Не изменить законов этой жизни.

POV Вика

      Смотря, как родителей Димы погружают в машину скорой помощи, я сгорала от стыда: моих родителей он спас, а вот своих не смог. То, что мне было стыдно — это вообще мягко сказано. У меня душа разрывалась на части от ощущения собственной вины. Из-за меня погибли люди. Самые дорогие для Димы люди. А если бы он не отправился мне на выручку? Тогда этого можно было бы избежать? Это я во всем виновата. Если бы не я, ужас, который нам приходится переживать, даже не начался бы. Жили бы спокойной жизнью, были бы счастливы, а самое главное — целы и невредимы. Теперь Дима остался без родных, а забота о младшем брате ляжет на его плечи. Теперь нам придется бегать от полиции и от преступников одновременно, не имея возможности вернуться домой. Теперь жизнь Димы разрушена. И это по моей вине. Я испортила ему жизнь и не знаю, что теперь делать. Как все исправить? Да и возможно ли вообще такое исправить?       Леша договорился с врачами, что мы доедем до морга на своей машине, чтобы Диме не пришлось смотреть на тела, трясясь в карете скорой помощи. Дождавшись, пока все уедут, я подошла к Леше:       — Я пойду схожу за ним, — развернувшись, я собралась уйти, но друг остановил меня, схватив за руку.       — Стой, лучше я. Мне кажется, тебя он сейчас меньше всего хочет видеть.       И как бы больно ни было это слышать, слова Леши были правдой, и я это прекрасно понимала. Поэтому пришлось, скрепя сердце, замолчать и позволить тому самому пойти за ним. И в ближайшее время стараться на отсвечивать вообще. Боже, что я наделала… Я лучше отойду к машине и вместе с Дашей займусь возней с Женей, дожидаясь мальчиков.       Но прошло около получаса, а из леса никто не выходил. И поблизости не было слышно ни единого звука — они ушли достаточно далеко. Я уже начала волноваться и боролась с желанием пойти туда и разведать обстановку, но каждый раз останавливала себя. Наконец, мы услышали шорох травы и хруст веток под ногами, а затем увидели и самих ребят. На Диме, как бы очевидно это не звучало, лица не было. Я лишь бросила на него мимолетный взгляд, испугавшись смотреть прямо, а потом и вовсе всю дорогу до морга сидела за его сиденьем — чтобы не попадаться на глаза, — опустив голову. Никто не решался начать разговор, и вся наша компания, кажется, решила, что лучше терпеть эту давящую неловкую тишину, чем что-то говорить. Да и о чем говорить? Сказать было нечего и некому. Так и провели время молча, думая о своем, до самого пункта назначения.       Нас встретило здание из белого кирпича в форме буквы «П», ослепляющее свежей краской и бьющее в нос стерильностью в каждом квадратном метре. Дима ушел внутрь, а все остальные остались снаружи. Леша отошел, чтобы покурить — по-моему, я впервые видела его с сигаретой, — Даша осталась с ребенком, а я просто отошла ото всех в сторону и ходила кругами, пытаясь хоть немного успокоиться. Голова гудит, я паникую от безысходности и, кажется, у меня вот-вот начнется истерика. Докурив, Леша подошел ко мне:       — Слушай, я знаю, что ты винишь себя в произошедшем, но…       — И правильно делаю, — перебила я его. — Если бы я не появилась в его жизни, ничего бы не случилось.       — Прекрати, — твердо отрезал Леша. — Даже Дима тебя не винит, а считает виноватым себя самого. И я ему честно сказал, что это так и есть.       Горло сдавил комок, я еле-еле сдерживала истерику. Теперь, когда адреналин от вида пожара хоть немного схлынул, начало приходить осознание ситуации, и я по-настоящему испугалась.       — Это не так, Леш. Не будь меня, ничего бы даже не началось, он бы не притащил меня, лишнего человека, на эту гребаную башню, я бы не узнала ничего, что мне знать было не положено. Боже, лучше бы тогда ночью я не стала соглашаться идти с ним. И куда меня только понесло, приключений захотелось? Вот, нашла, и себе, и Диме…       У меня перехватило дыхание, и я поспешно отвернулась, не желая показывать, как на глаза наворачиваются слезы. Но Леша, взяв меня за плечи, развернул к себе лицом. Посмотрел мне в глаза. Очень пристально.       — А теперь успокойся и послушай меня. Это случилось только потому, что Дима сам так захотел. И он понимает, что все произошедшее — следствие его поступков. Когда я ходил звать его, мы поговорили. Он сказал, что у него осталось только четверо дорогих ему людей. И сказал, что не допустит того, чтобы кто-то из нас пострадал. А еще то, что не позволит кому-то обидеть тебя. Этому он уделил особое внимание. Да, ему, да и вообще нам всем, сейчас очень тяжело, лучше с ним сейчас поаккуратнее. Но он ни в коем случае не винит тебя ни в чем.       После его слов я стояла как в воду опущенная. Плакать перехотелось сразу, но осознавать услышанное пришлось где-то минуту. Все же мне удалось успокоиться к тому моменту, когда Дима вышел из больницы с какими-то бумагами на руках. Он тоже пытался делать вид, что спокоен. Ему удавалось. Почти. Он не обмолвился с нами ни словом. Только подошел к брату, все еще сидящему в машине, и начал ему что-то рассказывать. Мы не трогали их, Даша тоже отошла к нам с Лешей.       