу и бессильно разбиваются о границы ритуальной фигуры. Новых смертей лишь две — уцелевшим культистам удается рассредоточиться.       Метка вендиго, Проклятье слабости, Дурной знак, Разложение, Черная смерть, Жатва… — Варкастер осыпает врагов шквалом заклинаний, увы, лишь низкоуровневых. Манипуляции вкупе с Владычеством и целая армия мертвецов требуют слишком много внимания.       Кто-то падает, кто-то кричит от боли — магия некроманта находит свои жертвы. Но уже сообразившие что к чему, культисты мгновенно уничтожают нежить и контратакуют.       Их все еще слишком много. Пламя, молнии, зачарованные пули… Из трех медиаторов некроманта целым остается один, Ульгрим совершенно непостижимым для Варкастера образом умудряется разминуться с атаками. За спиной Карроза начинает закручиваться багровый вихрь портала…       Мертвецы достигают ворот.       Бегущий первым, мертвый мутант вскидывает окостеневшую руку, превращенную в наконечник тарана, и на полной скорости врезается в створки. Скрежет стали, хруст костей, треск дерева… Рука огромного мертвеца пробивает ворота подобно копью. Пролом мигом окружает остальная нежить, и не знающие боли пальцы вцепляются в края дыры, выламывая дерево.       Не отрываясь от своего заклинания, Карроз раздает команды, часть культистов спешит к воротам, часть обрушивается на Ульгрима, вынуждая его отвлечься от ритуалиста. Последний мертвец-медиатор Варкастера швыряет в сторону ворот Печать поглощения и тут же сгорает. Но мечник уже обеспечил его замену…       Хаос царит на поле боя. Выкрикивает команды Карроз, становится все плотнее портал за его спиной. Кружит по залу Ульгрим, стараясь пробиться к ритуалисту. Гибнут культисты, пытаясь остановить мечника и совладать с поднимаемыми Варкастером раз за разом мертвецами-магами. Горит нежить, стремясь к пролому в воротах прямо сквозь швыряемые культистами заклинания…       Отвлекающий маневр удался полностью. Все заняты. Никто не видит, как бежит по мосту живое тело Варкастера.       Лишь когда тот отменяет все заклинания, и нежить оседает бессмысленной мертвечиной, кто-то замечает через пролом неладное, кричит предупреждение… Но уже поздно.       Алый поток из Стрел рока обращает в прах и мертвецов, и ворота, и культистов. Гаснет так и не сработавший портал — прервав ритуал, Карроз прыгает в сторону, уходя из-под атаки. Меч Ульгрима оказывается на его пути словно случайно, но едва ли можно случайно отрубить человеку голову.       А маг не останавливается, продолжая добивать культистов. Громоздкое Владычество и куча мертвецов больше не сдерживают подобравшегося к врагу некроманта, и десятки заклинаний крушат камень, слизывают плоть с костей, до капли выжимают жизнь из тел.       — Варкастер! — крик Ульгрима заставляет увлекшегося мага обернуться.       Вопреки естественному порядку вещей, обезглавленное тело Карроза не упало на камни и теперь медленно поднимается в воздух. Бьющая из рассеченной шеи кровь парит над трупом, закручиваясь в изломанные надписи на непонятном языке. Маг не удивлен — посмертный призыв среди культистов не новость. Вот только на труп Карроза определенно явится не рядовой пожиратель.       По ушам Варкастера бьет перепад давления, тело ритуалиста разлетается кровавыми ошметками. На мгновение мир вокруг обращается в собственный негатив.       Демон велик, пять-шесть человеческих ростов. Макушкой, угловатой, словно пень сломанного дерева, он едва не задевает потолок зала. Тело бугрится узлами антрацитово-черных жгутов, текстурой напоминающих кору, но отдающих склизким блеском животных потрохов. Вместо рук — пучки щупалец. Опирается монстр на бесчисленное множество коротких и толстых обрубков.       «Мобильность невысокая. Хорошо» — успевает подумать Варкастер, а потом удар сбивает его с ног.       Некромант падает в багровое зарево рефлекторно поставленной Печати поглощения. На миг он чувствует чужую жизнь, но поток тут же иссякает. Маг пытается подняться… На этот раз он успевает заметить атаку — в полу открывается крошечный портал, из него вырывается щупальце и захлестывает шею некроманта.       Кровь Дрига и Призрачные узы нивелируют угрозу удушения, но маг оказывается прикован к месту. Через щупальце Печать поглощения тянет жизнь демона, однако ее слишком много, а тот не собирается ждать. Выпущенную хтонийцем Стрелу Рока некромант развеивает Касанием хаоса, как и последующее Мучительное пламя. А вот на неизвестный магу фиолетовый вихрь, ползущий к нему от демона, контрзаклинание не действует.       