Эта тайна

      Потягивая остывший кофе, Снейп украдкой следил за тем, как Аврора лениво и не особо внимательно просматривала контрольные работы, коротая таким образом время перед рождественской вечеринкой у Слизнорта, куда она собиралась с ним идти. Гораций ее, правда, не приглашал, но Снейп, как декан, планировал наведаться туда и без спроса, чем Аврора и собиралась воспользоваться.       Северус едва заметно покачал головой: Аврора пропустила очередную ошибку, уже третью на этой карте звездного неба за авторством какой-то бестолочи с седьмого курса.       Нет, Снейп это даже словом «проверяла» назвать не мог. Впрочем, преподаванием Синистра всегда занималась спустя рукава. Но если ему банально не нравилось возиться с детьми и подростками, то Аврора работала в школе будто от скуки. Где-то же ей надо выгуливать свои платья, недаром ведь, заходя в учительскую, Синистра всегда снимала мантию. Она даже новостями в области астрономии последнее время не особо интересовалась и давно уже не читала ничего нового по своему предмету. Правда она внимательно изучала всю периодику по зельям, которую выписывал Снейп.       Вести дела Северуса ей искренне нравилось. В общем-то, на это и были брошены все ее силы и стремления. А школа — это так… необходимая повинность. Поэтому, если новости с континента приходили в течение рабочего дня, то Синистра без малейших угрызений совести давала внеплановую контрольную, а сама садилась за изучение корреспонденции.       Такое отношение Авроры к собственной карьере Снейпа несколько удивляло. Иногда ему казалось, что виноват он. Это же с ним она напрочь потеряла интерес к астрономии. С другой стороны, она делала то, на что он сам никогда бы уже не решился, хотя когда-то очень хотел.       Пытаясь подредактировать воспоминание, якобы понадобившееся Дамблдору, Снейп с лихвой окунулся в собственную юность. Сколько же у него было тогда на самом-то деле амбиций… Открестившись от всего, он и забыл, каким был когда-то…       Северус всегда знал, что он — самородок, не чета посредственностям, учившимся с ним на одном курсе. Только доказать это в Хогвартсе никак не выходило. Подольститься к бездарному Слизнорту он не смог, гордость не позволила лебезить перед тем, кого он не уважал. Зато Темный Лорд, по крайней мере тогда, не ждал ни лести, ни обожания. Ему оказался безразличен внешний вид и манеры собеседника. Как же это тогда восхитило Снейпа. После семи лет среди чистокровных и в большинстве своем холеных и обеспеченных слизеринцев, Снейп, наконец, встретил великого волшебника, которому была важна суть, а не обертка.       Вспоминать это было жутко стыдно, но в какой-то момент Северус наивно полагал, что они с Темным Лордом даже чем-то похожи… Сейчас-то он понимал, что двадцать лет назад Темный Лорд с каждым играл свою партию. Мастерское владение легилименцией позволяло… Но в свои восемнадцать Снейп этого, конечно, не понял.       Каким же идиотом он был. Зато как старался… Волдеморт ждал, что молодой человек с каждым новым заданием впечатлит его еще сильнее. И он прилагал для этого все усилия. Правда и экзамен на мастера зелий Снейпу устроили не без протекции Темного Лорда. В противном случае его ждали бы несколько лет низкооплачиваемой работы на очередного Слизнорта, и только затем желанный экзамен…       Это стало настолько значимым событием для Снейпа, что, получив звание мастера, он почувствовал непреодолимое желание поделиться с кем-то этой радостью. Но только с кем? С родителями-то он никогда не ладил. Долгие годы самым близким человеком для него была девушка, некогда разделявшая его мысли и желания. Но и с ней Северус на тот момент не виделся уже почти три года, а не разговаривал все пять… Да честно говоря, он и думал о ней в то время не так уж и много. Но в тот момент, когда он испытывал искреннюю радость, все вспыхнуло, словно ему тринадцать, и он не может дождаться утра, чтобы рассказать ей о своем открытии…       И вот ему двадцать, и он самый молодой мастер зелий столетия. А что с ней, он не знает.       Чем она занималась после Хогвартса? Известно только про Поттера. Хотя когда-то в детстве она мечтала изменить мир, стать знаменитой, сделать много важнейших открытий. Да о чем она только не мечтала, и чем не увлекалась… Разве что о замужестве никогда не говорила.       Все это восхищало Снейпа, и было ему близко. Поэтому отношения Авроры к своей карьере Северус не понимал. Ей были даны все возможности, но Синистра ничем не пользовалась.       