Колдунья из семейства Дурслей

      В доме номер семь по улице Магнолий проживала совершенно нормальная семья, которую нельзя было связать ни с чем необычным. Они вовремя платили по счетам и всегда поливали свой газон, они ни разу не пропускали званых вечеров и никогда не шумели после девяти.       Главой этой самой обычной семьи был тридцативосьмилетний Дадли Дурсль, внушительный мужчина с двумя подбородками и без любого намека на шею. Фотографии на каминной полке доказывали, что таким толстым мистер Дурсль был почти с самого рождения.       В этот самый момент мистер Дурсль завтракал на кухне, поглощая один за другим тосты, щедро смазанные маслом, одновременно печатая письмо похожими на сосиски пальцами на планшете. Сегодня они с отцом должны были заключить самую выгодную сделку за всю историю фирмы «Граннингс», которая изготовляла дрели. Дадли Дурсль заметно беспокоился.       В саду уже копошилась его жена Бернадетт — приземистая, круглолицая женщина с копной каштановых волос, которые торчали во все стороны. Хоть она и была мала ростом и весила около центнера, это не мешало ей первой забегать в магазин на распродажах. Бернадетт Дурсль была просто помешанной на звездах и светской жизни. В их кладовке помещались горы журналов «Космополитен», «Эмпайр» и тому подобных. И что можно было сказать точно: женщина еще ни разу не пропустила «Шоу Грэма Нортона», где часто появлялись ее кумиры.       Наверху, в своей спальне, сидела их дочь — Ева-Габриель. Эта упитанная девчушка одиннадцати лет как раз рисовала красным маркером красивые брови своей новой кукле, а рядом с ней покоилась полупустая упаковка с утренними пончиками.       В этот самый обычный день ничто не предвещало беды. Дадли Дурсль пошел бы на работу, Бернадетт Дурсль уселась бы перед телевизором с коробкой шоколадных конфет, а их дочь пошла бы с друзьями на площадку ломать качели.       Но всю эту семейную идиллию прервал неожиданный звонок в дверь.       Тяжело ступая, по лестнице спустилась Ева-Габриель. Она открыла дверь, держа подмышкой недоразрисованную куклу (которую вчера выиграла у Сэнди Кук, или лучше сказать, что нагло отобрала) и поедая пончик. Одна из ее косичек уже была перемазана заварным кремом.       На пороге стояла худощавая женщина, и этот факт сразу не понравился девочке, она считала всех худых злюками. Женщина была одета в черный плащ, хотя на улице было выше двадцати градусов по Цельсию, а в руках она держала папку, со странной эмблемой прямо посредине. —Ты, наверное, Ева-Габриель? — дружелюбно произнесла женщина, рассматривая девочку. —Папа не разрешает разговаривать с чужими, — напыщенно произнесла Ева и откусила половину пончика. —Тогда позови папу, у меня к нему дело. —Эй, пап, тут какая-то тетка...       Если миссис Эдмайр и возмутилась, то виду она не подала, только плотно сжала губы. —Сколько раз я тебе повторял, Ева, что так говорить нельзя, — Дадли Дурсль вышел из кухни, поспешно вытирая руки об новые брюки, — чем могу быть полезен? — он подал свою толстую ладонь женщине, и та неохотно подала в ответ свою, приметив остатки жира на пальцах мужчины. —Может, мы войдем в дом? Как-то неудобно стоять на пороге, — предложила миссис Эдмайр.       Дадли пожал плечами и отступил в сторону, давая проход женщине. Дверь за ней захлопнулась, и она достала из своей папки какой-то конверт, поспешно вручая его девочке. —Это для тебя, Ева. Это письмо с приглашением учиться в нашей новой школе. —Так, понятно, — заворчал Дадли, — мы — протестанты. Дорогая, отдай тете пись…       Но не успел Дадли договорить, как женщина перебила его. —Нет, подождите. Это приглашение в школу «Хогвартс».       Дадли прищурился, он где-то уже слышал это название, но никак не мог вспомнить, где именно. В это время его дочь уже успела распечатать конверт. —Папочка, тут написано, что я волшебница, — звонко произнесла девочка, бегая глазами по листу бумаги.       Дадли Дурсля как будто кто-то ударил обухом по голове. —Да, вот это я и хотела сказать, — произнесла миссис Эдмайр. — Дело в том, что ваша дочь имеет удивительные способности, она может перемещать предметы, она может превращать их во что угодно, может заколдовывать… — женщина рассказывала обо всех возможностях, которые открываются перед дочерью Дадли.       А он в свою очередь обескураженно смотрел на свое чадо, пытаясь понять, где и что он сделал не так. —Я что, и вправду волшебница? — взвизгнула девочка, отбрасывая в сторону куклу.       В этот самый момент над стоящими в коридоре взорвалась лампочка. —Да, — подтвердила миссис Эдмайр с самым добродушным видом, — а это, наверное, магический выброс. —А я-то сетовал на изготовителей лампочек, — тупо произнес Дадли, который еще не мог прийти в себя. —Клёво! Мама, я волшебница! — Ева побежала через гостиную в сад. —Ей бы не стояло так об этом кричать. — Укоризненно заявила миссис Эдмайр, но увидев глядящего в одну точку Дадли, она опять затараторила: — Вы не беспокойтесь, в школе много таких кто родился в маггловской семье. Она может быть способной ученицей. Вы не представляете, как это прекрасно иметь в семье волшебника!       Дадли глупо замычал, явно думая о чем-то другом. —Эй, Дадли, наша дочь, похоже, сошла с ума, — заявила входящая в коридор Бернадетт, ее руки все еще были в грязи. —Нет-нет, то, что она волшебница — это сущая правда, — и миссис Эдмайр стала пересказывать все заново.       