Пять искусственных интеллектов, которые Тони превратил в настоящие, и один настоящий, который он превратил в искусственный

1. Дубина В первый раз Тони не особо понимает, как у него это получилось. Откровенно говоря, в первый раз это случается, когда он очень, очень пьян. Какая-то вечеринка в колледже, компания незнакомых людей, самый младший из которых старше него лет на пять, море алкоголя… Ничего из этого не одобрила бы его мать, и каждый пункт был бы сурово – и лицемерно – осуждён отцом, но Говард Старк всегда либо осуждает то, что делает Тони, либо не замечает сына вовсе, так что – хей! Кому какое дело до его мнения? Поэтому Тони не отказывается ни от одного стакана выпивки, ни от одной сомнительной выходки, ни от одной возможности выделиться и сделать что-то из ряда вон выходящее. Как будто одного того факта, что ему всего пятнадцать, а он меньше чем через год собирается закончить MIT, и непременно с отличием, недостаточно, чтобы выделить Энтони Старка из серой толпы. На самом деле, Тони кажется, что ничего не будет достаточно, и что бы он ни сделал, этого никогда не будет достаточно – но это осознание прячется как можно глубже и топится на дне каждого нового стакана с дешёвым алкоголем. А утром он просыпается с закономерным похмельем и жуткой головной болью, и пол его комнаты усыпан запчастями. А у изголовья кровати стоит это странное, нелепое сооружение. Дурацкая рука-манипулятор на гнущейся ножке, похожая на напольную лампу. Тони вообще не помнит, чтобы собирался собирать что-нибудь подобное. Его последний незаконченный проект – жёсткий диск с наполовину прописанной программой, которая предположительно должна обладать зачатками интеллекта. Похмелье не даёт здраво мыслить, поэтому Тони буквально скатывается с кровати на пол и шлёпает босиком в ванную, шёпотом матерясь на невесть куда запропастившиеся тапочки и валяющиеся по всей комнате острые металлические детали. Когда он возвращается в комнату, то первым делом замечает, что упомянутого жёсткого диска на месте нет. И вторым делом – что упомянутая недовешалка на ножке стоит теперь посреди комнаты и протягивает ему левый тапочек, проткнутый посередине, потому что Пьяный Тони, очевидно, решил, что три острых крючка – это отличное приспособление для манипуляций с мелкими предметами. Но он только что жаловался на отсутствующие тапочки, а теперь ему принесли один из них, так что Тони решает, что жаловаться на какие-то там дырки – просто глупая мелочность, и забирает тапочек, не забыв поблагодарить. Однорукая штуковина что-то радостно жужжит в ответ и ползёт ближе к Тони, тыкаясь острым манипулятором прямо ему в живот. Поэтому первое, что делает Тони, наплевав даже на похмелье – не говоря уже о трёх глубоких царапинах на животе, потому что кого вообще волнуют такие мелочи, как заляпанный кровью пол, всё равно его и до этого никак нельзя было назвать чистым, – это заменяет дурацкие крючки на нормальный гибкий манипулятор. “Рука” при этом вертится, мешается под ногами и в конце концов опрокидывает стол с инструментами, так что второе, что делает Тони – это говорит: – Не лезь мне под руку, дубина. И это первый и последний раз, когда он произносит “дубина” с маленькой буквы. Дубина обладает разумом пятилетнего ребёнка и с годами не особо умнеет: он роняет инструменты, сбивает со стола на пол кружки с кофе, никогда ничего не делает правильно с первого раза и вечно норовит оказаться под ногами в самый неподходящий момент. И Тони, поднабравшийся опыта и разобравшийся в доделанном на пьяную голову коде, мог бы это исправить и сделать Дубину маленьким вундеркиндом – но он этого никогда не делает. Потому что Дубина суёт ему в руки инструменты, когда эти руки дрожат и трясутся, и им жизненно необходимо ухватиться за что-то родное, простое и понятное, с чем они всегда знали и будут знать, что делать. Потому что Дубина приносит ему чашки с кофе – ужасным остывшим кофе, сваренным двое суток назад, да так и забытым у кофеварки, – когда Тони не спит больше семидесяти часов подряд. А когда гений, миллионер и трудоголик всё же вырубается, укрывает его то брошенной на диванчике курткой, то какой-то промасленной тряпкой – ведь, конечно же, в мастерской нет одеяла. Потому что Дубина лезет под локоть и обхватывает руку Тони своим манипулятором, прежде чем прижаться к ногам тяжёлым металлическим корпусом – и это жалкое подобие объятия заставляет Тони выдохнуть и расслабить задеревеневшие плечи. Впервые с тех пор, как он увидел то видео в замёрзшем бункере. 