Щупальце вдруг конвульсивно сжимается, в уши врезается гневный рык твари, Варкастер чувствует, что свободен. Перекат, и он вскакивает на ноги. Дергающееся на полу щупальце заканчивается истекающим кровью срезом — Ульгриму удалось подобраться к демону и отсечь конечность.       Толчок в спину заставляет мага пошатнуться, Призрачные узы сообщают о боли под лопаткой, раздается выстрел. Не все культисты мертвы или бежали.       Варкастер отмахивается от людей пачкой заклятий. В него вливается чужая жизнь, пуля ворочается, выходя из тела. Куда больше культистов мага волнует вызванный противником вихрь.       Коих обнаруживается два – еще один кружит вокруг демона, отгоняя Ульгрима. На мечнике же сосредоточена большая часть щупалец. Порталы мелькают один за другим, хлысты демонических конечностей возникают из ниоткуда, атакуя со всех направлений, но каким-то образом тому удается держаться.       Одно неразличимо малое мгновение некромант колеблется. Он ведь предупреждал Ульгрима... Но хотя тактически решение накрыть весь зал Печатями поглощения и будет верным, мечник показал себя достаточно эффективным соратником. Стратегически правильнее его сберечь для будущих битв.       Маг бьет Стрелами Рока.       Демон тоже.       Алые молнии встречаются в центре зала, проходят друг сквозь друга, Варкастер собирает Касание хаоса… Возникшее за спиной щупальце подсекает некроманту ноги, он падает, и контрзаклинание уходит в пустоту. Не то прыжок, не то рывок вверх, прямо из положения лежа. Заклятье хтонийца проносится в каком-то миллиметре под магом. Еще в воздухе Варкастер швыряет в противника новую Стрелу. Черная плоть шипит, исходит паром, но не более того. Демон устойчив к распаду. Приземляется маг прямо в фиолетовый вихрь.       Паралич.       Варкастер не может пошевелить и пальцем. Чем бы ни был этот аспект атаки, он не имеет отношения к физиологии — Призрачные узы бессильны. Зато они защищают от остального — суставы трещат, кости гнутся, но магии демона не удается с ходу его перемолоть.       Маг ныряет в пол, оставляя вихрь наверху. Стоит вокруг сомкнуться уютным объятьям камня, контроль над телом возвращается. Но здесь он слишком медлителен, а для распада каменные плиты не препятствие. Недолго думая, Варкастер выныривает обратно, сместившись лишь на несколько метров. Стоять столбом он больше не собирается и бежит, огибая демона по дуге. На этот раз, помня судьбу Стрел, Варкастер пускает в ход Смерть.       А меж тем, Ульгрим не терял время даром. Щупальца, еще недавно так бодро мелькавшие в порталах, по большей части валяются на полу. Многочисленные обрубки на плечах демона кровоточат. Опорных конечностей у него также изрядно убавилось. Скособочившись, хтониец неловко топчется, пытаясь подставить мечнику менее пострадавший бок.       Бой медленно, но верно превращается в избиение. Не сумевший реализовать козырь неожиданности, демон постепенно слабеет под действием Поглощения, позволяя клинкам Ульгрима находить все больше уязвимых точек. Варкастер, уяснивший, чего ждать от врага, не подставляется и не останавливается, успешно парируя заклятья или банально уворачиваясь от них. К схватке присоединяется пяток Адских гончих — обсидиановые клыки порождений бездны отлично дополняют атаки мечника. Через несколько минут бой заканчивается закономерно — хтониец оседает на полу неподвижной кучей мертвой плоти.              Закат Варкастер и Ульгрим встретили наверху надвратной башни. Алхимический огонь давно погас, оставив после себя оплавившиеся подобно воску стены и запах сгоревшего мяса. Освобожденные пленники сбежали. Над захваченной крепостью висела тишина, нарушаемая лишь свистом ветра и криками птиц где-то в вышине.       Некромант сидел под флагштоком, прямо на камне. Над его головой хлопало знамя Черного легиона, грязное и порванное, с трудом найденное на поле боя. Мечник устроился меж зубцами стены, беззаботно свесив одну ногу наружу и что-то уплетая из консервной банки, попавшейся ему при осмотре крепости.       — Довольно неплохо! — разглагольствовал Ульгрим, помахивая в воздухе ложкой. — Думаю, я смог бы научиться предсказывать твои действия, если потренироваться.       — Угу.       — Не, только представь — ты бьешь заклинаниями не особо целясь. Игнорировать тебя вряд ли кто-то может... Игнорировать, ха! — хмыкнув, мечник зачерпнул ложкой содержимое банки и прожевав продолжил: — А дальше вилы: или ты достаешь цель, или открываешь вектора мне. Беспроигрышный вариант. Согласись, звучит неплохо?       — Угу.       Несмотря на однообразные ответы, рассуждения Ульгрима о совместной тактике Варкастер слушал с интересом. Хотя завершившийся бой прошел не идеально, победу они одержали вполне уверенно. Приходилось признать, окажись сегодня некромант в одиночестве, ему пришлось бы куда сложнее. Так же обмолвки Ульгрима о том, как он строит в уме картину боя, перекликались с некоторыми приемами самого мага. Если удастся выделить паттерны поведения мечника и эффективно предсказывать его действия, закладывая те в расчеты…       — О, показались, наконец, — прервал размышления некроманта Ульгрим, тыкая ложкой куда-то за стену.       Поднявшись и подойдя к зубцам, Варкастер разглядел там, куда указывал мечник, небольшой отряд в характерной черной форме легиона. Выбравшись из леса, солдаты медленно и осторожно пересекали поле перед крепостной стеной, стараясь не попасть в сектора обстрела пулеметов.       — Они разряжены! — сложив ладони рупором, оглушительно гаркнул Ульгрим.       Если его и услышали, то проигнорировали, отряд ничуть не ускорился.       — Тьфу, — мечник сплюнул со стены, швырнул следом опустошенную банку и пробормотал нечто, что некромант не расслышал.       Спрыгнув на пол, Ульгрим покосился на Варкастера и неожиданно спросил:       — Тебе не приходило в голову, как нам с тобой повезло?       За секунду вспомнив дневные бои, некромант неуверенно уточнил:       — Какой момент ты имеешь в виду?       — Да я не про бой, — поморщился мечник. — Я так... в целом про Мрачный рассвет. Знаешь, мне иногда снится, что всего вот этого нет. Живу я в столице донельзя уважаемый, пускаю дуракам кровь на дуэльной площадке, заделываю кучу детишек и почтенно умираю от старости. А потом я просыпаюсь в своей палатке от того, что на стене снова стреляют. И знаешь, что думаю?       — Нет, — озадаченно ответил маг.       — Опять кошмар приснился! — мечник рассмеялся, но быстро умолк, не получив поддержки от некроманта.       — Не понял, — честно ответил Варкастер.       — Да-а, сложно с тобой будет, — погрустнел Ульгрим. — Просто подумай: что бы ты делал, будь сейчас мирные времена? Где бы нашел вызов по силам? Да и куда вообще приложил свою некромантию?       — Не знаю…       — И я не знаю. А они знают, — мечник неопределенно махнул рукой куда-то за стену. — А по мне, если бы Мрачный рассвет не случился, его стоило придумать. Что для нас с тобой может быть лучше, чем война, которая не заканчивается?       Задумавшись, Варкастер медленно кивнул.       — Я знал, что ты поймешь, — мечник вновь похлопал мага по плечу. — В отличие от них. Ладно, пошли, встретим наших… хм… товарищей по оружию.       Ульгрим направился к ведущему внутрь башни люку. Уже ступив на лестницу, он не оборачиваясь бросил последовавшему за ним магу:       — Надо бы, кстати, тебе имя придумать. А то все Безымянный, да Безымянный.       Маг насторожился. Что-то было не так.       — Меня зовут Варкастер. Ты это знаешь.       Но мечник продолжил, словно не слыша.       — Хм… может Наруто?       — Рыбный рулет? Почему? — озадачился некромант.       На это раз Ульгрим отреагировал:       — Как по мне, в самый раз для того, кого не существует.       — Что?              ***              Из распахнутого окна доносился шелест листьев росшего у дома клена. Легкий ветерок приносил приятную вечернюю прохладу, а закат столь старательно окрашивал стены комнаты в феерию красок, словно звал: ну же, встань посмотри на меня. Но Мию оставалась глуха к этому зову, продолжая валяться на кровати и хмуро разглядывать бьющегося в потолок комара.       Финансовые проблемы ее семьи остались в прошлом. Купленная еще год назад квартира занимала половину этажа, а сам дом стоял куда ближе к центру Конохи, чем тот неказистый барак, где прошло детство Мию. Доходы куноичи от боевых миссий позволили ее матери больше не работать, а заниматься домом, как пристало, в понимании горожан, приличной женщине. Отец, столяр по профессии, больше не выбивался из сил, работая на мануфактуре, а открыл собственную мастерскую. Былые размышления о непыльной службе в администрации нынче казались Хирано до смешного нелепыми. Каков бы ни был риск, именно боевые позволили так быстро и легко решить все проблемы. По крайней мере, до последнего времени Мию казалось, что все проблемы решены.       