***
Каждый раз, когда сюда заходит Шуичи, то он невольно становится чьим-то идолом. Идолом фантазий. Он выполняет свою тихую роль, вникая в фантазию и не позволяя человеку проснуться и испугаться. Он — часть фантазии, которая не сбудется, если он сейчас же не сделает шаг вперед. Осторожно и тихо, он вступает в комнату, оглядываясь и встречая взглядом человека. Ему интересны фантазии его одноклассников. В каждой он плавно делает свой шаг. Он словно ходит по лезвию, и делает это максимально медленно и осторожно. В ее фантазии он был еще осторожнее. Он поддавался ее словам, иногда изумлялся и все краснел, слушая, как она тихо шепчет что-то под ухо Саихаре. Руки детектива тепло обвивают талию пианистки, в то время как она что-то шепчет про его стук сердца, улыбаясь. Она просит назвать ее возлюбленной, и Шуичи тихо произносит это в ее адрес. Они смотрят друг на друга в тишине, и время словно замерло для детектива и пианистки. Каэде смущенно, но просит его это сделать. И она знает, что Саихара безотказен для нее. И он склоняется, чтобы подарить ей то, что она просит. И этот момент снова останавливает время для них двоих, чтобы этот момент не заканчивался никогда. Но фантазии, рано или поздно, заканчиваются. Поэтому Шуичи осторожно отстраняется и уходит. Обычно, детектив забывает эти фантазии, как какой-нибудь мимолетный сон, но эта фантазия Каэде… Шуичи явно нескоро забудет это.***
«Каждый раз, когда я прихожу сюда, » — мысленно говорил себе Шуичи, — «Я становлюсь идолом чьих-то фантазий.»
Дверь в комнату немного со скрипом открылась. Перед взглядом Абсолютного детектива предстала кровать, вокруг которой скакали Моно-Пони. Рядом стоял силуэт одноклассницы.«Мне интересно…»
Подойдя ближе, он видит отчетливее силуэт. Так знакомо, так душераздирающе.«…какие фантазии…»
Подойдя еще немного, свет упал на этот силуэт. Длинные светлые волосы, заколки в виде нот, светлая школьная форма, лямки рюкзака на плечах, фиолетовая юбка… заглянув в лицо, Шуичи увидел эти задорные искорки в фиолетовых глазах. Абсолютный детектив замер и притаил дыхание. Перед ним стояла Абсолютная пианистка — Каэде Акамацу.«…у Каэде.»
Между ними повисла тишина. Абсолютный детектив смотрел на Каэде, ожидая действий с ее стороны. Та, в свою очередь, смотрела на Шуичи, тоже, возможно, ожидая дейстий с его стороны.«Что я должен сделать?..»
— Э-эм… — наконец, занервничала Каэде, прерывая тишину. — Э, да? — Сайхара тоже начал нервничать, даже вспотел немного, заметив, что Каэде все же решилась на действия. — Ты… помнишь, какой сегодня день? — Сегодня, эм… — Абсолютный детектив замялся. Что сейчас происходит в фантазии Абсолютной пианистки? Что за роль он играет? — Значит, ты не помнишь… — немного расстроенно произнесла девушка. — У меня было предчувствие… — она прикрыла глаза, задумавшись. — А, эм, прости… — Сайхара опустил голову виновато, потерев ладонью затылок. Сразу же облажаться в фантазии Акамацу — скрытый талант Шуичи, который он раскрыл только сейчас. — Не-е-ет, тебе не нужно оправдываться. — пианистка скрестила руки, приоткрыв глаза и несколько раздраженно глядя на Сайхару. — Друзья говорили мне, что все парни такие. — она несколько надулась, глядя несколько укоризненно на Абсолютного детектива. Она выдерживала некоторую паузу между ними. Сайхара с некоторым страхом наблюдал за Акамацу, которая, выдохнув, продолжила их диалог: — Сегодня… наша годовщина. — Каэде опустила руки. — Ну, знаешь, когда мы начали встречаться… — Акамацу покраснела от этих слов. — Г-годовщина?! — опешил Сайхара. Вот, какие фантазии у Каэде! Она представляет себе, что они с Шуичи уже целый год встречаются! Это повергло в шок Абсолютного детектива. — Верно! Сегодня важный день! — она словно подчеркнула слово «важный». Ну конечно, когда ты встречаешься с девушкой, то каждая годовщина важна. Ну, для девушек особенно… Шуичи задумался на счет этой фантазии. Годовщина?.. Важный день?.. он думал, что фантазии Абсолютной пианистки несколько другие… — Раз уж это наша годовщина… — снова начала Акамацу. — Я хочу, чтобы ты сказал это, Шуичи… — Сказать… что?.. — до сих пор не понимал детектив. Так много сейчас свалилось на него, что он не в состоянии понять, что ему нужно говорить и что он должен сейчас сделать! — Э-эм… Боже, Шуичи! — не на шутку разозлилась тут же девушка. — Я была той, кто призналась тебе, знаешь ли! — ее лицо слегка покраснело, а зубы слегка скалились от злобы на детектива. Это, опять же, не на шутку испугало Шуичи. — П-прости, Каэде, но я честно не знаю, что ты хочешь от меня услышать… — капли пота упали с его лица. Что хочет услышать от него Каэде? Что он любит ее? Признание? Назвать ласково? Чего она хочет?.. — Боже!«О не-е-ет, неужели я опять ее разозлил?!»
