All I need is a Hero

— Все в порядке. Все хорошо, — осторожно произнес отец, но это было не так, Брюс никогда за всю свою жизнь не был так напуган.  — Просто возьмите это и уходите, — сказал отец грабителю. «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста», монотонно повторял Брюс в звенящей тишине своего разума.  — Я сказал драгоценности! — прорычал налетчик, мама Брюса стала с усилием стягивать кольца. Все замерло, когда грабитель начал поворачивать свой пистолет к ней, в то время как отец Брюса сделал шаг между ними, и Брюс не знал, будет ли когда-нибудь все хорошо. Пистолет выстрелил. Брюс вздрогнул всем телом, услышав болезненный вздох и крик матери.  — Брюс, ты в порядке? — его отец в отчаянии требовал ответа, встряхивая его так, что глаза Брюса открылись как раз вовремя, чтобы увидеть в конце аллеи силуэт мальчика. Затем тот исчез, а руки отца обхватили его лицо, поворачивая голову.  — Ты в порядке, сын? — спросил отец, его голос сломался, и Брюс удивленно уставился на него. _______________  — Это было невероятно ужасно, Джим, — сказал его отец офицеру Гордону. Брюс должен был спать, но он и его родители не могли оторваться друг от друга всю ночь, так что он дремал на кушетке, положив голову на колени матери.  — Он целился в Марту, и я не думал. Я не мог позволить ему… и пистолет выстрелил, в самом деле, но ничего не произошло, и тогда это было похоже будто что-то просто… его отбросило в воздух на добрые 6 футов! Я никогда не видел ничего подобного! Брюс услышал трение кожи.  — Иногда, Томас, попав в невероятно опасную ситуацию, мы не… мы не помним, что произошло потом. Это вроде как наш мозг не справляется…  — Я знаю это, Джим, ты думаешь, я этого не знаю?  — Я лишь говорю, что, может быть, ты его толкнул, но стресс заставил тебя забыть…  — Марта видела бы, что я сделал это…  — Как я уже сказал, мы не всегда помним…  — Он летел! Брюс засыпал, думая о мальчике, которого он видел, и его руки стискивали ткань маминого платья. ________________  — Папа? Отец поднял взгляд от стола.  — Не можешь уснуть, Брюс? — спросил он, на что Брюс покачал головой. — Не хотел бы составить мне компанию, пока не устанешь? Брюс кивнул и направился к креслу около камина. В течение нескольких дней ему приходилось почти все время видеть хотя бы одного из родителей, чтобы убедиться, что они живы, но теперь ему было достаточно слышать, как они движутся неподалеку. Некоторое время он сидел тихо, просто глядя на огонь, прежде чем нарушить молчание:  — Папа? В ту ночь… Не нужно было уточнять, о какой ночи он говорил. Они оба знали.  — Да, Брюс? Он догадывался, что отец прекратил работать и смотрел на него, но не отводил взгляд от камина. Он сохранял в секрете то, что видел, в течение последних нескольких недель, потому что знал, ему не поверят, знал, что это звучит как что-то из сказки, а не реальной жизни. У него было так много вопросов, и он надеялся, что отец сможет прояснить некоторые, ответы на которые он искал.  — Мне кажется, я видел кого-то. Сразу… сразу после. Брюс глубоко вздохнул.  — Я думаю, именно он нас спас.  — Ты видел? — спросил отец, Брюс прислушивался к любому признаку, что тот думал, будто он выдумал это, и не находил. Он почти обернулся, чтобы изучить его лицо, но не был уверен, что сможет закончить, если сделает это.  — Там был порыв ветра. Тогда Брюс этого даже не заметил, но после, впервые почувствовав сильный ветер на лице, он вспомнил ту ночь и то, что там произошло.  — И был звук, как если бы кого-то ранили, но я думал, что это вы. Я думал, тебя… что ты…  — О, Брюс. Все в порядке, — заметил отец, и Брюс не видел, как тот подошел, пока его не обняли. — Со мной все хорошо. Со всеми нами. «Все в порядке. Все хорошо», он слышал, как отец уже говорил это, и Брюса трясло.  — Когда я открыл глаза, — прохрипел он, цепляясь за отца, — я видел его в конце аллеи. Секунду, словно он убедился, что с нами все хорошо, и ушел. Почему он сделал это? Почему просто ушел? Его отец долго молчал, а затем вздохнул. Он встал, поднял Брюса и сел, посадив его на колени, прижавшись щекой к волосам Брюса.  — Я помню ветер, — согласился отец, Брюс замер. — Это была такая спокойная ночь до этого момента, и этот невероятный порыв будто из ниоткуда… Ты видел его в конце аллеи? Брюс медленно кивнул.  — Ему пришлось бы бежать довольно быстро, чтобы оказаться так далеко, — пробормотал отец, отвлекшись на секунду. — Ты видел, как он выглядел?  — Нет, — ответил Брюс, потому что действительно не видел его лица или даже то, что на нем было надето. Он сохранил факт, что это был мальчик только для себя. — Всего лишь его силуэт.  — Хм. Ну, нет никакого способа узнать он ли нас спас или это сделал я под влиянием какой-то магии, вызванной адреналином, — фыркнул отец. — Но вот, что я скажу: я слышал о людях со… способностями, странными и особенными способностями, которые отличают их от нас, обычных смертных. И если каким-то чудом они были у того человека и он решил их использовать, чтобы защитить нас, тогда я благодарю Бога за него, Брюс. Это то, за что я никогда не смогу отплатить. Я мог потерять тебя и твою маму той ночью, — сказал он, крепко прижимая Брюса. — Я даже не могу представить, как выжил бы после этого. ______________ На следующий день Брюс не мог перестать думать о том, что сказал его отец. Люди с особыми способностями. Тот ребенок, вероятно, был одним из них. Он был почти того же роста, что и Брюс, а это значило, что они примерно одного возраста, но, несмотря на это, он примчался и остановил опасность, грозящую им. Брюс помнил, что чувствовал себя больным от испуга, он чувствовал, как к горлу подступает тошнота лишь из-за мыслей об этом. Он, наверное, испугался. Он, наверное, так сильно испугался. Но спас их. «Я мог потерять тебя и твою мать той ночью. Я даже не могу представить, как выжил бы после этого». Брюс вытер слезы, падающие на его щеки. Просто от мыслей об этом его живот скрутило в узел. Если бы он потерял отца или мать… Если бы он потерял обоих… Его всем телом трясло от ужаса. Они в безопасности, напомнил он себе, ноги вели его в сад, где сидела его мама. Он знал, они в порядке. Они все были в порядке. Никто не пострадал, кроме… Брюс остановился, его сердце ушло в пятки. Он вспомнил задыхающийся вдох. Как он… он забыл. Нет. Нет, он не забыл, он просто не думал об этом, так сосредоточился на себе, что не думал о том, что случилось с мальчиком. Что если ему все еще больно? Что если он умер?  — Альфред! — он побежал вниз по лестнице. — Альфред! Где ты держишь все газеты за последние несколько недель! Это будет в новостях. Там будет какая-нибудь история о подстреленном мальчике…  — Я обычно выкидываю их через пару дней. Почему вы спрашиваете, мастер Брюс? — Альфред оторвался от размазывания глазури по торту, сразу же убрал лопатку для глазури, и, обойдя стойку, подошел к нему.  — Мастер Брюс, в чем дело? Брюс беспомощно смотрел на него сквозь слезы. Альфред присел.  — Брюс, что случилось? — спросил он, его голос был невыносимо болезненным и добрым, и Брюс сломался, рассказав ему все. _______________ До этого момента Брюс предполагал, что пойдет по стопам отца и станет врачом. Однако все изменилось после той ночи, в течение следующих нескольких лет Брюс делал все возможное, оттачивая тело и разум, чтобы стать идеальным оружием, идеальным щитом для всех людей, которые отчаянно нуждались в ком-то, чтобы спасти их. Его родители в какой-то степени понимали, не пытались препятствовать его новообретенной заинтересованности в криминалистике и боевых искусствах, но они не думали, что он так сильно не щадит себя. Они поощряли его гулять с друзьями, а не сидеть долго в библиотеке, говорили, что нет необходимости тренироваться до сбитых в кровь костяшек. Брюс не хотел волновать их, но той ночью, когда он почти потерял родителей, была вспышка. Той ночью, когда он почти потерял весь свой мир. Этот мальчик спас его, поставил свою жизнь под угрозу, а Брюс даже не пытался его найти, чтобы узнать, все ли с ним хорошо. В газетах не было никаких историй о раненых, — Альфред помогал ему искать, как только понял в чем дело, — но это не было гарантией. Альфред многократно говорил ему, что это не его вина, что он был в шоке, что он не виноват в том, что не искал мальчика сразу. Однако Брюсу лучше знать. Если бы он сразу сказал