The Cartography of One

      Стояла глубокая ночь, и на автомагистрали не было ни души.       Где-то у нее он должен отыскать Ганнибала.       Уилл дважды созванивался с ним после побега. В оба раза они быстро обменивались необходимой информацией и оба раза Ганнибал звонил с нового номера. Когда он связался с ним в первый раз, Уилл уже был в Огайо, осознав, что означают разбросанные части тел. Ганнибал находился в Мемфисе, в пятиста милях от него, и он сказал, что направит Уилла по нужному курсу и свяжется с ним снова.       Покинув на закате Бельведер, Уилл ехал по двухполосной дороге на Иллинойс, идущей через участок незастроенной лесной местности. Подъехав к месту, о котором говорил Ганнибал, он замедлил скорость и начал периодически мигать фарами.       Уилл проехал почти что милю, когда из лесной темноты вышел человек. Попав под свет фар, Ганнибал поднял руку и закрыл глаза. На нем была украденная форма — темные штаны и рубашка, чуть светлее тоном. Уилл остановился рядом с ним, и Ганнибал подошел к машине. Уилл опустил боковое окно, впуская в салон холодный ночной ветерок. Мужчина подался вперед и с ухмылкой встретился взглядами с Ганнибалом.       — Подвезти, мистер?       Ганнибал нагнулся, положив руку на крышу машины.       — Неважное вы время выбрали, чтобы подбирать попутчиков. Может, я психопат?       Уилл широко улыбнулся ему и открыл дверь.       — Я на это рассчитываю.       Ганнибал улыбнулся в ответ, одним махом садясь в машину и закрывая за собой дверь. Потом он подался к Уиллу, положил ладонь ему на затылок и поцеловал — кратко, но чувственно. Уилл прижался лбом ко лбу Ганнибала; они оба не двигались, наслаждаясь моментом близости. В чертогах его разума не возникло никакого приукрашенного переосмысления: Уилл хотел запомнить этот момент таким, какой он был, и знал, что Ганнибал желает того же самого.       — Каждый день я представлял себе этот момент, Уилл, — сказал Ганнибал. — Не зная, когда он случится — лишь что он когда-то произойдет.       — Наши реки текут по одним берегам. Их течения не так легко изменить.       Ганнибал приподнял уголки губ.       — Вода со временем разрушает все препятствия.       Спустя миг Уилл отпрянул и сел за руль. Ганнибал сделал то же самое, устроившись на сиденье, хотя его взгляд был так же прикован к Уиллу. Грэм закрыл окно, осматривая местность. Других машин на дороге до сих пор не появилось, но это могло измениться в любую минуту.       — Нам пора ехать.       — Конечно.       Уилл завел мотор и поехал. Присутствие Ганнибала накрывало его с головой. Они не виделись уже девять месяцев, но сейчас, встретившись, казалось, будто они никогда и не разлучались. Уилл знал, что Ганнибал смотрит на него, и даже в тусклом свете салона он видел его глаза в зеркале дальнего вида. Ганнибал сказал:       — «Ты выгнала меня из своей жизни и сделаешь все, чтобы я в нее не вернулся». Правильно ли я понял вторую часть твоего сообщения агенту Старлинг?       — Да. Я собирался дать тебе год на побег, — Уилл бросил на Ганнибала удивленный взгляд. — Похоже, я слегка тебя недооценил.       Ганнибал тихо рассмеялся.       — Никто не ожидал так удачно появившегося Буффало Билла. Без него я бы оставался под теплым крылышком Фредерика куда дольше, чем тебе хотелось. Можно спросить — что бы ты сделал, если бы ничего не случилось?       — Устроил бы такой спектакль, что у Джека бы не осталось другого выбора, кроме как проконсультироваться с тобой, — сказал Уилл, смотря на дорогу. — Написанный таким языком, какой только ты бы понял, и состоящий из таких мест преступления, что тебе бы пришлось настаивать, чтобы увидеть их своими глазами. Сама больница была препятствием. Убери его — и все остальное рухнет, как карточный домик.       — Не могу не согласиться, учитывая, сколько важных пациентов она потеряла при транспортировке.       Уилл хмыкнул.       — Надеюсь, я не вызвал твоего недовольства, когда послал к тебе Клариссу Старлинг, — продолжил Ганнибал. — Знай я, какая возникнет возможность в лице Кэтрин Мартин, то не стал бы напрасно раскрывать кому-либо, где ты. Однако я был уверен, что она пойдет одна, и, даже если бы она этого не сделала, ты не вышел, заподозрив, что где-то полиция.       — Я скрывался не нарочно. В конце концов кто-то бы узнал, что я выжил.       — Полагаю, это так. С учетом всего обстоятельства оказались наиболее благоприятными, — Ганнибал подался вперед, чтобы настроить воздухозаборники, тщательно выравнивая те, что были с его стороны, по своему вкусу. Вернувшись на место, он спросил: — На скольких местах преступления Буффало Билла ты побывал?       — Это было третье. Зато явно самое информативное, — пораженно сказал Уилл. — Ты оставил мне в подарок Гамба, обернув его агентом Старлинг.       — Я знал, что его тебе захочется — что он будет искать тебя, как все с времен Красного Дракона. Когда-нибудь тебе придется рассказать, кого еще ты забрал с тех пор, как мы расстались.       — Их меньше, чем ты думаешь, — сухо сказал Уилл. — Хотя я и был под подозрением, — и после: — Я хотел Буффало Билла. Но не я убил его.       — Но ты это сделал, — сказал Ганнибал, и его голос был теплым от гордости. — То, что ты решил провернуть все не своими руками, не играет роли. Или ты оказался недоволен результатом?       — Совсем нет. Я воздвиг ему памятник, — Уилл сжал руками руль, вспомнив, что он делал ими всего пару часов назад. — То, что произошло раньше, было сознательным выбором, порожденным любопытством.       — Моим или твоим?       — Нашим, — сказал Уилл. — Если бы я так сильно хотел его, твое любопытство не пересилило бы мое удовлетворение.       — Тогда все вышло как нельзя лучше, — сказал Ганнибал довольным тоном. — Кстати, мой футляр при тебе?       Уилл кивнул, зная, что Ганнибал говорит о маленькой сумке, наполненной различными лекарствами.       — Он в моем чемодане.       — Прекрасно. Я бы хотел нанести визит Клариссе.       — Не думаю, что она будет рада, — заметил Уилл.       — Я тоже.       Повисла небольшая пауза.       — Если хочешь убить агента ФБР, то найди другого, — сказал Уилл. — Я уже как следует поучаствовал в ее смерти.       — Ты не так меня понял, — сказал Ганнибал, видимо, не собираясь спорить с Уиллом. — Я не собираюсь убивать ее. Кларисса была интересным отвлекающим маневром, и она непреднамеренно помогла нам. Я лишь хочу поговорить с ней.       — Тогда зачем нужны лекарства?       — Не думаю, что хороший агент по своей воле согласится посидеть рядом со мной.       Уилл понимающе кивнул и ухмыльнулся. Он глянул на Ганнибала, а потом вернулся к дороге и ночи, расстилающейся перед ними.       — Где должна произойти эта беседа? В ближайшее время Куантико будет на ушах.       — Кларисса все еще будет в Бельведере. Мы сможем поговорить и уехать.       — Ты сбежал из тюрьмы менее двадцати четырех часов назад. Бельведер кишит ФБР.       — И именно там они менее всего будут меня ожидать, — сказал Ганнибал с улыбкой в голосе.       Уилл покачал головой, проходя через все стадии принятия неизбежного.       — Ладно. Но там мы не останемся.       — Как пожелаешь.       — Мы можем доехать дотуда к утру и поговорить завтра ночью. Потом мы уедем. У меня лодка в Северной Каролине.       — Согласен, будет лучше покинуть страну. В мире есть куда более приятные места, в которых можно остановиться. Хотя, я прав, подозревая, что ты, вывезя меня, вскоре вернешься?       — Я вернусь в страну, но не задержусь.       Ганнибал склонил голову.       — Почему не остаться за границей столько, сколько захочешь?       — Я знаю, как тут исчезнуть, — сказал Уилл. — И я тяготею к простоте, когда остаюсь со своими вещами.       — Например, с этой машиной, — сказал Ганнибал со смесью подколки и отвращения.       Уилл фыркнул.       — Она едет и непримечательна. Подходит для моих целей. Мои вкусы не настолько сложные, как у тебя.       Наступила тишина, как вдруг Ганнибал сказал:       — Уилл, если ты недоволен элегантностью любого из наших пристанищ…       — Нет, — сказал Уилл, почувствовав, что нужно вмешаться. — Мне просто это не нужно. Это не означает, что я не умею этого ценить.       — Хорошо. Я был бы обескуражен вдруг узнать, что тебе было неудобно в наших домах.       Уилл уставился на дорогу, глядя, как по бокам расплываются деревья.       — Мы жили там бок о бок. Один бы я там… Плыл по течению. Ходил бы собственным коридорам, как чужак, как призрак, обитающий в когда-то любимых комнатах. Поэтому мне привычны несколько другие вещи.       — Ты вернулся туда, где одиночество — обыденность, нормальность, где она естественна, как кожа.       — Да.       — И все же. Все мое — твое, Уилл. Если бы мы так не и смогли встретиться, мне была бы ненавистна мысль, что ты один ничем не наслаждаешься.       — Я наслаждался, — ответил Уилл, приподняв угол рта. — Краткосрочное жилье становится дорогостоящим в долгосрочной перспективе, но я не позволял этому останавливать меня. Я ехал туда, где мне нравилось, включая некоторые очень живописные лесные домики, арендованные на неделю, в уединенных местах для отличной рыбалки.       Ганнибал усмехнулся.       — По крайней мере, ты пользовался банковскими счетами.       Уилл улыбнулся в ответ и вернулся к дороге.       — Что касается жилья, — сказал Уилл, отрезвев. — Мы не можем вернуться во Флоренцию. Последние два раза там не оказались удачными. Думаю, пытать счастье в третий раз неразумно.       — Я вынужден нехотя согласиться, — сказал Ганнибал. — Это был город моей юности, но, кажется, его двери перед нами закрылись. Но Флоренция существует в чертогах моего разума — почти что идеальная копия. И в твоих тоже — мы можем побродить там вместе.       Они немного помолчали, прежде чем Уилл сказал:       — Я много раз пересматривал сцену нашей разлуки.       — Правда? — Ганнибал казался удивленным. — Я — нет. Я предпочитал более радостные события.       — Я не смотрел его не из-за самого события, а, скорее, из-за впечатления, которое оно произвело. Я не понимал твоего плана, пока он не вступил в действие, не предполагал, что ты сделаешь, пока все уже не случилось.       — К тому моменту мое заключение было неизбежно — хотя, конечно, меня могли убить — и мы бы при любых обстоятельствах расстались. Возможно, люди еще не поняли, что ты — мой напарник. Лучше, чтобы так и оставалось.       — Ты все еще считаешь неудобным свое сострадание ко мне?       — Нисколько, — весело сказал Ганнибал. — А ты каким его считаешь?       Уилл перебрал слова.       — Великим.       Он чувствовал, как Ганнибал внимательно смотрит на него в темном салоне; его взгляд был почти что осязаем.       — Недавнее открытие?       — Нет, — сказал Уилл. — Но никогда еще я не ощущал это так четко.       — Это было мгновенное решение.       — Становится ли оно от этого неправильным?       — Нет, — голос Ганнибала был нежен, подтверждая то, что Уилл уже и так знал.       Уилл позволил воспоминаниям окружить себя.       — Это мгновение я буду помнить до конца дней.