***
Кровать визгливо прогибается под весом ослабленного тела. Охрипший голос подаёт команду судовому «Компаньону» найти и проанализировать все новости, связанные с появлением некой VIP-персоны. Голова полностью перешла в автономный режим и абсолютно не могла работать. Будто все процессы жизнедеятельность резко прекратились, и в черепушке пропала всякая жизнь. Он долго пялился в потолок, пытаясь найти ответ на вопрос, которого он не знал. Из мыслей капитана выдернул сетевой голос, оповещая о завершении анализа: — Сегодня, в 123:105 по местному человеческому времяисчислению на Юпитер-1 должен был прибыть принц Опхидианской империи. По обычаям страны, его имя не может быть предано огласке до вступления на трон, поэтому любая личная информация полностью засекречена. Официальный источник заявляет, что принц прибыл с намерением посетить курортную планету Галикс, неофициальные источники говорят — он в поисках супруга. — Супруга? — встрепенулся брюнет. — Да. В общепризнанном межгалактическом словаре «супруг» означает существо, особь, находящаяся в официальном любовном или семейном союзе в зависимости от ценностей и обычаях места рождения указанного существа/особи. — Пф, я и без тебя знаю, Компаньон. С чего бы ему вообще искать супруга, — пробурчал парень, скрестив руки. Отчего-то в груди неприятно потянуло. — Неофициальные источники утверждают, что Принц находится в поисках супруга… — Да я понял ещё с первого раза. Что за неофициальные источники? — К неофициальным источникам относятся: слухи, упоминания, неофициальные голосовые сообщения, неофициальные текстовые сообщения. — Хм, слухами интернет полнится. Слышала такую поговорку? — В моей базе данных по Земной Империи имеется данное высказывание. — Вот именно. Иметься — имеется, а понимать — не понимаешь, — рука вяло нервно ворошит волнистые волосы и ложиться обратно на живот. Тяжёлый вздох, вялое цоканье раздаются в каюте. Чон не был ограниченным или же традиционным человеком. Если б его убеждения, либо неприязнь к разного рода существам, как у многих рас, стояла в приоритете, он не смог бы работать в космическом порту, там, где, на секундочку, находятся порой одни существа. Людей он видел только в домашнем секторе или на своём корабле, когда за дополнительную плату довозил до космопортов туристов или переезжающих на станции будущих коллег. Но его детская влюблённость в необычные вещи сильно влияла на его решения, порой склоняя пилота к рискованным, необдуманным поступкам. Один из них сейчас вертелся в голове и не давал покоя капитану: найти каюту принца и следить за ним до посинения (а потом угостить в баре и отдаться на одну ночь). Конечно, глупо было полагать, что его не примут за потенциального наёмника или киллера, и всё же любопытство так и зудело в одном месте. Крикнув в пустоту из-за разболевшейся головы, Хосок переодевается в обычный красно-белый кожаный костюм с высокими ботинками и оставляет корабль в режиме ожидания — в любом случае надо зарегистрироваться и прогуляться хотя бы по здешним магазинам после 23-часового полёта.***
Народу никогда не бывало мало на Юпитере-1, все слонялись по забегаловкам, лавкам, техническим шопам в перерывах между полётами. Семьи церапторов ищут детям новую одежду, потому что порт потерял их чемоданы, величественные сирены оценивали дорогие и винтажные вещи в витринах буков. Группа земных механиков судорожно ищет 18-й ключ и матерят всех почем зря. В этой гуще спешащей массы Чону никогда не бывало комфортно, однако иногда взгляд цеплялся за интересные фигуры, особенно с-образные силуэты сирен. Ксенофилией это сложно назвать, но почему бы и не полюбоваться, коль возможность есть? У тех сирен попки зачётные. Кстати, шоппинг был негласной сильной стороной брюнета. Если бы не любовь к путешествиям, его внутренний Хоби-Хоби — спасибо команде за кличку — во Вселенной зажглась бы новая, диктующая моду звезда. Скрытый талант покупать вещи так, что все сочетались сразу с тремя — четырьмя, да ещё и в гардеробе — надо иметь минимум нюх и чувство прекрасного. Иногда Намджун, правая рука капитана, устраивал для команды показ мод, чтобы скоротать время в полёте, но, увы и ах, неоспоримым победителем всегда выходил Чон Хосок. И это не потому, что