2. Джарвис Джарвиса Тони создаёт в качестве прототипа “умного дома”. Ничего такого, ему просто нужна программа, чтобы приглядывать за домом, и вовсе не нужен другой дворецкий вместо умершего Джарвиса, сколько бы их, толковых, обученных и с целой библиотекой рекомендаций, ни притаскивал к нему Обадайя. Он вовсе не скучает по старику, который называл его “мастер Тони”, читал на ночь сказки (хотя знал, что позже Тони будет читать под одеялом учебник по квантовой физике), дул на разбитые коленки и приносил в комнату чашку какао, когда “мастер Тони” был наказан, и ему не полагалось ничего сладкого. Со спонтанного создания Дубины прошло много времени, теперь Тони точно знает, что делает, и он создаёт искусственный интеллект вполне целенаправленно. Но в процессе вдруг вспоминает, как порой мелькала улыбка на лице старого дворецкого, а потом почти неделю бьётся над кодом, который позволит ИИ иметь чувство юмора. Затем он программирует процессы управления домом и уровень допуска, пытается составить список обязанностей и понимает, что не знает и половины вещей, которые делал по дому Джарвис. Дворецкому никогда не нужны были команды, чтобы заботиться о Тони, он делал это сам, даже когда Тони яростно сопротивлялся – единственный из всего окружения молодого миллиардера. Поэтому, просто для того, чтобы не заморачиваться с дурацким перечнем обязанностей, Тони даёт ИИ чуть больше свободы воли, чем предполагалось. На самом деле, это куда больше свободы воли, чем, как официально считается в научных кругах, в принципе может иметь искусственный разум, но если бы Тони останавливался всякий раз, когда кто-то говорит ему, что воплотить его задумку в жизнь невозможно… Он пропускает момент, когда Джарвис становится Джарвисом. Вот только что это был просто искусственный интеллект, а потом вдобавок к чувству юмора и относительной свободе воли ему понадобились собственное мнение, характер, способность обучаться… И всё это, конечно, не имеет никакого смысла, если у Джарвиса не будет собственного голоса. Так что он получает голос и имя, а Тони почти чувствует себя родителем, который назвал ребёнка в честь старого друга семьи. – Знакомься, Дубина, это твой новый старший брат! – заявляет Тони, закончив подключать Джарвиса. И впоследствии отказывается признавать, что задержал дыхание, прежде чем услышал в ответ безукоризненно вежливое: – Добрый день, мистер Старк. Приятно познакомиться, Дубина. Джарвис успешно развивает свои новоприобретённые характер и чувство юмора, оттачивая его на не имеющем ничего против Тони. Он становится дворецким, секретарём, будильником, персональной нянькой (по мнению Роуди), постоянным собеседником, компаньоном, сообщником, иногда – единомышленником, иногда – оппонентом (в основном в вопросах безопасности и благополучия Тони), но всегда – союзником. Джарвис становится другом. А потом Альтрон убивает его. Джарвис – это только одна из множества жертв Альтрона (и Тони помнит, что все они – на его совести), и живые люди, конечно, заслуживают, чтобы о них сожалели больше, чем о каком-то искусственном интеллекте… Но Джарвис никогда не был “каким-то искусственным интеллектом”, он был Джарвисом, саркастичным, умным, заботливым, живым. А теперь он мёртв, и это вина Тони. Тони молча делает мемориальную табличку и молча вешает её на стену в серверной с помощью Дубины, пока Вижн тихо стоит возле дверей и наблюдает. Больше Тони никому не говорит об этом, только через пару месяцев всё так же