Лучший подарок.

Лучший подарок. Джил изумлённо смотрела на стол Леона. Предметом её удивления стал небрежно брошенный небольшой пакет-майка, из которого высыпались несколько серебряных коробочек с корявым росчерком на крышечках. Девушка недоверчиво потыкала пальчиком одну из упаковок. — Бог ты мой… Это же The Madeleine Truffle*! Откуда они у тебя? Целых одиннадцать штук! Безумные деньги… Оркотт недовольно оторвался от задумчивого зависания перед монитором, где сиротливо светилось слово «Объяснительная», и буркнул: — Если хочешь, можешь забрать и съесть. Или выбросить. Мне они всё равно не пригодятся, — и опять замер напротив компьютера. Недоумение на лице Джил сменилось выражением «Я всё знаю и потому буду ехидничать», а в глазах заплясали озорные огоньки. Она наклонилась к самому уху детектива и заговорщицким шёпотом произнесла: — Я думаю, графу понравится. Волна дрожи пробежалась по всему телу Леона, встопорщив и без того растрёпанные волосы блондина. — Чё?! Да ты… Да я… Да он… Ничего он от меня не дождётся! – в порыве праведного гнева Леон отлетел на стуле далеко назад, наткнулся его спинкой на соседний стол и зашипел от боли. В мыслях Оркотта всплыла картина вчерашней ссоры, более крупной, чем обычно. И, что самое обидное, он даже не помнил, из-за чего она началась. Последнее, что он видел перед своим позорным, но стратегически верным бегством, было довольно крупное блюдо для фруктов, которым Ди запустил в него с криком: «И что б ноги Вашей в моём магазине больше не было, варвар!» Леон вздохнул и закинул голову кверху, прикрыв глаза. Ну что за наказание этот граф? Вечно влезает в какие-нибудь тёмные делишки, а ему, Оркотту, потом со всем этим разбираться. Чертов китаец! Платьице наденет, ноготки накрасит, в пироженку алыми губками вцепится – ну прям девка какая-то! Детектив, представив себе эту картину, шумно выдохнул и открыл глаза. Джил всё ещё стояла рядом и внимательно наблюдала за ним. Увидев, что Леон вернулся из астрала, девушка ухмыльнулась и вкрадчиво спросила: — Так ты уверен, что я могу их забрать? Блондин, ничего не ответив, сгрёб конфеты и убрал пакет в ящик стола. — Вот и правильно. Пиши дальше свою объяснительную, — сказав это, Джил отвернулась и, цокая каблучками, удалилась. Когда в конце рабочего дня Леон, забрав многострадальные трюфели и надев куртку, двинулся к выходу, его остановил голос Джил: — Поторопись, а то ведь в День Святого Валентина всегда очереди. — А? – спросил Оркотт, обернувшись в её сторону. Девушка посмотрела на своего коллегу-тугодума и серьёзно сказала: — Цветы купить не забудь. Часы пробили 11, когда Леон наконец спустился по лестнице к дверям магазина Ди. Сначала он хотел привычно толкнуть дверь ногой, но потом сообразил, что время уже довольно позднее и лучше было бы постучать во избежание очередного скандала с обвинениями себя любимого в дикарстве и вчерашнем слезании с дерева (если честно, Леон не очень понял при чем тут дерево, но слушать было неприятно). Как ни странно, дверь открылась практически мгновенно и возникший на пороге граф надменно произнёс: — Кажется, я просил Вас оказать мне маленькую любезность. Магазин закрыт. Вам лучше уйти. Не слушая хозяина дома, Леон просочился внутрь, успев попутно сунуть в руки ками шуршащий пакет, и направился к дивану. Ди взглянул на него немного растерянно, но быстро взял себя в руки и сказал с лёгкой издёвкой в голосе: — Вы пришли сюда пожаловаться, что Вас в очередной раз отвергли, мистер детектив? К тому же в День Святого Валентина? Какая неприятность! Оркотт остановился на полпути к дивану, как будто налетел на стену, нахмурил брови, сглотнул (хорошо, что дурацкий граф не видит) и выдавил: — Нет, — и добавил тихо, надеясь, что Ди его не услышит: — Это тебе. Но ками всё расслышал. Он недоумённо приподнял брови и заглянул наконец в пакет. Ему хватило лишь краем глаза заметить уголок одной из серебряных коробочек, что бы понять, что это. — О! Мистер детектив! Как Вы добры! И щедры! И вообще, Вы самый лучший детектив в мире и я буду помогать Вам во всех преступлениях, если Вы захотите! Я