Впрочем, эти женщины были слишком непохожи. Авроре даже палочка его матери подошла. Та, другая, наверняка не смогла бы ей колдовать. Ее магия была абсолютно светлой. Это и поразило Северуса в детстве: девочка, прыгающая с качелей вверх и зависающая в воздухе, невероятно отличалась от него самого и от его матери. В раннем детстве все это бросалось в глаза, буквально ощущалось физически. Видимо, как-то так и читала детей драная шляпа из кабинета директора. Впрочем, неважно. Главное, что от той девочки веяло теплом и светом. Позже, в Хогвартсе, все эти ощущения стирались, дети росли, и их чистая магия менялась.       Занятно, а ведь выходило, что у Авроры, как и у Эйлин Принц, была предрасположенность к Темным искусствам — палочку ведь не обманешь. Хотя, что за волшебницей была его мать, Снейп представлял очень смутно. Дома она практически не колдовала и, казалось, даже отреклась от магии ради мужа. Отношения родителей долгое время были для Северуса загадкой. Жили они как кошка с собакой. Ему было непонятно, зачем мать всеми силами держалась за этого пьющего грубого магла. Но, видимо, мнимая ценность хоть какого, да мужа, перевешивала доводы здравого смысла. Чем мать привлекала отца, Северус тоже долго не понимал. Тобиас не любил жену, но все-таки жил с ней, да и женился он по своей воле. Некрасивая, ворчливая и малообщительная. Иногда мать казалась Снейпу даже откровенно глупой, по крайней мере, в присутствии мужа она нередко несла полную чушь, унижая себя и других, зато Тобиасу нравилось. Он довольно кивал, несколько успокаиваясь и расслабляясь.       Много позже Снейп понял, мать не могла так думать. Просто он заблуждался, думая, будто Эйлин никогда не колдовала при муже, палочку-то она всегда прятала в потайном кармане. На самом деле она пользовалась магией практически постоянно. Она читала Тобиаса, выдавая его мысли за свои. Такая простая бытовая легилименция, помогавшая ей угадывать желания супруга. Иногда, когда ему хотелось, она часами слушала его ругань на жизнь и работу и заканчивала за него предложения, если ему было это приятно. В общем-то, она ловко окрутила его ментальной магией. Проделать такой трюк с волшебником ей бы вряд ли удалось, а с маглом запросто. Но почему чистокровная волшебница остановила свой выбор на таком недостойном кандидате, Северус не знал. Возможно, Эйлин по молодости да глупости и влюбилась в Тобиаса…       — Выше ожидаемого? Ты поставишь за это выше ожидаемого? — не стерпел Снейп, когда Аврора небрежным жестом черканула оценку внизу контрольной работы. — Я, не присматриваясь, заметил пять ошибок!       Аврора недовольно стрельнула в него глазами и демонстративно взяла новую ученическую работу, но положила ее на стол подальше от Снейпа. Так чтобы он точно подсмотреть не мог. Ее раздражало, когда Северус указывал на ее оплошности, а он это, к сожалению, любил. Куда уж там смолчать и допустить такую несправедливость!       Снейп, наблюдая за ее действиями, криво улыбнулся. Его, напротив, забавляло, когда она вот так, не сильно, злилась.       — Зачем портить девочке Рождество?! — все-таки начала оправдываться Аврора. — Ей астрономия даром не нужна! Она этот предмет взяла только из-за мальчика, с которым сидит рядом.       — Ты считаешь это поводом для небрежности в отношении ее работы? — задирал ее Снейп.       — Ты и со мной поругаться хочешь? — серьезно сказала Аврора, отложив работы. Все равно Снейп был не в том настроении. Днем он, в лучших традициях, разругался сначала с МакГонагалл, а затем долго и гадко препирался со Слизнортом, стремясь ткнуть его в собственную бездарность. — Будь это кто-то из твоих слизеринцев, ты бы и слова не сказал, — и она резко встала из-за стола. — Приму-ка я лучше ванну, хоть нервы успокою.       — Погоди, — Северус вскочил за ней и крепко схватил со спины, не давая уйти. Грань, когда она начинала злиться всерьез, он безошибочно узнавал. Обижать ее Снейп, несмотря на свое поведение, не хотел. Кого угодно, но не ее. — Прости. Я знаю, что ты теперь завышаешь моим баллы.       — Могу вернуться к прежней практике. Ты этого добиваешься? — все еще злилась Аврора, обидев ее на ровном месте, теперь он принялся целовать ее в шею. Это было подло.       — Снимай, если хочешь… — шепнул он, продолжая в том же духе.       — Нам через час к Слизнорту, ты забыл? — постепенно смягчилась Аврора. Ей не хотелось сейчас заниматься любовью, но одна его готовность к этому гарантированно улучшала настроение, и она таяла. — Все-таки ты невыносимый, отвратительный тип.       Но Снейп игнорировал ее нежную брань, спускаясь поцелуями ниже.

