H. A. L.

      Северус врывается в дом на Гриммо, словно неуловимая стая черных воронов, — Блэку действительно на миг кажется, что фигура Снейпа собирается из нескольких десятков птиц, лепится, будто искусными руками мастера, становится единым целым, острием царапает меж отточенных скул и ниспадает длинной темной мантией позади — и громко хлопает входной дверью, даже не утруждаясь закрыть ее на замок. В черных омутах глаз плещется не просто злость, там пылает огонь настоящей ярости, в котором Сириус готовится сгореть заживо, словно ведьма в средние века в маггловском мире.       Тонкая кисть взмывает вверх в коротком жесте, и Блэк, проклиная себя за это и ощущая ветерок от мантии Снейпа как хлесткую пощечину, идет вслед за ним в семейную библиотеку, не произнося ни слова. Эмоции Северуса полностью поглощают его, а острый, почти жалящий взгляд неистово черных глаз прибивает ступни к обветшалому и холодному полу так же умело, как едкий язык к небу Сириуса.       Снейп, зайдя в библиотеку и пронаблюдав, как Блэк прислоняется к столу бедрами, внимая зельевару, пугает медленностью своих действий. Словно бы растягивая удовольствие, он издевается над Сириусом, смотря на его нервные заламывания пальцев и не спеша прикрывая двери в помещение, чтобы никто не смог им помешать, хотя сам Блэк уверен — каждый в доме уже знает о присутствии профессора и вследствие этого ему грозят долгие расспросы, которые он так ненавидит.       Щелчок ручки на двери словно рвет что-то внутри Блэка, он поднимает отчаянный взгляд на Северуса, смотря на него с неизменным вызовом и пытаясь найти в черной глубине хоть каплю сострадания и участия, но наталкивается лишь на ледяные шипы всепоглощающей злости, больно царапая ладони и тихо, сквозь зубы матерясь. Снейп в ярости, он безбожно зол и сейчас как никогда походит на кобру, оскалившую ядовитые клыки перед броском. Ощущение себя как загнанной жертвы приносит уйму негодования, несогласия в душу Блэка, но цепкий взгляд выжигает эти чувства из груди Бродяги.       Снейп остается возле дверей, с каждой секундой распаляясь все сильнее, и только годы самоконтроля не дают ему заорать на Сириуса. У того противно потеют ладони.       — Разумеется, я никогда не надеялся на то, что в твоей пустой голове возникнут правильные и логичные мысли, этого просто не может произойти, но чтобы все оказалось настолько отвратно — я и не предполагал.       Голос Северуса нарочито спокойный, низкий, даже в такой форме он приятно ласкает уши Блэка, и растянуть губы в примирительной улыбке ему не дает только холодный, кусающий обнаженную кожу взор Снейпа. Каждое слово — один маленький шаг в сторону Сириуса, и тот впервые не хочет, чтобы зельевар приближался, потому что огонь в его черных глазах начинает подпалять Блэку пальцы на ступнях.       Бродяга раскрывает рот, размыкает слипшиеся губы, чтобы что-то сказать, смягчить Снейпа и разрядить обстановку, но вновь взметнувшаяся вверх ладонь пресекает любые его попытки резким, отточенным движением. Голова дергается вбок, словно у тряпичной куклы, Блэка оглушает звук удара, на пару секунд дезориентируя в пространстве, и он смутно понимает, что теплая, вязкая жидкость, стекающая по подбородку — его собственная кровь, вытекающая из разбитой губы и пачкающая полурасстегнутую рубашку.       В глазах Снейпа ярким огоньком вспыхивает непонятное, совершенно нечитаемое чувство, сразу же затопляемое гремучими волнами ярости. Он поводит головой вправо, убирая с глаз черную прядь, и вновь обращает на Сириуса всю гамму испытываемых чувств. Что отнюдь не вызывает приятных ощущений у последнего.       — Мало того, что ты сорвал операцию Пожирателей Смерти и вызвал гнев Лорда, вылившийся, конечно же, на всех нас, о чем ты, смею предположить, даже не задумывался. — Северус обличает свои слова в клинок, низкий тембр оттачивает его до блеска гладкой, острой поверхности, а ярость зельевара загоняет Бродяге его в уши, заставляя виски заходиться в пульсирующей боли. — Ты еще и умудрился подставить под удар себя и меня, не додумавшись хотя бы скрыть свою личность.       Блэк чувствует неприятное жжение в том месте, куда упала ладонь Северуса, но не позволяет себе морщиться от боли, всматриваясь в черные, бездонные глаза Снейпа и пытаясь различить в них чувства, отличные от ярости. Его собственные, царапающие, давящие на грудную клетку, скребутся о кости, подбираясь к горлу и каждый раз падая на дно, к легким, когда очередное шипящее слово зельевара больно ужаливает.       Снейп отходит на пару шагов назад, отстранено смотрит на книги, заполняющие старые полки, прослеживает взглядом стоящую на полу пустую бутылку коньяка и раздраженно выдыхает — он ненавидит, когда Сириус пьет в библиотеке и оставляет после себя мусор. Блэк идет следом, чувствуя себя крупно нашкодившим псом, в тайне лелеющим надежду избежать наказание за проступок от своего хозяина, и ему хочется разбить парочку окон в дрянном доме, выблевать это чувство вместе с желчью и алкоголем в желудке, потому что сегодня он больше ничего не ел. Бутылка подлетает вверх, визгливо хнычет, сталкиваясь горлышком с воздухом, и устремляется в противоположную сторону, блестящим, гладким боком задевая прядь волос Снейпа и разбиваясь за его спиной.       — Безрассудно, глупо, по-детски, неподобающе взрослому мужчине. — Выносит свой вердикт Северус, на секунду прослеживая взглядом полет пустой бутылки и впиваясь глазами, полными чистой злости, в Бродягу. — Одним словом, в стиле Блэка.       Сириус сжимает кулаки, впиваясь короткими ногтями в кожу с внутренней стороны, дышит часто и тяжело, заводясь с полуоборота и кидая Снейпу нарочито безразличное, отдающее горькой лживостью на языке:       — Мне плевать. На твоего Лорда и тебя.       Голос точно не его; Блэк отшатывается, словно его ударил кто-то невидимый, наконец вытирает струйку начинающей засыхать крови с подбородка и ощущает, как скула противно ноет, означая наливающийся синяк. Бродяга фыркает, смотрит на руки Снейпа затравленно и нежно, разглядывая тонкие пальцы и бледную, красивую кожу, сквозь которую просвечиваются набухшие от перенапряжения синие вены. Душит острое желание подойти ближе, ощутить силу Северуса на себе вновь, грубо кидает:       — Долбанные кольца. — И поднимает взгляд на зельевара, словно бы ожидая, что тот начнет прятать собственные ладони и поспешно снимать массивные украшения. — В следующий раз я останусь без глаза.       Северус криво ухмыляется, и выходит это до того жестоко и цинично, что Блэк ощутимо вздрагивает. Они каким-то образом подошли к первым рядам книг, стоят друг напротив друга, а из воздуха можно спокойно делать кевлар, но Сириусу только дышать очень трудно и скрыться хочется от глаз этих черных, что изучают его так внимательно, пытая разливающейся в них злостью.       — Это меньшее, что я мог сделать. — Холодно выдает Северус, заставляя Блэка саркастично усмехнуться. — Уверен, синяк от моего кольца не сравнится с круциатусом, который мне пришлось пережить из-за твоей «шалости».       Бродяга вскидывается, на секунду хмурится, а затем его простреливает понимание, всаживая горячую пулю в гулко стучащее сердце и побуждая его биться еще быстрее. Снейп морщится, словно бы сделал что-то пренеприятное, и Блэк догадывается, как это выглядит для зельевара — наябедничал на злого Лорда, теперь выискивает у Сириуса жалости. Блэк раскрывает рот, что отдается болью в скуле, делает уверенный шаг к Северусу, желая возразить его мыслям, но замечает направленный на двери взор Снейпа и останавливается.       