сейчас же заварю чай! – и Ди вихрем пронёсся мимо детектива. Леон чуть улыбнулся. Хорошо, что графу понравился подарок. Не зря время тратил и выбирал. И деньги… Для простого детектива весьма приличная сумма, приходилось во всём себя ограничивать, чтобы в итоге вот так вот послушать радостную трескотню графа. Детектив подошел к дивану и тяжело опустился на него. Покосившись на спину Ди, увлечённо возившегося с чайником, Оркотт осторожно достал из внутреннего кармана куртки красную розу. Всего одну, но какую! Крупный цветок словно светился изнутри, алые бархатные лепестки дышали свежестью и на них поблёскивали словно сделанные из хрусталя бусинки воды, неизвестно как сохранившиеся в процессе переноса от магазина цветов. Продолжая следить за спиной ками, Леон положил розу на стол напротив того места, где граф обычно сидел. Проделав эту несложную, но ответственную операцию, блондин облегченно вздохнул и наконец позволил себе развалиться на диване, разбросав руки в разные стороны и вольготно закинув ногу на ногу. Посверлив несколько секунд взглядом потолок, Леон полез в карман за сигаретами. Достав пачку, он неловко покрутил её, словно бы впервые увидев. «Опять ругаться будет», — подумал Оркотт и убрал сигареты обратно. Для себя он давно всё решил и его почему-то совсем не пугало то, что граф всё-таки мужчина. В конце концов, как говорил сам Ди, особой разницы нет… Но вот воплотить решение в жизнь оказалось намного труднее, чем показалось поначалу. Мало ли что там бормотал этот чокнутый китаец, у него семь пятниц на неделе! И понять, что граф чувствует и как отреагирует на его, Леона, чувства, не представлялось возможным. Что он будет делать, если Ди просто посмеется над ним? Оркотт устало прикрыл глаза ладонью и сам не заметил, как задремал. Рука его безвольно упала на спинку дивана. В это время Ди торжественно шествовал к чайному столику, водрузив на поднос посуду из своего лучшего сервиза. Дойдя до кушетки и увидев спящего детектива, Ди мягко улыбнулся и осторожно поставил поднос на стол. И тут его взгляд упал на прекрасный цветок, которого раньше здесь определённо не было. Протянув дрожащую руку, граф поднял алую розу и поднёс к лицу. Её аромат, казалось, заполнял собой всё вокруг. Взглянув на Леона, ками прижал цветок к сердцу и пошёл обратно к серванту. Там нашлась маленькая вазочка, как будто созданная именно для таких одиноких небольших цветов. Вернувшись к столу, Ди поставил вазочку на его середину и замер, прислушиваясь к спокойному дыханию своего человека. — У меня тоже есть для Вас подарок, мой милый детектив. Пусть и намного более скромный, чем Ваши. Неслышно приблизившись к Оркотту, Ди склонился над ним, щекоча лицо детектива своими мягкими волосами. Граф поднял руку и легонько коснулся подбородка спящего кончиками пальцев. — С Днём Всех Влюблённых, Леон! Приоткрытые губы детектива были очень мягкими и нежными и на вкус немного отдавали табаком. Граф отстранился от них спустя всего несколько секунд, которые показались ему сладкой вечностью, слишком короткой, чтобы успеть осознать всю её глубину. И первое, что он увидел – это широко распахнутые глаза человека. — Ты сдурел, Ди! Лицо ками окаменело. Он холодно произнёс: — В таком случае прошу меня извинить. Мы, верно, не поняли друг друга, — и граф резко отстранился от изумлённого детектива. Но Оркотт схватил его за руку, потянул на себя и зашептал прямо в губы своего ненаглядного китайца: — Это ты не понял. Твой подарок – самый лучший в мире. И теперь уже Леон нежно целовал сладкие губы счастливого Ди. Конец. Примечания: * — Шоколадные шарики от американской компании Knipschildt Chocolatier. Стоят по 250 долларов за штуку и состоят из французского шоколада "Валрона" и свежего крема, взбитых в течение 24 часов с ванильными стружками и чистым трюфельным маслом, окунутых в шоколад и какао-порошок. Процесс создания конфет занимает много времени и сил, так что готовятся они только на заказ. Каждый трюфель пронумерован и презентуется в серебряной коробочке с персональной подписью мастера-кондитера Фритца Книпшильдта.