Банановые Хлопья.

      — Да что б тебя.       Чимин пытается достать эти блядские хлопья, которые Джин-хен запрятал на самую верхнюю полку, потому что Чимин не один, а по утрам эти хлопья ест за всех семерых. Парень подставляет табуретку и встает на нее, чтобы быть выше и дотянуться уже до своего завтрака, с которым он борется вот уже 15 минут.       В принципе, он мог бы взять и забить на них, просто выпив молока с печеньем, но Чимин был бы не Чимином, если бы его упрямство не лилось через край и если бы это были не его любимые хлопья с бананами. Были бы они с шоколадом, Пак бы давно махнул на них рукой, но Джин очень добрый и купил именно те, что просил Чимин.       Чимин сам по себе любил бананы. Их запах сводил с ума. Он ел их ведрами, у него был гель со вкусом бананов и тот даже где-то нарыл духи с этим запахом. Его комната была пропитана этим ароматом. И мемберы уже начали подшучивать над его ориентацией, мол, любишь бананы потолще или по длиннее? А так же то, что такими темпами он скоро превратится в обезьяну. Ещё у парня был маленький секрет, который стоял в комнате с этим запахом, но об этом чуть позже.       Чимин любил желтый. Его комната была полностью из этого цвета. Волосы были выкрашены в цвет сладкого мандарина, а интерьер был апельсиновым, с нотками белых тонов. Сам же парень был словно дитя солнца. Постоянно светился, как большая звезда на небе, и был ярче любой кометы в солнечной системе. Его улыбка сияла сквозь сероту мира и заражала каждого, кто находился рядом. Пака прозвали солнечным мальчиком группы и видно не промахнулись с должностью.       А ещё, Чимин любил своего хёна.       Юнги-хёна.       Он сам не знает, как это произошло. Озарение снизошло внезапно. Он любил Юнги как друга, как брата. Но жизнь любит преподносить сюрпризы и Чимин уже не мог спокойно сидеть рядом с ним. Пак постоянно от него шугался, и даже не потому, что он Шуга, а просто. Просто его голос заставлял пробежать Чиминово сердце сто километров без передышки. Просто из-за его голоса постоянно пробегал табун мурашек. Просто из-за его голоса потели ладони. Просто из-за его голоса Пак не мог спокойной слушать песни старшего, которые постоянно стояли на повторе в его плеере. Просто потому что.       Потому что Мин Юнги.       Чимин не претендовал на его сердце, нет. Конечно же нет. Они же парни. Они же друзья. Рушить дружбу не хотелось. Парень всячески старался его избегать, ну, не то что бы избегать, скорее не попадаться на глаза в лишний раз этому ворчливому хёну, который в группе считался дедулей. Несомненно, он здоровался, завтракал с ним за одним столом, обедал и ужинал. Садился в машине, если нужно было ехать всей группой, исполнял партии и каждый раз ему было страшно, что он не выдержит. Не выдержит своего маршрута и свернет с дороги к чертовой бабушке, в кипящий котел в аду, лишь бы подальше от этого мира.       Лишь бы подальше от этих глаз.       Ну, по крайней мере, Чимин проснулся первым. Он делил комнату с Джином, но тот не ограничивал свободу младшего и не особо интересовался соседом, по этому Пак мог делать в ней всё, что захочет. Но сейчас, парень не думал ни о Юнги, ни о других, он просто пытался достать эти гребаные хлопья. Свой чертов завтрак. И на том моменте, когда он на носочках уже касался кончиками коротких – черт бы их побрал – пальцев до края упаковки, он слышит хриплый голос совсем рядом, на уровне своих булок.       — Ты опять за свое?       Чимин обосрался испугался и дернулся.       Стул пошатнулся.       Чимин уже летел вниз с этими гребаными хлопьями, приготовившись встретиться с полом, а точнее, его затылок уже хотел скрепить свои узы с кафельными плитами, но Юнги среагировал и поймал его, еле устояв на своих двоих, а точнее на одной.       Он как принц приземлился на пол, встав на одно колено и поймав принцессу из диснеевского мультфильма. Будто Юнги принц, который прискакал на белом коне, а Чимин - его принцесса, которая выпрыгнула из высокой башни прямо к нему на руки.       Но, однако, нужно возвращаться в реальность, где спокойный и немного хмурый Юнги, и беспокойный и ошарашенный Чимин, который сидит на первом. Мин не двигается. Пак тоже.       Боится? Нет. В нем сейчас странные чувства. Громкие эмоции, которые он пытается скрыть и у него почти получается.       Почти.       Если бы не тот ураган, который творился у него внутри и не та буря, которая потихоньку сносит все то, что он строил днями. Дамба, которую он реконструировал неделями просто взяла и разрушилась.       И тогда, Чимин сдался.       