***
– Ты куда залезла? Снизу раздался достаточно недовольный голос. Всегда он так, не нравится что я могу упасть? Или может это из-за того, что я хоть теперь стала выше? От этой мысли на губах мелькнула легкая усмешка. – Ты же знаешь, что я люблю здесь ходить. Ножки в туфельках без каблучка с едва различимым шорохом быстро семенят по довольно широкой гранитной ограде. – Мне не нравится, что это так опасно. Грохнешься ведь... Ты вообще обращаешь внимание на то, что я говорю? – Нет. Теперь уже в ответ неразборчивое бурчание, но ничто не может испортить такой прогулки. На часах полпятого, и первые лучи солнца начинают озарять Стрелку Васильевского острова. – Давай сюда. И не дождавшись ответа большая ладонь бережно касается хрупких холодных пальчиков. Тепло и приятно. Город блещет нежными пастельными тонами. Зелень с каждой минутой приобретает цвет, скидывая вуаль ночного мрака. На сильную руку удобно опираться. Точнее, по-другому... Приятно осознавать, что на неё позволили опереться. – Пойдём к шару? Да, любимое место. Большой гранитный шар, в конце этой возвышенной «тропинки». Огромная каменная сфера сверкала как-то особенно красочно и ярко...***
Ноги уже сами ведут по привычному маршруту. Совершенно машинально. Люди продолжают нестись по своим делам. Раздражительно в обычное время. Эта спешка, похожа на панический бег. Горожане трепещутся в этой жизни, как дикая птица, посаженная в золотую клетку и бьющаяся грудью о прутья в поисках свободы. Бессмысленная борьба и противный птичий ужас прохожих. Но с тем, как опускаются сумерки, просыпается каменный титан. Его размеренное, холодное дыхание обжигает затылок. Город живет. Он подобен старому, дикому зверю: никогда и никуда не спешит. А голос его можно услышать в скрипе петель на двери одной из парадных дворов-колодцев. Небольшие камешки, смешавшись с водой, неприятно шуршат под башмаками. Пальцы касаются холодного и влажного камня с шероховатой поверхностью. – И ты совсем другой... Тогда камень шара был тёплый, на нем играли терракотовые оттенки, умбра... а сейчас? Серость. Единственное, что преобладает – дождевая вода. Капли медленно стекают по округлой поверхности. Гранит слишком холодный и рука сама непроизвольно отдернулась, ища тепло в кармане. Одиноко. На первый взгляд воцарилась гробовая тишина. Но это же Васька... Здесь не может быть тихо. Это неестественно. Звуки есть, но я продолжаю старательно их не замечать. Единственный шум – волны, бьющиеся о камень. Тёмная вода, такая глубокая и необъятная. Ледяные глаза замерли, внимательно вглядываясь в эту бездну. Кажется, они стынут, как будто жизнь покинула их. Хотя, с момента расставания, так и есть... Внутренняя пустота теперь полноправно владела душой и ее просто нечем было заполнить... От осознания этого, сердце болезненно стонало. Верность рассыпалась тысячей мелких осколков, прямо над чернеющей Невой.***
– Красиво? От созерцания восхода захватывает дух. В груди что-то трепещет, заставляя дышать через раз. Небо начинает наполняться светлой лазурью, такой непривычной ясностью. Где восходил солнечный диск, как краски неосторожного художника, по небу растекаются золотистые разводы. Вода Невы мерцает, как ткань изысканного атласа. Все пробуждается, Питер начинает жить, именно это и ощущается. Жажда жизни. Уже и не различить чья она, моя или города? Кто первый начал? Но одно ясно точно – мы не хотим умирать. Утренняя роса была достаточно холодной, и теперь плечи греет большая куртка с чужого плеча. – Очень... Горячее дыхание опаляет ушко, заставив меня, улыбнувшись, тихонько засмеяться. А после, сильные ладони на талии мягко и аккуратно разворачивают. Теперь утыкаюсь носом в клетчатую рубашку зеленого цвета... – Мне бы хотелось увидеть мир твоими глазами. Он продолжил, и это звучало так непривычно, легко и ласково. Шёпот у самого виска и легкий поцелуй в него. Но это вызвало во мне такое трепетание, что подталкивает встать на носочки и потянуться за поцелуем. Люблю наши прогулки, люблю нежные касания губ, люблю трепет души... Люблю.***
Удивительное ощущение тепла. Даже сейчас, в сырую и промозглую погоду воспоминания грели. Как же избирательна человеческая память. Сколько всего мы пережили, а она так услужливо подставляет тот рассвет на Ваське... Место тяготит, так глухо и пусто. Хочется закричать, в темноту над водой: «Есть хоть что-то живое в череде этих унылых дней?». Но тишина нерушима. Глаза устало всматриваются в темноту. Хочу разглядеть глубину. А может вспомнить расположение волн в тот день? Лишь ироничная усмешка. Дождь усиливается и прячет набежавшие слезы. Сколько уже времени прошло с тех пор, как мы не вместе? Достаточно. А все так же больно. Больше не хочется находиться в этом месте. Да, оно каждый раз притягивало меня подобно магниту, но на долго я не задерживалась... Тяжело. Похлопав шар, как давнего друга, сама не заметила, как поднялась наверх по уклону, совершенно машинально прошла мимо Ростральной колонны. Сознание вернулось только на Дворцовом мосту. Без того холодные металлические перила были ещё и мокрыми, зато чистыми. Вся пыль, которая скопилась за день на зеленой краске ограды, теперь была смыта крупными каплями дождя. Вот он опять утихает, превращаясь в морось, но, судя по всему, ненадолго. А Нева снова притягивает своей темнотой. Звук удара башмаков о лестницу, и я уже у воды. Темно, но в этой темноте нет спокойствия. Течение реки тут сильнее, чем в других местах. Упадёшь в воду и хорошо, если хватит сил бороться с потоком... Я завидую городу. Какие бы перемены не происходили, а он спокойный... Даже когда были самые тяжёлые этапы истории. А я? Мне трудно бороться, трудно совладать с бурей внутри. Глубоко в сознании что-то с оглушительным треском разбилось, а потом... Наступил момент пугающей тишины. Как же глупо ждать будущего, каждый раз возвращаясь в прошлое. Эта временная петля прочно затянулась на шее. Решение щелчком сложилось в голове, как будто нехватающая деталь встала на место, запуская механизм. Это точка невозврата. – Девушка! Пронзительный и звонкий голос, разогнавший ворох моих мыслей. От неожиданности я подняла голову и развернулась. Наверху стоял парень, по всей видимости, от беспокойства, даже перегнувшийся через ограду. Вот только больше он ничего сказать не успел. Я отклонилась назад, а после последовало столкновение с водой. Холод моментально обволакивал все тело. Ничего больше не было. Только... Умиротворение.