до конца твоих дней

он чувствовал к нему невыносимую тягу и каждый вечер приходил заглядывать в полуоткрытое окно. он выслеживал у него зачатки появляющегося страха, но чувствовал только возрождающееся человеческое начало в самом себе. он чувствовал угольно-черный страх с запахом гнили. гнилью воняло от него, он ведь истлевшая душа, заключенная в мертвом теле. — Бил-л-л-л-ли, — едва слышимым шорохом деревьев издевался он. Билл в ночной темноте глазами выискивал его, он знал и ощущал его присутствие. им воняло везде. весь Дерри вонял страхом, кровью, ночными кошмарами и ужасами. или Билл сам ещё не понимал, что он постепенно сходит с ума, пытаясь найти в каждом углу широкоплечую фигуру клоуна. он питался чувствами других, заставлял их замирать в ужасе и видеть приближающуюся смерть в его обличье. в этом городе всегда был лишь один хозяин с окровавленными руками и раскрытой пастью, жаждущей почувствовать истошные крики безмолвных матерей. ключевое слово — был. Билл первый бросил ему вызов. мальчик раздробил ему череп своей смелостью и... — я тебя не б-б-б-боюсь. — тогда почему я чувствую страх, Бил-л-ли? он впервые испугался и начал пожирать самого себя. все чувства, накаленные до предела у людей, на вкус были пресными и скучными, нелепыми и мерзкими. они вызывали только рвотные позывы, Билл же кормил одним лишь своим присутствием. Билл плетками загонял его в клетку и кислотно-жгуче улыбался. он перестал замечать, как медленно сходит с ума, как приходит к Биллу каждую ночь, как становится слабее и истощается. п о м е ш а т е л ь с т в о он готов есть только с ладоней Билла. невыносимо огромный зверь с безжалостной улыбкой опытного убийцы и несмываемой кровью тысячи убитых был приручен и посажен на цепь. ошейник натирает до крови, удары об канализационные трубы оставляют гематомы на всем теле, но он продолжает свою отчаянную борьбу, которая заведомо проиграна мальчику. зажатую меж костей обиду он выплевывает в сточные воды и визжит, безумно смотрит, смеётся, бьётся — он погиб. Билл зажимает голову руками, быстро дышит и чувствует сердце, которое дробит его ребра. Билл по ночам слышит звериные крики в канализации и с трудом понимает, что происходит в этом чертовом Дерри. их игра в кошки-мышки давно перестала быть обычной игрой, она превратилась в настоящее поле боя с окровавленными сердцами и израненными нежными телами. — Би-л-л-л-л-и, спускайся вн-н-н-низ, — шепчет он.

спустись же вниз! спустись ко мне!

он брызжет слюной, упиваясь новой жертвой, отрывая руки и вдыхая в себя невинность и чистоту человеческой крови, а в мыслях он представляет лишь одного — Билл. единственный мальчик, который его не боится, который может бросить ему вызов, чья сила и чья братская любовь смогут разнести вдребезги воздвигнутую им империю. когда ему удаётся поймать Билла, он смеётся ему в лицо, живот сводит неконтролируемыми горячими судорогами, и с трудом можно описать дикую, адскую жажду. у него горло пересыхает от предвкушения предстоящей трапезы, у него болезненное желание овладеть этим мальчиком, слышать хруст его позвонков в своих руках и истерично впитывать в себя запахи умирающего тела. он тонкими губами впивается в шейные позвонки, он поцелуями вырывает куски и языком зализывает раны, он длинными когтями достаёт до самого сердца и хочет взять, съесть, завладеть. м о ё я тебя люблю, Билли, до конца твоих дней.