— Снейп! Снейп! Что это было? Это его голос! Скажите ему, чтоб немедленно прибыл сюда с аврорами! Вас всех казнят, мерзкие полукровки! — вопила Амбридж, изо всех сил дергаясь и пытаясь развязать веревки.
Аврора занималась примерно тем же, только стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Узел вокруг запястий был не магический, значит можно рискнуть, хотя бежать все равно глупо. Она ведь практически ничего не видела, так как потеряла очки, пока кентавр нес ее в чащу волшебного леса. В отличие от Амбридж, Синистра сама вцепилась в человека-коня, боясь, что ее затопчут. К счастью, обошлось хотя бы без особых травм — только ребро сильно ныло. Что там творилось с Долорес, Аврора оценить не могла, но, судя по тому, как резво визжала директриса, ранений и серьезных травм она избежала. Колдовать Амбридж больше не пыталась, ее палочку тоже сломали. Значит, они остались фактически беззащитны перед стадом разъяренных полулюдей. Флоренц упоминал, что договариваться с его соплеменниками удавалось только Дамблдору и Хагриду, но эта дура выжила из Хогвартса обоих!
Кентавры галдели и то и дело вставали на задние ноги. До появления патронуса они были настроены все-таки менее агрессивно и, кажется, даже жалели о том, что взяли двух заложниц. По крайней мере, мнения в стаде относительно того, как поступить с женщинами, разделились. Часть кентавров ратовала за то, чтобы оставить волшебниц в плену. Кто-то предлагал надеть на женщин сбрую и заставить прислуживать стаду. Один кентавр довольно неприятным голосом упорно повторял, что пленниц надо пустить по кругу. Благо его предложение не находило одобрения, так как стадо сходилось на мнении, будто сексуальный контакт кентавра с низшей расой — дело неблагородное. Другой полуконь настаивал не просто отпустить, но и сопроводить волшебниц к замку, чтобы не провоцировать конфликт.
Однако все кентавры соглашались, что кровь должна сегодня пролиться: на это, якобы, указывало расположение Марса относительно созвездия Жертвенника. Аврора молчала из последних сил, потому что под это сочетание подгонялось практически любое событие, но злить дикарей не стоило. Она и так оказалась здесь из-за неосторожного слова гриффиндорской тупицы! Надо же было Грейнджер додуматься, просить кентавров защитить ее от учителей! Хотя виноват в этом на самом деле Альбус! Додумался же он притащить в школу кентавра, вот девчонка и решила, что они отличаются от людей лишь нижними конечностями.
Кентарвы не только не признавали законы людей, но и имели свои представления о морали и гранях дозволенного. Знала ли гриффиндорская зубрилка, что для этих тварей жестокое убийство соплеменников — малозначащее событие. Эти изверги убивали бы и волшебников, если бы не страшились недоступной им магии.
Так что, возможно, Амбридж вела себя не так уж и глупо, угрожая кентаврам министерской расправой. Это выводило из себя вожака, но стадо к ее словам прислушивалось. По крайней мере, голосов за то, чтоб отпустить волшебниц становилось все больше. Пока не появился патронус…
Из-за близорукости Аврора не поняла, что это было за животное, но голос Северуса, конечно, узнала. Только выполнить его просьбу решилась не сразу, боясь именно того, что и произошло.
Стадо взбесилось. Предложения, как решить судьбу пленных волшебниц стали куда радикальнее.
Аврора понимала, что появление Снейпа только спровоцирует кентавров и по-хорошему решить дело уже не удастся, но после того, как в дерево, к которому она была привязана, вонзилась стрела, испугалась не на шутку. Промахнулся кентавр или сделал это устрашения ради, Синистра не знала, но больше всего на свете хотела, чтобы Снейп появился и вытащил ее отсюда. Инстинкт самосохранения переселил логику, и она позвала.
Рассмотреть фигуру в черной мантии Аврора не могла, но вопли, которыми взорвалось стадо, подсказали, что Снейп действительно появился!
