Я всегда буду с тобой

Визгливый звук будильника разрывает тишину комнаты. Женя, всю ночь пролежавший на заправленной кровати, не шелохнувшись и глядя в потолок, выключает его. Окна плотно зашторены, в помещении царит полумрак, в котором едва видны очертания сломанной мебели и разбитой посуды, кое-где разбросаны пустые бутылки из-под алкоголя. Сегодня тот самый день. Женя с трудом поднимается с кровати, плетётся в ванную. Из разбитого зеркала шкафчика на него смотрит кто-то с красными уставшими глазами, под которыми пролегли темные круги, и трехдневной щетиной на совершенно белом лице. Волосы в полном беспорядке, руки дрожат, а костяшки пальцев покрыты засохшей кровью от разбитых вещей. Он быстро умывается и уходит обратно в спальню, чтобы натянуть мятый чёрный костюм, оставшийся ещё с выпускного. Прихватывает недопитую бутылку виски и покидает квартиру, даже не заботясь о том, чтобы закрыть дверь. Такси останавливается возле кладбища. На улице идёт дождь, небо затянуто серами тучами, - все как в образцовых голливудских мелодрамах. Только вот это не фильм. Это жизнь. Жизнь, в которой больше нет его. Больше нет его невероятных зелёных глаз, в которых иногда загораются озорные огоньки, которые так нравились Жене. Нет его звонкого смеха. Его глупых шуток, сказанных невпопад. Его тёплых поцелуев и нежных признаний в любви. Ничего из этого больше никогда не будет. Никогда. Жене приходится сделать несколько глотков Джек Дэниэлса, чтобы взять себя в руки и подойти ближе к маленькой группе людей, стоящих возле свежей могилы. Они тут же обступают его, бормоча соболезнования. Их слова не доходят до Калинкина. Он молча смотрит на портрет молодого парня, окружённый цветами. Весь остальной мир тухнет и исчезает. Родители не приехали - они не общались с сыном последние несколько лет, после известия о его нетрадиционной ориентации. На могилу пришли только близкие друзья. «Всего 30 лет... такой молодой...» - говорит кто-то. Женя хочет заплакать, но не может. Слишком больно. В воспалённом мозгу всплывают обрывки воспоминаний. «Вась, а Вась. А кто сильнее - тигр или медведь?» Калинкин лежит на диване, разглядывая Шакулина, пекущего блинчики в нескольких метрах от него. По квартире витает аппетитный аромат еды, а из колонок негромко играет серебро, под которое Вася пританцовывает возле плиты. «Калинкин, тебе там совсем заняться нечем, что ли?» - хохочет в ответ парень. «Нет, ну ты представь. Медведь, он же метра два будет. И когти какие... - Женя рассекает воздух пальцами, согнутыми на манер хищников, - а тигр, он быстрее наверняка...» Шакулин задумывается. «Думаю, тигр ни за что не будет нападать на взрослого медведя. Только на детёныша, и тогда детёныш точно проиграет. Но если вдруг не впавший в спячку медведь случайно тигра встретит, то тигру пиздец», - все это Вася произносит с серьезным, задумчивым видом, так что Жене становится смешно. Он, следуя минутному порыву, вскакивает с дивана и уже через мгновение оказывается возле парня, сжимает его в объятиях и целует. Губы Шакулина кажутся невероятно сладкими. Женя зарывается руками в его мягкие волосы. Ему кажется, он переполнен эмоциями, так что они вот-вот разорвут его изнутри. «Черт! Блин подгорел!», - внезапно кричит Вася, чувствуя запах горелого. Он высвобождается из объятий, разворачивается к плите и продолжает готовку, ворча себе под нос, а Калинкин утыкается носом в его плечо, вдыхает любимый запах. «Я всегда буду с тобой», - шепчет Женя. Он счастлив. Калинкин бредёт по улице, почти не осознавая, кто он и куда идёт. Ноги сами по привычке несут его домой, в знакомую квартиру, с которой связано столько счастливых воспоминаний. Оказываясь дома, парень приходит в себя. Он давно все решил, и это даёт ему надежду на освобождение от боли, надежду на покой. На глаза попадается фотография в рамке, лежащая на полу в осколках стекла. На ней Вася целует Калинкина в щеку, обвивая его руками, и оба они смеются. Женя поднимает фото дрожащими руками, и слезы - первые за эти несколько дней, прошедшие после автокатастрофы, - стекают по его щекам. Он выбегает из квартиры, несётся по лестнице, все ещё сжимая в руках снимок. Несколько минут - и вот, он уже оказывается на крыше питерской двадцатиэтажки. Подходит к краю. Женя поднимает полные слез глаза, и ему чудится, что впереди, прямо в воздухе, стоит Вася, протягивая к нему руки. «Этот мир без тебя стал таким пустым», - шепчет Калинкин, неосознанно протягивая руки в ответ своему видению. «Я всегда буду с тобой». Женя закрывает глаза. Делает шаг вперёд. На крыше остаётся лежать только маленькая фотография, на которой изображены два счастливых парня.