Любовь и Время

— А я говорил, невнимательный мой, что ты ошибся в расчётах. Асмодей криво осклабился, крайне спокойно наблюдая за тем, как новое изобретение выходило из строя. Учёного в очередной раз одарило небольшой, но отнюдь не приятной дозой тока, отчего тот смачно чертыхнулся. — Я ошибся? Между прочим, ты сам просматривал чертежи и, как я помню, на этот раз не нашёл несостыковок. Так что ты тоже виноват. Демон закатил глаза и резко выхватил чертежи из рук подопечного, делая вид, что ищет тот самый промах, который на самом деле допустил специально, дабы вывести подопечного из себя. Он нахмурил брови и ткнул пальцем в проекцию машины. — Ошибка в масштабах, отсюда все остальные проблемы. Учитывая энергию, которая затрачивается и выделяется... Удивительно, как её ещё не разнесло. Асмодей украдкой взглянул на оппонента и едва сдержал смех, заметив его опешившую физиономию. — Проще говоря, понадобится ещё немного материала. — Ещё немного? — Зарождающийся страх сменился на привычный гнев. — Надеюсь, ты в курсе, что наши финансы почти на нуле, и мы мало что можем себе позволить? — Да ну? — собеседник искренне удивился. — Куда же ты, друг мой, успел спустить кругленькую сумму, которую тебе вручили за прошлое изобретение? Учёный мгновенно замолчал; алый румянец предательски покрыл его щёки. — Во всяком случае, я уже устал работать над этими чёртовыми штуковинами, мне нужно отдохнуть. Разберёмся потом. Асмодей уж было хотел возразить, но чересчур наглый вид изобретателя, поспешно накинувшего пальто и затянувшего на тоненькой шее массивный шарф в клетку, его остановил. Внутри демона, словно по команде, будто бы активировался мощный магнит и, отыскав поблизости противоположно заряженный в смертном, моментально направился к нему. Мужчина вышел за дверь и издал неприятный гаденький смешок, всем своим поведением выказывая власть над, казалось бы, неукротимым существом, обязанным следовать за ним попятам, но в то же время совсем не представляя, какую невозможную цену он опрометчиво согласился заплатить за этот дьявольский контракт. Именно этим фактом и довольствовался Асмодей. — Думаю прогуляться в парк, — заявил изобретатель тоном, не допускающим возражений, и уставился на заголовки газет в небольшом киоске, которые, на его удивление, ещё продавались. — «Новое изобретение Джонатана Уайта, — начал зачитывать он первое попавшееся, — вновь смогло оказать человечеству невероятную помощь и сделало очередной рывок в техническом прогрессе». Ну как тебе? Великолепно, не правда ли? Прошедшие мимо люди одарили всемирно известного учёного восхищёнными взглядами и горячими приветствиями, заставив его испытать неимоверную гордость и напрочь позабыть о секрете своего успеха, томившегося позади. — Да-да, я уже подготавливаю его к презентации, — с наигранной скукой отвечал он на все расспросы (и не краснел), как вдруг дёрнулся назад, едва не упав. — Прошу прощения, но мне нужно откланяться. Дела ждут. Уайт неловко улыбнулся и мгновенно удалился, после чего только смог зыркнуть с переполнявшей злостью на демона. — Какого чёрта ты вытворяешь? Асмодею на секунду показалось, что зубы оппонента клацнули так, что чуть не полетели крошки. — Ну и жаргон, Джо. Да и не ты ли сам так спешил? Или мне показалось? — Я тебе не Джо! Жаль, что ты не из материи, а то я бы врезал тебе так, что пролежал бы ты в больнице не меньше полугода! — Жаль, что ты слышишь только своё имя и не представляешь, как это видят окружающие со стороны. Но изобретатель это всё-таки услышал и, стыдливо перейдя на невнятное бормотание, серьёзно задумался — люди и впрямь могли посчитать его сумасшедшим, а такое мнение о себе любимом его ни при каком раскладе не могло устроить. Данный козырь Асмодей частенько любил использовать в общественных местах, отчётливо зная, что люди никогда не поверят в такую чушь как демоны, ведь сам учёный нередко доказывал отсутствие потусторонних сил. В противном случае Джонатана бы на долгий срок доставили в соответствующее «заведение», если бы он осмелился сообщить о своём помощнике. — Довольно-таки пустынно для кануна праздника, не находишь? Вопрос демона вернул Уайта к реальности. И правда, по заснеженным аллеям, сверкающими тысячами ярких разных огоньков, никто не гулял; ледяные скульптуры, сделанные искусными мастерами, никто не рассматривал; даже на скамейках нельзя было увидеть одинокую бабушку, подкармливающую белок или голубей. Везде царила гробовая тишина — изобретатель слышал только собственное дыхание. — Мне же лучше, — отозвался он, жеманно махнув рукой и как можно убедительнее зарывая тревогу в бездну, — никто не будет лишний раз отвлекать и задавать глупые вопросы. Но своего «покровителя» он обмануть не смог — невидимые флюиды раскаяния Асмодей безошибочно распознавал и будто бы читал мысли мужчины, видел картинки, возникающие в его голове, и слышал проклятья о сотворённых изобретениях, испортивших не только самого Уайта, но и многих людей. Ведь именно из-за него они сейчас наслаждались искусственными красотами желаемых мест, забрасывая и опустошая парки, которые, возможно, через несколько месяцев уже заменят многоэтажки, лишив мир ещё нескольких источников кислорода. А что дальше? Электролиз водных ресурсов для его получения? «Стремление к замещению живого и впрямь не довело до добра». — Девушка, осторожнее! Будто бы из ниоткуда взявшаяся незнакомка, упорно глядя под ноги и не услышав предупреждения, всё-таки столкнулась с изобретателем и тихо ойкнула. — П-простите... Я... Я Вас не заметила... — Не заметила? Меня? Дорогуша, да ты издеваешься! Здесь же никого... Девушка подняла на него свой взор, и Уайт замолк, не успев закончить фразу. Она оказалась слепой. Джонатан смягчился. — ...просто будь чуть внимательнее. — Я думаю, мадам, мой друг любезно согласится Вас проводить. — Не стоит... — И тоненьким шёпотом, надеясь, что останется неуслышанной, добавила: — ...правда, я была бы очень благодарна Вам и вашему другу... — Вот и договорились! Асмодей, лучезарно улыбнувшись, аккуратно положил её руку в ладонь подопечного и тихо хихикнул, взглянув на физиономию учёного, изумлённого необычным поведением демона и его трансформацией. — Где Вы живёте, мисс? Теперь настала очередь оторопеть юной особе — алая краска сгустилась на её ланитах, а в тонкие сухие губки вонзились резцы. Страх хаотично смешивался с недоверием. — Честно говоря, я не помню точного адреса, — с трудом начала она, обдумывая каждое слово, — всё время путаю номера домов — или четыреста сорок девятый, или четыреста сорок седьмой в голове, — поэтому можете, пожалуйста, проводить именно до улицы? Я живу на Макомб-стрит. Уайт выпучил глаза и приготовился отказать, так как идти в другой конец города не было желания и времени, но покровитель его перебил: — Без проблем, мисс... Как Ваше имя? — Рэйчел. Рэйчел Смит, сэр. — Хорошенькая. — Простите? — Хорошенькая погодка, Рэйчел, — выкрутился мужчина и прикусил язык, поймав себя на том, что стоит быть осторожнее. — Люблю снегопад. Асмодей позволил себе в открытую хохотнуть и похлопать изобретателя по плечу, на что сам Уайт лишь фыркнул, не признавая гипотезу о проскочившей искорке симпатии. Демон краем глаза заметил, что незнакомка обладала и впрямь незаурядной внешностью, а сравнить её можно было бы с миниатюрной фарфоровой куклой: рыжие, напоминающие буйное пламя, волосы обрамляли бледное лицо, на котором выделялись только несколько родинок-крапинок, в то время как глаза, губы и нос будто бы покрывал тонкой коркой иней. Но, несмотря на данные факторы, она всё равно казалась живой, а таких людей становилось всё меньше. Единственное, что никак не сходилось с её образом, — запах табака и алкоголя. Новые знакомые начали движение, и снег захрустел у них под ногами. Однако не только из-за этого звука трескалось безмолвие, но и из-за неоднократных извинений со стороны девушки, неловко спотыкающейся через каждые пять метров, что, несомненно, начинало раздражать Уайта. Спустя несколько минут он едва сдерживался, чтобы не накричать на неё и не бросить одну, но ростки жалости, чудом выжившие в чёрствой душе учёного, всё же взяли вверх — оставить столь беспомощное и, как ему показалось, весьма милое невинное существо было бы не менее неправильным, да и угрызения совести терпеть он был не намерен. — Извините, мисс, могу ли я задать Вам нескромный вопрос? — Да, попробуйте. — Что Вы делаете здесь одна? Неужто у Вас нет кавалера? — Нет, его у меня нет. — Рэйчел смутилась и ненадолго задумалась. — Я решила впервые прогуляться самостоятельно, но, как видите, безуспешно. Заплутала я здорово... Ну, Вы сами понимаете причину... — Знаете, мисс Смит, — смело начал Асмодей, когда до дома изобретателя оставалось несколько шагов, — я думаю, мой драгоценнейший друг может помочь справиться с Вашим недугом. У него, кажется, где-то были подходящие линзы... — Но... — Не волнуйтесь, это совершенно бесплатно. Вы ничего не будете должны. — И всё же... Почему Вы так добры когда мне, хотя совсем меня не знаете? — Добро не требует повода, но если Вам он нужен, то считайте, что это подарок накануне праздника. — Как я смогу Вас отблагодарить? — Все вопросы к Джо, ведь именно он подарит Вам столь необходимую возможность. Уайт презрительно хмыкнул и отвернулся, демонстрируя полное безразличие и превосходство — именно такая реакция приветствовалась при знакомстве с