Брат

Темные силуэты небоскребов, уходящих в бесконечность. Яркие, цветные вывески неоновых реклам, оживленные улицы, автомобили… Все это мелькало за окном машины, несущейся на полной скорости по дороге. Еще одной дороге. — Куда ты так спешишь, брат? Не терпится от меня отделаться? Тома невесело улыбнулся, оторвавшись от задумчивого, усталого созерцания «пейзажа» за стеклом. — Ты сам просил доставить тебя домой вовремя, к ужину. Мне так же не нужны лишние вопросы от сестры, как и тебе. — Только вот если бы она мне была тоже просто сестра… — понимающе усмехнулся Тома и чуть грустно добавил, — ты все так же отказываешься называть меня старшим братом. Юки молчал. Только курил и упорно глядел на дорогу. Что скрывалось за его глазами? — Тома, — негромко, но абсолютно ровным голосом произнес писатель, — несмотря на то, что нас связывало в прошлом, несмотря на твои чувства и отношения, ничего все равно не изменится. Я люблю Шуичи. Я мог бы спать с тобой, но смысл? Директор «N. G.» откинулся в своем сиденье, вынул сигарету изо рта любовника затянутой в дорогую перчатку рукой и сам затянулся. — Нет. Не так. Не в этом дело, — голос Тома слегка дрожал, сердце обреченно сжалось от этих слов. Он знал, всегда это знал, но продолжал любить и предпочитал ни о чем не думать. Юки остановился на перекрестке у светофора и потянулся за следующей сигаретой. — Всего два слова… — Слова — пустые звуки. Тома затушил окурок. — Ты любишь меня? Вопрос непроизвольно сорвался с его губ, хотя он прекрасно знал ответ. — Зачем? Зачем ты это у меня спрашиваешь? Тебе ведь все равно. Что изменится, если я отвечу? Ведь я для тебя всего лишь очень старая и дурная привычка. И только. Из глаз Тома выкатилась слеза — одна единственная, скатилась по щеке и сорвалась вниз. — Юки… Он потянулся к Эйри, желая поцеловать его, но увидел широко распахнутые от ужаса глаза. Их ослепил яркий свет фар. Визг тормозов и сильный удар по машине встряхнул их так, будто хотел вывернуть наизнанку. Беспамятсво. Юки открыл глаза. Размытые очертания постепенно сфокусировались на залитом кровью лице. Испуганные глаза, запекшиеся губы… Тома склонился над ним. Под своей тяжелой, гудящей и ноющей головой Юки ощущал его по-детски острые колени. — Держись, скорая уже едет. Слышишь, там вой сирен. Краем глаза Юки заметил свою горевшую машину, смятую, словно бумажка, грузовиком. Все поплыло, и на мгновение он отключился. — Ты ведь не собираешься умирать, так и не назвав меня старшим братом? Тихий, отчаянный шепот Тома доносился до Юки как сквозь туман. — Скажи… Юки посмотрел на него и… лишь криво улыбнулся. — Даже перед лицом смерти, — голос Тома дрогнул, — ты не можешь, — его голова опустилась на грудь писателя, светлые, пушистые волосы рассыпались по запачканной кровью рубашке. — Ты же знаешь, слова – пустые звуки… Старший брат.