***

      Идти на рождественскую вечеринку в Клуб Слизней Гарри желанием, мягко говоря, не горел. Хватило того, что он дважды присутствовал на этих встречах, и оба раза Слизнорт только и норовил, что потрепать Гарри по волосам, потрогать за плечо или еще как-то прикоснуться. Гарри это жутко бесило, и новый профессор зельеварения вызывал все больше омерзения. Естественно, Гарри все больше сторонился Слизнорта. К сожалению, это каким-то образом заметил Дамблдор и, похоже, новость о том, что Гарри не нравится этот любитель потрогать мальчиков, директора несколько огорчила. В конце последнего индивидуального занятия он завел серьезную беседу о том, насколько для победы над Волдемортом, оказывается, важно поладить с профессором Слизнортом. Якобы он не просто так в этом году приглашен в замок. Никаких деталей Дамблдор, правда, не раскрыл, но заверил Гарри, что профессор Слизнорт, несмотря на его специфические привычки, вполне достойный и уважаемый в магическом мире волшебник. Да, он падок на талантливых и знаменитых, но эта его слабость и поможет Гарри выполнить задание, которое директор даст ему после каникул.       Гарри это скорее насторожило, чем успокоило, но в итоге он просто решил пока не думать о том, чего все равно не знает. Раз задание еще не дали, то можно и не волноваться.       Поэтому, несмотря на все речи Дамблдора, Гарри усиленно искал повод пропустить вечеринку у Слизнорта. Однако убедительного предлога, чтобы отвертеться от этой повинности, он так и не изобрел. В какой-то момент он даже подумал, что можно убить двух драклов разом: отвести душу на Снейпе, нарвавшись на отработку, и заиметь оправдание перед Слизнортом. Но проводить вечер, а то и больше, в компании Филча, поганящего память о Сириусе, Гарри тоже не хотел, поэтому мечты остались мечтами. Зато какими сладкими! Глядя как Снейп на ЗОТИ пыжится научить Гойла невербально блокировать заклятие Крэбба, Гарри с удовольствием перебирал в уме варианты пакостных замечаний, которыми можно было бы умыть Снейпа. Впрочем, грубить этому гаду доставляло Гарри какое-то особое удовольствие. Но если в начале года он делал это скорее из мести за Сириуса, то сейчас уже по инерции, и почти каждый урок ЗОТИ неминуемо заканчивался для Гриффиндора потерей баллов. Однако определенную грань Гарри никогда не переходил. Его, так называемое, хамство ни разу не скатывалось к оскорблениям, хотя он назойливо демонстрировал свое неуважение к Снейпу.       Так что, пожалуй, шанс пропустить вечер у Слизнорта, у Гарри все-таки оставался.       С другой стороны, Гарри обещал Джинни сходить с ней на этот идиотский праздник, хотя прежде ей вроде как не очень-то нравился клуб Слизней. Впрочем, вечеринку свою Слизнорт рекламировал едва ли не весь декабрь, неудивительно, что в итоге все девчонки мечтали туда попасть и разве что не дрались за свободных парней из клуба. К счастью, у Гарри была Джинни, и беспокоиться о выборе партнерши ему не приходилось.       Кажется, школьники ждали этот вечер больше наступления долгожданных каникул. Ажиотаж вокруг клуба Слизней разгорелся страшный, а Слизнорт еще и подогревал интерес, устроив на каждом курсе соревнования за дополнительное приглашение на рождественскую встречу закрытого клуба. В итоге в отчаянных попытках получить заветный билетик над котлом пыхтели даже те, кому прежде этот клуб даром не сдался.       Гарри не сомневался, что на его курсе победит Гермиона. Тем более, он понимал насколько несправедливо то, что она не попала в клуб — уж кому, как ни ей, было там место. Хотя Слизнорт вообще редко приглашал на встречи «Слизней» школьниц, а если и выбирал девочек, то явно самых веселых, задорных и открытых, которые служили скорее украшением клуба.       Однако урок-состязание Гермиона, к огромному удивлению Гарри, попросту саботировала. Ее котел пустовал, а за столом она демонстративно разложила материалы по нумерологии.       — Гарри, я не буду из кожи вон лезть ради этого дурацкого клуба. Тоже мне, достижение! — фыркнула она и углубилась в эссе. Раз уж профессор Слизнорт заявил, что этот урок он посвятит не учебной программе, а своеобразной игре за «самый желанный подарок к Рождеству», то она и пальцем о палец не ударит.       