— Как долго мне нужно ждать, пока ты назовешь меня как-то иначе, чем просто «Каэде»? — она не меняла выражение лица. Она все еще была зла на Сайхару.«Как-то иначе, чем просто „Каэде“?..»
— Называй меня, например… дорогая, или вроде того… — она тут же расслабилась, прикрыв глаза. Шуичи нервно сглотнул, отведя взгляд и снова замявшись. Его щеки несколько покраснели от таких заявлений от Акамацу. — Скажи это! — тут же снова разозлилась Каэде, скрестив руки. — Д-дорогая?.. — несколько нервно произнес это Шуичи. Боже, как отстойно звучит, словно впервые в жизни такое говорит девушке. Хотя, в прочем, кто знает этого парня? Может, перенервничал слегка. Девушка прикрыла глаза, задумавшись над этой ситуацией. После чего, она сжала кулаки, скрещивая руки, перестала злиться, покраснела и с смущенным вздохом отвернулась от детектива. — К-Каэде! Ты в порядке? — детектив приблизился к пианистке, увидев, как она смутилась и отвернулась от него. Он что-то не так сказал? Или что-то произошло не так?.. — Я... не… в порядке… Твои слова застали меня врасплох… — честно призналась Акамацу, не переставая краснеть, но зато она повернулась к Шуичи.«Да… меня тоже…»
— Но ты снова начал называть меня «Каэде». — обиделась пианистка. — Ах… п-прости… — Все нормально. Мне… правда нравится… эта пассивная сторона тебя… Оба ненадолго замолчали, смущаясь друг друга. Они стояли напротив друг друга. Рядом скакали Моно-Пони. С левой стороны были маньячьи приборы пыток, справа — некоторые декорации… но… — Б-боже! Не успокаивай меня! — занервничала опять Акамацу. — Я сейчас очень смущена! Из-за смущения, краснеющая пианистка попыталась схватить Шуичи. — К-Каэде, погоди, мы сейчас сва- Как только Каэде прислонилась к детективу, они оба потеряли баланс и свалились. Детектив зажмурился во время падения, но, когда они упали, он приоткрыл глаза и увидел Акамацу возле себя, оба сидели на постели. — Ах! П-прости, Каэде, это немного… ах…«Мы оба на кровати… Ух, не выглядит так, будто я могу что-то сделать!»