— Отпустите женщин, и дело решится миром.
Это был он! Аврора не ошиблась. Но даже задуматься о том, как Северус ее нашел, она не успела. Кентавры снова заголосили.
Что произошло дальше, Аврора тоже не видела, судя по звуку, один или несколько кентавров понеслись на Снейпа. Потом раздались душераздирающие крики, послышались словесные проклятия в адрес волшебников, вопли и звуки выпущенных стрел. Ни защититься, ни помочь ему она не могла. Завязалось серьезное сражение, и Аврора проклинала себя за то, что позвала Северуса. Теперь он был один против разъяренного стада. Аврора не смогла бы противостоять такому, но Снейп справлялся! И, видимо, даже как-то прикрывал ее, так как стрелы до Авроры не долетали.
Северус колдовал невербально. Аврора догадывалась, где он, только по красным и белым вспышкам. И несмотря на то, что он был один против стада, ему как-то удавалось отражать нападение. Хотя Северус и не убивал, но по воплям было ясно, что на проклятия не скупился. Однако шанс обойтись без жертв все еще оставался.
Амбридж, которая в первый момент тоже растерялась и даже замолчала, снова подала голос и начала требовать, чтобы Снейп ее немедленно освободил. Однако вскоре ее речь со вскриком оборвалась на полуслове.
— Двуногий пришел сюда за другой! — с жуткой злостью выкрикнул кентавр, предлагавший устроить оргию с пленницами, кажется, помчавшись к Синистре. — Но и свою самку он не получит!
Аврора вся сжалась, предполагая, что теперь настал ее черед. Но тут перед ней с оглушительным треском рухнуло на землю высоченное дерево, с омерзительным хрустом раздавив кентавра.
А потом рядом с ней возник Снейп. Раньше он, видимо, еще рассчитывал вытащить обеих женщин, а теперь было все равно. Он крепко схватил Аврору за плечо и трансгрессировал к школьным воротам, где сразу же так крепко прижал ее к себе, что она вскрикнула от боли. Ребро было все-таки сломано, но какая же это ерунда. Они выбрались… Северус хотел осмотреть, но она не дала. Пустяки! До замка потерпит.
И тут у него полыхнула метка. Снейп невольно схватился за левое предплечье. Аврора все поняла и только обняла его, боясь отпустить. И он не уходил, не зная, сможет ли вернуться, пока Аврора сама не сказала.
— Иди, тебе ведь надо…
Но Снейп хотел сначала проводить ее до замка — как она доберется одна в темноте без очков и палочки в такое время — но Аврора запротестовала. Меньше всего на свете она хотела, чтобы он отправлялся к Тому-Кого-Нельзя-Назвать, но и задерживать его на каждую лишнюю минуту было опасно.
Тогда Снейп отстранился от нее и достал из откуда-то из-за спины палочку, чужую, не свою.
— Попробуй. Моя тебе не подходит, вдруг эта сойдет…
Аврора изумленно посмотрела ему в глаза: он был готов отдать ей даже свою палочку, только колдовать ей она и вправду практически не могла.
Она взмахнула его запасной палочкой, и яркий свет пролился на широкую тропу к замку. Да, эта определенно ей подходила.
— А ты?.. — она посмотрела в глаза, имея в виду, что ему нужнее…
— Нет, — Снейп печально улыбнулся. — Мне тяжело ей колдовать, она скорее так… — пояснять он, однако, не стал, обхватил ее лицо ладонями и впервые с момента их ссоры поцеловал в губы. Долго и чувственно. — Зайди к Помфри… покажи ребро и жди меня. Я поднимусь к тебе, когда… вернусь. Обещаю.
Темный Лорд ждал в зале для приемов Малфой Мэнора. Он стоял у высокого окна и даже не обернулся, когда Снейп зашел. На длинном столе лежала Беллатриса. Женщина была без сознания.
— Северус, я ждал тебя, — не шелохнувшись произнес Волдеморт, и по традиции сделал паузу, во время которой большинство собеседников начинало нервничать, предполагая худшее. — Ты уже знаешь, что произошло в Министерстве?