Слизнорту на вопрос о том, почему она не варит зелье, Гермиона ответила более уважительно, но не меняя суть. Снять баллы или как-либо иначе наказать ее профессор не мог, так как, насобачившись сражаться с Амбридж, она оправдала свое поведение его же собственными словами в начале урока. Профессору зельеварения осталось лишь пожать плечами, впрочем, на Гермиону ему и так было плевать.       И, тем не менее, Гермиона тоже вела себя странно последние дни перед рождественскими каникулами: дважды Гарри видел точку с именем Гермионы Грейнджер в совятне, хотя обычно она отправляла письма в начале месяца и больше не совалась на эту башню. К совиной почте она относилась настороженно с конца четвертого курса и старалась лишний раз к этим птицам даже не подходить.       Значит, она что-то затевала.       К тому же, она постоянно утыкалась в какой-то журнал, но что читает упорно не показывала. Они даже по учебнику Принца-Полукровки больше не занимались — якобы некогда…       Ладно, в конце концов, это ее дело.       Накануне вечеринки у Слизнорта Гермиона и вовсе пропала. Видимо, она, как всегда, торчала в библиотеке, чему он даже завидовал… Хорошо ей, это ему часа три мариноваться в неприятной компании Слизнорта, где его будут демонстрировать как цирковую обезьянку со шрамом.       Тут Гарри, конечно, как в воду глядел. На этот раз в Хогвартс навестить бывшего декана Слизерина пожаловали друзья и бывшие ученики. Гарри никого из этих солидных дяденек не знал и знакомиться с ними не рвался, зато Слизнорт, завидев его в толпе под руку с Джинни Уизли, просиял…       Снейп, стоя с Авророй в сторонке, с нескрываемым презрением наблюдал за тем, как Слизнорт волок Поттера от гостя к гостю.       — Смотри-ка, а твои двое молодцы, — указала Аврора на слизеринцев, мило беседовавших с высокопоставленными гостями Горация. Остальные приглашенные школьники кучковались вокруг столов с угощениями и напитками, стараясь не подходить к более взрослой публике.       — У этих и без стараний Горация связей хватает, — несколько раздраженно проговорил Снейп, не сводя взгляда с Поттера.       — Пошли! Вон, наконец, появились те, кто мне нужен, — шепнула Аврора, кокетливо заправив прядь за ухо.       Что именно планировала Синистра, Снейп не знал, но его косметическим зельем с эффектом свечения кожи она воспользовалась впервые за долгое время. Значит, кого-то ей нужно было очаровать. Хотя, чего гадать, Аврора лелеяла планы сделать Снейпу имя и в Британии, а вечеринка у Горация как нельзя лучше подходила для того, чтобы завязать поверхностные связи с нужными людьми. Этим она и собиралась заняться.       Северусу нахождение в этом месте, напротив, никакого удовольствия не доставляло, но после покушения на мисс Белл, он не мог оставить большое скопление учеников и посторонних волшебников без присмотра. Драко мог попытаться связаться с кем-то из Пожирателей. Так что, в общем-то, изучить, кто заглянул к Слизнорту на огонек, стоило.       Они присоединились к группе напыщенных пожилых волшебников ровно в тот момент, когда Слизнорт растекался дифирамбами о талантах Гарри Поттера. Снейпа от этого перекосило.       Аврора с опаской глянула на Северуса, затем с сочувствием на Гарри, и внезапно поймала себя на мысли, что гримасы неудовольствия на их лицах были чем-то схожи. Обоих этот спектакль основательно утомлял, если не сказать больше.       — Северус, а ведь в незаурядных успехах Гарри Поттера есть и ваша заслуга. Вы имели счастье преподавать Гарри пять лет! — соловьем заливался Слизнорт.       — Боюсь, моя заслуга заключается лишь в том, что за эти пять лет в моем классе никто не погиб, вопреки стараниям Поттера, Уизли и Лонгботтома, — усмехнулся Снейп.       — Вы лукавите, Северус! — расплылся в неприятной улыбке Слизнорт и, потирая широкой ладонью выпирающее из-под мантии пузо, продолжил: — Мне все-таки кажется, вы немного завидуете славе и талантам нашего замечательного героя!       Лоб Гарри Поттера покрылся крупными каплями пота, и дело было не только в духоте.       На лице Снейпа задергались желваки.       — Не представляю, о каких талантах вы говорите, — надменно произнес Снейп. — Но самые выдающиеся подвиги Поттера я могу перечислить.       — Не стоит, — без всякого уважения перебил Снейпа Гарри, в которого при виде Снейпа словно демон вселился. — Думаю, здесь все и без вас в курсе, что я лицом к лицу сталкивался с Волдемортом и уцелел. Но я не считаю это подвигом!       