Безнадёжное

Бетани совсем не дура. А главное — Бетани умеет добиваться своего. И сейчас она хочет единственного парня, которому понравилась не её внешность, а что-то другое. То, что она сама о себе не знает. И пускай парень давно уже взрослый мужчина с женой и детьми. Тут должны быть угрызения совести. Но их нет. Потому что Бетани отдала свою жизнь. Отдавала жена Алекса свою жизнь ради него? Вряд ли. Да точно нет. Зато она подарила мужу детей, тоже своего рода отданная жизнь. Бетани закусывает губу и не думает, ни в коем случае не думает. Кому-то может показаться, что она изменилась, но нет, ничего подобного. Люди не меняются, и Бетани всё та же беспощадная сука. Она пишет Алексу в фейсбуке в день своего восемнадцатилетия. Целый год ждала. Он шёл ужасающе долго. Год — это триста шестьдесят пять фоток в инстаграме и чуть меньше сториз. Она уверена, что Алекс видел их все. Голову готова отдать на отсечение. Алекс отвечает через месяц. Влюбиться друг в друга им не помешало то, что Бетани выглядела пухлым мужичком. Что им разница в возрасте? Но Алекса сжирают изнутри сомнения. Они переписываются ещё полгода. Бетани ждёт. Она этому научилась. Как рыбак, который не шевелится, пока не клюнет. Или охотник в засаде. Она обсуждает фильмы по комиксам, начинает разбираться в тяжёлой музыке и смеётся над каждой шуткой. И за смайликами кроется настоящая улыбка. Ей хорошо, но могло бы быть ещё лучше. «Приезжай», — отправляет она во время особо алкогольной вечеринки в колледже. И впервые в жизни ждёт ответ, волнуясь. После попойки она просыпается в четыре часа дня к куче сообщений, но не тех. Алекс пропадает на сорок три дня. Бетани считает. «Приеду», — пишет он спустя эти чёртовы сорок три дня. Бетани не находит себе места, пока ждёт. Отрезает волосы по плечи в каком-то бессмысленном импульсивном порыве. Забывает про учёбу и садится на строжайшую диету (старые привычки умирают с трудом). А потом видит во сне, как в образе Шелли Оберона сжирает гору чизбургеров. Ей так хорошо в тот момент, что хочется плакать. И она плюёт на диету. Съедает в одиночку торт под Металлику и действительно плачет. Чтобы время прошло быстрее, Бетани зависает с новыми друзьями, флиртует с парнями, которым нравится только её красивое личико, разговаривает по скайпу со Спенсером и Мартой, которые уже полтора года неразлучны. Они напоминают одного, сросшегося человека, и Бетани до дрожи хочет так же. Но так же никогда не будет, ей суждено вечно прятаться и бояться быть раскрытой, а то и вообще — ничего. Наряд она выбирает две недели. Хочет казаться старше. Красится соответствующе. Смотрит на себя в зеркало и всё стирает. Переодевается в джинсы и топ. Бетани приезжает на место встречи за пятнадцать минут. Никогда раньше она не приходила на свидание вовремя. Бетани ждёт час. Ждёт два. Просто не может встать с места, чтобы уйти, потому что ноги отказали. Когда раздаётся звонок, у неё трясутся руки и в голове подозрительно шумит. Она едва слышит, что ей говорят. — Я не приеду… Не могу… Дважды разворачивался, пока ехал… Наверное, так правильно. Но последнее, что было правильно в их жизни, случилось до приставки. — Где ты? — В двух милях от города. Стою на обочине. — Подожди. Я приеду сама. Бетани ловит попутку. И бежит, бежит, бежит, пока не уехал, пока снова не передумал. Нет, серебристый автомобиль всё ещё на месте. Она стучит в стекло. Алекс вздрагивает, смотрит на неё больным взглядом, но открывает. Они неловко обнимаются, насколько это позволяет теснота машины. И Бетани на секунду забывает, как дышать. — Мы оба понимаем, что ничего не получится. — Я знаю. Знаю. Просто… — Она закрывает глаза в попытке высказать невысказываемое. — Ты ещё очень молода. У тебя ещё всё будет. — Мне кажется, что я всё ещё там. Не знаю, как жить дальше. Закрываю глаза, а я в джунглях. Эти звуки, эти запахи… Ни о чём другом думать не могу. — У меня тоже так было. Первые пару лет. Потом прошло. — Не уверена, что хочу, чтобы проходило. Это так стыдно, но иногда мне кажется, что там я была больше собой, чем здесь. — Красота — великое проклятье, но ты сильная, ты с этим справишься. Не нужно прятаться за личиной профессора, чтобы люди хотели разглядеть настоящую тебя. Откуда он такой мудрый взялся? О чём он успел передумать за эти двадцать лет? Алекс сжимает её руку, и Бетани слышит барабаны. — Я довезу тебя до кампуса. Довези меня до того мира, где нам ничего не помешало влюбиться друг в друга, хочет сказать Бетани. До того мира, где всё проще и важны только жизни, чёрными полосами вычерченные на предплечье. Где ты был так несчастлив. А я напротив, кажется, счастливее всего. Мира, которого больше не существует. И в этом, пожалуй, их главное различие. Для Алекса «Джуманджи» — одиночество, страх и неизбежная смерть. А всё, что было между ними, всё причиняет лишь боль. Та девушка, отдавшая жизнь за парня, которого знала пару часов, не стала бы причинять ему столько боли. — Не надо. Я сама доберусь.