— Да, мой Лорд. Но не в деталях, — ответил Снейп. Он успел перемолвиться парой фраз с Нарциссой.
Волдеморт обернулся. Их бесчувственные взгляды встретились.
— Разберись, что с Беллатрисой, — холодно приказал Реддл и снова обратил свой взор ко тьме за окном.
Снейп склонил голову и направился к столу.
Белла была жива, но не реагировала на внешние раздражители. Северус провел палочкой вдоль тела: да, заклинание было не шуточным, оно медленно убивало жертву. Сложная магия, хотя поверить в то, что с ней не мог разобраться Темный Лорд, было сложно. В особенности, если речь касалась Беллатрисы, которую он все время держал близ себя после воскрешения.
Значит, на самом деле Снейп нужен Волдеморту за чем-то другим. От этого Северусу стало жутко. Его ждала Аврора, он обещал вернуться к ней, хоть и не был уверен, что сможет сдержать слово. Однако Северус попытался не выдать страх. Волдеморт любил чувствовать, как его боятся, но Снейп и прежде не выказывал перед ним этого чувства. Однако сохранять видимость безразличия теперь стало значительно сложнее.
— Ты нервничаешь, Северус, — Волдеморт бесшумно приблизился к столу, но смотрел он не на Беллатрису, а на Снейпа. — Тебя беспокоит, почему ты не знал об операции в Министерстве.
Реддл не задавал вопросов. Он констатировал факты, хотя и не читал своего собеседника с помощью легилименции. Ему это было не нужно, Темный Лорд достаточно хорошо знал своих самых приближенных последователей. Его слова были правдой, и Снейпу ничего не оставалось, как молча колдовать над телом Беллы.
— У меня были причины не посвящать тебя в это, — задумчиво продолжил Волдеморт, проведя кончиками длинных пальцев по безвольно лежащей руке Беллатрисы. — Тому, кто слишком много времени проводит близ Альбуса Дамблдора, не стоит доверять все тайны. Не правда ли?
— Я дал вам повод усомниться в моей преданности, Повелитель? — невозмутимо спросил Снейп. Говорить с Волдемортом ему было куда сложнее, чем прежде. Взвешивать приходилось каждое слово. Потому что, казалось, все теперь отдавало фальшью.
— Я доверяю тебе, Северус. Как и прежде, — все тем же холодным тоном сказал Волдеморт. — И, возможно, я ошибся, возложив эту миссию на Люциуса, а не на тебя.
Снейп, по-прежнему не поднимая глаз, принялся расстегивать застежки корсета Беллатрисы: нужно было осмотреть ее тело там, куда ударило заклинание. А целились явно в сердце. И точно: на левой груди красовалось отвратительное темное пятно.
Реддл тоже опустил взгляд на полуобнаженное тело Пожирательницы, а затем в удивительно любовном жесте погладил ее свисающую на бок грудь и сжал между пальцами темный сморщенный сосок. Выглядела Беллатриса откровенно плохо и сильно старше своего возраста. Видимо, Азкабан высосал из нее все соки. Глядя на ее тело, Снейп не испытывал и тени желания, скорее он изумлялся тому, что она могла привлечь Волдеморта, как женщина. Это казалось противоестественным. Но вкусы и предпочтения возродившегося Темного Лорда старались не обсуждать.
Северус не очень-то помнил ее в молодости. На встречах они практически не пересекались. Возможно, так и задумывал Лорд. Хотя слава самой жестокой и фанатично преданной Пожирательницы пришла к Беллатрисе как раз в те годы, когда Северус попал в ближний круг. Тогда он оказался едва ли не самым юным волшебником, которого неизвестно за какие достижения приблизил к себе Реддл. Ни связей, ни средств, ни обаяния у молодого человека не было, но Волдеморт моментально выцепил его из группы своих сторонников, чем даже вызвал у многих недоумение. И тем более недальновидными и глупыми показались Реддлу и мудрый директор Дамблдор, и тщеславный Слизнорт. Оба они не заметили огонь чистой, неподдельной страсти к жизни и магии в глазах юноши, которого так увлекательно терзали внутренние противоречия. Например, юный Снейп категорически отказывался убивать магией, несмотря на то, что он искренне хотел это делать. Это забавляло Волдеморта, и он не ломал его, вынуждая наставлять палочку на жертву — молодой Темный Лорд придерживался иных методов. Он заказывал юному, бесконечно талантливому зельевару яды и пыточные зелья, которые тот с большим энтузиазмом изобретал. Но и это было не главным.