Конечно, упоминание имени Волдеморта произвело реакцию, к которой Гарри уже давно успел привыкнуть. Кто-то из присутствующих ахнул, кто-то жалобно, по-крысиному пискнул, Слизнорт и вовсе, издав какой-то гортанный звук, подпрыгнул. Снейп стоял не шелохнувшись, как и Синистра, изо всех сил вцепившаяся в его руку. Гарри от этого в очередной раз передернуло, потому что астрономичка ему все-таки скорее нравилась, чем нет. Но главным было то, что здесь, при всех, Снейп не смел сделать ему замечание и назвать Волдеморта Темным Лордом. Он даже невежливое обращение к себе проглотил. Впрочем, по поводу того, что Снейп смолчит, Гарри ошибся.       — Поттер, вы забываете, что профессор Слизнорт привел вас в общество взрослых волшебников, а не малолетних дурочек, — и Снейп демонстративно покосился на Джинни, буквально растаявшую от последнего заявления Гарри. — По крайней мере, меня вы такими трюками не впечатлите. Я пять лет слышал от разных преподавателей ЗОТИ что вы прямо-таки гений защиты, однако, стоило мне заняться преподаванием этого предмета, как выяснилось, что вы не сильно опережаете Лонгботтома по части невербальной магии.       Гарри покраснел, Снейп сказал правду. Ну, отчасти правду. На уроках по ЗОТИ у него в этом году действительно ничего не выходило, а с Гермионой и Роном — все получалось легко и просто.       — Гарри лучший! Не надо принижать его заслуги! — неожиданно бойко встряла Джинни, которую Слизнорт даже не успел всем представить.       Гарри почувствовал, как он едва ли не физически проваливается под землю. Он снял очки, чтобы протереть запотевшие стекла, но тут где-то позади него что-то произошло. Группа слизеринцев, державшаяся особняком у стенки, заулюлюкала, кто-то присвистнул, и Гарри обернулся, ища взглядом виновника шума. Долго разглядывать толпу не пришлось. В дверях стояла привлекшая всеобщее внимание девушка в нежно-коралловом мерцающем платье. Она словно светилась, хотя, наверное, такой эффект давала магия на ткани платья.       Он торопливо надел очки и едва не раскрыл рот от изумления. Это была Гермиона. Даже надев очки, он узнал ее не сразу. В таком наряде он ее, пожалуй, никогда не видел. Даже ее появление на Балу в честь Турнира Трех Волшебников не произвело на него такого впечатления. Гарри только помнил, что она тогда зачем-то собрала свои чудесные волосы в тугой пучок на манер МакГонагалл. Что на ней тогда было надето, он и подавно не уловил. Наверное какая-то бесформенная мантия… они тут у всех одинаковые. Но на этот раз ее волосы были распущены, хотя что-то с ними она все-таки сделала… Они выглядели словно немного длиннее и лежали на плечах аккуратными волнистыми прядями. Да и платье на ней на этот раз было вроде магловское, но зато какое… Легкая струящаяся ткань не облегала фигуру, но почему-то подчеркивала все ее достоинства.       Гермиона обернулась, и у Гарри едва не перехватило дыхание. Сзади на платье был довольно глубокий вырез, так что ее изумительные волосы лежали на голой спине.       — Кто эта особа, Гораций? — спросил кто-то из гостей Слизнорта за спиной у Гарри.       — Маглорожденная, — явно снисходительно ответил старый слизень. — Ничего особенного. Довольно средние способности, хотя ее отличает недюжинная упертость, что, впрочем, всегда характеризует заурядных волшебников.       Гарри стало до боли обидно за Гермиону. Они ведь были так неправы.       — Оно и видно, — поддакнул один из этих неприятных типов. — Хотя внешние данные отличные.       — Магия сделает из любой красавицу, — махнул рукой Слизнорт, а Гарри захотелось встряхнуть этого старого козла. Да что он такое нес?! Гермиона и была красавицей! Да она здесь любой девчонке фору даст!       — И наряд неуместный, — продолжали осуждать Гермиону взрослые. — Сразу видно, пытается привлечь к себе внимание. Не подобает так выглядеть ученице.       — Да будет вам! — неожиданно вступилась за Гермиону астрономичка. — Все девочки хотят казаться женщинами! Это нормально! Тем более мисс Грейнджер уже, кажется, семнадцать. И, по-моему, платье просто замечательное! Да и не вы ли, Гораций, позиционировали этот вечер, как главное событие года?       О чем они говорили дальше, Гарри не слышал, потому что Гермиона, наконец, нашла его глазами и широко улыбнулась. Наверняка эта ее улыбка тем снобам тоже не понравилась — слишком откровенная, но Гарри было плевать. Он двинулся ей навстречу.       — Что ты здесь делаешь? — спросил Гарри и сразу же понял, что ляпнул совсем не то. Он ведь знал, что Слизнорт не приглашал ее, и не хотел лишний раз напоминать об этом. Однако мысли в голове Гарри путались, все прочитанное в умной книжке про девчонок, которую ему одолжил Рон, буквально испарилось. Ее вечернее платье открывало худые плечи и ключицы, и Гарри невольно скользнул взглядом вниз: хоть выреза на платье спереди не было, легкая ткань ясно подчеркивала силуэт небольшой груди.       С ума сойти можно.       — Отлично выглядишь! Прямо как на Турнире Трех Волшебников, — заполнила неловкую паузу Джинни.       — Ты тоже, — вежливо улыбнулась Гермиона.       Держалась она на удивление хорошо, хотя Гарри все равно заметил, что она здорово волновалась. Все-таки ходить в таком виде ей было непривычно, но как же ей все это шло… Ему ужасно хотелось спросить, с кем она пришла, но это было как-то невежливо.       — Ты уже видела? Там настоящий вампир! — затрещала Джинни. — Пойдем смотреть? — и она чуть потянула Гарри за руку.       — Нет, я подожду моего спутника… — многозначительно сказала Гермиона. — Он за напитками пошел!       — Ладно! Увидимся! — заключила за них обоих Джинни и потянула Гарри в угол, где вокруг бледного вампира толпились девицы.       Гарри никогда не видел вампиров, но почему-то не испытывал никакого интереса глазеть на это чудо. Да его и самого только что представили публике подобным образом, так что несчастному вампиру он мог разве что посочувствовать. На самом деле, Гарри волновало только одно: с кем, с кем Гермиона пришла на праздник?! Поэтому, пока Джинни проталкивалась через толпу к обещанному упырю, Гарри сворачивал себе шею, следя за Гермионой.       Каково же было его изумление, когда к ней подошел Маклагген. Самодовольно улыбаясь, Кормак по-свойски приобнял девушку, положив ладонь на ее обнаженную спину и подталкивая ее к танцевальной зоне. Гарри почувствовал жгучее желание немедленно самым мощным заклинанием отбросить Маклаггена от Гермионы, чтобы не смел ее трогать. Нет, ему не было больно, как в тот раз, когда Гермиона ушла под руку с Роном. Сейчас чувства были совсем иными. Хотелось рвать и метать.       Джинни что-то говорила о каких-то небылицах от Луны Лавгуд, а Гарри кивал, думая лишь о том, что, собственно говоря, останавливает его от того, чтобы вышвырнуть Маклаггена отсюда взашей? Разница в росте и весе его уж точно не смущала. Еще одно неверное движение, лишний миллиметр вниз, и Гарри за себя не ручается. В любом случае, из команды этот гад вылетит при первой же оплошности! И его место совершенно справедливо займет Рон, и плевать, что все будут говорить, будто это по блату.       С другой стороны шатра за танцем Грейнджер и Маклаггена не менее напряженно следил профессор Снейп.       — Послушай, ты не можешь отгонять от нее каждого парня, — негромко сказала Аврора, вернувшись к нему. Ей все-таки удалось познакомиться и переговорить с теми, кто ее интересовал.       — Что? — не понял или не услышал ее Северус.       — У тебя такой вид, будто только общественные приличия удерживают тебя от того, чтобы порубить на куски несчастного гриффиндорца прямо здесь, — усмехнулась Аврора. — Я кстати, сделала все, что хотела, мы можем уйти.       — Нет, теперь уж мы останемся, — сквозь зубы процедил Снейп, наблюдая за тем, как Маклагген неумолимо увлекал Грейнджер под омелу.       Гарри изо всех сил старался не смотреть постоянно на Гермиону, но куда бы они с Джинни не пошли — всюду только ее и обсуждали. Но от того, что Гарри слышал о ней из уст парней, он начинал звереть — кажется, не было молодого человека, кто не счел бы ее сегодня невероятно привлекательной, зато девчонки, как по договоренности, пуще прежнего перемывали ей кости, обсуждая даже ее якобы лошадиные зубы и кривые ноги, хотя последнее уж точно было ложью. Слушать это было невыносимо. Да как они смели говорить это все о ней?!       Но если уж Гермиона Грейнджер вздумала доказать всем, что она лучшая, противникам остается только достойно готовиться к поражению. Неудивительно, что она все еще нравилась ему. Она ведь была особенной. Совершенно недосягаемой и прекрасной. Не такой, как все остальные…       Потом Гарри танцевал с Джинни, потеряв Гермиону из виду, но продолжая высматривать ее. Ему было неловко. Он чувствовал себя предателем, с другой стороны, он ведь просто волновался за подругу.       Джинни, прижавшись в медленном танце теснее, любовно положила ему голову на плечо, и Гарри попытался успокоить мысли. В конце концов, думать об этом было нельзя, неправильно и бесчестно. Они просто друзья, а Джинни — его девушка.       