Могучие кланы

      Прошло два месяца с трагической гибели Курамы. Итачи за все эти годы так и не воспылал к жене безумной любовью, но ему было трудно принять тот факт, что ее больше не было рядом с ним. Скорее это дело привычки, но Якумо как человек была хороша собой, не только внешне. Она была женщиной широкой души. Любящей матерью и самой верной женой. Он сидел в своем кабинете, закинув ноги на буковый, зеленый стол и не сводил глаз с пакета, кровь на котором давно засохла. Он до сих пор не пересилил себя и не смог открыть подарок своей умершей жены, хотя прекрасно знал, что было внутри.       — Войдите, — услышав стук в дверь, попросил Учиха.       — Итачи-сама, к вам пожаловала госпожа Хьюга, — открыв дверь, оповестил лидера слуга. Брюнет одобрительно кивнул и тут же подорвался с места, направляясь навстречу длинноволосой брюнетке.       — Итачи-сан, — уважительно поклонилась Хината. Итачи так же почтительно поклонился ей в ответ и взял девушку за локти, она повторила за ним. Их сцепленный квадрат из рук говорил о том, что эта встреча была долгожданной. В данном случае для Итачи. Он знал, что подруга Саске хотела сказать ему что-то важное, но она попросила дать ей время. И два месяца Учиха покорно выжидал ее звонка, гадая, что же ему хотела поведать луноликая госпожа.       — Прошу прощения, что не пришла раньше и что не сказала все по телефону… — она сжала ткань его рубашки сильнее. — Я посчитала, что это достойно личной встречи. Итачи понимающе кивнул головой.       — Все в порядке, что вы хотели мне сказать? — он пригласил ее присесть на диван. — Чай, кофе, может госпожа голодна?       — Нет, благодарю… — она села на холодную кожу коричневого, трехместного дивана. — Итачи-сан, в день смерти госпожи… Учиха навострил уши, приготовившись внимать каждое слово. Он уставился на оголенный кусочек кожи ее лба. Девушка долгое время ходила с прямой челкой и он никогда не обращал на это внимания, а тут… Хьюга стала разделять свою челку по бокам своего овального лица и это придало ее образу что-то свежее, доселе новое.       — Я не хочу лезть в ваше личное дело и все это меня не касается, но… Итачи подметил ее привычку тянуть, которая на самом деле была просто аккуратной осторожностью.       — Она сказала, что все знает. Изуми и вы… Учиха почувствовал небольшое напряжение. Внутри клана он контролировал свои интрижки, много кто знал о его многолетней измене собственной жене и все молча с этим соглашались. Просто в этом клане было так заведено: слова лидера — закон. Его личная жизнь и дела, всех волновали только с ракурса обожания или зависти, будто лидеры это какие-то популярные звезды. Идолопоклонство было у Учих нормой. Но если подобное выходит за ворота клана, то для всех это легко может стать проблемой.       — Вы были для нее сокровищем, — Хината со своей стороны понимала, что Якумо сказала свои прощальные слова с особым оттенком, явно выделяя какой-то животрепещущий для нее факт, но ей было не до этого. Страх за собственную жизнь сковывал ее мысли, не давая ей обширного обзора на происходящее. Ей попросту было не интересно, изменяет кому-то Итачи или нет. Ее волновал один Тонери. — Она сказала, что прощает вас. Учиха глубоко вздохнул, казалось он сбросил со своей души огромный камень. Он соблюдал осторожность, но, конечно, он знал, что она в курсе. Истинная госпожа, она никогда не показывала ему своей печали на этот счет. Его густые, изогнутые брови на миг выстроились в ровные линии, на лбу появились морщины. Губы сомкнулись в плотную полоску. Это было мгновением, но Хината успела заметить то чувство благодарности и своеобразной любви, которую он испытывал к Кураме. Не прошло и секунды, как перед ней вновь предстал сильный и волевой лидер клана Учих, с тем самым мудрым взглядом, который у него проявился еще в детстве.       Хината улыбнулась и встала с дивана. Кем бы ни была эта Изуми, он, как истинный аристократ, сохранял уважение к нежеланной жене до самого конца. Когда он стал лидером, то легко мог с ней развестись, но это было бы не по обычаям, которые навязывались столетиями. Он все делал с достоинством, не роняя головы, чем вызывал у нее уважение.       — Итачи-сан, — она подошла к столу и приблизила к себе кровавый пакет, совершенно им не брезгуя. — Она настоятельно просила меня передать вам подарок. Вы должны были посмотреть на эти галстуки, а еще лучше — носить их. Она с нежностью выудила один мужской аксессуар из пакета и рассмотрев ткань еще раз, вновь вернулась к брюнету. Тот день в деталях стоял в ее глазах, но она не хотела его вспоминать. Она вложила дорогой атрибут мужского костюма в руки Итачи.       — Прошу вас… — она улыбнулась. — От лица вашей жены, которая полюбила вас по-настоящему. Итачи закивал головой с улыбкой на лице. Ведь это было правдой. Хината проследовала к двери с чувством выполненного долга. Это оказалось проще, чем она думала. Теперь она даже жалела, что так долго собиралась с мыслями. Но похороны и расследования заняли определенное количество времени требующие ее участия.       — До встречи, Итачи-сан, — поклонившись, попрощалась Хината. Учиха встал с дивана и подарил девушке такой же уважительный поклон. В него он вложил некую долю благодарности за содеянное. Он был рад тому, что госпожа не задавала лишних вопросов. Но они были в одной лодке и на равных, потому это не сильно его удивляло. Она была хорошо воспитана, как и он.       Он недолго смотрел вслед на закрытую Хьюгой дверь, после чего проследовал обратно к столу, теребя в руках однотонный, фиолетовый галстук из кашемира и шелка.