человеком, чей достаток был в разы меньше. — Мне ничего от тебя не нужно. Зазвеневшая сталь в голосе нового знакомого колко пронеслась по коже, отчего Рэйчел поёжилась, содрогнувшись. Учёный это ощутил и, нахмурившись, постарался закончить не так грубо, как ранее сформулировалось в запутанных мыслях: — Просто не будь такой неуклюжей в следующий раз. — О, мы как раз пришли! Прошу, мисс, подождите нас, пожалуйста, здесь. Юная особо выдавила из себя правдоподобнейшую улыбку и опустила голову, изо всех сил сдерживая крупные росинки на ресницах. Сердце билось с такой скоростью, что вот-вот разорвалось бы на жалкие ошмётки в лужице тёмно-алой жидкости. — Х-хорошо... Дверь перед её носом гулко захлопнулась, и за ней послышался быстрый частый топот, сопровождаемый глухими отголосками эха. — Скорее бы от неё избавиться, а то и своих дел по горло. — Какое бесстыдство, Джо, какое коварство! — Я тебе не Джо! — изобретатель резко перешёл на рык. — И с каких это пор ты такой добрый, что обещаешь дорогостоящую вещь первой встречной? — Не волнуйся, она мне за неё заплатит, только чуть позже. — Слабо верится. Асмодей подошёл к подопечному, проверяющему все ящики на наличие изобретения, со спины и, лукаво прищурившись, приобнял того за плечи. Острые белоснежные зубы обнажились в хитрой, не сулившей ничего хорошего, улыбке, а из уст демона прозвучал томный шёпот: — Она тебе понравилась, верно? — Глупости! Вздор! Покровитель раскатисто рассмеялся, что, казалось, затрещали оконные стёкла и хрупкие вещи на пыльных полках. — Значит, я всё-таки прав! Её сердце как раз свободно! — Думай, что хочешь, Асмодей, я не обязан перед тобой оправдываться. К тому же, ты прекрасно знаешь требования высшего света, знаешь моё отношение к нему, поэтому твои издёвки тут ни к чему. — Не обижайся, мой мальчик, и не заставляй нашу знакомую ждать. Она, наверное, успела подзамёрзнуть. Уайт тяжело вздохнул и вышел на порог, застав вовсю утирающую слёзы девушку. В этот миг, отметил он про себя, Рэйчел выглядела необычайно красивой и беззащитной, скорее напоминающей девочку десяти лет, которую хотелось крепко прижимать к себе и медленно поглаживать по головке. Но эти мысли он тут же отогнал. — Вот, возьми и надень. Джонатан вложил две линзы прямо в её маленькие, но такие мягкие и тёплые, ладони, что на считанные секунды оттаял сам и завороженно наблюдал за тем, как она обретает способность видеть теперь уже ясными золотисто-карими глазами, моргая чересчур часто. С той же скоростью он перевоплотился в прежнюю непоколебимую глыбу льда. — Надо же, я думала, что наш мир намного красочнее... А тут только серые, белые и чёрные оттенки, резкие прямые линии домов и... Нигде нет растений. — Наш мир красочнее только в старых сказках. Но, знаешь, иногда тут тоже встречаются такие цвета как красный, жёлтый или зелёный. Например, по праздникам, как сейчас. — Что ж, спасибо Вам, что подарили такую возможность. Не буду Вас больше задерживать, мистер... Мистер... Ох, простите меня, растяпу! Совершенно забыла спросить Ваше имя! — Моё имя Джонатан Уайт. — Неужели? Это правда Вы? Я много о Вас слышала, но... — Да, Рэйчел, это я. Изобретатель устало улыбнулся и кивнул, выпрямившись так, что любой танцор умер бы от зависти при виде такой осанки, тем самым выдав гордость за самого себя. Но резко сменившееся поведение девушки заставило его широко распахнуть глаза, что дыхание в его груди спёрло, — услышать правду о себе от другого человека он не ожидал. — Вы ужасный человек, мистер Уайт. В мире нет красок именно из-за Ваших разработок, которые губят всё живое. В том числе и самих людей. — Они столько же разрушают, сколько помогают, и ты сама являешься тому примером. Ты можешь видеть? Можешь, что и требовалось доказать. — Уж лучше бы не видела всего этого. Я бы отдала Вам линзы обратно, но они уже впитались, увы. Оппоненты на минуту замерли, прожигая друг друга ненавистными разъярёнными взглядами. Каждый был в чём-то прав, но признавать этого не хотел никто, упорно настаивая на своём затянувшимся молчанием, нарушить которое первым решил Уайт. — Думаю, тебя заждались дома, так почему бы туда не поспешить? Не беспокойся, мой друг тебя проводит. Асмодей! — Спасибо, я доберусь как-нибудь сама. Демон наскоро оказался рядом с юной особой, пленительного улыбаясь. Приказ звоном загудел в его голове. — Мисс, но Вы же совсем не знаете и никогда не видели города. Я просто обязан Вас проводить! — Не беспокойтесь, я разберусь, в крайнем случае спрошу у кого-нибудь... Учёный громко расхохотался, сочтя это за глупость, ведь на улицах в канун Нового года оставались единицы, а вероятность оказывания помощи тем более приравнивалась к нулю — нынче незнакомым людям редко кто мог и хотел помочь. Рэйчел вновь прикусила тоненькие губки, и смелость с уверенностью исчезли с её лица, будто бы их никогда и не было. — Нет, мисс, я всё-таки настаиваю. Уайт преспокойно наблюдал, как вдали благодаря разыгравшейся метели стираются два силуэта: высокий, статный и стройный — силуэт Асмодея, которого можно было бы смело присвоить аристократу, и небольшой, тонкий и невзрачный — силуэт Рэйчел, на всём фоне которой выделялось старое потрёпанной пальто, которое было велико почти на два размера. *** Изобретатель пытался самостоятельно приготовить еду, но абсолютно все попытки заканчивались провалом, а в первый раз он едва не отрезал себе палец, вовремя успев его убрать. От сего занятия его отвлекли хлопок двери и почти невесомые шаги демона, что, на удивление Джонатана, явился раньше предполагаемого времени. — Быстро ты, однако. — Пришлось ускоряться из-за погодных условий. Асмодей щёлкнул пальцами, тем самым включив плазму, и прошёл на кухню к подопечному, где, легонько отпихнув того бёдрами от продуктов, принялся за готовку сам. — Отрезал себе пальцы, м? — Тише! Уайт вовсю рассматривал мелькающие картинки в телевизоре, улавливая каждую подробность, замерев. Покровителю на секунду показалось, что на лбу учёного выступили мелкие капли пота. — «Срочный репортаж новостей! На спокойных улицах Детройта, где уровень преступности достигает пятнадцати процентов, накануне праздника была загадочным образом убита девушка, найденная неизвестным в сугробе. Криминалисты зафиксировали, что смерть наступила в результате удушья, но самих следов на шее покойницы так никто найти и не смог. Отсутствие следов на снегу обуславливается метелью. Далее будут показаны кадры с места преступления...» Рэйчел лежала с приоткрытым ртом и выпученными, но уже остекленевшими, глазами, а тон её кожи сливался с белоснежным снегом. На её лице будто бы запечатлелся страх, присущий животному перед смертью. — Асмодей, чёрт возьми, какого ты вытворяешь?! — А с чего ты взял, дорогой мой, что это я? — Не строй из себя дурака. Ты последним её провожал! Если я не ошибаюсь, приказа убивать не было! — Ты прекрасно знаешь условия контракта, Джо. Я не имею права убивать. И чего ты так разволновался? Демон криво ухмыльнулся тому, что смог смутить Уайта — мужчина застыл, явно что-то обдумывая. — Мне абсолютно плевать на неё, — наконец заговорил он, — меня больше волнует соблюдение нашего договора. Если ты можешь так просто убить, то что же ты можешь ещё? Асмодей состроил оскорблённый вид, вздёрнув нос вверх, и громко фыркнул. — Её убили спустя пятнадцать минут после того, как я довёл её до Макомб-стрит. Между прочим, район не самый благоприятный и, я бы сказал, обшарпанный, так что это мог сделать любой. Только посмотри на эти домишки! По телевизору внезапно крупным планом показали зарёванную, кричащую непонятные слова женщину, пробирающуюся сквозь сгустившуюся толпу к покойнице. Она была одета в длинный халат, поверх которого была накинута лёгкая курточка; на тощих непереобутых ногах виднелись домашние тапки; а под глазами на отёкшем лице были ужасные мешки. Женщина походила на настоящую пьяницу. Полисмены едва сдерживали её, нещадно получая глубокие царапины от давно нестриженных ногтей, и пытались успокоить мать погибшей, но тщетно — женщина не желала сдаваться и даже на какое-то время прорвалась, слёту рухнув на колени и обвив руками бездыханное тело, роняя на него крошечных детей печали и прижимая к себе. Уайт не выдержал и выключил плазму, отбросив кнопку подальше. Чувство вины с новой силой поедало его изнутри, разрушая сформировавшейся за долгие месяцы образ безразличного сноба, отыскав зародыши человечности. — Чёрт, я так больше не могу. Я обязан это исправить. — Неужто в тебе, дорогой мой, наконец-то проснулась совесть? — Просто не хочу лишать человека возможности жить и хочу исправить совершённую ошибку. Асмодей усмехнулся, вспомнив очаровательного и до невозможности скромного молодого человека, каким Уайт был изначально и какого он сам сделал монстром. Сейчас он показался ему именно таким. *** — Надеюсь, это сработает. Юный учёный отошёл от пентаграммы, взял в руки помятый листок с заклинанием на латыни и начал зачитывать его с блистательным произношением, зажмурив от небольшого страха глаз. Он произнёс призыв ещё пару раз, после чего сделал ещё один шаг назад к выключателю, на случай если ничего не сработает или пойдёт вразрез с планом. Джонатан уже отчаялся от совершенного бездействия, как вдруг маленькие огоньки свечей слились в буйствующее пламя. Сквозь него постепенно показывалось бестелесное существо, больше напоминающее сгусток тьмы, на котором