Раньше куноичи всегда нравилась атмосфера у нее дома. Долетающие из кухни тихие разговоры родителей, возня в соседних квартирах, непередаваемый родной запах, сплетающийся из невесть каких ноток. Она давно могла съехать и жить отдельно, но Мию было приятно возвращаться сюда, приходить в конце дальней дороги не в пустые и холодные комнаты, а в уютный, наполненный ароматом выпечки дом. Окунаться во внимание и радость родителей; улыбаться украдкой, наблюдая за поднятой ими хлопотливой суетой; узнавать, уплетая незатейливую домашнюю стряпню, нехитрые новости из жизни обычных горожан.       Увы, на этот раз возвращение вышло скомканным. Нет, внешне все оставалось как обычно — и стряпня, и чувства домашних, и разговоры. Но к своему неприятному удивлению Мию обнаружила, что встреча больше не доставляет ей прежней радости. Наблюдая за родителями куноичи никак не могла отделаться от мыслей до чего те шумные, неловкие… хрупкие.       Совсем как жители Косоку.       Разлетающийся вдребезги каменный дом, осколок кирпича, бьющий в висок испуганную горожанку… Всего лишь царапина… Для шиноби. На секунду ставший бессмысленным взгляд, и облако праха покидает опустевшую одежду.       С возвращения в Коноху прошло уже два дня, но Мию никак не удавалось отрешиться от этого нового ощущения. Глядя на простых горожан, даже на собственных родителей, она вдруг стала видеть не людей, а всего лишь статистов в театре, массовку в спектакле под названием «жизнь», главные роли в котором играли шиноби. Как она ни старалась, но избавиться от такого взгляда на мир никак не удавалось. Урок, преподанный Мертвителем, едва ли осознанно, не хотел забываться.       Они мало живут, они часто болеют. Они могут поскользнуться на ровном месте и умереть, свалившись с лестницы. Они не знают обжигающей силы срывающейся с тенкецу чакры, дрожи удерживающих печать техники пальцев. Они не заглядывали смерти в лицо, не чувствовали, как кто-то стоит за спиной… Всего лишь люди. Люди. Со своими приземленными заботами. У соседа Кенжоу сын пьет. У Акимицу-сана внучка сбежала с хахалем в такую даль, аж в Танзаку. Надо бы новый шкаф сделать.       И дочку пора замуж пристроить.       Прошептав одну из тех фраз, которыми в моменты раздражения бросался Саске, Мию перевернулась на живот, накрыв голову подушкой. Помогло слабо — голоса родителей оставались отлично слышны. Те, конечно, знали, что слух у нее великолепный, как у любого шиноби, но не понимали насколько. А Мию всегда стеснялась объяснить, находя обычно нечто милое в фоне из простых обывательских разговоров. Но сегодня те вызывали лишь глухое раздражение.       Куноичи всегда недоумевала, почему в ближайшем окружении шиноби так редко можно встретить неодаренных. Даже знакомые ей бесклановые все как один дистанцировались от родственников. Раньше Мию это казалось всего лишь проявлением снобизма. С ней-то уж такого никогда не могло случиться.       Потом пришел Наруто и показал место неодаренных в мире.       Умом Мию понимала, что на совести Намикадзе сотни, если не тысячи смертей — своими глазами видела последствия его действий для Косоку. Она должна была скорбеть, но скорбеть не получалось, и куноичи не понимала, когда успела стать настолько равнодушной к чужим смертям. Даже разозлиться на Мертвителя по-настоящему не удавалось. Тот был всего лишь собой. Главным героем в этом спектакле, шиноби, гением, отбирающим жизни по самому древнему и самому главному праву — праву сильного. Но мало того, что ей не удавалось разозлиться на Наруто. Стоило только задуматься о случившемся, и раз за разом мысли куноичи соскальзывали к другому.       Удар, выбивающий дух, но выводящий ее из-под атаки. Белая вспышка, чудовищный жар… На какой-то миг она поверила, что Наруто умер. Спас ее, но ушел сам. По-настоящему, навсегда. Поверила, что больше не будет равнодушного, но надежного присутствия. Не будет привычных «это секрет» и «воронов?». А потом пламя опало.       Отбросив подушку, Мию протянула руку к накинутому на спинку стула жилету, нашла в карманах праховый сенбон и поднесла его к глазам.       Правда была в том, что чем дальше, тем больше Мертвитель восхищал ее. Даже Созо Сайсей, легендарная техника регенерации Сенджу, бледнела на фоне запредельной живучести Намикадзе… Пусть даже технически «живучестью» не являющейся. Да, ей никогда не овладеть Провозвестником смерти, но Мию не могла не думать: может быть, есть другой путь? Путь, которым она сможет пройти?       Каждый раз, возвращаясь к этой мысли, Мию невольно ощущала стыд за то, что думает о силе, а не скорбит о тех, кто оплатил ее своими жизнями. Стыд и страх. Страх от того, что скорбеть не получается.       