подчинённые примазывались к начальнику, а потому что действительно комплекты выглядели круто. Ещё одна вещь была любима кэпом — алкоголь. А точнее, простой вечер в баре, с кружкой пива или малиновым коктейлем, что готовился только здесь. После регистрации Хосок направился прямиком в «Фонтан» — любимый бар с земным пивом и малиновым коктейлем. Даг, вечный бармен и хозяин ретро-бара на 26 этаже сектора В, был обычным ящером, зелёным и милым, с капюшоном за ушами. Ловкие лапы подбрасывали шейкер, трясли, смешивая жидкости, а хвост своевременно подавал бутылки и убирал кожуру фруктов. Завидев Чона, хвост тотчас ставит кружку под пивной кран и давит на рычаг. Ему достаточно подойти вплотную к стойке, как кружка пива медленно подкатывается к нему. Обслужив всех клиентов, Дагарианкрон (полное имя бармена) встаёт напротив капитана и ставит лапу в примирительном приглашении на армрестлинг. Естественно, Хо побеждает, потому что это — любимая шутка Дага: подставить руку, лечь на барную стойку и прошипеть о досадном проигрыше. Никто не понимал смысл шутки, но выглядело дурашливо и весьма мило. — Хей, какими судьбами, кэп? Ищите способ отдохнуть или при работе? — При работе, но способ отдохнуть не помешал бы. — Тогда как насчёт той канарской милашки? Щупальца, растяжка, два места, куда можно… — О боже, иногда ты такой мерзкий… — ящер захихикал, шепелявя: — Ну, ты должен быть в курсе особенностей строения существ. Кстати, к той фиолетовой не советую подходить — они любят по-жёстче, так что церемонится не будут. Хосок ухмыльнулся и сделал глоток. Хмельной напиток растекается по телу, приносит сладкую негу. Расслабление, долгожданная мутная пелена в мозгах — транспортировка всегда сложное дело, особенно если есть вероятность наткнуться на пояс астероидов или обломки кораблей, дрейфующих в вакууме. Перерыв будет минимум 3 местных суток, так что время пока есть оттянуться, выпить, принять ванну, размеренно завтракать со свежей электронной газетой и зерновым кофе, а не прессованными капсулами. Буквально через 30 минут в баре поднимается шумиха: тот самый загадочный принц плавно подползает к стойке, что-то говорит и движется в скрытую комнату. Даг торопливо относит туда меню и коктейльную карту и просит одну из официанток обслужить клиента по высшему классу. Внезапно губы сделались сухими, а в горле образовалась пустыня. Такая, что залпом выпитая пинта не спасает от жажды. Хо взволновано спрашивает хозяина о существе, на что тот устало вздыхает: — И не надейся. Такие, как он, классные любовники, но то не твоя лига. Это принц Опхидианской империи, одна из тамошних планет — моя, так что я знаю, о чём говорю. Не смотри на его красивое личико — хуже только станет. Слишком красив, да? — сглотнув ком в горле, брюнет кивнул. — Вот в том-то и проблема. Ему нужна пассия для трона. Царица, императрица — ну, сам понимаешь. А тут — хорошая возможность поразвлечься. — То есть, он не ищет себе супруга… — На кой? Пока он принц, ему дают все сокровища империи задарма, куча стражи и никакой ответственности не надо нести. Чем не роскошная жизнь, а? — Ну, знаешь, я бы побоялся братьев и наёмников братьев, — Чон задумчиво крутанул кружку в руке. — Стоит, да. Но в его случае — точнее в наших традициях — принц в любом случае станет императором. Братья не имеют никакого права престолонаследия, потому что нынешний император сам выбирает приемника из сыновей. Они будут никто и звать их будут никем. Ну, если быть точнее, они могут стать правителями планет и колоний, но не главным персонажем. Они будут продолжать и дальше прожигать жизнь и казну, так что им даже выгодно не быть наследниками, — Даг задумчиво почесал за капюшоном. — Хотя, знаешь, если ты сам его заинтересуешь, может тебе и перепадёт королевское благословение. — Бармен, ухмыляясь, толкнул локтем в плечо, но тут же отвлёкся на других клиентов. Хосок же всё ещё раздумывал над словами ящера и кружил пальцем по кайме принесённого бокала малинового коктейля. Нежная пена шипела, сливаясь с бордовым сиропом, лопались пузырьки воздуха под тяжестью сливок, и виски, что был на самом дне, выталкивался наверх, мешаясь с розовым цветом. Так же мешались и чувства внутри капитана. Это рисково.Это азартно.
