Не все так гладко, как в его фантазиях

ночь, половина третьего утра, но не темно, горят фонари. Федоров идет по Невскому, сам не понимая, куда именно.       — он же сказал 'в каких-то дворах встретимся'. Блять, где же эти дворы?       Мирон искал предмет своего обожания, по совместительству торговца наркотой — Славу, известного в широких кругах как 'Гнойный'. Они были знакомы не особо давно, меньше года назад Мирон первый раз нашел Славу через друзей, так как он поставлял новую наркоту, а Мирон ведь любит эксперементировать.       Он увидел Славу первый раз и сразу почувствовал что-то необычное. Они не очень часто общались, вне встреч, связанных с наркотой, тусили пару раз. Но Мирон влюбился без памяти. Ебать, он — взрослый ведь мужик, как угораздило-то залететь в пидорский вагон? Он не знал, так же и не знал, что с этим делать, поэтому предпочел забить хуй и продолжать обдалбываться. Отчасти из-за этого сейчас он искал Карелина в питерских подворотнях, чтобы приобрести очередные колеса или что-то другое со скидкой по дружбе. — Але, ты где? — Во дворе 62-го — Блять, я уже прошел его — Разворачивайся и давай быстрее.       Карелин в принципе не отличался от обычного рэпера практически ничем, кроме его 'постиронии'. Наркоту же поставляют многие, так или иначе. Сейчас он ждал очередного своего клиента.       У Карелина была одна особенность: он занимался продажей наркотиков, но никогда не употреблял. Не то что бы это — принципиальная позиция, но он не хотел утопать в этом дерьме хотя бы потому, что видел, что происходит через некоторое время с теми, кому он продает. Поэтому он не любил продавать Федорову. Слава не знал, чем вызвано это нежелание, но он точно не мог допустить, чтоб Янович сторчался, как шестнадцатилетние подростки на Дыбенко. — ну че, принес? — принес. что именно тебе нужно? — бля, че угодно. хуево мне нереально, так что лучше посильнее. — обойдешься, держи эти.       Мирон не знал, когда признаться Славе в чувствах, но сегодня к нему пришла идея, которую он решил воплотить прямо сейчас. — го со мной? — Мирон, ты знаешь, я не употребляю, мне не нужны проблемы... — Слав, какие проблемы? Думаешь, я сдам тебя кому-то? Зачем это мне, да никто и не поверит, какой у меня авторитет по сравнению с тобой? — сорян, я не хочу. не знаю, что произошло у тебя в жизни, что ты докатился до этого, но у меня все не настолько плохо.       Мирон проглотил таблетки в этой же подвортне. — ты деньги даешь? — нет. — в смысле, ты охуел? — я не дам тебе деньги, пока ты не примешь со мной. — слышь, че за ебаный шантаж? не напрягает, что ты распоряжаешься моим товаром? — нихуя не напрягает. А если ты не закинешься сейчас, я приму все. Ты ведь не хочешь, чтоб я сдох на твоих глазах? — жид, ты ебанулся в край от своих колес? Я не хочу стать таким же и не позволю тебе принять еще. — интересно, каким местом ебет тебя мое существование. — разве ты не этого добивался? — я добивался того, чтобы ты сейчас закинулся. — ты заебал.       Слава не знал, что на него повлияло. Те, кто покупал у него, никогда не принимали при нем его же товар. Слава взял две таблетки и положил на язык, демонстративно закрыв рот перед Мироном. — заебись, этого я и хотел ('но зачем?' — подумал Слава) чувствуешь что-нибудь? — пока нет       Федоров начал кайфовать на тот момент, но он не знал, что произойдет от такого количества таблеток, так что решил 'надо действовать'. заметив изменения и некие странности в поведении Славы, он сказал: — я должен тебе признаться... — ну давай — а ты можешь глаза закрыть? — бля, че ты придумал-то...       В обычном состоянии Слава бы не закрыл глаза так просто, но сейчас ему было похуй. Он отдаленно понимал, что с кем-то другим не принял бы ни капли. 'Что такого особенного в этом еврее?'       Мирон подошел близко к Славе. Вряд ли второй это заметил, но для Мирона было главное — сказать. Сказать, наверное, самые важные, как бы это не было странно, слова в его жизни. Он практически вплотную прижался к Карелину. Пришлось немного привстать 'бля, а он высокий, сука'... Стоя рядом с ухом и одновременно губами Карелина, Мирон шепотом сказал: — я люблю тебя       Слава не успел отреагировать, Слава не успел даже пошевелиться. Мирон прикоснулся своими губами к его губам, правую руку зарыл в небезызвестную прическу аля 'первый парень на селе'.       Слава ответил на это. Он не знал, почему, даже не давал себе отчета в действиях. Он просто ответил. Возможно, потом свалит все на наркотики или никогда больше не пересечется с Федоровым. Но сейчас ему нравилось. Да, блять, какой бы не был это зашквар, особенно для так называемого 'Антихайпа' — лейбла, в состав которого входил Карелин — сейчас ему нравилось стоять в питерской подворотне и сосаться в обдолбанным наркоманом. Блять, он же сам только что принял. Сегодня слишком много неожиданных ощущений, кто бы мог подумать.       Слава держал Мирона одной рукой где-то в районе талии, а другой обхватывал шею. Они не знали, сколько стояли там, было чувство, будто времени вообще не существовало. Первым все прервал Мирон, как и начал. Они удивленно смотрели друг другу в глаза. Совсем по-другому, не так, как раньше. Наркотиков будто не было. — что сейчас произошло? — а ты не заметил? — блять, я понял, но почему это произошло? — я втрескался в тебя, как школьница в какого-то известного парня. Забавная аналогия, да? — блять. что это за пиздец? — что именно? что я люблю тебя, или что ты ответил на мой поцелуй? — все это - пиздец, разве не так? — я не знаю, Слава.