— Я не прикасался к ней до своего Воскрешения, — продолжил Волдеморт, скользя взглядом по полуобнаженному телу женщины, и Снейп от удивления невольно посмотрел на Темного Лорда: все считали, что Беллатриса всегда была любовницей Повелителя. Она безумно любила его и тогда, шестнадцать лет назад…
— Хотя она была не дурна собой, — продолжил Темный Лорд. — Молода и безумна, как все Блэки. Любой другой на моем месте спал бы с ней, но мне это было не нужно. Это не властно надо мной и этим тоже я отличаюсь от вас, — на лице Темного Лорда проступило выражение надменного превосходства, словно он знал, что Снейп практически не задумываясь переспал бы с обеими женщинами, стоило им лишь поманить. В общем-то, в этом был талант Темного Лорда: он безошибочно, без легилименции, видел слабости человека.
Темный Лорд провел рукой по ее худому телу, едва ли не цепляясь пальцами за ребра, а Снейп боялся проронить лишнее слово. С момента воскрешения Волдеморт впервые говорил с ним так, как прежде. Откровенность Темного Лорда подкупала в юности и страшила сейчас, так как Снейп уже знал — за этим всегда, неминуемо следует расплата.
Снейп не знал, что Волдеморт находился в глубочайшем потрясении после того, что увидел и почувствовал, войдя в сознание мальчишки со шрамом. Эмоции парня, только что потерявшего близкого человека, были настолько яркими и сильными, что Реддл не смог их преодолеть. Они были как щит против любого вмешательства, и это всерьез испугало Волдеморта. Он не встречался с подобной силой прежде. Никто никогда не мог так закрыться от проникновения в разум. По крайней мере, как ему казалось.
— После Азкабана почти все в ней исчезло, — Реддл убрал руки от тела волшебницы. Темный Лорд не стал рассказывать Снейпу о том, как в молодости его пленяла любовь, которую Беллатриса испытывала к нему. Это было фантастическое чувство, то самое, о котором любил рассуждать Альбус. И личная победа Реддла над Дамблдором в то время заключалась в том, что эта великая, одержимая любовь была обращена к нему, человеку отрицавшему это чувство. Волдеморт действительно не спал тогда с Беллой, хотя постоянно манил, все сильнее разжигая огонь в ее сердце, чем в конце концов и довел отчаянно влюбленную женщину до безумия.
— Хотя Беллатриса, как и прежде, готова не задумываясь умереть за меня. — Реддл пристально посмотрел на Снейпа. — Скажи мне, Северус, ты умер бы за ту женщину?
А вот и расплата. Реддл не назвал имени, но Снейп, конечно, все понял.
— Нет, мой Лорд.
— Не лги мне, Северус, — спокойно сказал Волдеморт.
— Сейчас — нет. Но тогда, думаю, да, — подбирал выражения Снейп, чувствуя, как Темный Лорд медленно выворачивает наизнанку его душу. — Это была юношеская страсть, — он поднял глаза на Повелителя, чувствуя себя полным дерьмом, потому что в этих словах было куда больше правды, чем ему самому хотелось.
Волдеморт оценивающе посмотрел на Снейпа.