Это интересно.Это опасно.
Он не мог определиться с дальнейшим планом действий — хотя бы решить для себя, стоит ли игра свеч. То самое ненавистное, свербящее любопытство овладевало разумом, медленно, но верно подталкивая к краю земли. Возможно, стоит выпить ещё, для храбрости? А может стоит забыть и продолжать жить размеренной, скучной жизнью командира грузового судна. Однако, то ли судьба-злодейка, то ли Вселенная того хочет — Даг с довольным лицом приносит «гремучий» коктейль парню и интригующе подмигивает. «Гремучая» смесь тихонько шипит и поднимает пузыри газировки наружу, обдавая ароматом абсента. Выпив весь бокал, парень не замечает, как рядом подсаживается объект вожделение, пафосно убирая прядь волос за ухо, поглаживая свисающий со стула чешуйчатый хвост. Длинные руки, изящные, с тонкими для самцов запястьями, ровно отбивают ритм по столешнице и ждут, когда Хосок примет правил игры. И он принимает. Капитан садится ровно, чуть облокачиваясь на фальшивое дерево. Куртка распахнута, ноги упираются в кольцо под стулом, а взгляд становится наиграно безразличным. Думает, чтобы такого сделать? Как бы привлечь к себе внимание? Нет, Чон в панике, он в абсолютном ужасе. Каждый раз его безразличие сдаёт с потрохами парня: якобы непринужденные короткие фразы, ленивые жесты руками — по лицу можно прочитать весь ужас и панику, творящуюся внутри бедняги. И даже сейчас, прежде чем безучастно обвести взглядом подсевшее существо, принц тихо смеётся и заказывает два «ядерных эля». Хосоку обидно, что защита пробита и он кажется теперь неотёсанным мальчишкой, но незнакомец слегка поворачивает голову и до безумия бархатным тембром успокаивает: — Считай, что я обычный наг и всё. Не стоит так волноваться из-за моей персоны. — Хах, кто волнуется? Я? — Пикаперская улыбочка всегда вывозила из любой ситуации. — Разве не так? — Просто мне немного неловко из-за того, что не знаю твоего имени. Ну и да, из-за того, что на меня обратил внимание будущий правитель империи. — Хихикнув, парень взлохмачивает чёрные волосы и максимально обворожительно улыбается. — Меня зовут Чон Хосок, капитан корабля «Starhope», с Земной Империи. — О, никогда не видел настоящего человека, — заинтересованно отозвался тот, полностью повернувшись к парню. — Когда-то наши далёкие предки были с Земли, хотя это вполне очевидно. — Мне пока очевидно только то, что ты по человеческим меркам непозволительно красив. — Рот растягивается в сладкой улыбке, а в голове красным орёт «Какого хрена ты сейчас ляпнул?!». Стыд красит скулы пунцовым, спасительный план отступления тонет вместе с капитаном в отчаянье и позорном пикапе. Пока принц не начинает смеяться. Плавно, мелодично, с тихим шипением и гортанным мурчанием. Глаза превращаются в маленькие щёлочки, а пунцовые губы расплываются в квадратной улыбке, обнажая змеиные клыки. Он смеётся так добродушно, по-простому, веселиться над нелепостью и милостью ситуации, о чём и непременно говорит: — Боже, это был самый внезапный и самый милый пикап в моей жизни. Как тебе это удаётся? — Долгая практика, — буркнул Хосок. — И насколько долгая? Я начинаю ревновать и одновременно завидовать твоему мастерству. — Не такая долгая, как у принца, я полагаю? — Наг ухмыляется и тянется к кружке эля: — Я не сторонник беспорядочных связей. — Ой ли? — Ну, каждого умельца в койку не зову. Скорее, очень придирчиво оцениваю кандидатов. Алкоголь наконец бьёт в голову, распаляя интерес и язык, задаёт вопрос, на который получает шипящий ответ на ушко: «Ты — лучшее, что я пока что встречал». Гордость разбухает зобом внутри, надувается, тешит самолюбие и вызывает скромную благодарную улыбку. В глазах пляшет пламя, цепляет вертикальный зрачок напротив. Обаяние включается на полную мощность, за что Хосок благодарен пиву; парни обмениваются кокетливыми взглядами, а капитан просит бармена повторить. Они болтают о всякой чепухе: рассказывают друг другу истории из путешествий, обычаи, традиции рас. Чон даже умудряется вспомнить какую-то далёкую, «лохматую» компьютерную игру, где королева наг изображалась с сиськами, шестью руками и