С неба до земли.

      Слезы струились из глаз, придавая лицу ещё более алый оттенок.       «Уже пятый раз за день» – мысленно вздохнул вампир, зарывая бледные пальцы в волос своего Евы.       Нынешняя картина была уже вполне привычной не только для тех, кто проживал в этой некрупной городской квартирке, но и в принципе для всех, кто знал эту специфическую парочку. Скалой посреди комнаты возвышается уставший за время всех этих истерик вампир, а около него, значительно уступающий вышеназванному в росте, уткнувшись в уже мокрую, по понятной причине, футболку сервампа, прижимается хрупкий юноша, коего Сонный дьявол, так снисходительно, гладит по голове.       «Что-то случилось?» – спросят те, кто впервые видит такие проявления в отношениях кота и его Евы. Хотя спросят они еще или нет – большой вопрос. Если, конечно, хотят неплохо так получить от Лени, – то флаг им в руки. – Махиру…       Честно говоря алоглазый сильно терялся в подобных ситуациях, аргументируя это тем, что ему ещё никогда за его долгую жизнь не приходилось никого успокаивать, но уж точно не потому что шатен был непозволительно мил и беззащитен, словно маленький ребенок, у которого забрали любимую игрушку. Впрочем, делиться этими доводами парню ни с кем не приходилось, а потому они и оставались исключительно мысленными. Да и проблемы у шатена были гораздо серьезнее, чем если бы у него по-просту отобрали какую-то любимую вещь.       В который раз разорвав тягучую тишину, лишь изредка прерываемую всхлипами и обрывками фраз – со стороны Широты, и несколько сочувственными вздохами – от личности вампира, в воздухе зазвенела фраза, наполненная бесконечными слезами и болью расставания: – П-почему? Почему она исчезла? Ведь все могло быть по-другому! – сорвавшись, кричал шатен, ударяя своими хилыми ручками по сильной груди вампира.       Все началось с совершенно недавнего времени – с тех самых пор, когда Махиру, в расстроенных чувствах, помянул мать в компании дяди, который, даже не ведая, что старшекласснику может быть настолько плохо спустя много лет, воспроизводил в свет такие речи, от которых, казалось, зарыдала бы даже скала. Впрочем, при дяде показать своих эмоций возможности не представилось, да и желания не имелось, поэтому особый упор на слезы и истерики у парня начался именно после этого события. И, конечно же, о, ирония, под раздачу попал именно самый близкий на данный момент – Куро, одному лишь которому, по непонятной причине, удавалось устаканивать все всплески эмоций со стороны школьника, хотя он даже ничего ради этого толком-то и не делал – так считал сам светловолосый. – З-за что мне это? Почему я? Ситуация накалялась, а увильнуть от очередного приступа возможности не представлялось.       «Сегодня он дольше убивается.» – подметил вампир, неосознанно притягивая мальчишку ближе и обхватывая его костлявую талию крепкими руками. – Не плачь.. Не выношу нытиков. – коротко отозвался парень, не сводя с ребенка все такой же холодной пропасти рубиновых глаз. – Да и весёлым ты мне нравишься гораздо больше, пусть и немного раздражаешь.. – совсем шепотом промолвил вампир, стыдливо опуская взгляд в пол, с робкой надеждой то, что его не услышали, да и, не чересчур ли он был сегодня многословен? Необъяснимо. Напрасно переживал. – Я…тебе...нравлюсь? – пытаясь сдержать частые всхлипы, мальчик приподнял голову и воззрился удивлённым заплаканным взглядом прямо в алые глаза напротив.       В сердце вампира смешались противоречивые чувства. Ну, не мог же он сказать, что Махиру ему не просто "нравится". Не мог сказать, что его так хочется обнять, прижать к себе, поцеловать и успокоить без лишних слов. Чтобы его светило, солнце этого бесчувственного кровососа всегда освещало ему жизнь, делало ее теплее и избавляло от излишней хандры и апатии. Вампир не знал, как это назвать. Любовь? Слишком ветрено и сопливо для такого, как он. Эти чувства невозможно было передать словами, они просто существовали, нещадно сжимая сердце Сонного дьявола и заставляя его то встрепенуться и взлететь, подобно вырвавшийся на волю птице, то неожиданно резко упасть, провалившись чуть ли не в самые пятки.       