Его щеки медленно начали алеть и приобретать розоватый оттенок. Ему было стыдно? Да. Да, потому что он нарушил запрет на хлопья, не говоря уже о сложившейся ситуации, о которой Пак старался не думать, а конкретно о том, где он сейчас сидит. Чимин медленно осознавал сей факт обстоятельств и начал сонно, легонько, скорее, чтобы не спугнуть себя, нежели стояче-сидячего Мина, поворачивать голову.       Юнги оставался все таким же холодным и не подавал никаких признаков неловкости ситуации. Лишь пристально смотрел в такие большие и испуганные глаза напротив.       — Юнги-хён?       Чимин, казалось, вывел Мина из транса, но загнал в заблуждение вновь. Да, этот паршивец умеет творить с Юнги все, что захочет. Он даже может делать хвостик из ЕГО волос на ЕГО лбу и кричать, что он единорог. А потом запрыгнуть на спину и что бы Юнги катал его долго-долго, как самый настоящий пегас, ведь с Чимином он летает, а не просто ходит по земле. Мин не будет против сей ситуации, а Чимин уж и подавно, ведь он затейщик.       К слову, Юнги мыслил обо всем и ни о чем. Чимин начал нервничать, но не ёрзать. Не хотел менять позицию? Скорее, боялся вспугнуть.       — Ю-юнги-хён?       Чимин медленно, с опаской, привел руку в движение и начал поднимать её. Юнги смотрел в одну точку и это пугало. Интересно, о чем он сейчас думал? Ведь его мысли разрывались и кидались направо и налево. Чимин почти поднес свою руку к щеке Мина, но тот перехватил её, слегка сжав и посмотрев прямо в глаза.       И Чимин утонул.       Такие черные, как смоль. Это тихий омут, в котором хотелось утопиться. Хотелось вечно смотреть в этот непроглядный космос и сосчитать все звёзды в этих двух черных дырах. И Чимин бы сосчитал, даже если их там миллионы. Это как болото.       Оно затягивает.       Из него уже не выбраться, а кричать о помощи бесполезно. То ли тот кто придёт на тихий зов вместе с ним погрязнет в этой темноте, то ли не хотелось делиться этим омутом с кем то еще. Чимин не знал. Он просто смотрел и пытался разглядеть в них хоть малейший просвет. И разглядел.       Он увидел в этом просвете себя.       Маленький лучик солнца.       — Чимин?       Чимин вздрогнул. Он нервно сглотнул и начала бегать глазами по кухне. Пол. Стол. Стул. Шкаф. Куда угодно.       Только не смотреть в эти прожигающие глаза.       Да, еще с минуту назад они были черными, а сейчас в них раскалился огонь.       Настоящий пожар.       Пак сгорает в этом огне заживо и ему не больно. Нет, он мазохист, который только и хочет продлить эту сладостную муку и этот момент, ведь второго такого шанса у него не будет.       Он все смотрит и смотрит в это красное пятно, в эти играющие и переплетающиеся между собой язычки пламени, сгорая в агонии и предвкушении.       Но Юнги сидит. Он перевел свой обжигающий взгляд с лица Пака на его ладонь и слава богам, иначе Чимин бы точно не выдержал и сгорел, как если бы приблизился к солнцу. И сейчас, Чимин почувствовал, что в районе его руки заметно потеплело. Или ему это только кажется от всех тех чувств, которые разом нахлынули на него? Юнги прожигал ее взглядом. Но на деле, он просто начал гладить его костяшки своим большим пальцем и остужать кожу, выводя разные рисунки и узоры, ведомые ему одному.       Чимин шумно выдохнул, молясь, что бы этот кошмар поскорее закончился и чтобы Юнги, Чертов-Мин-Юнги отпустил уже его руку да и его самого в принципе. Чимин было дернулся, но у старшего хоть и худощавые на вид ручки, как палочки или спички, но это только на первый взгляд. У него довольно железная хватка. Вцепится - не отодрать, пока сам не захочет.       — Ю-юнги-хён, отпусти.       Такие стальные глаза.       — Нет.       Чимин дернулся ещё раз, уже сильнее, но все бестолку. У Пака медленно, но верно, начиналась паника. Даже не то, что бы.. Просто парня настораживала вся эта щекотливая ситуация и он уже тысячу раз пожалел, что пошел за этими чёртовыми хлопьями до самого конца, не плюнув на них с высокой колокольни и не выпив простого молока с печеньем, которое любезно испек вчера Сокджин.       За всеми этими мыслями, Пака чуть удар не хватил от испуга, когда Юнги неожиданно со своей одной, как капитан Крюк из - опять же - Диснеевского мультфильма про "Питер'а Пена" из страны Нитландии, сел на две ноги и усадил Чимина на свои колени. Младший запоздало и тормознуто дернулся и из его рта уже хотел вылезти вскрик, но Юнги среагировал быстрее, не как господин-улитка-Пак-Чимин и приложил свой длинный палец к его губам, пододвинувшись ближе, так, чтобы между их носами оставались какие-то жалкие пара сантиметров.       — Тс-с, маленький солнечный мальчик ведь не хочет, чтобы нас услышали и увидели в таком положении?       Тэт - а - тэт.       Глаза в глаза.       Чимин лишь смущенно покачал головой и облизал пересохшие губы. Что-то пить захотелось. Пак чуть отодвинулся, чтобы встать и налить воды, но.       — Юнги-хён, дай мне встать, я хочу пить.       — Как же по-блядски звучит это "хён" из твоего поганого рта.       Чимин не успел даже моргнуть, как его притянули еще ближе к горячему телу партнера. Юнги накрыл своими тонкими губами пухлые губы Чимина, как если бы первый снег укрывал голую землю от холода. Такие мягкие, податливые. Мин боялся сделать хотя бы одно неверное движение, ведь Пак казался в его руках таким хрупким, как хрустальная ваза, которая вот-вот упадет и разобьётся в дребезги, а старший этого не хотел и поэтому еще сильнее прижал младшего к себе.       Чимин широко раскрыл свои очи и лишь недоуменно уставился на Юнги. Он просто поверить не мог, что тот поцелует его. Это все какой-то сон. После того, как Мин сжал его в своих объятиях смерти еще сильнее, Чимин сдался. Он решил, что такой шанс нельзя упускать, даже если потом будет в сто раз хуже. Даже если потом будет очень стыдно, Паку было наплевать. Он решил отдаться своим чувствам и, прикрыв глаза, медленно начал отвечать на столь желанный поцелуй и такие настойчивые губы.       Юнги целовал медленно, поочередно всасывая то верхнюю, то нижнюю губу и обводя их своим острым языком, чуть прикусывая. Мину доводилось раньше целоваться, но только с девушками. Однако с ними у него не клеилось и дальше двух-трех свиданий и пары поцелуев у него не заходило. То ли девушкам становилось скучно с ним, то ли они обижались на то, что парень был холодным и, на их взгляд, "несерьезным", он не знал. Но сейчас он лишь чувствовал как парень, который сидел на нем, начал неумело отвечать. Как будто не целовался никогда. Такой неуверенный в себе.       Такой невинный.       Юнги чувствовал его страх того, что Чимин мог сделать неверные движения и опозориться, как думал младший. Но не Юнги.       Юнги сжал в своих руках две половинки Чимина, а тот, в свою очередь, лишь глухо выдохнул в поцелуй и сильнее сжал рубашку на старшем. Мин улыбнулся сквозь поцелуй и уже хотел углубить его, но Пак со смачным звуком оторвался от него и часто задышал. А Юнги и забыл, что им нужно пополнять запас воздуха.       — Маленькому мальчику понравилось и он хочет повторить?       У Чимина мутнело в глазах. У него все плыло, а в голове лишь туман и пустота. Он лишь наклонил голову на бок и смущенно кивнул, пряча свой взгляд и поворачивая голову в сторону. Юнги на это действие лишь слабо улыбнулся, почти не подавая виду, и начал гладить шевелюру младшего. Тот вопросительно повернул голову на действие рядом сидящего, а тот, в свою очередь, воспользовавшись моментом, притянул Чимина к себе и впился своими губами в уже припухшие две губы́, возвращая свои руки на свое законное место - задницу Пака. Последний лишь шумно вдохнул и, одной рукой приобняв Мина за спину, а второй неуверенно зарывшись в мятные, чуть сероватые волосы, закрыл свои глаза. Он решил отдаться своим чувствам и инстинктам, и будь что будет.       Чимин никогда не целовался. Серьезно. Только в щечку и то пару раз в детском саду, когда он еще не осознавал, что происходило и был маленьким и глупеньким. Да и сейчас он, в принципе, не понимал, что происходит. Просто сейчас он зашел слишком далеко, да еще и с кем. Ему было стыдно, страшно и хорошо одновременно. Стыдно, в первую очередь, перед собой. Ведь он поддался своему желанию, а цена была велика. А ещё, стыдно перед Юнги. За то, что он ведет себя сейчас как тряпка и как 12-тилетняя девочка, которая не умеет целоваться. Хорошо, потому что он целовал того, кого любит. Страшно, потому что это могло закончится в любой момент, ведь Юнги непредсказуем. Но он решил отогнать эти мысли куда подальше и просто целоватьцеловатьцеловать эти желанные губы и чувствовать эти наглые руки на своем сокровенном месте.       Юнги тем временем начал поглаживать булки Пака через тонкую ткань домашних, пижамных шорт. Эти две половинки были упругими и в меру большими, что Юнги просто дох от их податливости. Он мял их поочередно, чуть сжимал одну и следом пощипывал другую, вырывая хриплые вздохи изо рта Чимина, который начал ёрзать по больному для Юнги месту. Мину не очень это понравилось, поэтому он прорычал сквозь поцелуй, смачно и пошло шлёпнув Пака по заднице, а точнее, по её левой половине.       — Какие сочные и упругие булки, Чимина-а, - Юнги наклонился к его уху и прорычал. - Не дергайся, малыш. Ты делаешь папочке больно.       Чимин выгнулся дугой так, что фактически прижимался, нет, прилипал своей грудью к старшему. Он закрыл глаза и изогнул губы в немом стоне и вскрике. Ему нравилось подчиняться, как в песне и клипе "Lie", когда Юнги надевал на его глаза бархатную повязку и сковывал цепями.       Он властвовал.       Он хотел показать ,кто тут главный.       