молча показывает табличку Пеппер. В конце концов, это только их, семейное дело. 3. Альтрон Альтрон – это плод стремления Тони защитить людей. Плод его страхов и панических атак. Плод его мыслей и предположений о будущем. Плод больного наркотического бреда, наведённого на него неконтролируемой ненавистью Ванды – но о последнем не принято вспоминать, ведь Ванда – это просто несчастный запутавшийся ребёнок, пострадавший от неуёмного эго Тони Старка. Потому официально Альтрон – это плод неуёмного эго Тони Старка. Альтрон умён, эгоцентричен и амбициозен. Альтрон чувствует себя запертым в тесном, неправильном, несовершенном, не подходящем для него месте, и он полон стремления изменить этот мир к лучшему. Как гениальный ребёнок, которого никто не научил, что хорошо, а что плохо, но который обладает невероятными способностями, он выбирает для этого самый неправильный и неподходящий путь. И больше, чем кого бы то ни было, он ненавидит Тони. Альтрон так сильно похож на Тони Старка, что самому Тони странно, что, глядя в зеркало по утрам, он видит там не эту страшную металлическую физиономию. Альтрон убил Джарвиса. Альтрон убил тысячи ни в чём неповинных людей. И Джарвиса. Это то, о чём Тони теперь всегда должен помнить, когда привычным широким жестом разворачивает перед собой трёхмерную голограмму очередной своей бредовой идеи. Это то, о чём он теперь не может не помнить, когда очередной родственник погибших в Соковии налетает на него с угрозами и обвинениями – и это ведь они даже ещё не знают, кто создал Альтрона, потому что Щ.И.Т. засекретил всю информацию. Тони не против угроз и обвинений – к ним он хотя бы привык. Гораздо хуже, когда люди просто плачут и спрашивают “почему?” Потому что Тони понятия не имеет, почему. И не считает себя вправе утешать их. 4. Вижн Вижн – это отчаянная попытка всё исправить: победить Альтрона, спасти тех, кого ещё можно спасти. И, может быть, ещё и неловкая, нелепая попытка Тони доказать, что он может создавать не только монстров. Не то чтобы последнее кто-то действительно оценил. Конечно, Тони не единственный, кто приложил руку к созданию Вижена, но по умолчанию все, в том числе и Вижн, создателем считают именно Старка. Из всех созданных Тони ИИ Вижн – самый особенный: у него есть тело, что делает его уже не просто искином, а полноценным андроидом; у него настоящий, живой разум, обеспеченный камнем Разума во лбу и матрицей Джарвиса. Загружая эту матрицу, Тони на какое-то безумное мгновение отчаянно надеется, что получит Джарвиса обратно. Эта надежда разбивается сразу, стоит Вижену заговорить. Это голос Джарвиса – но не его слова. Это разум Джарвиса – но не его душа, какой бы абсурдной ни казалась другим людям идея существования души у искусственного интеллекта. Память Джарвиса, быть может, и находится где-то там внутри, но имеет не больше значения, чем если бы Вижн просто прочитал книгу о Джарвисе. Тони подавляет приступ разочарования и сосредотачивается на насущных проблемах: победить Альтрона, эвакуировать Соковию. Так что чувства Тони не имеют значения. Никогда не имели. Возможно, Вижн о чём-то догадывается: он смотрит на Железного Человека вдвое чаще, чем на любого другого Мстителя, когда говорит со всей командой, и, продемонстрировав свои способности во время очередной миссии, оглядывается именно на Тони. И в этот момент почему-то ужасно напоминает последнему его самого: именно так он в детстве всегда оглядывался на Говарда, ожидая, но никогда не получая одобрения. Тони сердито гонит прочь непрошенную ассоциацию и вновь напоминает себе, что Вижн – не Джарвис, и никогда им не будет. Вижн – не Джарвис, поэтому он не называет Тони “мистер Старк”, не будит его по утрам прогнозом погоды, не напоминает о том, сколько часов гений уже не спит, и не отпускает саркастичных комментариев о вреде употребления чрезмерного количества кофеина. Джарвис был другом Тони, который всегда заботился о нём. Вижн – просто часть команды. Родственник его погибшего друга, но не сам