отцу. Если бы он не был так обеспокоен тем, что ему не поверят, если бы он сосредоточился на том, что имело значение, а не на гордости и своих проблемах. Но он не сделал этого. Он не пытался спасти человека, который дал ему… все. Так или иначе были другие люди, которых Брюс мог спасти, если бы он был готов следовать по стопам мальчика. Это не исправило бы его ошибок, но это все, что он мог сделать. У него не было особых способностей, но это лишь значило, что он должен стараться больше, должен быть умнее, чтобы сделать все, что от него зависит. Поэтому он тренировался и тренировался, а также продолжал следить за всем странным и фантастичным. Не потому что он действительно ожидал найти мальчика, а потому что не мог отказаться от последней надежды, что когда-нибудь сможет. ________________ Из Канзаса появлялись истории. Ничего особенного. Просто… странные. Брюс знал, что это ни к чему не приведет, знал, что это будет еще один тупик, такой же как и десятки тех, с которыми он сталкивался на протяжении многих лет. В любом случае это не помешало ему купить билет. Однажды он получит доступ к самолету компании, напомнил он себе, ожидая стыковочного рейса, отложенного из-за непогоды. Этого, конечно, не произойдет, пока он не возьмет на себя работу главы Уэйн Интерпрайзерс вместо своего отца, который занимал эту должность годами, это было что-то, что он ждал с нетерпением. К тому времени, когда Брюс приземлился и взял автомобиль напрокат, на четыре часа позже, чем планировалось, у него было отвратительное настроение. Движение на автостраде не помогало, как и периодические шумы, начавшиеся через 30 миль, и странный запах из кондиционера или предупреждение о торнадо. Он проклинал тот факт, что когда-то услышал о Смолвиле, не говоря уже о том, что решил посетить его. Проклятия экспоненциально ухудшились, когда все остановились и начали выходить из своих машин посреди дороги, и он увидел сформировавшееся впереди торнадо. Брюсу было все равно на чемодан в багажнике, но прежде чем покинуть машину, он забрал с пассажирского сидения рюкзак. Он загонял людей в эстакаду, зная, что у него мало времени, но он хотел убедиться, что все добрались до их единственного шанса на безопасность. Как он заметил, этим был занят не только он, но и человек на другой стороне моста делал то же самое. Он только направился к укрытию, уверенный, что все остальные уже добрались, как, подняв взгляд, чтобы убедиться, что добрый самаритянин сделал то же самое, увидел, как тот передал маленькую девочку кому-то другому, а затем отправился обратно. Вот же долбанная добродетель. Брюс посмотрел на мужчину, несущего девочку, — он был примерно его возраста, понял Брюс, — его лицо исказилось от беспокойства, когда он подбежал к пожилой женщине, — не составило труда понять, что они семья. Брюс остановился, достигнув эстакады, и увидел, как сын подходит к другим женщинам, которые отчаянно тянули руки к девочке, — так что она, по крайней мере, не имела прямого отношения к этой семье, еще один акт героизма, — и сосредоточил внимание на отце. Он вернулся? Кого он ищет? Разве он не понимает, как близко торнадо? Брюс увидел, как машина, едва заметная сквозь обломки, неслась к отцу, и тогда он побежал. Он был менее чем в пяти метрах от него, когда машина практически приземлилась на другого мужчину, но это только заставило Брюса бежать быстрее. Он вырвал дверцу, едва не зацепившись за собаку — собаку, он вернулся за собакой.  — Нет, Кларк, ты!.. — добрый самаритянин удивленно уставился на него. Не обращая внимания на его волнение, Брюс опустил взгляд и увидел, что его нога оказалась в ловушке у двери, быстро глянул в окно и понял, что у него осталась, может, пара секунд, чтобы вытащить мужчину, и он схватил его за плечи. С грубым «простите», он дернул, не обращая внимания на вызванный крик боли, а затем перебросил его через плечи и, практически шатаясь, попытался найти равновесие. Он тренировался в течение последних восьми лет для таких ситуаций, и только подхватив мужчину за ноги, бросился бежать. Он знал, что шансы на выживание не велики, торнадо шел почти прямо на них. Но что ему было делать? Оставить