серебрились широкие дыры-глаза. После контуры демона становились чётче и вырисовывался устрашающий силуэт монстра. — О великий и ужасный Асмодей... — Без прелюдий, Уайт. С каким желанием ты вызвал меня? — Сэр... В смысле... Неважно. Я хочу стать известным изобретателем, хочу помочь людям и иметь неплохой достаток. Хочу быть известным и уважаемым. — Что тебе мешает? — Парадоксальность и нереалистичность задуманного. — Что ты готов мне дать взамен? — Всё, что попросите. — Неплохой подход, Уайт, но я согласен. Ценой успеха будут твоя душа и тридцать лет жизни из тех, что ты ещё проживёшь. — Идёт. Джонатан протянул массивную ладонь для рукопожатия, отнюдь демон лишь рассмеялся в его лицо, увидев в трусливых глазах своё отражение и краем глаза осмотрев полупустую комнату, скудно и безвкусно обставленную склянками, реактивами и листками с формулами и чертежами, что ясно говорило об отсутствии родительского крыла. — Тебе ещё многому придётся научиться, Джо, в том числе и заключению сделок. Мы составим договор. Асмодей бесцеремонно подошёл вплотную к учёному и неглубоко вонзил когти в его плоть, заставив скрежетать зубами и сдерживать стоны боли. Демон вручил ему перо и пергамент, рывком усадив на стул, и встал за спиной, приготавливаясь диктовать. — Ты обязан написать контракт собственной кровью и сжечь, ибо только тогда он будет действителен. Уайт молча кивнул и принялся аккуратно выводить каждую букву дрожащей рукой, второй прикрывая рану и изредка поглядывая на наставника. — А я обязуюсь подчиняться и помогать тебе в любых направлениях, следовать за тобой, куда бы ты ни шёл, а также выполнять различные просьбы и приказы. — Н-но всё не так просто, правда? — Соображаешь. Если у меня будет возможность остаться наедине с самим собой или обрету человеческую плоть, то я буду волен делать всё, что пожелаю сам. — Благодарю за предупреждение. — Это всего лишь пункт контракта. — Понятно. Мужчина поставил заковыристую роспись, и вслед появилась размашистая печать, окончательно закрепляющая договор. Он поднёс листок к одной из свеч, что тот моментально воспламенился, со временем рассыпаясь песчинками праха, исчезающих на глазах. Обычная рука невесомо легла на плечо, отчего подопечный дёрнулся и не сразу узнал Асмодея, принявшего неожиданно дружелюбную форму человека с широкой улыбкой, обнажающей неестественно острые зубы. — Так будет безопаснее и для меня, и для тебя, — пояснил наставник. — Начнём обучение. *** — Чего ты жаждешь больше всего? — Я жажду помогать другим и хочу быть уважаем обществом. — И всё же, чего ты хочешь больше? — Честно, не знаю... Асмодей сразу разгадал его намерения. — Итак, если хочешь, чтобы тебя приняли в высшем обществе, ты должен подобать этому высшему обществу. Это значит, что ты обязан быть надменным, гордым и жеманным. Иными словами, ты должен стать своей полной противоположностью. — П-полной противоположностью? — Да. Считай, что это ещё одна небольшая цена, которую нужно внести за дополнительные навыки. — Тогда... Тогда ладно. — Хорошо. Первоначально тебе нужно отказаться от жалости, почти всех чувств, доброты, любви, совести, скромности, семейных ценностей и прочего. — Но если я откажусь от всего этого, то перестану быть человеком! Я буду обычным животным! — А что, милый мой, отличает человека от животного? — Разум, умение мыслить и делать выводы, ещё... — Достаточно. Ты назвал верный ответ, и это действительно разум. Заметь, от него ты не отказываешься, поэтому человеком, соответственно, тоже останешься. — Это не совсем правильно. Это... — А что в нашем мире правильно? Ничего. Абсолютно ничего. — Но... — Чтобы чего-либо добиться, нужно жертвовать. Если ты готов попробовать, то сегодня я организую для тебя возможность познакомиться с высшим светом поближе. Я жду ответа. Уайт молчал несколько минут до того, как его решение разбило тишину на миллионы осколков. — Я согласен. *** — Асмодей! — Что тебе нужно, Джо? Демон лениво перевернулся на диване и устремил взор на Уайта, меняющего положение проводов и что-то подкручивающего в машине времени. Его серые глаза азартно горели. — Есть карманные часы? Покровитель искренно удивился, похлопав длинными ресницами. — Карманные часы? — Да. Я нашёл способ исправить ошибку, и поэтому мне нужны часы. — Ладно-ладно, не стоит заводиться. Лови. Асмодей лениво бросил покоцанные карманные часы с полуразбитым циферблатом прямо в руки учёному. Изумительно, но они ещё работали. — Отлично, спасибо! Изобретатель в одну секунду снял крышку и провёл к механизму несколько проводов, после чего перевёл стрелку часов на два часа назад и, глубоко вздохнув, нажал на рубильник. Появившаяся белая вспышка заполнила всё