— …Шуичи… — тихо произнесла Каэде, продолжая стискивать несильно Шуичи в своих руках. — Да…? — Обними меня… — Что? — Вот так… Она шепнула ему это уже на ухо, прижав его к себе крепче. Осторожно, детектив обвил руки вокруг пианистки и прижал уже ее к себе нежно. Следуя за действиями Сайхары, Акамацу прижалась к нему сильнее. Теперь уже они оба находились напротив друг друга. Тепло тела девушки грело детектива, и он молча старался не дергаться, не смотря на смущение обоих. — Ты… слышишь мое сердцебиение?.. — снова тихо проговорила Каэде. — …Да, Каэде. — так же тихо ответил Шуичи ей, покраснев чуть сильнее. — Я могу слышать твое тоже, Шуичи. — улыбнулась она. — Это моя любимая мелодия… — она прикрыла глаза ненадолго, продолжая тихо разговаривать с детективом. — Оно окутывает меня теплом, сильно охватывая меня… больше, чем какая-либо другая песня… оно наполняет меня бодростью… — она несильно сжала детектива снова, словно вновь прижимаясь. — Шуичи… ты играешь с моим сердцем лучше, чем я играю на пианино… — Каэде… — пытался сказать что-то Сайхара, но Акамацу прервала его на полуслове. — Пожалуйста… назови меня своей возлюбленной… — В-возлюбленная… — Если мы хотим быть честными в этот день, тогда… я хочу слышать это от тебя… — Каэде немного опустила голову на плечо Шуичи. — Я могу сделать все, пока ты даешь мне такую бодрость… — она снова прикрыла глаза. — Ох… что я могу сделать?..«Каэде- то есть, моя возлюбленная… отодвинулась немного назад, располагаясь возле меня. Мы смотрели друг другу в глаза в течении долгого времени… наши… наши носы почти соприкасались…»
— Ш-Шуичи… можешь ли ты… сделать это… вместе со мной?.. — руки пианистки не прекращали обнимать детектива, который продолжал смотреть на нее. — Я хочу этого больше, чем чего-либо… — она немного покраснела, но терпеливо ждала действий Сайхары. Вместо того, чтобы ответить, детектив приблизил ее к себе. Снова этот длительный зрительный контакт, и Шуичи уже с некоторым нетерпением приблизился к губам Акамацу, которые словно дрожали. Пианистка зажмурилась, а детектив успел лишь легко коснуться до ее губ своими, пока она не сжала плечи Сайхары от большего смущения.***
Очнулся Сайхара уже в своей комнате. Он осмотрелся вокруг. На постели лежал он один, а эта фантазия была не более, чем обычным сном… и это несколько опечалило Сайхару. Каэде погибла напрасно под крышкой пианино. «Собачий вальс», ее казнь. Детективу это сжимает сердце, как только он вспоминал об этом огромном кровавом пятне на крышке огромного пианино с шипами и цветами. Монокума повесил ее, а потом уничтожил ее труп при помощи шипов. Шуичи был готов поклясться, что не простит этот поступок этому чертовому медведю. Вскочив с постели, он быстро побежал в Лабораторию Абсолютной пианистки. Распахнув дверь, он увидел все, как было раньше. Пианино, стоявшее посередине комнаты. Именно оно привлекло внимание Сайхары. Он приблизился к музыкальному инструменту. Он приподнял крышку и увидел эти клавиши. Клавиши, на которых так любила играть Акамацу, когда еще была жива. Сайхара провел по ним пальцами, сдерживая слезы. Он уселся на стул перед пианино. Совесть мучила детектива. Из-за его догадок, Каэде погибла. Это он виноват в том, что ее теперь не вернуть. В мыслях снова звучит «Собачий вальс», исполненный ее телом. Сначала в обычном темпе, потом медленно, а затем резко быстро, и вот снова перед ним картина, где висит Абсолютная пианистка, а крышка пианино, украшенная шипами, с грохотом закрывается, и брызги крови попали на пол. Он продолжает корить себя за неправильные решения. В смерти Рантаро она никогда не была виновна. Акамацу бы не стала убивать своих друзей. Она хотела освободить всех. Она всех подбадривала, не давая им впасть в отчаяние. За всем этим делом явно стоит руководитель. И когда Сайхара доберется до него, он заставит его заплатить за то, что он казнил ее. Шуичи встал со стула и ушел из музыкального класса. Кепка, оставленная на пианино, как знак того, что он верил Каэде, что он явно любил ее. Она единственная, кто правда не усомнился в его таланте Абсолютного детектива. Он не скрывался от нее, а когда начинал постепенно отдаваться отчаянию, то Каэде всегда могла найти слова, чтобы Сайхара поверил в себя и в свой талант. Детектив помнит, как однажды, не во сне, а наяву, Акамацу держала его за руку. Он помнит ее голос, ее волосы, ее серебряные заколки, ее рюкзачок, ее задорные глаза…Он вернулся в класс с букетом, состоящим из разных цветов.
Шуичи вновь подошел к пианино. Сжимая букет, он бубнил что-то, словно разговаривал с Каэде, которая играла на пианино. Он больше не услышит ее великолепную игру. Он больше не услышит ее подбадривающий голос. Но она будет жива в его воспоминаниях. В его снах и мечтаниях. Она не оставит детектива в трудный для него момент. Улыбнувшись сквозь слезы таким мыслям, Шуичи осторожно оставил букет рядом с кепкой, прямо на пианино. — Я выполню любое твое желание, Каэде. Какое бы ты не захотела. Просто попроси, как тогда… — произнес Шуичи, прежде чем уйти.