История.

— Осторожно, ступенька, — предупредила Марина и, сделав шаг вперёд, поднялась на неё, но Вася вместо того, чтобы встать рядом, остался стоять внизу. — Ты чего? — не поняла Сазонова. — Марин, что со мной будет? Если я… — он немного помедлил, прежде чем закончить свою мысль, — навсегда останусь слепым.       Женщина спустилась вниз и встала рядом с ним: — Не думай сейчас об этом. Проблемы будем решать по мере их поступления, — и она потянула его за руку, предлагая идти дальше, но он медлил. — Я не вижу твоего лица, но мне очень хочется знать, как ты выглядишь. Можно? — он поднял руку, желая коснуться лица.       Она взяла его за кисть и приблизила кончики пальцев к своей щеке, Вася, чуть касаясь, провёл ими по её лицу: глазам, носу, рту… — Какого цвета у тебя волосы? — спросил он, проводя по ним рукой. — Крашенные в светло-русый, — ответила женщина и добавила. — Может пойдём уже? Нас ведь ждут. — Ещё минутку, — попросил Василий, продолжая свои манипуляции. — А глаза у тебя какого цвета? — Голубые, — коротко ответила она. — У тебя красивое лицо, — вынес свой вердикт Ионов, заканчивая «осматривать» свою новую знакомую. — Теперь, по крайней мере, я знаю, как ты выглядишь. — Надеюсь, ты не разочаруешься, когда меня действительно увидишь.       Наконец они всё же добрались до кабинета врача, Василий, постучавшись, открыл дверь. — Ну, Ионов, на сей раз, что с тобой случилось? — поприветствовал «постоянного пациента» доктор и, увидев сопровождающую его женщину, попросил, — подождите, пожалуйста, в коридоре.       Марина опустилась на стул возле стены и стала ждать. Через некоторое время Вася в сопровождении врача вышел из кабинета, и они оба куда-то удалились, а когда вернулись, то пригласили войти и Марину. — Я уже Василию сказал, что зрение восстановится полностью, но для того, чтобы это произошло быстрее, ему необходимо будет посещать процедуры по часу каждый день в течении двух недель. Вы сможете его привозить? Или мы на это время положим его в госпиталь.       Женщина молчала, переваривая услышанную информацию, пока её не вывел из этого состояния жалобный голос Ионова: — Марииин…       На что он сейчас надеялся? Наверное, на то, что она его не оставит на эти две недели в этом ненавистном и надоевшем лазарете. — Да, конечно, я могу его привозить на процедуры каждый день в любое время, — уверенно заявила женщина.       Услышав эти слова от своей спасительницы, Кот с облегчением выдохнул и расслабился. — Хорошо, тогда с завтрашнего дня и начнём. Можете приезжать в любое время с 8 до 16, как Вам будет удобно, только желательно не пропускать. — Хорошо, я поняла, — ответила Марина и, распрощавшись с врачом, они покинули медблок. — Ну вот, а ты боялся, переживал. Всё ведь хорошо, — улыбнулась женщина и ободряюще похлопала «подопечного» по руке, которой он держался за неё. — Марин, спасибо тебе. — За что? — удивлённо вздёрнув брови вверх, спросила она. — За всё, что ты для меня сделала и ещё будешь делать. Я так переживал, что ты оставишь меня в госпитале. — Что, так его не любишь? — Вася «слышал», как она улыбается в этот момент. — Не люблю, — чистосердечно признался он. — Глядя на твое тело, становится понятно, что ты там довольно частый гость. — Угу, — обречённо произнёс Ионов и, немного подумав, добавил, — я твой должник. — Ловлю на слове! — она вновь улыбалась. — Ну, куда дальше от серых ворот? — Слева дверь в здание, прямо лифт, пять этажей вниз, — рассказывал Василий весь путь, который им предстоит пройти, — на этаже из лифта прямо и направо по коридору, а там ищи на дверях табличку «группа „Смерч“».       Когда они открыли дверь в комнату «Смерча», все уже были в сборе и стол ломился от нехитрой закуски на скорую руку.       Первой с расспросами навстречу им, поспешила Багира: — Что Иваныч сказал? — Рит, всё хорошо, он сказал, что я буду видеть, но для этого надо время, — сообщил Василий хорошую новость. — За это известие надо выпить, — Борис поспешил к столу и наполнил пластиковые белые стаканчики.       Первый из них он поднёс гостье, остальные раздал по старшинству. Зная о том, что ей нужно садиться за руль, Марина не спешила опустошать посуду, поднесла напиток к носу и вдохнула его аромат — коньяк явно был не из дешёвых, ей казалось, что этот запах она запомнила на всю оставшуюся жизнь. Им был пропитан весь дом, особенно последние два года. Муж пил каждый вечер и предпочитал только дорогие сорта коньяка, а не какую-нибудь «бодягу». Иногда выпивал только стопку, но чаще опустошал бутылку до дна, и тогда ей с сыном приходилось прятаться от него. Оскорбления в её адрес «сыпались, как из ведра», если охрана не успевала его утихомирить, то в жену и ребёнка летело всё подряд.       Из воспоминаний её вывел Борис, толкнув легонько в бок: — Марин, а ты чего не пьёшь? — Ой, прости, задумалась, — спохватилась гостья и пригубила стакан.       Только сейчас, выйдя из состояния воспоминаний, она поняла, что они уже все расселись вокруг небольшого журнального столика, рядом с ней сидели Бизон и Физик, Кот в окружении женщин напротив неё. С одной стороны его опекала Багира, с другой Ума, Мура сидела по другую сторону от Олеси и особого участия в этом не принимала.       «Какая у них хорошая, дружная и сплочённая команда!» — глядя на веселящуюся группу «Смерч», думала Марина. Ей впервые удалось поприсутствовать на таком «мероприятии» в коллективе. У себя в мастерской таких вечеринок она не устраивала, всё ограничивалось недолгим чаепитием с тортиком, так как рабочих сама подбирала непьющих. А там в отделе, где она проработала два года после окончания учебного заведения, это было не принято, да и коллектив был не самый дружный. Все норовили друг друга подсидеть*, таким способом желая продвинуться по карьерной лестнице. «Интересно, кто-нибудь догадался тогда, что это я подменила бумаги в деле Сазонова, а если и догадался, то почему мне ничего не предъявили, или я вовремя успела уйти? Ответы на эти вопросы мне, видимо, никогда уже не получить».       Какая-то возня и шум в помещении вернули её в реальность. Окинув всех взглядом, она поняла, что Олеся с Женей пристают к Коту с просьбой рассказать, почему он назвал Марину своей спасительницей. Наконец им удалось его уговорить, и Василий, сдавшись, произнёс: — Ну, слушайте, дело было так: после телефонного разговора с Багирой, я вышел на улицу и приготовился ждать машину… — парень рассказывал всё до мельчайших подробностей: и как время у людей спрашивал, и как яблоки с грушами ел… А закончил следующим, — если бы Марина, тогда не успела вовремя остановиться… раскатала бы меня по дороге. — Я его тогда за пьяного приняла, — вставила гостья своё слово в рассказ Василия. — Их ведь по посёлку много болтается. А когда узнала всю ситуацию, поняла, что не помочь не могу. Если не мне, то кому-нибудь другому мог под колёса угодить. Ты ведь мне тогда не сказал, что военный, а по дороге я видела сломавшуюся машину, у которой суетился молоденький солдатик, но не знала в тот момент, что он за тобой ехал. — Что ни делается, всё к лучшему. Ни сломайся тогда у Павленко машина, Кот бы не познакомился с такой замечательной женщиной, — сказала Багира и, поднимаясь со своего места, подмигнула Марине. — Можно на пару слов?       Гостья тут же поднялась со своего места, и они вдвоём вышли в коридор. — Марин, спасибо тебе за всё, что ты делаешь для Васьки. Видишь, у нас такая работа, сегодня дома, а потом… неделями не бываем, на работе пропадаем. Группа, вон, полторы недели по области моталась, сегодня только вернулись. Не помощники мы ему особо, — после этих слов Рита посмотрела на собеседницу, как-то грустно улыбнулась и продолжила, — если деньги нужны, ты только скажи, мы с группой соберём, сколько надо. — Рит, о чём ты говоришь! Какие деньги? — начала сопротивляться Сазонова. — У меня свой бизнес, неужели ты считаешь, что у меня не хватит денег на двоих? — Прости, я не хотела тебя обидеть…       Дверь из комнаты «Смерча» распахнулась, и на пороге возник Булатов: — Девушки, — обратился он слегка заплетающимся языком к стоявшим в коридоре двум женщинам примерно одного возраста, — сколько можно секретничать? Мы вас ждём. — Идём, идём! — отозвалась Кошкина, и они втроём вошли внутрь.       Посиделки затянулись далеко за полночь. Когда было всё выпито и съедено, компания стала расходиться, ну, практически расползаться. Одна Марина твёрдо стояла на ногах, поэтому сразу подхватила под локоть шатающегося Ионова, чтобы случайно не упал и предложила женщинам развести их по домам, на что они охотно согласились. Мужчины, проводив девушек до машины Сазоновой, принялись вызывать себе такси. Первой они отвезли Багиру, потом Олесю, которая жила недалеко от Кошкиной, последней до дома доставили Муру. Когда она, попрощавшись, уже собиралась покинуть машину, Кот, сидевший на переднем пассажирском сидении, окликнул её: — Жень, мы можем поговорить? — Давай поговорим, — согласилась Евгения.       Вася вышел и, прикрыв за собой дверь, остался стоять на месте, Женя, покинув машину, обошла её и подошла к парню. Марина от нечего делать сидела и смотрела на разговаривающих молодых людей. Кот говорил тихо и спокойно, до неё через закрытые двери не долетало ни единого его слова. Зато Женя говорила достаточно громко и эмоционально, размахивая руками, так, что женщина даже могла расслышать отдельные сказанные ею слова: -… ты сумасшедший… Ионов… служба… да… именно… — понять по этим обрывкам о чём шла речь, было невозможно, но Василий вернулся в кабину грустный и молчаливый. До самого отхода ко сну он не проронил больше ни слова, а женщина и не лезла к нему в душу.       Следующий день у них начался с поездки на процедуры, как и последующие тринадцать дней. После их завершения Вася уже начал видеть яркий свет, а ещё через две недели, увидел очертания крупных предметов. Так, маленькими шагами он медленно приближался к тому дню, когда зрение к нему вернулось практически полностью. До полного выздоровления было ещё далеко, и врач не спешил его выписывать, объясняя это тем, что надо закрепить результат, но дал добро на пользование автомобилем, чем очень порадовал Ионова.       Марина с грустью думала о том дне, когда Вася больше не будет нуждаться в помощи и покинет её квартиру, оставив снова одну. Поэтому она старалась ему об этом даже не намекать, оттягивая время.       Василий, конечно, осознавал, что пора бы уже и честь знать, но ему так не хотелось покидать эту уютную, гостеприимную квартиру и снова возвращаться в свою холостяцкую «берлогу», тем более, что его вещи, которые переезжали сюда несколько месяцев, придётся паковать и вывозить разом, что не внушало оптимизма.       Так они и жили последнее время, боясь заговорить об этом друг с другом.