Это были именно те слова, которые он и ждал. Того, чему молился Дамблдор, не существовало в реальности. Хотя семнадцать лет назад Реддл сомневался в этом. И то, что он видел в душе своего молодого последователя, свидетельствовало в пользу Альбуса. При всех своих пороках и недостатках, Северус искренне и очень сильно любил женщину, хотя она была на стороне Дамблдора. Волдеморт узнал об этом задолго до пророчества и убедился в своих догадках, обучая Снейпа легилименции. И, получив информацию о детях, подходящих под пророчество, Волдеморт первым делом рассказал об этом Северусу. Реддл тогда не боялся младенцев, это казалось ему смешным, но отказать себе в удовольствии испытать на прочность якобы светлые чувства своего любимого ученика Волдеморт не мог. Снейп должен был переступить через себя и попросить пощадить Эванс. Ведь он любил ее, и Реддл не корил его за это.
Но Темному Лорду хотелось убедится в другом, и Снейп не разочаровал. Северус действительно попросил пощадить ее, но согласился с тем, что ребенок будет убит. Она молодая, сможет родить еще.
— Я не собирался ее убивать, — все с той же испытующей откровенностью сказал Темный Лорд. — Заклятие предназначалось не ей.
— Я знаю, мой Лорд, — Снейп тоже, конечно, вспомнил этот эпизод. Он ведь тогда не солгал, его мольба сохранить Лили жизнь была искренней, как и полное безразличие к судьбе ее сына. Он не представлял, что ребенок значит для матери. Снейпу казалось, что не будь его самого на свете, мать бы и не заметила. Зато одна только мысль, что Лили может погибнуть, выбивала почву из-под ног. Но Реддл, в отличие от Дамблдора, нисколько не осудил его за этот порыв, скорее напротив, пообещал награду: грязнокровка останется жить.
— Она была недостойна моей симпатии. — продолжил Снейп. — Сейчас я это понимаю. Есть другие, чистокровные женщины, — тут он убрал руки от тела Беллатрисы, стремясь перевести тему. — Полностью убрать эти чары я не могу, и эта магия будет медленно убивать Беллатрису. Однако, этот процесс можно блокировать регулярным приемом ряда зелий, — Снейп замолчал, но Темный Лорд ждал, и ему пришлось закончить мысль. — Либо действие заклинания прекратится со смертью волшебника, нанесшего его. Могу я узнать, кто это был?
Но Темный Лорд лишь едва заметно улыбнулся.
***
Разговор с Гарри дался Альбусу очень нелегко, потому что ложь была, в принципе, неприемлемой вещью для директора. С другой стороны, чем старше становился Дамблдор, тем более многоликой ему казалась правда перед великой ценностью правильного выбора. Поэтому в некоторых вещах он все-таки не то чтобы солгал, а скорее утаил часть правды. Например, рассказать мальчику о том, что Сириус в последний день своей жизни был чистой иллюстрацией того, как тетка описывала Гарри его родителей, старик не смог. Пусть в памяти Гарри Блэк останется фигурой достойной восхищения и уважения. Кикимер, увы, спланировал все ловко… Ранил клювокрыла, а затем подмешал зелье в пойло, которое Сириус хранил там же, где держал гиппогрифа. Конечно, домовик понимал, что зайдя в это помещение, хозяин не удержится от глотка…
Еще пришлось немного изменить роль Северуса. О том, что Снейп был в министерстве, Гарри лучше не знать. Это ставило двойного шпиона под возможный удар, так как Реддл теоретически мог снова попытаться проникнуть в сознание мальчика. К тому же Альбус не терял надежды, что отношения Гарри и Северуса еще могут наладиться.
В идеале, Альбус рассчитывал, что Северус будет заботиться о Гарри, жертвуя всем ради его блага. Так, в общем-то и происходило, на Снейпа можно было положиться, за жизнь мальчика он был готов на все. Правда, по замыслу Дамблдора, Снейп должен был бы полюбить Гарри, как родного сына. Но происходило нечто обратное. Северус ненавидел парня, хотя Альбус десять лет готовил почву, обрабатывая своего любимого Бывшего Пожирателя на тему жертвы Лили Эванс и формы ее глаз — жаль, во всем остальном Гарри походил на Джеймса. При другом наследовании черт лица, шансов на сердечное отношение Северуса к мальчику было бы, конечно же, больше.