От самокопания Мию отвлек стук в дверь квартиры. Мигом вскочив, куноичи принялась собираться. На этаж вела скрипучая деревянная лестница, но она не слышала шагов, а значит, пришел шиноби. Опять курьер из госпиталя…       Мать открыла дверь, из прихожей раздался знакомый голос, и Мию замерла.       — Здравствуйте... Хирано-сан, полагаю?       — Ох, вы, должно быть, Учиха-сама?! Какая честь! Прошу, проходите!       Саске, конечно, знал, где она живет. Но не заходил ни разу. Да и не в его стиле было являться без приглашения. Выглянув в коридор, куноичи бросила взгляд на соратника, убеждаясь в своих подозрениях. Пусть Учиха казался расслабленным, но Мию знала, на что смотреть. За беззаботной улыбкой пряталась нешуточная тревога.       — Нет-нет, я буквально на минутку. Мию, — заметил мечник ирьенина, — у нас внеплановая тренировка. Не забудь сумку.       Последнее замечание заставило встревожиться и куноичи. Неужели что-то случилось с Шикамару? Но зачем тогда Саске приплетает какую-то тренировку?       Подхватив сумку с медицинскими припасами, она поспешила к выходу.       — Удачной... тренировки, — донеслось ей уже в спину прощание матери. Судя по голосу, та улыбалась.       Мию запнулась, уловив двусмысленность тона, и метнула исподтишка взгляд на Саске. Однако тот ничего не заметил, чем-то слишком озабоченный.       — Что случилось? — спросила куноичи, когда они оказались на улице, подальше от лишних ушей.       — Не здесь, — мечник огляделся и подхватил Мию под локоть.       Мельком та отметила, насколько выросло мастерство Саске во владении Хирайшином — на создание техники у него ушла буквально пара секунд. Да и прыжок привел их сразу в подземелье, минуя промежуточные маяки. Раньше он так далеко не дотягивался.       — Ну? Теперь-то расскажешь? — не вытерпела Мию, спеша по ведущему к полигону коридору следом за широко шагающим мечником. — Что-то с Шикамару?       — С Наруто.       — Наруто?! — Мию на мгновение остановилась от неожиданности, потом поспешила догнать Саске. — Да что с ним может случиться?!       — Сейчас покажу.       Они вышли на полигон, и Учиха кивком указал в угол, облюбованный Наруто для медитаций. К недоумению Мию, тот и сейчас сидел там. Скрестив ноги в позе лотоса, закрыв глаза, Намикадзе замер привычной статуей, погрузившись в свои штудии. Целый и невредимый.       — Э-э… И что с ним?       Вместо ответа Учиха подошел к другу и без какого-либо пиетета отвесил тому мощную затрещину. Намикадзе удар пропустил, никак не среагировав. Голова дернулась, тело качнулось, на мгновение замерло и вернулось в прежнее положение, выпрямившись словно попавшее под шквал дерево. Глаза он не открыл.       — Он так вторые сутки сидит, — хмуро пояснил мечник. — Не реагирует ни на что. Совсем.       — А ты пробовал…       — Пробовал, — перебил Мию Саске. — Тоже не помогает.       С привычкой Наруто вечно погружаться в медитации, они давно обговорили набор тревожных сигналов, которые, как тот заверял, вырвут его из самого глубокого транса.       — Так… — опустившись на колени рядом с Наруто, Мию активировала шоссен.       Методично и последовательно она проверяла соратника, хмурясь все больше. Тело Намикадзе работало как часы, все органы находились в идеальном состоянии. Самой большой странностью было отсутствие Крови Дрига — ирьенин уже не помнила, когда видела Наруто с неактивными имплантами. Более того, даже его очаг чакры, казалось, притух, словно камин, в который давно не подбрасывали дрова.       К голове Мию потянулась в последнюю очередь. От нее не укрылось, как старательно Наруто избегал обследования мозга. Что совсем не удивляло — те редкие и краткие осмотры, которые ей все же удавалось провести, вызывали множество вопросов. Которые она, конечно же, никогда не задавала, молча пополняя копилку странностей Мертвителя Намикадзе. Однако сейчас даже обычная аномальная активность в голове Наруто стихла практически до нуля. Он явно не спал, бодрствовал, но… не мыслил.       Закончив обследование, Мию в задумчивости уставилась на соратника, пытаясь ухватить забрезжившую где-то на краю сознания ассоциацию. Она знала, как выглядит мозг человека в трансе. Даже в самом глубоком из них картина не дотягивала до той, что демонстрировал Наруто. Из него будто вынули разум, оставив тело ждать… И тело ждало, словно преданный пес, брошенный на перроне уехавшим хозяином.       