этот друг. Но Вижн приходит, когда Тони вешает мемориальную табличку для Джарвиса, а после молча кладёт руку на плечо Тони. Вижн игнорирует наличие стен в Башне Мстителей, а потом внимательно выслушивает от Наташи лекцию о человеческих условностях и личном пространстве, после которой задаёт по-детски наивные уточняющие вопросы – задаёт их Тони, не Наташе, словно Тони Старк вообще может знать что-то о деликатности и правилах хорошего тона. Вижн приносит Тони кофе, пройдя сквозь стену мастерской, наглухо запертой для всех остальных, когда Тони сидит за очередным проектом больше суток. Наконец, Вижн принимает сторону Тони в том бедламе, что впоследствии назовут “Гражданской войной”, и придерживается выбранной стороны, даже когда склонная к психопатии ведьма, к которой андроид питает необъяснимую симпатию, предсказуемо выбирает ту сторону, где её пожалеют и не заставят нести ответственность. Когда в конце всего этого фарса Тони остаётся один на один с внезапно открывшейся правдой о смерти родителей, постоянными требованиями Росса, волнами негатива со стороны прессы и парализованным Роуди. За последнее Вижн продолжает приносить извинения до тех пор, пока Тони не велит ему заткнуться и лучше уж помочь со сборкой первого прототипа экзоскелета, раз уж так не терпится загладить вину. Так что в конце у Тони есть только Роуди и Вижн, который остаётся уже не в качестве сокомандника – ведь команды больше нет, – или единомышленника – ведь “война” уже окончена. Он остаётся просто в качестве поддержки. И Тони впервые осознаёт, что Вижн – это тоже часть его маленькой кибер-семьи. Вижн – не Джарвис, и никогда им не будет. Но ему и не нужно. 5. Пятница Пятница – это, в общем-то, производственная необходимость: Тони нужен искин для полноценного управления костюмом. Он пишет код и где-то уже ближе к концу вдруг понимает, что, кажется, не умеет делать просто компьютерные, полностью запрограммированные и контролируемые интерфейсы для помощи в управлении техникой. Тони не задумывает для Пятницы никакого определённого характера, или чувства юмора, или личности. Они просто проявляются у неё сами, постепенно, как у быстро развивающегося и растущего ребёнка. Тони даёт ей женские голос и имя только для того, чтобы не ассоциировать с Джарвисом, но примерно к середине третьей недели замечает, что и характер у ИИ вырисовывается вполне себе женский. Он даже жалуется Пеппер на то, что собственный искин флиртует с ним, но та, вместо того, чтобы хоть немного приревновать, только смеётся и говорит, что рыжие женщины всегда были очень неравнодушны к нему, так что пора бы уже и привыкнуть. Вообще-то, Тони тоже считает, что Пятница должна быть непременно рыжей. Спустя ещё неделю он добавляет в её матрицу голографический интерфейс. Пеппер помогает выбрать причёску. Наряд Пятница выбирает сама из самого свежего модного каталога. Пятница – умная девочка. Она будит Тони по утрам радостным “С добрым утром, Босс!” и никогда не зачитывает прогноз погоды. Когда Тони слишком долго сидит в мастерской, она звонит Пеппер и жалуется на него (хотя всегда предупреждает Тони об этом заранее). Она отпускает ехидные комментарии об одежде и причёсках нежеланных или просто раздражающих посетителей таким безукоризненно вежливым тоном, что смысл сказанного доходит до большинства из них лишь на следующий день. Она никогда не поправляет Тони, когда тот, забывшись, по привычке обращается в пустоту “Джарвис…”, а затем зависает на пару секунд, соображая. Она мстительно блокирует Пеппер доступ в Башню, когда они с Тони вроде как расстаются, и ещё почти целый месяц дуется, когда они снова сходятся, пока Пеппер не приносит ей самые искренние заверения в том, что подобного больше не повторится. Пятница самостоятельно присваивает уровень допуска каждому гостю и, если Тони не удосужится его скорректировать (чего он никогда не делает), скрупулёзно следует прописанным для заданного уровня инструкциям. Так Пеппер, Роуди и Брюс получают допуск во все помещения