Хозяйка дома пригласила ее в гостиную, они уселись на диван напротив камина. Мистер Дурсль схватился за бутылку джина. В комнату вбежала Ева. Выкрикивая что-то про абру-кадабру, она запрыгнула на диван к матери и стала прыгать. —Угомонись, мы только недавно купили новую мебель! — пригрозила ей миссис Дурсль и повернулась к женщине из Министерства Магии. — Значит, вы говорите, что существует закрытое сообщество магов? —Да, живем мы скрыто от глаз простецов. У нас существует министерство, — женщина протянула брошюру родителям, — школа, — она достала вторую, — и другие разные организации. Те, кто родился с магическими способностями, сразу записываются в нашу школу, если конечно желают туда пойти. И с распростертыми объятиями принимаются в магическом мире.       Бернадетт Дурсль скептически разглядывала поданные брошюрки, Дадли только сжимал их в руках, не в силах сказать ни слова. —Но, как она могла родиться волшебницей? Мы ведь обычные люди. —Наверняка у вас в роду были волшебники, — произнесла миссис Эдмайр, доставая брошюрку с названием «Наш ребенок поступает в Хогвартс».       Дадли что-то промычал себе под нос. —Не знаю о таких. А что это за статут о секретности? — Бернадетт рассматривала правила поведения в магическом обществе. —Сущие пустяки. Вам просто никогда и никому нельзя говорить о том, что ваша дочь — волшебница. Ну, только близким, или же таким же волшебникам, как и она. Иначе за нарушение закона вас могут оштрафовать, а эту милую малютку изгнать из волшебного сообщества. —Наверняка это кто-то из моих родственников волшебником-то был, — миссис Дурсль пропустила слова волшебницы мимо ушей, — но с чего вы взяли, что она обладает какой-то силой? —Вы никогда не замечали странностей, которые происходили с вашей дочерью?       Оба родителя задумались. Как-то раз, когда отменили любимую передачу Евы, она закатила громкую истерику, а телевизор, ни с того, ни с сего вспыхнул. Тогда все списали на короткое замыкание. А еще однажды волосы у обидевшего ее мальчика стали синего цвета, все подумали, что Ева просто облила его краской. А уж если посчитать количество взорвавшихся лампочек во время истерик Евы… Дадли до последнего старался отрицать возможность того, что его малютка – волшебница, но вспомнив все эти моменты, он только и сумел беспомощно опуститься на диван. —Это от Гарри, — произнес он. —Это тот твой кузен, о котором твои родители не любят говорить? — спросила Бернадетт, а затем ее осенило: — Так вот почему вы о нем никогда не говорите! Он волшебник!       Дадли угрюмо покачал головой. —Отец и мать с нами перестанут общаться, — сконфуженно произнес он. —Не велика потеря. Я и не знала, что этот Гарри Поттер – волшебник. —Вы сказали Гарри Поттер? — миссис Эдмайр чуть ли не упала со стула. Она повернулась к Дадли. — Он что, ваш кузен? О святой Мерлин, я сейчас разговариваю с родственниками Гарри Поттера! —А он шишка какая-то, да? — явно заинтересовавшись, спросила миссис Дурсль.       Она крепко прижимала к себе дочь, чтобы та не вырвалась и не сломала очередную вещицу. —Да вы что! Он же самый первый человек в мире магии! В девяносто восьмом он победил самого ужасного волшебника всех времен. О, что было за время! Да и к тому же он лучший друг нашего Министра. Его имя знают абсолютно все волшебники и волшебницы. —О Боже мой, у нас в семье знаменитость! Я вся горю, — от волнения Бернадетт подпрыгнула и ударила своего мужа по затылку, — ты почему мне ничего не сказал? Знаменитость – наш близкий родственник. —Но, дорогая, ты даже его знаешь, — начал было Дадли, но жена уничтожающе на него посмотрела и он затих.       Быть в родстве со знаменитостью, для Бернадетт Дурсль было высшей степенью блаженства. Однажды она выяснила, что состоит в родстве с самим Лоуренсом Оливье. Правда, он был троюродный брат мужа ее двоюродной бабушки по линии отчима. Но это не мешало ей разглагольствовать о том, что талант актерства передался ей именно от мистера Оливье. В свободное время она занималась в местном театральном кружке, но стоит признать играла она из рук вон плохо. —Надо пригласить его на ужин. У него есть семья, да? —Ну конечно! — воскликнула миссис Эдмайр. — У него жена – известная спортсменка и журналист, — (миссис Дурсль чуть ли не пищала от радости), — и трое прекрасных детей. —Зовем всех. Ты слышал меня, Дадли? Я приготовлю свой фирменный пудинг. —Конечно, дорогая.       Бернадетт Дурсль обессилено опустилась на диван. Она пропускала мимо ушей всю болтовню миссис Эдмайр о школе и ее правилах, о волшебниках и о магическом мире. Столько потрясений и всего за один день! Она с радостью подумала о том, что они смогут хотя бы месяц что-то не чинить в доме, пока Ева-Габриель будет в школе. А еще женщина уже начала представлять, как прохаживается по магазинам с женой Гарри Поттера, и их везде ловят папарацци.       Дадли же грустно думал о том, что сделают его родители, когда узнают, что их родная внучка – волшебница. Ей явно заказан вход в их дом. Хотя в глубине души он очень гордился своей дочерью. А еще глубже жалел всех тех, кто попадет под ее волшебную палочку.       Ева-Габриель несказанно радовалась обнаруженным у нее способностям, она уже придумывала, что возьмет с собой в свою новую школу. Девочка мысленно складывала в чемодан планшет, ноутбук и всю другую электронику. Жаль, что она пока не знала, что в Хогвартсе все магловские изобретения не работают.