шестью клинками. Принца это несколько позабавило, потому что женщины-наги имеют ещё две пары рук, но это лишь отдельная ветвь внутри Империи, к королевской она мало имеет отношения. Забавнее был то, что кэпу пришлось объяснять, что такое «сиськи» и как с этим жить, потому что женские особи отличаются от мужских исключительно цветом. Характерные бугры тоже можно сделать, но какой в них смысл — было непонятно. Зелёная голова опёрлась на подставленный кулак, чтобы лукавые карие глаза вперились в заволоченные дымкой напротив: — Что ты предпочитаешь больше: самок или самцов? Вопрос выбивал из колеи, выливая золотистый эль через нос и вызывая кашель у брюнета. Вопрос, как ни крути, с подковыркой, ибо у каждой расы свои понятия пола, самок и самцов. Конечно, Чон предпочёл бы лучше девушек, милых, красивых, утончённых, с пышными формами, но в случае с нагом предпочтения ставились под сомнение. Так что он честно ответил: «Не знаю». — Может тогда пойдём в мою каюту и проверим? — Если бы Хосок не был достаточно пьян, чтобы не замечать мелких деталей, он бы подумал, что принц зарделся милым, салатовым цветом. Благо, сглотнувшего ком Хосока с трясущимися руками изрядно выпивший змей не комментировал — он, не дожидаясь ответа, ввёл на чужом телепортаторе координаты собственной каюты. Хосок нажимает кнопку, когда томный голос сладко шепчет: «Жду тебя».***
В большой каюте на верхних этажах Центрального отеля в порту темно, ни один луч света со станции не проникает. Датчики реагируют на присутствие живого существа и включают приглушенный, бордовый или красный свет в спальне. Широкая кровать приподнимается в воздухе и подсвечивается снизу голубым. Тумбы, прикроватные столики и кресла напоминают человеческий ампир — своеобразная дань уважения Солнечной Системе. Вся мебель в каюте — чёрная, с примесью дуба в ручках и столешницах. Хосок подходит к креслу у стеллажа и снимает куртку с ботинками. Едва схватив края футболки, чужие холодные руки ложатся сверху, останавливая. Тело сзади ледяное, бугристое за счёт выпирающих змеиных чешуек. Тонкий влажный язык проходится вдоль хребта, касаясь ушка. Брюнет прикрывает глаза, позволяя исследовать себя. — Ты такой тёплый, горячий, как солнце. Темноволосый запускает когтистые кисти под футболку, аккуратно, будто на пробу невесомо касается чувствительной кожи. Под подушечками пальцев чётко ощущается ставшая гусиной из-за холода кожа, как тонкие мягкие волоски встают дыбом и щекочут нервные окончания. Рваное дыханье обдаёт шею клубами пара, от чего Хо склоняет голову вбок, давая простор действиям. Пальцы уже оглаживают подтянутый живот, надавливают, чтобы прочувствовать линии кубиков пресса, косые мышцы, поднимаются выше, очерчивая рёбра, доходя до груди. Брюнет инстинктивно дёргается, чем пугает нага. Он убирает холодные руки и, повернувшись, снимает футболку, открывая взору голый торс. Дыханье сбито у обоих. У принца руки горят от прикосновений, а Хосок ещё никогда не ощущал столь трепетных касаний, гладкой кожи ладоней и столь чувственных вздохов над ухом. Темноволосый заторможено смотрит на капитана, затем обратно на ладони, и думает, что хочет чувствовать пульс, жар, поджавшуюся кожу, запах ванильного экстракта как можно дольше. Если не вечно. Принц медленно подползает к парню и застывает в нерешительности. Губы смачиваются слюной, змеиный зрачок становится круглым, как у человека, и взгляд перестаёт нормально фокусироваться. Поэтому ему приходится на ощупь тыкаться под рёбра, в тазовые косточки, упираться носом во впадину ключиц, неуклюже царапать накаченную грудь. Точка, на которой фокусируется наг вроде бы называется соском. Он уже хочет спросить, можно ли чонову грудь назвать сиськами, но забывает в то мгновение, когда горячие ладони тянутся к лямкам туники на плечах и плавно откидывают её с плеч. Когтем задеть тёмный ореол — человеческие короткие ноготки мягко впиваются в плечо и тянутся обратно, к лямкам платья. Нажать на горошину кончиком пальца — веки напротив жмурятся, покрываясь морщинками. Обвести пальцем тёмное пятнышко — вызвать томный вздох их капитана