Мию передернула плечами, ощутив, как по спине пробежали мурашки.       — Я не знаю, что с ним, — обернулась она к Учихе. — Метаболизм замедлен, словно в трансе, но мозг… он… вообще не мыслит. Но Наруто и не в коме, периферийная нервная система работает… Я не сталкивалась с таким состоянием. У меня ощущение, будто он просто, — Мию замялась, подбирая слова, — куда-то отлучился из тела.       К ее недоумению, Учиха не только не удивился, но даже как будто немного просветлел лицом.       — Ага, звучит логично.       — Логично? — переспросила Мию. — Если честно, с точки зрения медицины, это абсолютный бред. Его надо в госпиталь, показать Сенджу-сама.       — Никакого госпиталя, — отрезал Учиха.       — Ты слышал, что я сказала? У него мозг почти не работает, — попыталась достучаться до мечника Мию. — Он почти мертв!       — Ну да, ну да, — покивал Учиха. — Наверно, когда Орочимару его голову превратил в факел, мозгу работалось гораздо лучше.       Мию, уже открывшая рот для новых возражений, запнулась, вспомнив недавний бой.       — Это называется Чистый разум, — нехотя буркнул Учиха. — Мышление Наруто не зависит от мозга, тот всего лишь… хм… телефонный аппарат, через который Наруто связывается с реальностью. И твое предположение звучит правдоподобно — похоже, он, так сказать, не может взять трубку со своей стороны… — мечник замолчал, оборвав фразу.       — Но почему? — не дождавшись продолжения тихо спросила Мию.       — Не знаю, — Саске отвернулся, глядя на Наруто. — Такого никогда еще не было.       — Даже… — ирьенин замялась. О прошлой жизни своих друзей она старалась не спрашивать.       — Нет, никогда, — покачал головой мечник. — Не знаю, что случилось, но ирьенины Наруто не помогут.       Повисла тишина.       — Что будем делать? — наконец решилась спросить ирьенин.       Саске ответил не сразу, пристально разглядывая замершего друга:       — Я не знаю, Мию.       Куноичи понадобилась пара секунд, чтобы совладать с лицом — на ее памяти мечник впервые расписывался в собственном бессилии. К счастью, Учиха смотрел в другую сторону и ничего не заметил.       — Надо перенести его в процедурную и раздеть, — помедлив, высказала она мысль.       — Зачем? — растерянно посмотрел на нее мечник.       — Так будет удобнее. Его метаболизм замедлен, но не остановлен. Если он продолжит оставаться в этом состоянии, рано или поздно…       Учиха выругался, прервав куноичи.       — Я понял…       С помощью ирьендзюцу Мию заставила мышцы Наруто расслабиться, тело перестало возвращаться в позу для медитации. На пару с тихо ругающимся мечником они перенесли соратника. Когда все было готово, и Намикадзе замер на процедурном столе, укрытый простыней, Мию еще раз задействовала шоссен и, не найдя изменений в состоянии пациента, потянулась к своей сумке.       — А это что? — подозрительно покосился мечник на подготавливаемую ирьенином капельницу.       — Физраствор — обезвоживание не пойдет ему на пользу.       Снова буркнув себе под нос что-то нелестное в адрес Наруто, Саске нервно закружил по процедурной.       — Ты же понимаешь, что долго мы его так держать не сможем? — разобравшись с трубками, обратилась к мечнику Мию. — Рано или поздно, его начнет искать хотя бы хокаге.       — Хокаге не в Конохе, и в ближайшие недели не вернется. А без Хирайшина сюда не попасть… Да и думаю дней пять никто о Наруто не забеспокоится. А дальше… Дальше это будет уже не важно.       — О чем ты? — встревожилась Мию.       — Наруто нужно отдыхать. Не телу, — кивнул мечник на стол, — а самому Наруто.       — Тому, кто по другую сторону телефона? — тихо уточнила ирьенин.       — Угу. Активно сражаясь, он может протянуть, при крайней необходимости, суток трое. Сейчас же… Не знаю… Смотря чем он занят. Будем ждать до недели. Если к тому времени не очнется… — Учиха запнувшись отвернулся.       Повинуясь внезапному порыву, Мию шагнула к мечнику и обняла его, прижавшись к спине.       — Все будет хорошо. Это же Наруто. Уверена, он знает, что делает.       — Ну, да… — а вот в голосе мечника уверенности не слышалось.              ***              С климатом стране Железа не повезло. Хоть она и лежала на широте страны Молний, большую часть ее территории занимало высокогорное плато, с юга обрамленное еще более высоким хребтом, а на севере обрывающееся в ледяные воды моря Сенсоо. Сложившаяся в результате весьма неудачная роза ветров и определяла сезоны этой страны — короткое сумрачное лето и ошеломительно холодную снежную зиму. О земледелии в этих краях говорить не приходилось, страна жила исключительно за счет экспорта железа, закрывая добрую половину мировой потребности в данном ресурсе. Помимо ископаемых, у нее был лишь один товар — нейтралитет.       