I love...

Я была обессиленна, но упорно сидела с бумажками, составляя портрет каждого участника группы. Мне было важно, как и с каким психотипом мне нужно будет работать. У меня получился свой личный лист, откуда я могу черпать информацию. Холерик прослеживался в группе только один, самый младший, самый вспыльчивый, самый требовательный — Чон Чон Гук. Следом я выделила сонгвинников. Это то самая населенная группа, все яркие, горящие, вечно счастливые (ну почти) Ким Тэ Хён, Чон Хо Сок, Ким Сок Джин. Меланхоликом же мне представился спокойный, очень ранимый, нежный Пак Чи Мин. Ну куда же без флегматика? Конечно, это угрюмый, достаточно уравновешенный человек, от которого известно, что ожидать — Мин Юн Ги. Но кто же Джун? Их безстрашный лидер? Я пригласила парня на чашку чая к девяти вечера. Но только сейчас я осознала, что не успею к его приходу справиться со всеми бумагами. — Привет, — улыбнулся он, когда я открыла дверь. — Привет, Джун-а, — улыбнулась я в ответ и пропустила его в номер. — Тебе наверное уже интересно, что сегодня было? — спросила я, проведя его до низенького, но удобного дивана. — Да… — несколько неуверенно произнёс он. — Тебя что-то смущает? — Мне бы тоже хотелось выговориться… получить совет… понимаешь? — Ну это конечно! Давай, я тебя слушаю, — я повернулась к нему лицом. — Хах… — выдохнул он и провел ладонями по коленям. — Ты же знаешь про наш «любовный треугольник»? — Ты имеешь ввиду в группе? — он кивнул. — Да, но я вроде… — Я не об этом. Знаешь, хотя макнэ и Гук, и вроде бы он младший и должен меньше всего знать о жизни, но это не так. Тэ — это маленький ребёнок, который требует к себе ласки, внимания. Понимаешь, в нём ещё живо то ванильное представление о взрослой жизни. Он часто не понимает о чём мы говорим. В его голове блуждают лунные кролики, которые притаются только сахарной ватой. Понимаешь? — я медленно кивнула. Его рассказ был «исповедью отца, который волнуется за своё дитя». — С самого начала я заметил это. С самого начала я слежу за ним. Да, он часто упрекает меня, что я ему не отец, что я чрезмерно опекаю его. Тем не менее он всегда бежит ко мне за советом. — Ты думаешь я отбираю у тебя его? — неудачно пошутила я. Джун лишь дёрнул губой, искривив рот в странном подобии улыбки. — Эй… — я пихнула его в плечо. — Я пошутила… — Я знаю… — он поджал губы и закрыл глаза. — Не обижайся пожалуйста… — я подползла к нему поближе и обняла немного сбоку. Его сильные длинные руки поползли по моей спине. Вот, кто точно любит обниматься. Ему этого не хватает. — Ты можешь плакать… — не знаю как, но эта фраза каждый раз работала подобно выключателю. Джун шмыгнул носом. Я знаю, какого это, когда ты заботишься о человеке, а он… Я полностью понимала его. Он начал немного взгдагивать, беззвучно всхлипывая. Я погладила его по спине, он в ответ сжал меня, как любимую мягкую игрушку. У меня хрустнуло в спине. — Прости! — отстранился он, подняв руки. — Я ломаю всё, к чему прикасаюсь. — Джун, не надо на себя наговаривать. Я же живая, всё нормально, у меня наоборот спина не болит теперь. Спасибо, — он закрыл лицо руками и выдохнул. — Эй… Ну мир? — я протянула ему кулак с отставленным мизинцем. Он посмотрел сначала на него, потом на меня и, улыбнувшись, протянул свой. Мы скрепили наши мизинцы. Это стало началом нашей дружбы. Неожиданно мне в голову пришла мысль. — Джун. — Ммм, — протянул он. — У меня возникла безумная идея. Но для этого мне нужно знать, когда вы отдыхаете. — Ты имеешь ввиду время суток? — я помотала головой. — Дни…? Ну на следующей неделе среда… вроде да… А что? — Как раз… — пробубнила я себе под нос. Он непонимающе смотрел на меня. — Групповая терапия, Джун-а, групповая терапия.