и повалить того на кровать. Хвост пробивается между ног, пока сам принц выскальзывает из одежд и восседает на бёдрах с каким-то дополнительным бугорком. Шрамы расходятся, открывая пасть с высунутым языком. Страх ещё тот, особенно для человека, но пасть тут же захлопывается, благо капитан не успел и испугаться. Уже тёплые ладони водят по торсу, плечам, запястьям, шее и бокам. Хосок тянется к тёмно-зелёной змеиной коже, надавливает, чтобы прочувствовать рисунок, пересчитывает пять пар оставшихся от предков рёбер и спускается к талии, где соединяется хвост и торс. Гладкость посередине — выделяющийся рисунок по бокам. Такое неземное, очаровательное, удивительное. Холод тела напоминает о трупах людей, погибших когда-либо, но этот холод не могильный — он мягкий, легкий, как мороженое или сливки в баллончике из холодильника. Он садится на постели, упирается носом в оторопевшего нага: — Я могу тебя поцеловать? — Ты же видел мой «рот»… — Но у тебя же есть губы. Позволь мне… — губы-сердце трепетно прижимаются к пухлым напротив, позволяя рукам вжимать холодное тело в себя. Полнейший контраст температур, от которого они оба сходят с ума. В приступе страсти принц толкает Хосока снова на постель и снимает штаны с ног. Худые, длинные — под стать хозяину — темноволосый задирает одну и проводит по внутренней стороне бедра языком, а вторую обвивает хвостом. Чон давится ощущениями, закрывая лицо руками, но тут же убирает их, вскрикивая от неожиданности, когда бельё рвётся на бёдрах. Кончик мускулистого хвоста раздражает нежную кожу паха, путается в жёстких волосках и пропадет между ног. Наг опускает ногу и тянется к полюбившимся губам-сердце за новым поцелуем, в то время, как нижняя часть тела поднимает туловище человека, прижимая к талии. Хосок мельком понимает, чего хочет любовник: он раздвигает ноги, прижимаясь к прохладной змеиной коже и откидывает голову назад, чтобы ненароком не испугаться и не дать заднюю. Принц сжимает одной рукой сочащийся смазкой член, словно на уровне животных инстинктов понимая, как доставить удовольствие. Другой же рукой он теребит тёмный сосок, крутит между пальцев, оттягивает, царапает, мучает его и хозяина. Бледные пальцы впиваются в поистине шелковистые тёмные волосы, развязывают узел повязки, спадающей на простынь. Он сжимает и оттягивает волосы в такт мучениям ловких пальцев, пока принц не раскрывает чуть пасть в гортанном рыке. Раздвоенный язык вплетается в чуждой рот, исследует квадратные зубы, ребристое нёбо. Вкус слюны человека на удивление сладок, напоминает ягоды, и он проталкивает его глубже, заводя в глотку, щекоча кости кадыка. Сильный приступ кашля разрывает долгий поцелуй, что заставляет нага просить прощение и сцеловывать выступившие слезинки. Парень успокаивает, говорит, что всё нормально, за что в утешение смотрит, как темноволосый скользит вниз и, немного раскрыв пасть, обхватывает полностью языком член. Выглядит страшно, но, чёрт возьми, адреналин даёт остроту. Хосок выгибается, бессвязно стеная, комкая простыни в кулаках. Он чувствует, как тонкий конец хвоста подбирается к сжатому кольцу мышц и давит, входя внутрь. Полувскрик срывается с искусанных губ Чона, когда кончик толкается глубже, несмотря на сопротивление мышц. Без смазки это дико больно, однако наг сам почувствовал явный дискомфорт и стал шарить рукой под кроватью. Найдя лосьон для смягчения кожи, он вылил доброе количество на руку и хвост. Пальцы на пробу входят внутрь тела, разводятся на манер ножниц, заставляя брюнета извиваться не хуже змеи. Хосок ещё никогда не чувствовал столь приятное противоречие: с одной стороны ему нравились земные девушки, сирены и любые женские особи. Но с другой стороны само тело жаждет отдаться в руки внеземному божеству, позволить лишить себя «гордости» и сделать своим. А принц безумными глазами наблюдал за нахмуренными бровями и приоткрытым ртом, судорожно вздымающейся грудной клеткой и ходящим ходуном животом. Грация, плавность, гибкость — всё это заключалось в маленьком, хрупком, но пышущем жизнью теле. Оно так манило, звало, призывало всячески