семью наблюдать, как их отец и муж умирает перед ними? Ни за что. Он не мог. Брюс закричал в неповиновении и заставил себя двигаться быстрее, его мышцы горели, легкие раздирало. Позже, он увидит видеоролики, как торнадо удвоилось на само себя, как метеорологи обсуждают странный феномен и объясняют, как оттоки воздуха могут вызывать такое явление. Но в то время все, что он видел, это то, как семья смотрела на него, как они выбежали навстречу им и втянули их в относительную безопасность эстакады. И особенно поразило выражение лица сына — эмоциональное и потрясенное, словно он увидел ответы на все вопросы на лице Брюса. ________________ Кенты настаивали, чтобы Брюс остановился у них вместо того, чтобы ехать в гостиницу. Брюс обычно отказывался, но его отель находился в 15 милях, его машина была раздолбанной*, как образно, так и буквально, а из-за торнадо в непосредственной близости не было арендуемых автомобилей и гостиничных номеров. Во всяком случае, он взял свой рюкзак, поэтому у него были телефон, кошелек и несколько вещей, которые он хотел бы держать при себе. Марта отправлялась с Джонатаном в больницу, но они настойчиво убедили Кларка, что ему следует отвезти Брюса в их дом, считая, что Брюс, наверняка, измучен после пройденного, и ему не следует ждать, пока Джонатан разберется с лодыжкой. Брюс помнил, как он не хотел, чтобы родители оставляли его после того, как он почти потерял их, и сказал Кларку, что тот должен пойти с ними, но Кларк, задрав подбородок, ответил, что это будет неправильно. Вместо этого он позвонил своей подруге Лане, и та приехала, чтобы подвезти их и Хэнка — собаку, обретшую семью. Кларк молчал большую часть поездки, устремив взгляд вдаль, и, склонив голову, будто что-то слушая, поглаживал мех Хэнка. Он часто смотрел на Брюса и благодарность исходила от него видимыми волнами, заставляя Брюса чувствовать себя неловко. Это не первый раз, когда он помогал кому-то, он вмешивался в драки, преследовал пару карманников, даже сбил грабителя с ножом. Брюс выходил из этих ситуаций, дрожа от адреналина и удовлетворения, пробирающего до костей, знал, что делает то, что должен. В этот раз было по-другому. Он еще не был уверен, как это называется, но он чувствовал… Он не знал, как он себя чувствовал. Может быть, потому что он так близко подошел к тому, чтобы потерять свою жизнь (он разоружил грабителя отличным ударом с разворота, прежде чем нож оказался поблизости от него), возможно, потому что это случилось прямо перед семьей Джонатана, что слишком ярко напоминало Брюсу о той ночи, он не знал. Какова бы ни была причина, он избегал взгляда Кларка насколько это было возможно, пытаясь успокоить зуд под кожей. Он решил, что останется с Кентами на одну ночь, а затем вернется домой на следующий день, вернется к своей семье, желание увидеть их вызывало тупую боль в груди, с тех пор, как он увидел, как Марта и Кларк обнимали Джонатана. Брюс поблагодарил Лану за поездку и, пока Кларк прощался с ней, он ждал в нескольких футах от него, разглядывая ферму, которая похоже не была задета торнадо, а потом последовал за Кларком и Хэнком в дом.  — Могу я предложить тебе что-нибудь поесть или выпить? — спросил Кларк, махнув рукой в сторону кухни, Брюс покачал головой.  — Нет, спасибо. Однако я не отказался бы от возможности принять душ.  — Да, конечно! Я должен… — Кларк покраснел и начал подниматься по лестнице. — Ты можешь взять что-нибудь из моей одежды, а я положу твои вещи в стиральную машину.  — Спасибо, это было бы здорово. Брюс долго принимал душ. У Кентов было удивительно хорошее давление воды и, по-видимому, огромный резервуар, потому что горячая вода никогда не кончалась, что он оценил больше, чем мог представить. Он продолжал думать о том, что произошло, что могло произойти, и горячая вода не могла избавить от озноба, также ситуацию ухудшал крохотный душ. Когда он наконец вышел, он посвятил несколько минут, чтобы размять руки и спину. Это было не лучшее место для него, но он не знал сколько у него не будет возможности уединиться, и он не хотел раскрывать Кларку насколько он пострадал. Было бы неплохо, если бы здесь был какой-нибудь Icy Hot** или