Неожиданно Джинни остановилась.       — Смотри, там что-то происходит! — она указала на угол кабинета, практически сплошь завешанного алыми и зелеными шторами. За ними явно происходила какая-то возня. Секундой позже откуда буквально вырвалась изрядно потрепанная Гермиона.       — Эй! Ты чего? — крикнул Кормак и бросился следом, но споткнулся и, падая, ухватился за штору, от чего та рухнула на него сверху.       Гарри с облегчением понял, что она отшила и Маклагена. Гермиона… что тут еще сказать. Увы, не все с ним были согласны. Гермиона остановилась у столика с напитками, приводя прическу в порядок, и злобно поглядывая в сторону выпутывающегося из-под гардин Кормака.       — Грейнджер, смотри, последнего кавалера потеряешь! — едва ли не крикнула через весь зал Панси. — Зря ведь! Поттер-то на тебя все равно не смотрит!       Гарри стало не по себе от этих слов, потому что он как раз бесстыдно смотрел. И ему показалось, что все это заметили.       Гермиона попыталась защититься, но тут к ней своей кривой, тяжелой походкой подошел этот верзила Маклагген. Кормак решил прояснить ситуацию, зачем она заигрывала с ним, чтобы он пригласил ее сюда, а потом вдруг заартачилась. Гарри не мог просто наблюдать и, отцепившись от Джинни, заспешил на помощь к Гермионе, но та уже, бросив финальное «Да не нужен мне ни ты, ни эта дурацкая вечеринка», под звонкий смех других девчонок бросилась к ближнему выходу.       — Погоди! — бросил Гарри и, нагнав Гермиону в дверях, поймал за руку. — С каких пор ты обращаешь внимание на слова слизеринцев? Они все не стоят тебя, а Паркинсон просто завидует, потому что сегодня все только на тебя и смотрят.       Гермиона замерла в дверях, чувствуя, как к глазам подкатывают слезы. Плакать при всех она терпеть не могла, но сейчас шансы на это стремительно росли.       — Не стоит уходить из-за них, если тебе хочется остаться. Или давай тогда уж уйдем отсюда вместе. Мне только надо найти Джинни… Подождешь меня? — спросил Гарри. Он отпустил ее руку и, кажется, уже хотел кинуться за своей девушкой, но ждал, что Гермиона кивнет.       — Друзья мои! — раздался торжественный голос Слизнорта. — Да вы же стоите под омелой! — Гораций жеманно всплеснул руками и направился к ним.       Гермиона подняла голову и действительно увидела белые цветки, притаившиеся в складках темно-зеленой ткани. Затем она снова посмотрела на Гарри и со страхом подумала, что не знает, чего боится больше: что он поцелует ее сейчас, или не решится. В его глазах какого-то невероятного зеленого цвета читалось такое же смятение на грани испуга.       — Ну же! Неисполнение обычая сулит обоим многие неудачи! — погрозил пухлым пальцем Слизнорт и приобнял школьников за плечи, чуть подталкивая их друг к другу. — Драгоценная Сибилла не даст солгать! Не так ли?       Гермиона опять испуганно посмотрела на Гарри: только Трелони им сейчас не хватало. Кажется, Гарри и так упирался под напором ладони профессор Слизнорта, словно боялся и не хотел приближаться к ней, по крайней мере, так ей подумалось. Стало совсем неловко, и она попыталась увернуться от учителя, но тот, неприятно засмеявшись, удержал ее.       — Куда же вы, юная леди! Вам несказанно повезло столкнуться под омелой с самим Гарри Поттером, а не с кем попало! — Слизнорт с хитрой улыбкой обернулся в сторону незнакомых ребятам волшебников.       Где-то позади заулюлюкали слизеринцы, присутствовавшие на вечеринке. Кто-то из девушек выкрикнул: «Давай, Поттер! Даром, что ли, Грейнджер так вырядилась!» Со стороны престарелых друзей Слизнорта послышался низкий смех.       Кого обсуждали эти старперы, Гарри понятия не имел, но в неугодных, как он заметил, мог оказаться кто угодно: от Крэбба, которого Гарри и сам терпеть не мог, до Невилла. Обида за всех, кого Слизнорт считал недостойными своего почтения, подхлестнула и придала храбрости, ведь Гермиону надменный профессор тоже причислял к низшей касте.       — Вы не правы, профессор. Скорее, это мне повезло! — дерзко сказал Гарри и, даже не успев осознать смысл произнесенных слов, шагнул к Гермионе.       Это был короткий легкий поцелуй, но все равно это было решительно не похоже на все, что Гермиона испытывала прежде. Гарри едва дотронулся до нее, но это невесомое прикосновение поразило. Все словно вмиг перестало существовать, исчезло, растворилось, потеряло смысл. Остался только он. Она прикрыла глаза и, забыв о том, что на них смотрят решительно все, сама едва заметно потянулась к нему.       