Впрочем, Альбус в любом случае не понимал, как можно не полюбить этого замечательного юношу. Гарри был прекрасен! С каждый годом в нем открывались новые удивительные, противоречивые черты! И Дамблдор не мог отвести взгляда!
А то, что в глазах Гарри с момента воскрешения Волдерморта заиграли огоньки зла, буквально свело старика с ума. С этого момента мальчик настолько напоминал Альбусу юного Геллерта, только в каком-то улучшенном, идеальном воплощении, что старик стал бояться смотреть Гарри в глаза.
И если раньше, жалея мальчика, Альбус тянул время и не говорил о пророчестве, то теперь и вовсе твердо вознамерился избавить Гарри от этого бремени. Дамблдор решил сам разобраться с крестражами, вопреки первоначальному плану, в котором он делал это с помощью Гарри — крестражи ведь должны указывать друг на друга, вдвоем справиться с задачей представлялось несложным. Не теперь — нет. Он не мог рисковать жизнью мальчика. Альбус сделает все сам, и в процессе поисков, между делом, прикончит и самого Волдеморта. Тогда останется только Гарри, с прекрасной темной тенью в глубине изумительных зеленых глаз. Ну, и так как мальчик, конечно же, останется при нем (исключительно ради его безопасности), нового воскрешения Волдеморта больше не произойдет.
Ничего крамольного в этих мечтах Альбус не видел. Он хотел как лучше для всех! Мысли о том, что особое отношение к Гарри, было следствием индивидуальных наклонностей, Альбус отгонял, с молодости предпочитая считать себя асексуалом.
Но прекрасный план начал рушиться из-за Северуса. Снейп не смог обучить Гарри окклюменции и только усугубил их взаимную неприязнь. А ведь как прекрасна могла бы быть их тройная близкая дружба… Альбуса, Северуса и Гарри…
Но не сложилось, хотя Дамблдор все еще пытался оправдать Снейпа в глазах Гарри. В довершение всего, настроение портила история с мисс Грейнджер. Девчонка могла отвлечь Снейпа от главной задачи. Тем более, Альбус всегда считал Северуса достаточно порочным человеком, чтобы купиться на трогательную влюбленность ученицы и перешагнуть через элементарные этические нормы. В глубине бывший Пожиратель Смерти был с гнильцой, пусть даже его и прижало глубочайшее расканье.
Альбус раздосадованно покачал головой, без палочки призывая с пола рассыпавшиеся конфетки.
Подозревал же он год назад, что у Северуса что-то есть с Синистрой. Вот это было бы идеальным решением. Аврора не та женщина, ради которой он бы мог, очертя голову, все бросить. Слишком уж не похожа она на Лили. Синистра могла бы удовлетворить потребности молодого мужчины и не мешалась бы на дороге. Да и самой Авроре, как решил Альбус, сильные чувства были чужды.
А с Грейнджер все сложно. Развитие этого романа допустить было нельзя. И, учитывая, что Альбус видел в Отделе Тайн, проблема не терпела отлагательств. Только говорить со Снейпом слишком рискованно — этот в лучшем случае упрется, а в худшем, намекнет на чрезмерные симпатии к Гарри. Поэтому Альбус, окинув взглядом полуразрушенный кабинет, решил, что наведет порядок позже, и отправился в больничное крыло.
Гермиона спала, и Альбус аккуратно присел на край ее кровати и принялся спокойно ждать, с улыбкой глядя на расслабленное лицо девушки. Очень скоро она проснулась, от неожиданности чуть не подскочив на постели. Кажется, она не поверила тому, что видит и попыталась встать.