пространство, ослепив Джонатана и даже самого демона. В то же мгновение перед глазами Уайта предстала Рэйчел, мило нахмурившая брови, а самое главное — живая. В порыве чувств он прижал девушку к себе и крепко обнял, восклицая и повторяя одно и то же, как мантру: — Получилось! Осознав, что ещё чуть-чуть, и она задохнётся, юная особо начала сопротивляться и оттолкнула от себя мужчину, чей взгляд и безумная улыбка её немало напугали. — Что с Вами такое случилось? Эти линзы разве не действовали раньше? — Что? О чём ты? А-а-а! Нет, действовали! Действовали! Теперь он схватил её за плечи и затряс с такой силой, что её глаза чуть не выпали из орбит. — Вы можете объяснить, что такое случилось и предало Вам вселенскую радость? Уайт остановился, осознал сказанное и кашлянул в кулак, извинившись. — Скажем так, я спас тебя от смерти, о которой ты не знаешь. — Это самая глупая глупость, которую я когда-либо слышала. — А ты, я смотрю, быстро осмелела. Учёный подошёл к ней вплотную и, нагло взяв Рэйчел за руку, повёл её в сторону Макомб-стрит, не обращая внимания на оказываемые сопротивления и ярые несогласия и усмехаясь над смятением девушки, ставшей самой собой, бедной овечкой. Асмодей преданно последовал за ними. — От-тпустите меня, н-наглец! — Тогда ты убежишь и заблудишься, и тогда помощи точно не найдёшь. — Х-хорошо, тогда от-тпустите, и я пойду рядом сама! — Ладно, но больше не визжи, а то оглохну. — У-у-у, Джо, как грубо с твоей стороны! Разве этому я и миссис Бэнкс тебя учили? — Миссис Бэнкс? — Стареешь, Джо, стареешь! Асмодей повернул голову подопечного так, что перед ним открылся величественный вид полуразрушенного мрачно-серого дома с разбитыми витражами и острыми башнями, уходящими ввысь. Здесь всё когда-то начиналось. *** — Уф, как жмёт эта рубашка! — возмущался Джонатан, когда знакомые подходили к дому известной светской львицы миссис Бэнкс. — Сколько я тебе за неё должен? — Нисколько. Но стоит она, если тебе так интересно, двести долларов и двадцать пять центов. — С-сколько?! За какую-то рубашку?! — Тише, не вопи так, а то все услышат. — Ладно-ладно. Ну и домище, конечно же! Дом миссис Бэнкс скорее напоминал старый средневековый замок или собор, выполненный в готическом стиле, только в несколько раз меньше, что вполне объясняло недоумение со стороны Уайта. Мужчины не успели постучать, как массивная дверь сама отворилась перед их носом. Высокая дама в алом коктейльном платье и в того же цвета длинных перчатках, несмотря на которые пальцы хозяйки украшали внушительные кольца и перстни, встала у порога и жестом пригласила гостей внутрь, неспешно поправив шерстяную белоснежную шаль на острых плечах. Ей было около сорока, о чём говорили морщинки на руках и у глаз. — Прошу, господа, проходите, не заставляйте даму ждать. Асмодей наступил подопечному на ногу, дабы тот прикрыл рот (так сильно его впечатлила миссис Бэнкс), и, взяв того под локоть, гордо прошёл по роскошному ковру в коридор, а далее в саму приёмную, где они уселись на кресла из красного дуба с искусными рельефами; рядом находился стол из того же материала; просторный кабинет освещала люстра, словно созданная из мириад созвездий и кристаллов, являющаяся главным украшением и, несомненно, стоящая миллионы долларов. — Что вас интересует, господа? — Как обычно, Беатрис. Женщина усмехнулась и, сверкнув глазами цвета расплавленного золота, закурила, перемещая сигарету то туда, то сюда изящными пальцами. — Везёт тебе на них, Ас. Где ты их только находишь? — Простите, но о чём Вы? — Милый, влезать в чужие разговоры — дурная черта и крайне вредная привычка. — Ровно как и курение. — Вижу, совесть и скромность ты уже потерял, неплохо. Случай не самый запущенный, но потрудиться придётся. Уайт перевёл взгляд на покровителя, надеясь, что тот ответит на его вопросы, однако демон сохранял молчание. — Надеюсь, Вы готовы, мистер... — Мистер Уайт. — А имя? — Джонатан. — Джонатан Уайт... Хорошо звучит. — А Вы Беатрис Бэнкс? — Именно, мой мальчик, но моё имя тебе знать необязательно. Главное знать мои уроки. Пойдём со мной. *** — Что это? — Специальная комната для подготовок безразличных снобов, которым ты станешь через несколько занятий. Миссис Бэнкс открыла дверь и поморщилась, услышав неприятный скрип и проклянув слуг за то, что всё никак не смажут петли. Первым, что увидел Джонатан, были строго одетые люди, разговаривающие о всяких пустяках наподобие дорогостоящих поездок заграницу или очередных обновлений гардероба, вместо которых можно было бы смело открыть сеть магазинов или построить несколько заводов. Обсуждения и промывание костей также считались нормой и необходимым. — Проходи дальше. Стоять на пороге