Гарри не собирался целоваться с Гермионой, и уж тем более он не хотел делать это вот так. Боясь обидеть и нарушить приличия, он сразу же хотел отстраниться, но Гермиона вдруг разомкнула губы, будто отвечая на его поцелуй. Очень несмело, будто целуясь первый раз в жизни…       Одна секунда, две…       Пора было открыть глаза, но он почему-то не смог, плененный какой-то особой, ни с чем не сравнимой магией. Тем более, вряд ли ему еще когда-либо в жизни предстояло ее поцеловать.       Еще мгновение, растянувшееся на вечность…       Кажется, кто-то из «зрителей» снова присвистнул. Панси прошептала на весь шатер, что Поттер забыл, как это надо делать, на что Гринграсс ответила таким же громким шепотом, что вряд ли, Уизли же его весь семестр тренирует, но, видимо, с этой селедкой у него даже рот не открывается.       В общем-то, со стороны это именно так и выглядело. Но ни Гарри, ни Гермиона этого не слышали, провалившись в какое-то другое измерение.       — Северус, не надо! Прошу тебя не вмешивайся! — умоляюще прошептала Аврора и буквально повисла у него на руке, видя, как он испепеляет взглядом целующуюся парочку. — Ты все равно сейчас ничего не сможешь сделать!       «Только дураком себя выставишь», закончила про себя Аврора. А этого ей ужасно не хотелось. С тех пор, как об их романе стало известно всему коллективу, Синистру коробило грубое, а периодически и неадекватное поведение Снейпа. Она старалась не выговаривать ему, понимая, что это ее выбор, Северуса не изменить. Лучше уж попытаться удержать его от глупостей. Вот и сейчас Аврора чувствовала, что он на грани, напряжен как струна, поэтому руки его она и не отпускала.       К счастью, неожиданный шум и крики со стороны противоположного входа в кабинет Горация заставили их обоих оглянуться.       Филч с наслаждением и удивительной для пожилого человека силой втолкнул Драко Малфоя в помещение так, что парень едва не упал. Началась суматоха.       — Прости, мне надо с этим разобраться, — на удивление мягко сказал Снейп и сжал ее ладонь. — Не волнуйся, я в порядке. Возвращайся к себе, я приду позже.       И Аврора послушно отпустила его, в очередной раз поразившись тому, насколько он понимал ее тревоги.       Гарри словно очнулся ото сна и, боясь встретиться с Гермионой взглядом, сразу же обернулся. Из-за широкой спины Слизнорта было толком не разглядеть, но Гарри все-таки заметил как Джинни, видимо, вытирая рукавами слезы, выскочила через второй вход, толкнув Малфоя, которого за шкирку держал Филч.       Стоп! Малфоя?!       Гарри стал напряженно всматриваться в толпу. С Джинни он и позже поговорит, да и выслушивать ее обвинения ему не хотелось. Это же был невинный, скорее, дружеский поцелуй.       — Ты слышала, что они говорят? Малфой за кем-то следил? — немного не своим голосом спросил Гарри у Гермионы. Он старался говорить так, будто ничего не произошло. Меньше всего ему хотелось выдавать то, что нахлынуло на него минуту назад. Гарри не хотел повторять ошибок и снова разделять судьбу Рона и Маклаггена, будь он неладен.       — Что?       — Там Малфой! Ты видела? — Гарри, наконец, обернулся и посмотрел ей в глаза.       Ох, как же она пожалела в этот момент, что не владеет легилименцией. Интуиция подсказывала, что она все еще нравится Гарри, но он вел себя так буднично, да еще и спрашивал об этом придурке.       — Нет! — резко ответила Гермиона, чувствуя, как вслед за бурей нежности смерчем все сметает обида.       Ей показалось.       Ему все равно.       Сейчас еще и перед Джинни побежит объясняться! То, что сестра Рона пулей выскочила из шатра, Гермиона тоже заметила.       — Выясню-ка я, что происходит — совершенно серьезно сказал Гарри, украдкой доставая из сумки мерцающую ткань.       — И для этого тебе нужна мантия-невидимка? — с некоторым пренебрежением и издевкой прошептала Гермиона. — Ты помешался на Малфое!       — Можешь думать как хочешь, но я не позволю ему еще что-либо устроить, — уверенно ответил Гарри — говорить про Драко было легко — лишь бы не вспоминать все то, что он почувствовал несколько минут назад — и, шагнув за нависающую штору, он ловко накинул на себя отцовскую мантию и исчез.       Гермиона простояла несколько минут в растерянности, благо теперь на нее никто не обращал внимания. А затем незаметно покинула кабинет Слизнорта.