— Я не хотел вас напугать, мисс Грейнджер, — мягко начал директор и накрыл ее руку своей ладонью. — Берегите связки, вам еще надо немного помолчать. Я зашел всего лишь выразить свое искреннее восхищение вашим героическим поступком. Вчера вы проявили истинно гриффиндорскую храбрость, отвественность и преданность, в очередной раз доказав, что я не ошибся, когда предложил профессору МакГонагалл доверить вам хроноворот на третьем курсе…
И Альбус, для начала как следует похвалив изумленную девушку, рассказал о событиях минувшей ночи, которые она не застала. Гермиона слушала директора, как зачарованная. То, что Дамблдор сам пришел к ней, некоторым образом даже сглаживало осадок от его рассказа. Гарри говорил, что директор четыре раза беседовал с ним в конце года один на один, и вот подобной чести удостоилась и она. Увы, все омрачило известие о смерти Сириуса, но Альбус подал эту информацию с таким героическим пафосом, что казалось, будто в этом и заключалось жизненная цель Блэка. У Гермионы на глазах едва ли не навернулись слезы, но тут директор неожиданно перешел к другой теме, заявив, что она исключительная девушка: умная, смелая, преданная и очень чувствительная. Последнее он подчеркнул и затем уточнил, что в тех чувствах, что зародились в ее душе, нет ничего зазорного и порочного. Гермиона даже не сразу поняла, к чему он клонит, пока Дамблдор не упомянул имя профессора Снейпа…
Она хотела было возразить, но голоса все еще не было. А директор так ласково похлопал ее по ладошке.
— Любовь — это прекрасное чувство, это то, что освещает наш путь в ночной тьме…
Гермиона почувствовала, как стремительно краснеет и отвела взгляд. Неужели профессор Снейп рассказал директору о том, что она… Хотя она ведь ничего такого не делала! Никогда! Попытку поцеловать профессора на ступеньках дома Сириуса Гермиона предпочла забыть, решив, что и не было никакой попытки. Снейп просто оступился, когда она вручила ему рождественский подарок… о нет. Гермиона вспомнила про подарок… А Дамблдор все вещал о любви телесной и духовной. Затем старик принялся деликатно рассказывать о том, что каждая девушка мечтает о подобном, и беспощадно пересказал то, что себе успела навоображать за этот учебный год Гермиона Грейнджер. Откуда директор школы знал о ее тайных фантазиях в таких деталях, она не понимала. Но выхода у нее не было, пришлось выслушать весь монолог, смысл которого сводился к тому, что она, конечно, удивительная девушка, раз разглядела в профессоре Снейпе человека, достойного любви, но, увы, его оскорбит, если платонические чувства перетекут в порочную, плотскую ипостась любви. Тем более, жизнь профессора Снейпа посвящена борьбе со злом, чем, в принципе, и ей стоит заняться. Причем, не отвлекая профессора на любовные глупости.
Гермиона от стыдливого отчаянья была готова уже заплакать (утешало только то, что иные обороты речи господина директора были такими мудреными, что смысл их ускользал даже от самой умной ведьмы поколения)
Под конец, Дамблдор Гермиону снова похвалил.
— Вы ведь одна из вашей компании всегда верили в то, что профессор Снейп сражается с нами на одной стороне. И это делает вам честь, мисс Грейнджер. Вы всегда были правы, хотя и Гарри и Рональд Уизли пытались убедить вас в обратном.
Девушка снова посмотрела на Дамблдора, а тот ей сердечно улыбнулся.
— Не сомневайтесь, мисс Грейнджер. Я доверяю профессору Снейпу и уверен: он сделает все, чтобы обезопасить Гарри. Увы, он не может относиться к нему с должной теплотой. Но ведь на это есть вы и мистер Уизли, не правда ли? — и Альбус продолжил разглагольствовать уже на тему дружбы и долга, методично напоминая, что Гермиона тоже должна во всем и всегда поддерживать Гарри вместе с Рональдом. А то, что молодые люди (причем Дамблдор намекал скорее на Рона) пока слишком юны, чтобы вызывать в сердце девушки романтический трепет, так это скоро пройдет. Юность — очень короткий отрезок времени, вскоре мальчикам предстоит стать мужчинами.
