Но Ольгу ли ты любишь?

      Евгений сходил с ума от злости и ревности. Казалось, ещё секунда — и из ушей повалит дым. Как мог этот глупый мальчишка променять его, Онегина, на какую-то ш… Не будем опускаться до оскорблений.       Подавляя в себе брезгливость, дворянин подошёл к весело смеющейся Ольге. Один только взгляд на это круглое, как луна, лицо заставил мужчину на доли секунды затормозить, сомневаясь в нужности данного витка его плана. Он прищурился и ещё раз оглядел свою конкурентку. «И к этому его влечёт? В этом Ленский нашёл вдохновение? Писал стихи для такой барышни? Какая мерзость.»       — Ольга, я бы хотел Вам кое-что сообщить. — выдавливая из себя обольстительную улыбку, обратился Онегин к девушке.       — Что случилось, Евгений? — спросила Ларина, кокетничая перед подошедшим парнем и хлопая ресничками, которые ровным счётом никакого впечатления на дворянина не произвели.       — А не хотели бы Вы съездить в город? — наклоняясь к шее Ольги, полушёпотом проговорил Евгений, вынужденный задержать дыхание, чтобы не чихнуть от резкого аромата её духов.       — Хотела бы! — голосом, схожим со звоном колокольчика, ответила девушка, — Тогда я приглашу с собой ещё и Владимира!       Краем глаза Онегин заметил знакомую фигуру в другом конце зала. Это значило, что самое время блестяще сыграть и устранить соперницу. Дворянин не знал, как всё обернётся дальше — не мог знать ни реакции Ленского, ни последствий своей выходки.       — Не надо Владимира! — спохватился Евгений, перехватывая Ларину за талию.       Это действие, такое нежное и стоящее дворянину таких огромных усилий, не ускользнуло от глаз юного поэта. Он тут же преисполнился гневом и негодованием. Сжав кулаки, побежал к выходу, приказав подать ему карету. Сгорая от обиды и ревности, Ленский покинул дом Лариных.

***

      Сбросив с плеч пальто, Владимир обессиленно упал в кресло.       — Как он мог…? Он же знал, всё знал! — выкрикнул поэт, закрывая лицо ладонями.       — Прибыл Зарецкий. — тихо проговорила служанка, тут же удалившись.       — Отчего ты не на именинах? — поглядев на пришельца сквозь пальцы, спросил Ленский.       — Я, друг, как увидел, что больно быстро ты сбежал, так и решил узнать, что же тебя сподвигло? — отвечал Зарецкий, занимая соседнее кресло.       — Не мог больше смотреть на это… Онегин с ней.       — С Ольгой? Твоей? Ну, дела, — хмыкнул дуэлянт. — Нет, это так оставлять негоже.       — А что я могу? — Ленский расстроенно покачал головой. — Что теперь делать? Не представляю.       — Да как это «что»?! — возмущённо воскликнул гость, вскочив с кресла, — И ты ещё спрашиваешь?! Стреляться, разумеется!       Владимир ничего не ответил. В смешанных чувствах смотрел он на пламя, бушевавшее в камине, и огонь отражался в глазах его.       — Вели служанке послать Онегину перчатку. Будем стреляться.

***

      Онегин уныло поглядывал в окно кареты, отправляясь домой, и размышлял. То, что Ленский просто ушёл, не сказав ни слова и даже не приближаясь к нему, порождало в дворянине тревогу. Лишь ближе к ночи Евгений узнал об истинных намерениях поэта, получив от него белую перчатку.       Но даже наступление полудня и важность события не смогли разбудить мирно спящего Онегина, в то время как Ленский с Зарецким давно уже ждали его в условленном месте. Наконец, проснувшись, он начал неторопливо собираться. Его не покидало чувство, что исход этой дуэли ему известен.       Они безмолвно смотрели друг на друга. Согласно выпавшему жребию, первым должен был стрелять Ленский. Онегин собрался с духом и совершил то ли самый благородный, то ли самый глупый поступок в его жизни.       — Владимир. — голос мужчины звучал строго. — Опусти оружие.       — Ты оскорбил меня, я никогда этого не прощу! — закричал Ленский, вскидывая пистолет.       Евгений медленно приближался к юному поэту, но тот не стрелял.       — К чему тебе Ольга?       Этот вопрос выбил Ленского из колеи, тот совершенно растерялся. Он, казалось, давно понял, что его ярость — бесспорно, результат ревности, но… не к Лариной.       — Я не знаю… — смущённо пробормотал Владимир, опуская руку.       Губы Онегина расплылись в довольной улыбке и нежно прикоснулись к губам его друга. Юный поэт вздрогнул, но не отстранился. Евгений упивался победой. Теперь ни Ольга, ни кто-либо другой не заберёт у него Ленского. Руки дворянина расположились на шее и талии брюнета, сильнее прижимая его к себе. Нет, никогда он больше не выпустит из объятий это хрупкое чудо!       Зарецкий, видя, как непредсказуемо и одновременно приятно закончилась эта престранная дуэль, спешно удалился в закат, усмехаясь и закуривая.