Так и сейчас, Мину явно нравилась такая реакция младшего и он прикусил нежную кожу на шее Пака, чем вызвал недовольный вздох, но Юнги тут же зализал ранку, чуть целуя её, чтобы загладить свою вину.       У Юнги хорошо получалось целовать, иначе как объяснить то, что Чимин буквально извивался и на стены лезть хотел от нахлынувшего возбуждения, которое пришло ещё после первого поцелуя. Пак реально начал завывать, на что Мин прикрыл его рот рукой и шикнул.       — Пак Чимин, мы здесь не одни,- почти шепотом проговорил Юнги.       Мин раздраженно встал, ведь такая поза уже полюбилась нашему суровому мальчику. Он жестом поманил Чимина к себе, но тот никак не отреагировал. Все сидел на полу и медленно вертел головой из стороны в сторону. Будто пытался понять, кто он такой, как Лунтик, только что свалившийся с луны, но Пак свалился далеко не от туда, а прямиком с Мин Юнги на холодный кафельный пол. У младшего глаза были в тумане и всё плыло. Чимин бы всё сидел да сидел, если бы не Мин, который подошел к солнечному мальчику и, осторожно поставив того на ноги, присел и резко поднял его над собой, усаживая на свой таз и заставляя обхватить его бедра ногами. Осторожно – будто боясь обжечься – понес к себе в комнату. Пак, видимо, начал приходить в себя, ведь парень смущенно опустил голову на плечо старшего и неуверенно приобнял за плечи, сильнее сжимая кольцо из своих ног на чужом – но уже таком полюбившемся – теле.       Пока Юнги нес его в свою комнату – та была ближе – Чимин думал, как они могли докатиться до такого. Оба парни. Оба взрослые. Оба понимают, что происходило в тот момент, там, на полу на кухне, да и что происходит сейчас. Одна часть Пака призывала его остановиться, прекратить сей балаган, ведь концовка всем известна. Другая же часть пыталась заманить его своей неизведанностью. Она призывала продолжить начатое и это пугало, что ещё больше будоражило кровь Чимина, который хотел доиграть и узнать последствия окончания.       Чимин крепче прижался к хёну и постарался не думать об этом, пока Юнги нёс его. Но сам Мин тоже был напряжен и витал в раздумьях.       Пак думал, что это все сон или игра. Сейчас они поцелуются пару раз, пообнимаются и Чимин весь такой счастливый и мокрый проснется в своей кроватке, или же скажет Мину: "спасибо за удовольствие, а теперь я хочу поспать".       Вот только для Юнги это нихуя никакая не игра. Мин уже не маленький мальчик, которому объясняют, что такое "хорошо", а что такое "плохо" и он уже сам может решать, что ему можно, а что нельзя. Старшему хочется больше, ближе. Он вполне серьёзно осознаёт всю ситуацию, что из-за каких то дурацких привычек Чимина и идиотских хлопьев..       Кстати,о хлопьях.       Блядские хлопья. Это все из-за них. Но если это реальность, то Юнги готов каждый день ставить эту пачку на самую высокую полку и покупать специально с бананами, иначе никак. Потому что нравится. А что, он и сам понять не может, поэтому он решает забыться, и, стоя напротив двери, нерешительно открывает её, придерживая Пака за талию.       До этой секунды, в комнату Мина из шести мемберов – если не считать Юнги – не заходил никто. Никто, мать вашу. И сейчас, он ломает свои стереотипы и себя заодно, и входит туда с Чимином.       У Мина довольно просторная комната, которая оформлена абсолютно в серых тонах, с нотками белого и чёрного. Большая кровать, аппаратура, компьютерный стол, всякие подарки с фанвстреч и лишь три фотографии.       Юнги с семьёй.       Юнги с BTS.       Юнги с Чимином.       Вот так просто, Мин и Пак. Пак и Мин. Казалось, всего лишь фотография лучших друзей.. Но ведь всегда есть изъян и подвох, о котором они подумают позже. Чимин еще будет обследовать его комнату и задаваться вопросами, если в один момент не задолбает Мина и тот не выкинет его к чертям собачьим. А он ведь не выкинет. Но все же, сейчас их ждут дела куда важнее всяких рассматриваний и они решают отложить все дела на потом, направляясь к идеально заправленной, просторной кровати.       Юнги подойдя, нет, скорее подлетев к кровати, хотел осторожно уложить на нее Чимина, но, увы, гормоны делали свое дело и Мин просто закинул его на постель, нависая сверху.       Чимин, явно не ожидая такой реакции, раскрыл свои, казалось, испуганные глаза и слегла дернулся. Юнги, увидев растерянность в глазах младшего, жестом успокоил его. Парень медленно провел своими тонкими пальцами по ключицам Пака – ведь майка была просторная – и начал двигать их вверх, к шее, обводя выступающую венку. Добрался до подбородка, и, приподняв его, припал к таким манящим, сладким губам. Запах младшего одурманивал Мина и ему хотелось задохнуться в этом аромате. Он остервенело кусал губы Пака, а тот лишь мычал от удовольствия.       Поддаваясь ласкам любимого человека.       