Дальше Гермиона слушала о том, как непомерно много перенес Гарри…
В какой-то момент она не выдержала, взяла со столика у изголовья кровати палочку и, сама того не заметив, невербально трансфигурировала салфетки в бумагу и карандаш.
«Пожалуйста, не отправляйте Гарри к Дурслям. Разрешите ему провести лето в Норе».
Альбус прочитал записку и с теплотой посмотрел на Гермиону.
— К сожалению, Гарри необходимо вернуться в дом своей тети…— тут Дамблдор неожиданно задумался. — Хотя бы на один день! Потом я обещаю отправить его к Рональду Уизли. Вы, наверное, тоже хотели бы присоединиться к вашим друзьям?
Гермиона покачала головой.
«Я целый год не видела родителей. Но, думаю, двух недель мне будет достаточно!»
***
Аврора, не отходя от окна, ждала Северуса. Она почему-то была уверена, что он аппарирует к воротам школы, там, где они и расстались, значит она увидит, как он идет к замку.
Почему же его нет так долго… Она успела зайти к Помфри, чтобы разобраться с ребром и в дверях больничного крыла столкнулась с Альбусом. Что можно говорить директору, а что нужно скрыть, Аврора не знала.
— Амбридж у кентавров. Жива или нет — я не знаю… — честно призналась Синистра и, не дожидаясь ответа, поспешила к Помфри. Утаить эту информацию от Альбуса она не могла. Все-таки Долорес могла уцелеть, а в свете того, что Северус был у Того-Кого-Нельзя-Называть, ей хотелось спасти жизнь другого человека. Словно таким образом она выменивала у судьбы свой благородный поступок на жизнь любимого мужчины.
Затем она поднялась к себе и стала ждать. В больничном крыле она мельком видела и Гермиону. Нет, Аврора не жалела, что ввязалась в это. Отпустить куда-то за территорию школы Амбридж с ученицей под прицелом, Синистра не смогла бы даже, если бы девочка не была дочерью Снейпа. Однако по дороге выяснилось, что это Грейнджер зачем-то тянет директрису в лес. На этом месте, слушая какие-то невероятные бредни об оружии Дамблдора, Авроре захотелось развернуться и уйти прочь. Тем более, тащиться в чащу втроем дело глупое и рискованное. Хотя судя по тому, что случилось позже, Грейнджер оказалась умнее, чем думалось. Кентавры действительно не трогали детей, а в их представлении Гермиона все еще была где-то на грани.
И все же Авроре стоило развернуться и уйти, пока не стало поздно. Амбридж не рискнула бы схлопотать срок в Азкабане за непристойные действия с ученицей. Но Аврора не ушла. И это было осознанное, рациональное решение. Слишком уж много она за последнее время прочитала про женщину, которую так преданно любил Северус. Эта Эванс, не задумываясь, закрыла собой младенца, отдала свою жизнь за ребенка… И Аврора осталась, не имея ни малейшего желания умирать за Грейнджер.
Героической образ Лили душил Синистру, постоянно напоминая о том, что она во всем уступает этому мертвому идеалу. Хотя сейчас все это не имело значения.
Аврора смотрела за окно, молясь своим звездам, чтобы Снейп вернулся живым. И пусть даже он так и будет любить другую женщину… лишь бы только вернулся… А она клянется никогда больше не упрекать его в этом…
И он вернулся. Причем отправился прямо к ней, минуя кабинет Альбуса. Аврора бросилась Снейпу на шею и едва сдержалась, чтобы не заплакать от счастья.
— Ну-ну… все хорошо, — прошептал Северус, а потом поцеловал ее.
— Прости меня, прости… — Аврора все-таки заплакала. — Пожалуйста, прости. Я не хотела тогда… с омутом памяти… прости меня…
— Не надо, — неожиданно оборвал ее Снейп и нежно поцеловал в висок. — Просто не напоминай об этом.
Аврора кивнула и, посмотрев ему в глаза, поняла, что он так и не смог простить ее поступок, но хотя бы принял его.