Я чувствовала себя крайне неприятно, потому что я все-таки была новым человеком в их компании и знала ребят очень мало. Поэтому у меня было ощущение, словно меня не должно здесь быть, словно я лишняя. Я попыталась отогнать ненужные мысли. Вздохнув, я обратилась к Даше:       — Как на это все отреагировал Женя?       Я постаралась спросить так, чтобы звучало как можно безобиднее, но девочка удостоила меня не самым добрым взглядом и грубо огрызнулась:       — Тебе какое дело? Тебя вообще это волновать не должно…       — Даша, прекрати! — брат строго посмотрел на нее, но я понимала, что она права.       — Да нет, Леш, вообще-то она все правильно говорит. По факту я Диме никто, только проблем доставляю.       — Ты опять…       — Я так сказала, потому что он любит такую ходячую проблему, как ты, — Даша зыркнула на меня и недовольно скривилась. — Он заслуживает большего, а выбрал тебя. А ты даже не можешь додуматься до того, что именно твоя поддержка ему сейчас нужна. Стоишь и смотришь на него.       Меня как током ударило от ее слов. Это, конечно, было грубо и на почве ревности, но она же верно сказала. Диме нужно, чтобы его поддержали. Поддержал тот, кто знает ситуацию от и до, кто понимает, насколько она трудная. Боже, какая же я все-таки тупая и растерянная. Я медленно и осторожно подошла к Диме. Он разговаривал с Женей и улыбался так, будто все и правда хорошо.       — А куда они уехали? — интересовался младший.       — По делам, Жень.       — А скоро они вернутся?       — Конечно…       У меня сердце сжалось при виде этой сцены. Он пытается поддерживать брата, хотя поддержка нужна ему самому. Я присела рядом с ним и положила руку ему на плечо, мягко поглаживая. Парень посмотрел на меня, и улыбка сползла с его лица. Он крепко сжал мою руку.       — Жень, познакомься, это Вика. Можешь считать ее своей старшей сестренкой. — обратился Дима к брату, вернув маску безмятежности.       — Привет, дружок, — подыграла я.       Мальчик лучезарно улыбнулся, чуть не убив меня своей милостью, и картаво повторил:       — Привет!       — Дима, можно тебя?       Я жестом позвала ребят к машине, а парня за руку повела подальше от всех. Думаю, стоит поговорить с ним наедине. Но вот загвоздка — я совсем не умею вести подобные беседы, раньше я такого не делала. Я очень боюсь сказать что-то не то сейчас, словно боюсь сделать шаг, ступая по минному полю. Пока мы отходили на достаточное расстояние, у меня было — подумать только, — целых пятнадцать секунд, чтобы обдумать свои слова. Но я так ничего и не придумала, честно говоря. Поэтому я просто стояла и молчала, глядя ему в глаза. Потом импульсивно прильнула к нему и крепко обняла.       — Прости…       Он ничего не ответил, лишь сжал меня в объятиях и поцеловал в макушку. Но и этого мне было достаточно, чтобы убедиться в словах Леши и понять, что Дима действительно не считает меня виноватой. В отличие от меня самой… Я, наверное, так и не смогу отделаться от чувства вины. Как же хочется вернуть время назад. Поднимаю взгляд на парня и шепчу:       — Все будет хорошо, мы справимся. Ты справишься, я буду рядом с тобой. Ты мне веришь?       — Верю, солнце, — тот улыбнулся, но так грустно, что сердце пропустило удар. — Сейчас нужно подумать, что делать дальше. Есть какие-то мысли?       — Над этим еще предстоит думать, но пока что я думаю, что нам всем нужна небольшая передышка. Хотя бы отсюда уехать, — я поежилась, бросив взгляд на здание больницы.       — Согласен, мне это место тоже не нравится…       На этом мы и договорились. Приняв обоюдное решение отдохнуть и прийти в себя, вся наша компания направилась в ближайшую кафешку. Сев в машину, я заметила, что все мы настолько вымотаны, будто пробежали марафон после бессонной ночи. Я отвернулась к окну, и меня поглотили мысли. Я еще никогда не оказывалась в подобных ситуациях. Как же страшно, когда не знаешь, что делать. Когда никто вокруг тебя не знает, что вам дальше делать. Но при этом жизнь кажется такой наполненной. Словно до этого я проживала не свою жизнь, а чью-то чужую. Это ж надо, я даже в такой дерьмовой ситуации умудрилась найти что-то позитивное!       Мысли тонули в голове, я не могла сосредоточиться на чем-то одном. Так много событий за последнее время, что я даже не знаю, о чем думать в первую очередь: о том, что нас все еще разыскивает шайка опасных преступников, или о том, что нам самим теперь придется их выслеживать; о потере Димы, или о безопасности моей семьи? Усталость давала о себе знать. Сначала я еще пыталась что-то обдумывать и находить какие-то решения, но в итоге я так и не смогла сосредоточиться, голова пошла кругом, мысли исчезли, и меня унесло в царство Морфея.