Чимин уже и забыл, когда в последний раз чувствовал что-то подобное. Будто тысячи бабочек вспорхнули ввысь, порождая ураган агонии. Он буквально плавился под Мином, который сейчас лежал на нем и целовал его. Пак что-то замычал и обхватил Юнги за шею, зарываясь в выкрашенные волосы. Второй рукой он царапал старшего за ключицы. Отдаваясь ощущениям и полностью доверяя своё тело без остатка, он расслабился и позволил себе сделать то, о чем грезил ночами.       Позволил чувствовать и любить.       Юнги, смачно чмокнув Пака в губы, медленно начал спускаться к его нежной шее молочного цвета. Вдохнул такой родной аромат бананов, которые так любил младший. Господи, да он скоро с ума сведет каждого этой любовью. Мин выдохнул, опаляя кожу своим горячим дыханием и заставляя её покрыться мелкими мурашками, которые пробегали свой уже 15-ый километр. Нежно потёрся кончиком носа, почти не касаясь.       Где-то там, сверху, Чимин шумно вздохнул и несдержанно пискнул, издав что-то на подобии смешка. Пак небрежно начал скользить рукой по волосам Мина, перебирая прядки и улыбаясь. На эти действия Юнги только вопросительно поднял голову и посмотрел в карие очи.       Тэт - а тэт.       Глаза в глаза.       Дежавю.       — Что? - В глазах парня читался вопрос.       — Ничего. Мне стало щекотно, - Пак улыбнулся и тихо засмеялся.       — Какой чувствительный мальчик, - Юнги усмехнулся, вновь опустил голову и потерся своим носом о шею Чимина.       Пак потянул его за волосы назад.       — Просто заткнись и поцелуй меня.       Повторять дважды не пришлось. Хоть Чимин и притянул его первым и коснулся тоже первым, Юнги взял инициативу в свои руки. Медленно, проведя по нижней губе и проскальзывая своим языком внутрь, сплетаясь в страстный танец похожий на Танго, касаясь чужого языка и кружась как листья в осеннем ветре, связывая себя этим ураганом чувств.       Оставив губы Пака, Юнги опять же спустился к ещё не тронутой шее и невесомо, почти не касаясь, поцеловал её. Услышав одобрительный вздох сверху, Мин поцеловал кожу уже увереннее, а потом и вовсе втянул, чуть прикусывая и зализывая, повторяя эти махинации несколько раз. Несколько секунд и у Пака красовался багряный засос, который с каждой секундой всё больше и больше наливался краской, превращаясь в фиолетовый.       Чимин метался меж двух огней. Казалось, добавь ещё чуть чуть жару и он потеряет сознание. Когда Юнги начал ставить ещё один засос, то Пак не выдержал и издал тихий, но протяжный стон, крепче сжимая шевелюру Мина и прижимая его к себе. Он неосознанно откинул голову в сторону, предоставляя больше пространства для ласк.       Ещё минута и вся шея Пака была покрыта багряными пятнами. Чимин извивался и скулил, когда Юнги остро впивался своими зубами в нежную молочную, поправочка, уже красную кожу.       Чимин чуть приподнимается, когда понимает, что Юнги хочет стянуть с него безразмерную майку, но – ой, вот не задача – слышится треск и Пак недовольно охает, когда наполовину порванная вещь летит на пол.       — Я куплю тебе новую, в сто раз лучше и не такую просторную, а то щеголяешь и развращаешь всех подряд, - Юнги недовольно буркнул.       Чимин на это лишь смущённо улыбнулся и, вспомнив, что его животик видит другой человек, попытался прикрыться. Однако Юнги перехватил миниатюрные ладошки лежащего под ним парня и развёл их в сторону.       — Ты прекрасен, Чимин.       Мин откровенно начал разглядывать младшего и, честно говоря, немного подвис. Чимин уже хотел вновь прикрыть себя хотя бы подушкой, но не успел, так как неожиданно почувствовал чужие губы на своём левом соске. По телу прокатывает огромная волна возбуждения и Пак невольно стонет, зарываясь своей рукой в белёсые волосы старшего, неосознанно притягивая его к себе ещё ближе.       Юнги обвёл языком ореол соска и втянул его губами, чуть прикусив. Услышав одобрительный вздох сверху, он стал увереннее вылизывать темную бусинку, попутно массируя и надавливая на вторую, заставляя Чимина выгибаться и сжимать пальчики.       Почувствовав, что соски затвердели, Мин провёл мокрую дорожку вдоль до миниатюрного пупочка, из-за чего Чимин вздрогнул и, отпустив волосы Юнги, сжал в своих кулачках простыни. Юнги так же обвёл круговыми движениями впадину и по-детски чмокнул в пупок, спускаясь ещё ниже.       Тут-то Чимин сообразил, что он один тут почти нагишом, а некоторые даже не торопятся хотя бы что-то снять с себя. Поэтому Пак дрожащими руками потянулся к футболке старшего, пытаясь её стянуть. На эти действия Мин лишь ухмыльнулся и сам снял с себя ткань. И тут настала очередь младшего подвисать над стройным телом Юнги. Тот позволил разглядеть себя, но не надолго, ведь нужно возвращаться к начатому.        