неприлично. Учёный в очередной раз убедился, насколько хозяйка была старомодна: стены украшали настоящие полотна вместо плазм и экранов, свет исходил от свечей в увесистых бронзовых подсвечниках вместо обычных ламп, а место пуфов занимали стулья с высокими спинками и те же самые кресла, что стояли в кабинете. — Чтобы уметь общаться в настоящем, — поясняла миссис Бэнкс, — нужно знать прошлое. С совершенствованием навыков будет совершенствоваться время, в котором ты будешь обитать. Пополнение копилки с темами будет обеспечено, что будет являться главной составляющей твоих аргументах при спорах. Выигрывать всегда приятнее, верно? — В-верно. — Тогда пробуй. Сглотнув, Уайт завёл беседу с первым попавшимся мужчиной, величина чьего пуза достигала величину бочки, а плешь на голове скорее походила на вылизанную тарелку. Но, как говорила та же миссис Бэнкс, оппонентов не выбирают. *** — Делаешь успехи, Уайт. Учёный устало откинулся на спинку кресла, опрокинув голову назад и шумно выдохнув. Пот тонкой струйкой сбежал по его пылающей щеке. — Не думал, что это будет так сложно... — Так меняется твоя сущность, а это всегда болезненно. — Бет? — Да? — Можно вопрос? — Конечно, дорогой. — Почему ты взялась за это ремесло? Не раздумывая, женщина ответила сразу, чем впечатлила Джонатана в тысячный раз: — Это был единственный способ выжить в этом обществе — подстроиться под него и подготавливать новичков к такому же выживанию. Как видишь, я не ошиблась с выбором, а со своими мозгами добилась уважения. Думаю, тебя ждёт то же самое. — Я тоже буду тренировать дурачков? Миссис Бэнкс звонко рассмеялась и погладила ученика по голове. — Нет, надеюсь, нет. Иначе я точно сойду с ума! — Она расхохоталась пуще, но всё-таки продолжила: — Имею в виду, ты добьёшься уважения. Мужчина встал и, пригладив взъерошенные волосы, посмотрел наставнице прямо в глаза. Его губы превратились в одну линию и изогнулись в форме полумесяца. — Спасибо. Спасибо, что даёшь мне эти уроки. Наверное, лучше сказать это сейчас, а то потом от меня этого и с кнутом не услышишь. Миссис Бэнкс задорно хмыкнула и, развернувшись на каблучках на сто восемьдесят градусов, прошествовала вперёд, скомандовав: — Ещё один подход, Уайт! *** — А теперь последний тест, Уайт. Ты должен сойтись в споре со мной. Беатрис демонстративно смахнула шаль, обнажив молочно-белые острые плечи, и взяла бокал игристого шампанского, подойдя едва ли не вплотную к собеседнику. — Надо же, я полагал, что испытание будет более высокого уровня. — Джонатан скучающе зевнул, элегантно прикрыв рот ладонью. — Будь добра, начни. Она хищно оскалила белоснежные зубки, словно приготовившись к атаке и будто бы предвкушая победу, и гордо вздёрнула нос с горбинкой. — Не находите, мистер Уайт, что нынче технический прогресс стоит на месте, когда должен идти полным ходом? — Нет, миссис Бэнкс. Я совершенно другого мнения. В отличие от предыдущих лет, технический прогресс именно в нашу декаду растёт как никогда, о чём вовсю говорят в новостях. Это уже так наскучило и надоело, что я перестал включать плазму, дабы не слышать очередные фамилии изобретателей. — Изобретений, несомненно, много, но вот пользы от них я особой не наблюдаю. — Это потому, миссис Бэнкс, что у Вас всё в порядке, и Вы в этом не нуждаетесь. Хотя приобрести некоторые варианты всё же стоит, чтобы потом обсуждать их работу и недочёты. Мистер Харрисон, к примеру, закупился некоторыми товарами, которые, как казалось, ему тоже были без надобности — а стоят они, надо сказать, кругленькую сумму. Но потом, если не ошибаюсь, они сослужили ему добрую службу. — Какую же, если не секрет? — Обеспечили превосходство и подняли авторитет на новый уровень, чего нам (вернее, Вам) не хватает. Наступила гробовая тишина. Выждав минуту, Беатрис скупо хлопнула в ладоши и произнесла с нотками сарказма: — Браво, Джо, это было великолепно. — И это всё, что ты можешь сказать? Скудно. — Ты мой последний, но не самый лучший ученик. Ты смог достигнуть того, чего желал. Не вижу смысла тебя больше задерживать. Доволен? — Вполне. — Ас тебя заждался. Миссис Бэнкс проводила его к дверям и наблюдала за тем, как на его худощавое тело одевается великолепного покроя пальто цвета чернил, а ноги облачают лакированные ботинки под стать верхней одежде. Она не могла про себя не отметить то, как он изменился и будто бы повзрослел, как становился мужчиной из юноши на её глазах и как набирался незаменимого опыта. Эти моменты были для неё бесценными. — Бет. — Что? — Ничего, тебе показалось. Она улыбнулась, умело скрывая раздирающую душу тоску. — Прощай, Уайт. — Прощай, Беатрис. На этом двери дома миссис Бэнкс навсегда закрылись, и мужчины удалились