испробовать, пометить. Темноволосый словно теряет контроль — он врезается хвостом так глубоко, как может и начинает двигаться в быстром темпе. Руки зажаты над головой, чтобы не порвали ткань, а сам он в припадке кусает шею, ключицы, впрыскивая немного яда для получения кайфа. Скрытый карман на талии раскрывается, и Хосок видит, как из него вываливается два мясистых тентакля. Принц рывком притягивает к себе капитана и насаживает на верхний. Крик наслаждения срывается у обоих. Влажный мясистый тентакль рвано двигается внутри, пока второй мажет соками ягодицы. Хосок впивается ногтями в плечи принца, умоляя ускорится. Жжение и лёгкая боль давно остались на заднем плане и не так волнуют парня, как отсутствие разрядки. Он тянется к верхней губе и оттягивает зубами, распаляя нага ещё больше. Обвитые мощным хвостом руки прикованы к матрацу, а конец залезет в рот, имитируя минет. Тонкий змеиный язык обхватывает соски, лижет, толкается местом раздвоения. Пламя, в которое превратились оба любовника, горит ярче подсветки под кроватью и потайных светильников. Они то ускоряются, то замедляют темп, растягивая удовольствие; в какой-то момент принц усаживает Чона на себя, позволяя руководить. А тот сразу даёт понять, что такое природная гибкость и красота человеческого тела. Он активно приподнимается и насаживается обратно, пока бёдра совсем не устают, проезжается яичками и членом по впалому зеленоватому животу, марая, соединяя головку с блескучим пятном прозрачной ниточкой. Попытка протолкнуть второй тентакль внутрь не удаётся с первого раза, но через несколько подходов часть его оказывается внутри, создавая дополнительное трение. Хо готов рыдать от терпких, как запах собственного тела и яда нага, движений внутри, от рук, сжимающих ягодицы и языка, обхватывающего головку члена. Его личная вселенная взрывается миллиардами сверхновых, когда у самого принца кровь бурлит, тело кипит, словно в кастрюле с супом. Ему не было так хорошо с кем-то с тех пор, как никогда. Этот дурманящий запах ванили и потного, пропахшего сексом тела, взлохмаченные сырые локоны волос, прилипшие ко лбу — картина отпечатывается клеймом в памяти, мерцает огнями, доставляя неимоверное удовольствие от соития со столь изящным существом. Брюнет бьётся в истерике, мечется из стороны в сторону, а когда разрядка оказывается близка, то прижимается вплотную к принцу и трётся членом меж животами. Гортанный рык раздаётся над ухом, когда вязкое тягучее семя заполняет Хосока изнутри. В приступе, Чон мямлил, шепчет сбитым дыханием слова любви и кончает на живот нага, пачкая белёсой лентой. Послеоргазменная нега не отпускает долго: они валяются в кровати, обессиленные, уставшие, но до жути довольные часами, наполненными страстью и похотью. Змей слабо играется с кончиками чёрных волос, а капитан слушает, как глубоко внутри бьётся нечто, что земляне называют сердцем и нежно любят, стараясь оберегать от физической и душевной боли. — Тэхён. — М? — Моё имя. Тэхён. Думаю, теперь я имею полное право сказать его тебе. — Тэхён, — протягивает брюнет, смакуя. — Красивое имя, напоминает корейское. — А что это? — М, неважно. Давай просто поспим. Капитан хотел было встать и уйти в свою каюту, но крепкое кольцо рук не позволило и пошевелиться, а зелёный хвост полюбил обвивать ноги: — Давай поспим. Вместе. Если бы Хо сказали, что однажды он переспит с будущем правителем одной из сильнейших империй, он бы покрутил у виска пальцем, если бы не ударил умника. Но сейчас он, пожалуй, как никогда прекрасно чувствует себя, чтобы думать о возможных вариантах. Он подумает о насущном, когда восстановит силы после дикого секса с, о боже, явно мужской особью опхидианца. И Хосок готов поставить собственную репутацию и жизнь, что это было лучшее за все двадцать с небольшим лет человеческой жизни. Тэхён же впервые задумался о наследстве и женитьбе. Как глупая влюблённая девочка. Но кто знает, чем чёрт не шутит. Главное — встать пораньше, чтобы воспользоваться шансом рассмотреть лицо человека, разбудить его лёгким поцелуем и укусом в щёчку. А сейчас — спать. Об остальном он подумает после.