***
Чарльз, узнав, что у его друга есть дети и что у них нет постоянного жилья, любезно согласился отдать пару комнат семейке. И так, Леншерры спокойно по сей день проживают в «Институте для одарённых подростков Чарльза Ксавьера». Профессор Икс даже первое время подкалывал Эрика, называя его «папашей». Сам же Магнето, уложив детей спать, спускался к Чарльзу, чтобы поиграть в шахматы и выпить после тяжёлого дня. Сегодняшний день не исключение. — Чарльз, — обратился Эрик, делая первый ход пешкой, — это невозможно. Ладно, Ванда и Пьетро более менее спокойные, да, Лорна с натяжкой входит в их группу. Но Питер — это просто серебряное гиперактивное чудо. Он ни на секунду не замолкает! — Эрик, они дети, — усмехнувшись «безысходности» друга, Профессор сделал глоток жгучего напитка и сделал ход пешкой. — Да и тем более, Питер самый младший. Неудивительно, что он самый непоседливый. — Чарльз, — вздохнул Эрик, делая ход конём, — он не только непоседливый, но ещё и наглый! Если ты не забыл, он недавно надел себе на голову копию моего шлема из картона и в главном зале кричал: «Меня зовут Муднето! Превосходство мутантов, Чарльз!» Чарльз, едва не подавившись, выплюнул виски обратно в бокал от смеха. Он до сих пор помнит недовольное выражение лица Эрика, когда проходило представление. А ведь Ксавьер даже не останавливал паренька. Только ближе к вечеру «папаша» провёл воспитательную беседу, которая, кстати, ни к чему не привела. Всю нотацию отца Питер даже не слушал и для показушности зевал. — Ладно, — успокоившись сказал Профессор, — а что с Пьетро? — Он как Питер, но спокойнее, — сделал ход слоном Леншерр. — Иногда даже отчитывает младшего, защищает Ванду, учит Лорну, а девочки с младших классов от него без ума. От подобных мыслей Эрику даже стало тепло. Хоть и Пьетро был немного заносчивым, но чувствовал ответственность за младших. Он для отца был правой рукой. Если Эрику надо было срочно отлучиться, то Пьетро мог спокойно посидеть с братом и сестрами, накрыть на стол, поиграть и даже уложить спать. Даже Питер хоть и иногда, но слушал старшего брата. — А сёстры? — сделал ход пешкой Чарльз. — Ванда самая спокойная, — сделал глоток виски Леншерр, — всегда читает, практикуется в магии. Пока безуспешно. Слушается, в передряги не попадает. Однако из-за скромности и скованности её часто задевают, что меня не может не волновать. — Но братья и сестра её защищают, что очень важно, — сделал ход конём Чарльз. — Вот увидишь, она когда подрастёт, Ванда станет ещё той жопонадирательницей. А что по поводу Лорны? — Лорна — противоположность Ванды, — ещё глоток виски и ход пешкой, — вспыльчивая, в меру агрессивная, способности к магнетизму ниже среднего. И если её сестра только станет, как ты сказал «жопонадирательницей», то Лорна уже ею является. Чарльз усмехнулся. Виски в бокалах закончилось, а в шахматы играть уже стало не так интересно. Камин шумно потрескивал, этот звук создавал уют. Двое старых друзей сидели друг напротив друга, и каждый будто задумался о своём. Но тишину всё-таки прервал Ксавьер. — И всё же, у тебя чудесные дети. Ты должен быть счастлив, что у тебя есть такая большая семья. — Я правда счастлив и безумно рад, что они у меня есть, но… — Но что? — Мне трудно, — признался Эрик, — после известия, что Магда мертва, я долго не мог оклематься и даже первое время игнорировал детей! Я не был с ними с самого начала, не видел их первых шагов, не слышал первых слов… Я даже удивлен, что они приняли меня! А если я не справлюсь и не смогу их правильно воспитать? — Эрик, — начал успокаивать друга собеседник, — детям нужен их отец. И они любят тебя, несмотря ни на что. Если возьмёшь себя в руки и прекратишь свой геноцид, то воспитаешь из них отличных ребят. А ведь в будущем переходный возраст! Но ты ведь знаешь, что я рядом с тобой, и Рейвен, и Хэнк, мы всегда будем рады тебе помочь, только скажи. — Спасибо, конечно, за такую заботу, Чарльз, но думаю, что буду ею пользоваться только в самых крайних случаях. — Как знаешь, — Чарльз встал с кресла и похлопал друга по плечу, а после покинул кухню, желая другу спокойной ночи.***
Эрик не любит свой день рождения. Возможно, потому что он его никогда не праздновал, ибо не с кем и некогда. Негоже террористу праздновать собственный день, когда он родился. Но, возможно, этот год исключение. Разомкнув глаза, Эрик нехотя встал. Часы показывали полдевятого. Леншерр подошёл к окнам и отодвинул шторы. Солнце слепило зрение. Но вскоре, когда глаза привыкли, Эрик увидел, как несколько юных мутантов разминались на спортивной площадке, а птицы напевали песни. У Магнето резко поднялось настроение, и он пошёл проверять спальни детей. К его удивлению в спальнях было пусто. Ещё больше он удивился, когда увидел, что и у ленивого Питера заправлена постель. Чувствуя подвох, Эрик решил прогуляться до кухни. Мелодии из живота давали о себе знать. В зале было не так пустынно. Парочка ботаников сидела вместе и читала учебник по физике. Пройдя пару дверей в коридоре, Эрик услышал множество голосов и шум. — Питер, не мешайся! Из-за тебя мы и так лишились целой кучи крема! — Ванда, раз ты такая умная, то сама украшай края! — А я что пытаюсь сделать? — Дети, не ссорьтесь! — Дядя Чарльз, Лорна опять потеряла свечки! — Вообще-то я их уже нашла! — Отлично, а я нашел спички. — Давайте быстрее, он уже рядом. — Интересно, а сколько нашему старику уже лет? — ПИТЕР! В этот момент Эрик не выдержал и ворвался на кухню. Там царил беспорядок. А в середине него собрались Рейвен, Чарльз и дети в фартуках поваров. Леншерры держали в руках неумело украшенный торт. Поверх него были наспех воткнуты пять свечек. — Папа, — начал поздравление Пьетро, — мы поздравляем тебя с днём рождения! — Мы желаем тебе всего самого наилучшего! — продолжила Ванда. — Мы тебя очень любим, — подхватила Лорна. — И вообще, ты самый крутой папка на свете! — закончил Питер. — С днём рождения! — сказала компания хором. И тут Эрик понял, что он счастлив.***
Каково быть могущественным мутантом, геноцидником и… отцом четверых детей? Спросите об этом у Эрика Леншерра. Ответит он вам, что невероятно тяжело. Но несмотря на трудности, он счастлив, что является как таковым отцом детей, которых, возможно, больше ни у кого нет.