Он с задержками начал целовать нежные коленки Чимина и, чуть погодя, осторожно, по-тихоньку, стягивать пижамные - до ужаса короткие, как утверждал сам Мин - шорты вместе с боксерами.       Чимин, до ужаса смущённый и красный, что-то промямлил и, отвернувшись, попытался свести колени вместе, но так получилось, что он зажал между ног руку старшего, на что ещё больше раскраснелся - хотя куда уж больше - и ему пришлось развести свои ноги обратно.       Прикрыв свои глаза ладошками, чтобы было не так стыдно, Чимин просто ждал. И жаль, что он забыл одну вещь. Когда ты не видишь, твои чувства обостряются. И спустя несколько секунд Пак почувствовал что-то скользкое и шершавое на внутренней стороне бедра и во всех мягких местах. Он содрогнулся и начал извиваться, только сейчас осознав, какое у него всё-таки чувствительное тело.       Юнги поднял голову вверх и увидел, что его мальчику некомфортно в этой ситуации, однако парень уже успел снять штаны и нависнуть над таким хрупким тельцем. Он убрал руки Чимина от его же лица и поцеловал в обе щечки.       — Юнги-хён.. - Чимин пытался ему сказать о главном предмете в их утехах, без которого нельзя всё начинать, и намекнуть на то, что он у него имеется. Однако Юнги не слышал, он лизал мочку уха, вытягивая из младшего шумные вздохи и кроткие стоны. Он уже давно понял, что это его самое слабое место. - Ю-юнги-хен! - Мин оторвался от своего увлекательного занятия и с удивлением посмотрел в карие глаза.       — Чимин. - Юнги с решимостью начал произносить эти слова, о которых он думал долгое время. - Если ты не хочешь, давай остановимся. Если ты против, то разумеется..       — Н-нет, хён, я не против. Я хочу этого.. - Пак мельком улыбнулся, что не ушло от глаз старшего, - я имел ввиду то, как ты будешь меня.. - и тут он совсем начал заикаться, - р-раст.. р-растягивать.. - Мин удивленно вскинул брови. И ведь действительно, он забыл о смазке. - Я имею ввиду, что.. - он шумно выдохнул и быстро пробормотал,- что у меня есть эта штука, вот только она находится в моей комнате в тумбочке.       Юнги был немного в шоке, ведь кто бы мог подумать, что у такого парня, как Чимин, будут такие вещи, однако это далеко не все секреты, с которыми Мин познакомится.       — Ну, в таком случае, я схожу за смазкой, - на этом слове младший сглотнул и прижал кулачок к щеке, до чего же ему было неловко, - жди меня, - он чмокнул его в нос и, спрыгнув с кровати, направился в комнату к спящему Джину.       — Х-хён, стой, - Чимин успел поймать его за руку и ничего не понимающий Юнги вновь обернулся. Он увидел перед собой такую картину, от которой хотелось просто плюнуть и взять его прямо сейчас. Грубо и без смазки, - пароль от ящика.. 0903.. - Чимин нервно закусил губу, думая и надеясь, что Мин в состоянии экстаза ничего не поймет, однако парень чуть просчитался.       — Пароль? Хорошо, я быстро. - Юнги, выдернув руку из лапки Пака, трусцой подбежал к двери. Приоткрыв дверь, он услышал облегченный вздох где-то сзади. - Но знаешь, мой день рождения в качестве пароля не самый лучший вариант, - Мин усмехнулся и спиной почувствовал мурашки, что бегали сейчас по чужой спине. - Однако признаю, это мило.       Юнги скрылся за дверью и пулей помчался в соседнюю "палату". Медленно, чтобы не разбудить спящую красавицу, вошёл в комнату, и, подойдя ближе, а так же увидев, что он спит с затычками в ушах, убедился, что даже если мимо проедет танк, он будет видеть десятый сон с овечками, или что там у него.       Да и в прочем, сейчас это не важно.       Юнги быстро подошёл к кровати солнечного мальчика и пошарил по его тумбочке. Действительно - замок. На нижнем ящичке. Не теряя больше ни секунды, он немедленно ввёл пароль и резко потянул за миниатюрную ручку, но лучше бы он этого не делал.       Мин может поклясться, что на его спине и на лбу выступил холодный пот, а глаза готовы были вылезти наружу прямо сейчас. А вот и тот самый секрет, о котором говорилось в начале. Помимо смазки со вкусом бананов - Юнги с улыбкой понимает, что младший не меняется - Мин замечает ещё и несколько игрушек, которые совсем не для детей. Кошачьи ушки и.. хвостик с анальной пробкой? А это что, анальные шарики и эрекционное кольцо?        — Твою ж.. - Юнги увлеченно перебирал все эти принадлежности. Его передёргивало от одной только мысли о том, что его мальчик делает ночами, когда Джина нет в комнате. Немного погодя, осознавая, что это всё было на Чимине и некоторое даже в нем, Мин обещает себе попробовать все эти извращения вместе с Паком. Но сейчас он пришёл сюда за смазкой и, скорее всего, задержался. По этому он так же быстро помчался к себе в комнату, прихватив нужную вещь. Но приоткрыв дверь, он замечает нечто не человеческое на своей кровати.       