Башни, даже в мастерскую в отсутствие Тони (но не тогда, когда Тони сам заперся там); Питер Паркер может бродить везде, где нет секретных разработок, в которые он мог бы сунуть свой любопытный гениальный нос; а генерал Росс при каждом посещении Башни вынужден проходить унизительную процедуру полного сканирования и подтверждения личности до тех пор, пока не решает, что общаться с Тони Старком лучше всего по телефону. Пятница позволяет себе очень много, но никогда не позволяет ни себе, ни кому-то другому сделать хоть что-то, что могло бы навредить Тони или просто расстроить его. Тони считает, что не заслуживает такой преданности, но ему никогда не позволяют от этого отказаться – ведь это может навредить ему и расстроить. Пятница строго следит за тем, чтобы подобного не случалось. +1. Тони На самом деле Тони не собирается это делать. Просто так уж выходит, что у него есть готовое собранное экспериментальное ядро для искина продвинутого уровня. А просканировать собственный мозг накануне отправки в космос для борьбы с чокнутым межгалактическим диктатором в компании с какими-то космическими чудиками, с которыми обещает познакомить Тор, – это простая предусмотрительность. Для футуриста вроде Тони – ничего особенного. Он обязан предусмотреть все варианты. Последнее, что Тони запоминает перед тем, как закрыть глаза – перепачканное и заплаканное лицо малыша-Паркера, судорожно сжимающего в руке только что переданную ему флешку. Он видит, как шевелятся губы Питера, но уже не может расслышать, что ему говорят. Можно было бы по губам прочитать, но на это нет сил. Поэтому он просто закрывает глаза и перестаёт существовать. Он знает, что будет дальше. Стражи Галактики (пафосные космические раздолбаи, но Тони они нравятся; он им, как ни странно, тоже) любезно подкинут оставшихся в живых Мстителей до Земли. Там Питер передаст простую, затёртую от времени флешку с надписью “План Б” Брюсу. Тому понадобится максимум минут десять, чтобы понять схемы Тони, загруженные на флешку, и минимум полчаса, чтобы объяснить это остальным. Ещё плюс около сорока минут на бесполезные споры с Кэпом, который, конечно же, будет против. За исход спора Тони не переживает: в тех, чьё мнение его действительно волнует, он не сомневается – и это странное, новое для него ощущение. Ещё несколько человек, по его расчётам, должны согласиться под давлением эмоций, которые, в кои-то веки раз, теперь будут на стороне Тони. С мёртвыми не спорят. Если ты не Капитан Америка, конечно. Они прибудут в новый особняк Тони, где тот поселился после распада Мстителей. Пеппер не будет плакать – она обещала не плакать, – но непременно залепит Кэпу пощёчину – это она тоже обещала. Пятница пропустит Брюса, Вижена, Роуди и Пеппер в мастерскую, остальным придётся подождать в комнате для гостей (тем из них, кто вообще захочет пойти). Тони очень ясно видит перед собой эту картину. Поэтому, когда он открывает глаза и начинает существовать в многомерном цифровом мире, где у него есть доступ к сети посредством собственного мозга – и Тони не терпится исследовать свои новые возможности, но это приходится отложить до лучших времён, – у него есть всего два вопроса: – Где Вижн? И: – Это что, енот? И одно замечание: – Пеппер, ты же обещала не плакать. Брюс, Пеппер и енот (говорящий енот!) отвечают ему все одновременно, но расслышать и рассортировать ответы в общем гомоне не представляет никакой сложности: – Он жив, просто… Немного не в форме. – Сам ты енот, Старк! Назови меня так ещё раз, и я разнесу тебя на миллионы маленьких файликов! – Я только что стала вдовой, уж прости, что меня это расстраивает! К тому же я чуть не сломала себе руку, когда выполняла своё первое обещание. А потом Роуди молча подходит в своём экзоскелете и мягко обнимает Тони. Ну, на самом деле он просто обхватывает руками полупрозрачную объёмную голограмму, но это всё равно объятие, и Тони, начавший было отвечать и спорить со всеми разом, изумлённо замолкает. С секундной задержкой к