Расположенная практически на равном удалении от Конохи, Ивы и Кумо, страна Железа выделялась не только климатом, но и отсутствием шиноби — здесь их место заняли самураи. Также последователи Рикудо, они по-своему толковали учение ниншу и создали отдельное боевое искусство, овладевая чакрой собственными методами. Увы, тягаться с ниндзюцу оно не смогло, и путь самураев не получил широкого распространения за пределами их родины. Однако здесь они представляли собой достаточную силу, чтобы соседи не покушались на богатства страны Железа. Состоящие на службе дайме, самураи не обладали независимостью и не имели собственных интересов в политике шиноби. Все это в сумме делало их идеальными посредниками, и когда каге элементальных деревень требовалась площадка для переговоров, они обращались именно к дайме страны Железа. Новый гокаге кайдан не стал исключением. В этом был несомненный плюс — заранее известные место со временем и стали ключом к операции. С другой стороны, пребывание здесь оставалось сущим мучением.       Раса банально мерз.       Внизу, в долинах, лето еще только-только начало сдавать позиции, но на высокогорье лужи по ночам уже промерзали насквозь. Дующий над каменными пустошами пронизывающий ветер вынуждал щуриться, выбивая слезы из глаз, и играючи проникал под одежду, заставляя жителя пустыни зябко передергивать плечами. Умом казекаге знал, что на самом деле ему не холодно — уж согреться чакрой шиноби S-ранга в состоянии. Ощущение лежало в области психологии. И это тоже был плюс. Плодородные равнины страны Огня хоть и не жаркая пустыня, все же у Минато, их коренного жителя, здешний климат должен вызвать аналогичные ощущения. Еще один кирпичик в основании плана.       Вот только здесь и сейчас это Расу мало утешало. Подкинув сушняка в костерок, — разведенный не столько ради тепла, сколько для уюта, — казекаге поднял голову и бросил поверх стены расщелины тоскливый взгляд на север. Если взять бинокль, замок самураев уже можно было разглядеть. Хотя по комфорту он не дотягивал и до приличной гостиницы, а по каменным коридорам вечно гуляли сквозняки, такая перспектива все равно выглядела привлекательней продуваемой всеми ветрами пустоши. Увы, приходилось сидеть на месте и ждать Эя.       — Ты правда думаешь, что это поможет?       Молчание нарушил Гаара. Прислонившись к камню напротив казекаге, джинчурики мрачно смотрел в огонь. Заговорив, взгляд на отца он не поднял.       Этого вопроса Раса ждал давно. Но на удивление новость о собственном обучении у джинчурики восьмихвостого Гаара воспринял спокойно, проделав весь путь до страны Железа без каких-либо возражений. Пожалуй, требовать большего было бы чрезмерно.       — Это лучший шанс, который у тебя будет, — сухо ответил казекаге на вопрос.       Нестабильность джинчурики Ичиби была давней проблемой. С детства Гаара балансировал на самой грани — вопрос, не пора ли от него избавиться и попробовать с новым сосудом биджу, поднимался в руководстве Суны не раз и не два. Для самого джинчурики такое положение дел тайной не было. В свое время Раса объяснил ему ситуацию, рассчитывая тем самым замотивировать сына взять под контроль свои силы. Увы, корень бед оказался в скверной печати, дающей биджу слишком много воли. Винить же ребенка, что тот не совладал с характером древнего чудовища, если рассуждать беспристрастно, просто глупо. И все же, несмотря на доводы разума, в глубине души, Раса считал, что Гаара мог бы справиться лучше, учитывая, какую цену пришлось заплатить за его появление на свет.       Но и позволить просто списать в расход младшего сына казекаге не мог. Хотя порой и испытывал подобное искушение, каждый день видя живую причину гибели своей жены. Понимая иррациональность таких взглядов, Раса старался рассматривать Гаару, как последний подарок Каруры и подходить к связанным с ним вопросам беспристрастно. И представившуюся в лице Эя возможность он упускать не стал.       — Я… не совсем понимаю, почему ты решил им довериться, — Гаара метнул на отца косой взгляд и тут же отвернулся. — Ты всю жизнь твердил, что я стратегическое оружие, а теперь доверяешь меня джинчурики другой деревни. Киллер Би сильнее меня, даже без учета… его особенностей. По сути, я окажусь в его полной власти.       