А Пак времени даром не терял. Он жадно осматривал "хоромы" Мина, пытаясь запомнить всё до мельчайших подробностей и отложить это в сознание на самое долгое время, пока старший не позовёт его к себе снова или же пока не подвернется случай вновь проникнуть в эту комнату.       Но возбуждение дало о себе знать и Чимин решил частично удовлетворить себя сам. Предварительно сняв с себя последний элемент одежды, он медленно обхватил свой пульсирующий орган и осторожно сделал первый мазок, вверх - вниз. По телу прошёлся ток и Пак глухо заскулил, делая второе, более уверенное движение. Из головки сочилась смазка и Пак начал размазывать её по стволу, горячо скользя и набирая обороты.       В этот момент Юнги стоял за дверью и просто не мог оторвать взгляд. Его единственная мысль: "Чимин что, Аполлон?". Иначе как объяснить его неуверенные попытки и тихий скулеж в свой кулак? Мин решил проверить это самолично, а впрочем, ему уже не терпелось.       — Я гляжу, кто-то уже начал без меня, - кровать прогнулась и Чимин убрал руку, так и не начав твердые действия.       — Ю-юнги.. - Пак посмотрел своими испуганными глазами в лисьи глаза напротив, выражавших усмешку. Он стыдливо повернул свою голову, будто его поймали за каким-то плохим делом. Да и, в общем-то, поймали.       — Где твои формальности? Никакого уважения к старшим. За это тебя нужно наказать.       Его голос выражал двусмысленность сказанного, как и его действия. Он вновь запрыгнул на кровать и прижал своими руками запястья Чимина, оскалившись и предварительно положив смазку рядом. Чуть помедлив, Юнги раздвинул сжатые коленки младшего и посмотрел так, словно видит такую картину в последний раз, пытаясь насытиться, чем еще больше напряг и без того взволнованного Пака.        Чимин попытался прикрыться подушкой, но у него ничего не вышло, ведь рука Юнги намного проворнее.       — Не дергайся, Чимин. - Он спокойно начал открывать тюбик со смазкой и выдавливать её на пальцы.       Но только Пак мог увидеть то волнение и те дрожащие руки, что выдавали его с потрохами.       — Чимми, я не хочу, что бы тебе было больно, - он сглотнул. - Поэтому ты должен сейчас расслабиться и думать о хорошем. Ты готов?        Последний шанс..       — Да.       И палец резко входит в тугое колечко мышц разведенных ног. У Пака дрожь по всему телу, однако ему не больно. Он лишь сам насаживается и палец легко преодолевает препятствие. Но Юнги до сих пор не понимает, почему так свободно идёт проникновение. Чимин, будто прочитав его мысли, виновато улыбнулся и ответил, выбивая из колеи.       — Просто.. Я иногда делаю это сам. Так что не волнуйся, мне пока что не больно.. - Чимин шумно выдохнул, когда Юнги начал проталкивать второй палец и перестал насаживаться самостоятельно.       Насаживаться-то он перестал, но вскоре два пальца вновь входили и выходили свободно и Юнги рискнул, начиная легонько разводить пальцы внутри Пака на манер ножниц. Чимин на эти действия выгнулся по-кошачьи и сжал в кулачках простыни, запрокинув голову назад. Сейчас, лежащий парень выглядел неестественно и через чур пошло, но даже в такой момент он смог сохранить ту грацию и миловидность, что имелась при нем в повседневной жизни.       Чимин от желания кусает губы, немного подвиливая задницей. Чувствуя быстрые неприятные ощущения, которые то нарастали, то ослабевали, парень еще сильнее сжал простынь до побелевших костяшек, мыча и вертя головой из стороны в сторону, сгорая от стыда.       Усмехнувшись от такой реакции, Юнги, для полной растяжки, постепенно начал всовывать третий палец, резко скрещивая все три, широко разводя их изнутри. Он наблюдал за тихим скулежом сквозь зубы, который Пак пытался скрыть. За дрожащими ресницами, которые пылали.       Он наблюдал за своим мальчиком.       — Минни, твои стоны такие сладкие.. Хочу слушать их вечно. - Он набирал темп, пальчиками царапал стенки, еле задевая чувствительную точку, делая приятно своим ушам и чужому телу, которое уже казалось родным и отзывалось на требовательные ласки.       Через некоторое время старший высунул пальцы, закончив процедуру и приставив головку собственного члена ко входу. Они оба выдохнули, старший посмотрел на младшего, а тот, в свою очередь, лишь тепло улыбнулся и кивнул, тихо шепча "Можно". И именно тогда Юнги медленно вошел, сжимая партнера за бедра, при том дав время, чтобы тот привык.       Чимин зажмурился и закинул обе ноги на бёдра своего хёна, прижимая его ближе к себе и надавливая пятками на поясницу. Ему не было больно, ему было приятно. Он чувствует наполненность, чувствует настоящий, пульсирующий орган в себе и от этого ему становится дурно, ведь об этом он мечтал. К тому же этот орган принадлежал его любимому человеку. Таким образом, он убил двух зайцев одним разом.        