что-то похожее в аптечке, но удивительно, ничего подобного здесь нигде не было, несмотря на то, каким крепким выглядел Кларк. Либо Кларк использовал последнее и забыл пополнить, либо жил с болью перегруженных мышц все время. Надев спортивную форму, отданную ему Кларком, Брюс открыл дверь ванной и вышел в коридор, как раз вовремя, чтобы увидеть полуобнаженного Кларка, открывающего дверь в, предположительно, его спальню. Что. Видимо, Кларк устал ждать, пока Брюс закончит, и принял душ в другой ванной, потому что он капал полотенцем, низко сидящим на бедрах. Брюс не хотел смотреть. Но Кларк был безумно красив. Брюс замечал, что Кларк привлекателен, но это было только мимолетное наблюдение, его мысли были сосредоточены на Джонатане в самом начале, на последствиях торнадо, а затем на избегании очевидной благодарности Кларка и собственной реакции на случившееся. Однако теперь ничто не могло его отвлечь. Брюс знал, что он должен прекратить глазеть, сказать что-то, по крайней мере, но он, честно говоря, не мог ничего придумать. Кларк был просто… Брюс предположил, что Кларк младше его двадцати на год или два, с румяным лицом и жуткой упертостью, но с мокрыми волосами откинутыми назад, он выглядел старше, более зрелым, и хотя он был практически голым, он отлично держался. Не то, чтобы он не имел повода, — подумал Брюс сдержанно, скользя взглядом с бицепса Кларка до его живота к ткани полотенца, обхватывающей бедра. Румянец украсил кожу после горячего душа, вода стекала небрежными следами по шее и груди, и когда Кларк убрал руку от двери и повернулся к нему, Брюс также заметил…  — Как это произошло? — наконец, спросил Брюс, обнаружив-таки свой язык, и приложил руку к собственной грудной клетке, отражая то место, где у Кларка был круглый шрам. Он был не очень большой, но сильно выделялся на фоне его безупречной кожи.  — Ох! Да, — сказал Кларк, его щеки стали еще краснее. — Я… Ты знаешь, я всегда был проблемным ребенком. Это был не ответ, скорее всего из-за смущения над чем-то глупым, и если бы Кларк не стоял там, выглядя таким чертовски привлекательным, что пальцы Брюса дрожали от желания протянуть руку, он, вероятно, опустил эту тему. Он винил любопытство в том, что пересек разделявшее их расстояние и хрипло сказал:  — Держу пари, ты был жутким хулиганом, — потому что флирт заставлял людей волноваться или льстить, его было достаточно, чтобы усыпить бдительность и поговорить. Тем не менее он знал, что это оправдание. В основном он просто собирался расслабиться, подумать о чем-то другом, отбросить все заботы на потом, и Кларк был достаточно красив, чтобы флирт был не просто легким, а тем, что хотел Брюс. И было бы прекрасно, если ему также удалось бы подтолкнуть Кларка заигрывать в ответ, чтобы он наконец перестал пялиться на Брюса так, будто у него нимб над головой. Он медленно придвинулся ближе, останавливаясь, едва коснувшись кожи Кларка, на случай, если Кларк захочет отступить.  — Что случилось? — спросил он, глядя на Кларка из-под ресниц.  — Гм, — выдавил Кларк, его глаза расширились, а щеки стали ярко-красными. Это было удивительно прекрасно. Однако, несмотря на всю свою нервозность, Кларк не отступил, наклонился вперед, и тогда Брюс провел пальцем по коже прямо над шрамом. Кларк вздрогнул. Брюс должен был сопротивляться желанию задрожать в ответ.  — Я должен догадаться? — дразняще спросил Брюс.  — Я… я не думаю, что у тебя получится, — сказал Кларк, одинокая капля скользила прямо около его соска, что было увлекательнее, чем должно.  — Ты… упал на вилы? — спросил Брюс, потому что рана выглядела колотой. Кларк задушенно рассмеялся:  — Нет. Брюс осмотрел круг по краю, больше внимания уделяя тому, как двигалась грудь Кларка, чем шраму. Он лукаво усмехнулся, сказав:  — Ты спрыгнул с крыши, потому что хотел посмотреть, можешь ли ты летать? Кларк закашлялся, но все еще улыбаясь, покачал головой. У Брюса возник соблазн полностью положить руку на грудь Кларка, хотелось почувствовать больше его тепла, и ему пришлось напомнить себе, что они всего лишь невинно флиртуют. Он попытался сосредоточиться на шраме. Забавно, на этом расстоянии он действительно что-то напоминал Брюсу:  — В тебя стреляли? — рассеянно спросил он, скорее интересуясь тем, как влажная кожа Кларка отражает солнечный свет, проникающий через дверной проем. Кларк не ответил, поэтому Брюс поднял взгляд и замер, смотря на лицо Кларка.  — Кларк, — сказал он, одергивая руку. Выпрямившись, он выглядел также испуганно и шокировано, как он себя чувствовал. — В тебя стреляли?  — Возможно… — глаза Кларка метались, как будто он искал повод сбежать. — Возможно, немного? Он вздрогнул от выражения лица Брюса.  — Ну, я имею в виду, это… Хорошо, так, ладно, в меня стреляли, но не застрелили. Меня просто… зацепило, я думаю? — сказал Кларк, хотя это было совсем не похоже на то, что его только зацепило. — И очевидно, что со мной все было хорошо, и сейчас тоже, но… — Кларк чувствовал себя очень неуютно, и Брюс, вероятно, пожалел бы о том, что спросил, не будь он так поражен.  — Мы шли однажды ночью… и это было ограбление. Брюс едва подавил дрожь. Что случилось с Кларком? Кроме… кроме того, что никто не пришел волшебным образом их спасти.  — Как ты… Но зачем ему целиться?.. — Брюс не смог закончить предложение, он задавался вопросом, как кто-то мог причинить вред ребенку, потому что шрам был старый. Это должно было произойти много лет назад.  — Он не хотел, — сказал Кларк, переминаясь с ноги на ногу и избегая взгляда Брюса. — Я… попросту стоял у него на пути. Кларк, очевидно, не хотел говорить об этом, и Брюс собирался остановить его, он не мог поверить, что вскрыл детскую рану о дне, который и без того был травмирующим. Поэтому он не понял, почему его губы произносили без разрешения:  — Не могу поверить, что подобное произошло в таком месте как Смолвиль.  — О, нет, мы гостили у друзей моего отца в Готэме, — сказал Кларк, и на секунду мир для Брюса остановился. «Это было ограбление», сказал Кларк, а не «Нас ограбили». «Я… попросту стоял у него на пути». «Готэм». — …знаешь, я закапал весь пол. Я пойду оденусь. Брюс каким-то образом тряхнул головой, и Кларк зашел в свою комнату, закрыв за собой дверь. _________________ Брюс придерживался своего плана уехать на следующий день. Ему нужно было время, чтобы собраться с мыслями, а Кларку оправиться от почти потери отца вчера. После того, как Кларк вышел из своей комнаты, все было несколько натянуто, но Брюс вел себя так, как будто ничего странного не произошло, они сделали на обед бутерброды, а позже домой вернулись Марта и Джонатан, так что к моменту, когда они все ложились спать, Кларк был рад обменяться номерами телефонов с ним. И даже если бы не был, Брюс уже установил следящее устройство, разработанное им, на нижней стороне кровати Кларка. Он знал, что это смешно, но он не мог пошевелиться от страха, что как только он уедет, Кенты растворятся в воздухе. Он также оставил микрофоны в спальне Кларка и гостиной. Сигнал был не такой сильный, как хотелось бы, но он найдет какое-нибудь место, чтобы оставить телефон с зарядным устройством в Смолвиле. Записи будут загружаться на один из его персональных облачных серверов, так что он сможет получить к ним доступ в Готэме. Он подавил вину от вторжения в частную жизнь. У него не было доказательств, что Кларк был тем, кто спас его семью, а Кларк в последний день не делал ничего указывающего, что он отличается от обычных людей, но в Канзасе происходили странные вещи, в Кларка стреляли в Готэме, и… Брюс должен знать. Должен.  — Ты уверен, что мы не можем уговорить тебя задержаться подольше? — спросила Марта, и Брюс улыбнулся, покачав головой.  — Спасибо, но нет. Я бы… действительно хотел поехать домой, — сказал он, смущенно посмеиваясь, и Марта понимающе кивнула, прежде чем обнять его.  — Спасибо тебе. Огромное, Брюс, — прошептала она, в который раз, как и остальные, но это больше не беспокоило его, он был слишком озабочен тем, что узнал.  — До встречи, — сказал Кларк приглушенно, тоже обнимая его, но Брюс просто кивнул, не ответив, и не мог не удержать Кларка дольше необходимого. Перед тем, как Брюс сел в такси, Джонатан хлопнул его по плечу и сказал:  — Тебе здесь всегда будут рады. Не отчуждайся, Брюс.  — Спасибо, — ответил ему Брюс, скользнув взглядом по Кларку. — Не буду.