восвояси. *** — Ах, точно, вспомнил. Хорошая была женщина... Так что стало с её домом? — Он попал под снос, так как не подходил под рамки современного мира, но, как видишь, его до конца так и не разрушили и не перестроили. — Меня всегда интересовал один вопрос. Как вы познакомились с Бет? — А это, друг мой, отдельная и слишком долгая история. Тебе достаточно знать того, что она была моей хорошей подругой. — Кем же она была, раз стала подругой де... Твоей подругой? Уж не ведьмой ли? — Ха-ха-ха, удивительно, но прямо в цель! — Так... О ком вы? — К Рэйчел возвратилась присущая робость. — Неважно,— в унисон ответили мужчины. — Ты всё равно её не знаешь. Юная особо опустила голову и обидчиво надула губки, нахмурившись и вызвав усмешку со стороны изобретателя. — Ничего смешного не вижу. — Конечно, не видишь. Было бы поразительно, если бы ты сейчас видела своё забавное личико. Девушка надулась и смутилась ещё больше, начав что-то невнятно бормотать себе под нос и скрестив руки на груди, отчего она выглядела, по мнению Уайта, милее и забавнее. Исходя из этого и пораскинув мозгами, он кое-что выдумал и решил воплотить в жизнь, чему поспособствовало их приближение к Макомб-стрит. — Радуйся, Рэйчел, ты больше не увидишь меня. — К-как?.. П-постойте, ч-что?.. — Мы почти пришли к твоему дому, но, думаю, дальше ты сможешь дойти сама. Учёный успел воочию убедиться материальным состоянием этого квартала — показанное по плазме оказалось чистой правдой, — а жалость в нём забурлила и полностью сковала душу. Знакомых окружали обшарпанные, с разбитыми стёклами и оконными рамами дома непонятных болотных оттенков, на которых распластались бесформенные пятна грязи и на чьих крышах зияли дыры размером с тарелку. Жизнь здесь оставляла желать лучшего. — Хотя знаешь, я... — Уайт осёкся. — ...то есть мы тебя проводим до дома. — Нет! Ни в коем случае... Я... Вы... Я в состоянии дойти сама!.. Тут всего пару домов до моего... Честно, всё будет хорошо!.. — Смотри у меня. Рэйчел уже было хотела уйти, но осознала, что не сделала самого главного: — Спасибо Вам большое за линзы и за то, что проводили, мистер... Мистер... Ох, ну я и растяпа! Прошу меня простить, но как Вас зовут? — Моё имя Джон Морган. Тебе стоит поспешить, а то тебя заждались. Он указал на окно, в котором женщина в просторном халате резво размахивала руками и покачиваясь подзывала Рэйчел к себе, попутно успевая выкуривать одну сигарету за другой. — Ещё раз спасибо, мистер Морган. Вы прекрасный человек. Надеюсь, весь мир когда-нибудь станет таким же... Не дождавшись последнего предложения, Уайт поправил выпирающий шарф и направился домой, пытаясь убедить себя в том, что он покидает её так просто только потому, что до конца года остаются считанные минуты, а не потому, что симпатия себя сумела обозначить. Оборачиваться он совершенно не хотел, как и не хотел вторичного возникновения чувств, что разрушили бы всё, чего он достиг. Он не смотрел ни на кого и ни на что, только себе под ноги. — Почему ты солгал ей? — Пусть лучше временно верит в прекрасную ложь и красивую сказку. Всегда успеется отравление души ядом правды. Джонатан не успел закончить — его прервал истошный крик и дикий рёв, из-за которого он всё же обернулся и обомлел, а его колени предательски подкосились. Рэйчел опять была убита: по мраморной коже стекала ручейком тёмно-алая жидкость, рот был приоткрыт, а глаза накрыла мутная плёнка. Она была по-своему прекрасна. На сей раз изобретатель отчётливо знал убийцу. *** Мужчина сидел на коленях и вздрагивал не то от холода, не то от печали. Снежинки плавно ложились на его плечи, переливаясь разноцветными искрами в тусклом свете фонаря. Бледные, начинающие синеть пальцы всё время перебирали непослушные огненно-рыжие пряди, на которых, как на паутине, блестели росинки-слёзы. Он мимолётно касался её холодных бледных губ, носа, глаз, будто бы покрытых тонкой коркой инея, и тихо равно вздыхал. — Ещё не устал от состязания со временем и мной? — Я буду бороться столько, сколько понадобится, чтобы вернуть Рэйчел к жизни. — Тебя можно посчитать безумцем, раз ты стремишься угнаться за невозможным. — Всё возможно, если захотеть и постараться. — Для этого обычно требуется много времени, а ты, увы, не вечен. — Тебе тоже рано или поздно наскучит убивать её и глумиться надо мной. — Не наскучит, поверь. Это слишком забавно. — Люди сами по себе забавны. — Бесспорно. И ты вновь стал этим забавным человеком, что обрёл чувства, но потерял авторитет. — Я обрёл любовь. Это куда важнее. Уайт достал из кармана небольшие покоцанные часы и, переведя стрелку циферблата на пару часов, странно улыбнулся, положив палец на кнопку. — Повторим ещё раз?