Юнги наклоняется, а Чимин лишь тихо произносит на ушко: "Нежно, прошу..", не в силах сдержать стон, обнимая его за шею и зарываясь в мятные волосы, сладко целуя. Мин лишь так же тихо отвечает: "Как пожелаешь", медленно и аккуратно начиная двигаться, стараясь не сделать больно, покрывая шею и ключицы Пака легкими поцелуями.       Чимин сладко замычал и глубоко задышал, прижимая старшего ближе к себе за шею, тихо выдыхая стоны, шепча о продолжении и о том, что бы Юнги не останавливался и двигался дальше. Он сжимал свои пальчики на ногах и откидывал голову назад, жмурясь от ласк и прикосновений.       Именно это Юнги созерцал и боготворил в данную секунду, минуту, момент. Постепенно набирая темп и периодически шлёпая ладонями по ягодицам, неожиданно для себя, он взял в свою руку пухленькую ладошку Чимина и сплел их пальцы в замок, нежно целуя и передавая всю любовь, что таилась в нем столько лет и именно сейчас вырвалась наружу.       Пак удивленно хлопает глазками, но крепче сжимает замок из пальчиков и отвечает на поцелуй, так же передавая свою любовь, ласку и преданность. Он пытается расслабиться, осторожно протискивает переплетенные руки между лицами, показывая и говоря этим, что их союз скреплен надолго, искренне при этом улыбаясь. Юноша начинает двигаться сам, сжимая пальчики и произнося громкие стоны, которые перемешивались со шлепками, возбуждающими еще больше.       Старший, войдя во всю длину, целует шею и прикусывает мочку уха красному от возбуждения Паку, начиная быстрее двигаться, принося удовольствие двум горячим сердцам, душам и телам. Парень блуждал руками по телу, сжимая кожу при каждом толчке и, шлепнув рукой по ягодице, он оттянул её в бок, глухо прорычав.       Пошлые шлепки и стоны разносились над ухом, а хлюпанье зарождало жаркий огонь внутри тел и душ. Приятная пульсация в висках затуманивала сознание. Чимин откидывает голову назад и требовательно целует партнера, рвано дыша и иногда сжимая внутри себя член, поддразнивая и доставляя удовольствие.       Юнги же целует настойчивее, сплетая языки в страстном танце, сгорая от агонии чувств. Он интимно погладил Пака по бедру, не спеша взял вторую руку, также переплетая пальцы, прикрыл глаза и начал целовать запястья, передавая всю нежность и теплоту чувств, при этом ускоряя темп и задевая простату.       — Ох, боже.. а-ах.. - Младший мычит и особо громко стонет на особо сильных толчках и на тех, которые попадали в простату, - б-быстрее, прошу.. - кусая губы и ворочаясь, Пак умолял о большем.       Он каждый раз вскрикивал и выгибался, чувствуя толчки, попадавшие по чувствительной точке, и пульсацию внизу живота. Ком всё нарастал, грозя взорваться в любую секунду, отчего юноша начинал поскуливать.       Мин жадно припал к его губам, целуя мокро и беспощадно, высасывая всю энергию и любовь, которая лилась через край. Не столько по просьбе, сколько из-за своего дикого желания он ускорился до характерного скрипа кровати, обхватывая руками талию, сжимая её и насаживая хрупкое тело на всю длину, вдалбливаясь в него и срываясь на бешеный темп. Чувство, что пик вот-вот настанет, бьёт в голову и сознание окончательно отключается, отдавая волю желаниям.       — Кончи в меня, папочка.. - Пак опустил голову вниз и вскрикнул, изливаясь, даже не прикоснувшись к себе за все это время. Его семя разбрызгалось по животам, парень тяжело дышал, мгновенно сжав в себе член. От того, что юноша обмяк, в расслабленное тело было легче долбиться.       Юнги рычит, тычет носом в область между шеей и ключицами, впивается туда зубами и оставляет метку: "Мое". Он ускорился до максимума, прикусил кожу на шее и, собравшись с последними силами и набрав воздуха в легкие, резко вошел по основание, выплеснув семя глубоко внутрь младшего.       Чимин кусает губу и улыбается, скуля от жарких ощущений. Он содрогается еще раз, произнося стон и всхлип, создавая прекрасное звучание, которое хорошо бы подошло в некоторые песни, но кто будет думать об этом сейчас? Он еще раз получает микрооргазмы, сжимая волосы крашеного льда в своих пальцах.       Рвано дыша, Мин выходит, размазывая семя по стенкам, нежно целует и обессиленно падает рядом на кровать.       Никто не решается поднять взгляд первым.       И где-то над ухом, Чимин чувствует поцелуй и хриплый шёпот, обжигающий все внутри:       — Я люблю тебя, малыш.       И именно с этого момента их жизнь приобретает новые краски.

***

      У всех был выходной и именно поэтому никто не проснулся так рано. Хотя.. быть может, когда Юнги и Чимин зайдут на кухню и увидят перешептывающихся Намджуна и Джина, сдерживающих смех Тэхена и Чонгука, которые при виде них повернулись в разные стороны, а так же Хосока, который любезно скажет:       — Вы бы хоть шею замазали..       Они, что-нибудь, да поймут.