Из щели между двумя створками появляется лохматая макушка Гарри, он приветливо улыбается крестному и несколько враждебно косится на Снейпа, что выбешивает того еще больше. Узкая, почти прозрачная кисть дергает за ручку двери, и юноша вваливается в библиотеку, застигнутый врасплох резкостью профессора.       — Похоже вы, Поттер, никак не можете усвоить, что подслушивать чужие разговоры, как минимум, неприлично? — Северус отрезает от Гарри по кусочку своим ледяным тоном, протыкает его ядовитыми словами, словно клыками.       — Я услышал стук стекла и подумал, что Сириус опять… — Поттер не договаривает, потому что ладони Блэка нервно взмываются перед его лицом, приказывая заткнуться об инциденте, произошедшем пару дней назад, когда он был дико зол на себя и решил разбить все хрупкие предметы в доме, что у него, к слову, почти получилось, но Северус улавливает настороженность Гарри и тянется за палочкой, чтобы прошарить воспоминания Блэка с помощью Легилименс.       Бродяга сначала действует, но и потом не особо заморачивается над обдумыванием произошедшего, поэтому он претворяет в жизнь яркую и почти абсурдную мысль, пришедшую ему в голову: в несколько широких шагов преодолевает разделяющее их расстояние и обхватывает Снейпа со спины, сцепляя хватку рук на его груди. Командует Гарри, удерживая шипящего зельевара на месте:       — Иди, Гарри, иди, поговорим позже! — Выходит даже несколько грубо, но Поттер скрывается из виду, плотно закрывая двери библиотеки.       Касаться Снейпа, когда он зол или в ярости равносильно самоубийству, но Бродяга готов принять свою смерть, если она свершится этими худыми, совсем незаметно подрагивающими руками. Северус чуть ли не плюется ядом, вырывается, словно пережатая за горло змея, и Блэк понимает, что долго так не протянет.       Прохладный кончик носа смазано проходится по плечу зельевара, перебираясь на затылок, прорывает путь через спутанные черные волосы и утыкается в чувствительную кожу головы. Снейп замирает, ощущая чужую близость и на секунду теряет всю свою ярость за испытанную боль, но вязкая пелена тумана быстро спадает с темных, блестящих глаз, и Северус с новой силой продолжает свои попытки вырваться и достать волшебную палочку. Ее резная рукоять уже ощущается в руке зельевара, когда его тело прошибает волна острого, яркого желания, тяжестью оседающая в паху и заставляющая вновь застыть на месте — Сириус прикусывает кожу на загривке, спешно перемещается к уху Снейпа, обдавая остро чувствующуюся эрогенную зону горячим, почти обжигающим дыханием.       — Прекрати. — Холодно змеится Северус, но в его голосе больше нет той солоноватой стали, что так резала болью виски Бродяги.       Он оставляет трепетный поцелуй за ухом, жарко дышит на мочку, крепче обхватывая руками зельевара и не давая ему отстраниться. Тот находит иной способ — отворачивает голову, и тяжелые черные пряди закрывают его лицо так, что Блэк не может увидеть ни единой эмоции, прочерчивающей лицо Северуса. Тогда он наклоняется чуть вперед, разбитая губа саднит, но Бродяга не обращает на это никакого внимания и припадает к шее Снейпа, раскусывая его злость в маленькие клочки своими зубами. Зельевар вздрагивает в руках Сириуса, его неслышное ровное дыхание сбивается, и он обхватывает теплыми сухими ладонями руки Блэка, теперь держась за него.       — Послушай меня, Северус, пожалуйста, послушай. — Сбивчиво, горячо шепчет Блэк, успокаивая собственное сердце, заходящееся нежностью от столь незаметного, но важного для Бродяги жеста. Снейп слушает, внимательно и молчаливо, а после позволяет Блэку зацеловывать уродливые шрамы, нанесенные круциатусом днем ранее, пылко бормотать на ухо разные небылицы и извинения, принимая их, и делать себя чуточку счастливее, не замечая третьей пары глаз, светящихся зеленым блеском.