То, что Киллер Би, носитель Хачиби, каким-то образом сумел договориться со своим биджу, секретом уже не было. При нападении на Кибадзё он продемонстрировал полную, восьмихвостую, форму биджу, а потом спокойно вернулся в человеческий облик. Эй в переговорах прозрачно намекнул, что можно попробовать договориться и с другими хвостатыми. Что критически важно для джинчурики однохвостого, которому недоступно множество промежуточных трансформаций.       Идея договариваться с демонами Расе в голову никогда не приходила. Но показалась достаточно оригинальной. Как минимум это был свежий взгляд на проблему, вдобавок уже доказавший правильность в одном случае.       — Кумо предоставила достаточные гарантии безопасности, — меж тем ответил Раса на вопрос сына.       — Какие?       — Тебе это знать не нужно.       На самом деле гарантии были не так уж бесспорны. Обучение Гаары во многом стало жестом доверия. Раса не хотел говорить об этом вслух, но в душе признавал, что времена могущества Суны давно минули. Последние годы Деревня-скрытая-в-песке с трудом оправдывала звание Великой. Потери в последних двух войнах серьезно подорвали боевую мощь никогда не отличавшихся численностью шиноби песка. Как ни старался Раса лавировать в мутных водах политики, перспектива уйти на вторые роли при ком-то более могущественном становилась с годами все реальнее. И пока у него еще оставалась возможность выбирать, он предпочел Кумо. Чему в определенной степени поспособствовали уникальные возможности Киллера Би. К тому же с Облаком Суна сталкивалась куда реже, чем с другими какурезато, банально в силу географического положения. Что означало меньшее недовольство, когда реальное состояние дел в их свежеиспеченном союзе станет достоянием гласности.       Гаару полученный ответ явно не удовлетворил, однако продолжить расспросы ему помешало появление Баки — одного из телохранителей казекаге.       — Идут.       Помимо джинчурики восьмихвостого Эя сопровождали еще двое шиноби. Обоих Раса знал в лицо — Даруи, флегматичный темнокожий мечник, был довольно известен, как носитель кеккей генкай рантона. Со вторым спутником райкаге, Ши, бледноватым блондином, Раса уже недавно встречался.       Тянуть время Эй не стал, и сразу после краткого обмена приветствиями спросил:       — У тебя все готово?       — Да, — кивнул Раса. — Мой агент все сделал, ловушка расставлена и взведена.       — Это точно сработает?       — Конечно, не точно, — пожал плечами казекаге. — У меня, как ты понимаешь, не было возможности проверить. Но Чиё-баасама расстаралась для такого случая, уж не сомневайся. — Не дав Эю прокомментировать ответ, Раса сам задал вопрос, указывая на Ши: — Как с твоей частью?       — У моих людей все прошло по плану, — дождавшись кивка райкаге, отчитался шиноби. — Активация вне стен, отошли чисто. Коноховцы ничего не заметили.       — Как скоро они забьют тревогу?       — Думаю, дней через семь-восемь, — пожал плечами Ши.       — К этому моменту Минато уже нужно достать, — прокомментировал Эй. — Сколько времени понадобится твоему средству?       Раса на секунду задумался.       — Если доза будет регулярной… Пяти дней должно хватить. Дальше ждать бессмысленно — лучше не станет. Или сработает или нет.       — Значит, ждем пять дней с его приезда и начинаем, — отрывисто кивнул Эй. — Если будет нужно затянуть переговоры, попрепираемся с тобой из-за контрибуции. Возьмешь на себя Мей. Не пытайся ее прикончить, просто сдержи, пока не ударят джинчурики. Минато займемся мы с Куротсучи.       — Не могу сказать, что меня такой расклад огорчает, — Раса криво усмехнулся. — Внучка Ооноке рвется в бой?       — Еще как, — поморщился Эй. — Надеюсь, голову не потеряет при виде убийцы деда. Не зря же ей шляпу отдали.       Раса кивнул и повернулся к настороженно слушающему разговор сыну.       — Поступаешь в распоряжение Киллера Би, — казекаге указал на здоровяка, все это время молча слушавшего разговор.       Высокий и плотный, тот телосложением напоминал своего побратима, райкаге, лишь незначительно уступая ему в габаритах и рельефности мускулатуры. Глаза шиноби прятал за очками с темными стеклами, плотно прилегавшими к лицу. Из-за плеча Би высовывались рукояти пары мечей — в отличие от многих джинчурики он полагался не на одного лишь биджу.       — Он посвятит тебя в план атаки, — закончил Раса.       — Вы собираетесь убить Минато Намикадзе? — на лице Гаары промелькнула тень удивления. — Это же объявление войны…       — Война и не заканчивалась.