Весь мир казалось бы остановился в этот момент. Вся недосказанность, вечная недостаточность в словах будто бы исчезла, канув в пропасть недавнего прошлого и утонув в испарине тревог и тяжестей жизни. Расстояние стремительно сокращалось, делалось жарко, щеки алели, выдавая бурю эмоций шатена с потрохами. В этот момент вампир даже порадовался тому, что не имеет возможности покраснеть, потому что именно сейчас эта человеческая черта сыграла бы с ним не самую добрую шутку.       Дыхание участилось. Сердце выбивало крупную дробь, словно вытанцовывая чечётку на несчастных ребрах и заставляя сделать то самое, что навсегда перечеркнет понятие «дружба» между этими двумя влюблёнными идиотами.       Губы у Махиру были намного мягче и роднее, чем вампир представлял в своих, даже самых откровенных, фантазиях. Легко очертив щеку возлюбленного указательным пальцем, светловолосый опустил ее ниже, удобно укладывая руку на талии брюнета и невзначай задевая мизинцем бедро мальчишки, отчего тот едва ощутимо вздрогнул и заметно поежился. Пока парнишка лишь привыкал к новым ощущениям, Куро решил ускорить процесс, протолкнув язык в рот старшеклассника и уже активно им орудуя.       Во рту вампира стоял приторно-сладкий вкус чего-то шоколадного, похожего на крем с какого-нибудь вкусного домашнего торта – видать за депрессией Махиру времени зря не терял, стараясь активно набрать килограммы.       В мыслях же вампира царил полный сумбур, несмотря на то, что лицо до сих пор ничего не выражало. Казалось, что нынешняя ситуация его ничуть не беспокоит или ему и вовсе плевать на происходящее, но как бы не так. Где-то глубоко в мыслях смешались нежданные любовь и отвержение, нежность и тревога. Противоречие терзало и без того израненную душу алоглазого, боявшегося реакции парня напротив. Ведь он не должен был этого делать. Ведь они друзья. «Друзья»       Это, с одной стороны, доброе слово пулей прорезало сознание Сонного дьявола, заставляя его вернуться к реальности. Резко отпрянув от шатена, вампир легонько оттолкнул его, опуская взгляд в пол, стараясь не встречаться с ним глазами. Он знал, что там будет. Страх, разочарование, отрицание. Может быть даже презрение. Все, кроме любви.       Хах, и на что он вообще надеялся? На ответные чувства? Чушь собачья. Больно нужны ему такие, как он.       На одних лишь пятках развернувшись, заметно сникший вампир пробурчал себе под нос что-то, вроде: «ну, я пошел, прости за беспокойство» и собирался уже было покинуть комнату и запереться где-нибудь в ванной, наедине со своими чувствами и горечью.       Но его остановили. Тот, кто, по закону жанра, вообще не должен был делать этого. – Знаешь, а я давно хотел тебе сказать… – Куро напрягся. Голос донельзя серьезный, словно сейчас должно произойти что-то важное. – Ты очень милый. Когда играешь в свои видеоигры, даже когда ленишься. Знаешь, с недавних пор, вставая очень рано, я просто любуюсь твоим безмятежным во сне лицом и совсем невесомо целую в лоб, боясь разбудить, потому что знаю, что ты не поймёшь, ты осудишь… И все это.. – обладатель каштановых волос на секунду задержал дыхание, словно боясь продолжить. – ..я люблю больше всего на свете.       Словно громом пораженный, сервамп замер в оцепенении, не в силах совершить хоть малейшее движение. – И хотел бы, чтобы это не было тайной ни для кого из нас. Прости. Прости меня. Прости за это. За чувства. За все, что у меня есть к тебе. И, если этот поцелуй был всего лишь ошибкой, то я забуду и никогда больше не заикнусь о том, что было между на.. – Какой же ты гемор. – отрезал кот, заключая ребенка в теплые объятия и прикрывая глаза. Но вскоре, подумав, добавил: – Эх, «люблю». Ваши эти человеческие сопли так раздражают. Как ты думаешь, стал бы я это делать ради лишь твоего успокоения? – беспокойные и даже чуть проникшиеся обидой красные глаза глядели в карие напротив грустно и осуждающе, что пугало и без того разволновавшегося парнишку.       Пару минут они стояли в тишине. Никто и слова вымолвить не мог – оба были слишком поражены произошедшим. Но наконец легчайшая улыбка скользнула по губам Широты. – Конечно же нет, мой маленький глупый вампир.       И губы одного вновь согрели холод другого – такого недоступного раньше, но донельзя нежного сейчас.