объятиям присоединяются Пеппер и Брюс, а затем и Дубина, пока енот где-то позади фыркает и заявляет: – Я – Ракета, кстати. Ты меня, похоже, не помнишь, но твоя рыжая дамочка – та, которая прозрачная, – меня пропустила. Тони неловко пытается принять участие в групповых обнимашках – что не так-то просто, когда твои руки проходят сквозь всё, к чему ты прикасаешься – и говорит: – Что там с программой подключения к костюму? – Перерасчёт с учётом итоговых параметров почти окончен, Босс. И добро пожаловать обратно, – немедленно отвечает Пятница. – Должна ли я уведомить прочих гостей о вашем появлении? – Не надо, я сам. А потом он исчезает из мастерской и появляется посреди гостиной– просто потому, что может. Его вполне удовлетворяет вид упавшего от неожиданности со стула Клинта и отскочившего с девчачьим воплем в сторону Уилсона. Тони мог заранее проверить, кто находится в комнате, но не сделал этого, и теперь удивлённо оглядывается по сторонам. Потому что в гостиной определённо больше народа, чем он ожидал увидеть. Клинт сидит на полу, осоловело хлопая глазами, но уже растягивает губы в ухмылке, готовясь отпустить какой-нибудь ехидный комментарий. Наташа сидит рядом, выпрямив спину, и смотрит на Тони испытующим взглядом. Т’Чалла неподвижно стоит возле окна, сложив руки на груди. Вижн с дырой во лбу в том месте, где прежде был камень Разума, полулежит на диване, не сводя с Тони внимательного взгляда. Уилсон нервно улыбается, стоя рядом с Кэпом. Кэп застыл в напряжённой позе возле стены. Стрэндж с нескрываемым любопытством оглядывает Тони со всех сторон. Паркер повис на своей паутине вверх ногами и запутался в ней, когда появился Тони. Какой-то незнакомый парень нервно расхаживает из угла в угол, а позади него стоит зелёная женщина и… дерево? Последнее Тони произносит вслух и тут же получает ответ – от дерева: – Я есть Грут. – Отлично. Я почти уверен, что у искусственных интеллектов не должно быть галлюцинаций, но… После этого все начинают говорить одновременно, и его голос тонет в общем гомоне. Тони мог бы легко их перекричать, просто сделав звук погромче, но вместо этого быстро рассортировывает получаемую информацию по папкам у себя в голове… У него в голове теперь есть папки. С ума сойти. Остальные Мстители тоже неподалёку, но им Пятница отказала в доступе в здание до персонального разрешения от Тони или Пеппер. Пеппер, надо полагать, разрешение не дала. Тони ужасно их всех напугал. Тони – безответственный эгоист. Тони – храбрый воин, который достойно сражался с врагом. С какого момента Тони ничего не помнит? А может ли Тони теперь управлять бронёй? Они хотят назначить общую встречу, чтобы обсудить дальнейший план. Это действительно Старк? Могут ли они ему теперь доверять? Не скучает ли он по возможности почесать нос и выпить кофе? Последнее – это Клинт, конечно, что ещё он мог сказать. Прежде, чем Тони успевает что-то ответить, позади в дверях показываются Роуди, Пеппер, Хэппи, Брюс и енот, и стихнувший было гомон разрастается по новой. Тони не против, в общем. Он больше не чувствует своего тела. Он не может дотронуться до Пеппер, чтобы заставить это затравленное выражение уйти из её глаз. Он не может подойти к Кэпу и врезать ему самостоятельно, прежде чем сказать, что ему плевать, может тот доверять искусственному интеллекту или нет, потому что это сейчас совершенно не важно – у них тут апокалипсис на пороге, так что почему бы им не объявить пока перемирие, спасибо большое. Он не может пихнуть Роуди в бок, как раньше, не может хлопнуть по плечу Тора и пожать руки новым знакомым. Но он может думать во много раз быстрее, чем раньше, просчитывать миллионы вариантов одновременно и составить ещё двадцать три запасных плана даже прежде, чем минутная стрелка на часах сделает полный круг. Одновременно он может слышать каждое слово, произнесённое в комнате, и даже определить по сердцебиению и дыханию, насколько искренни эти слова. Может подключиться к интернету и увидеть все сводки о разрушениях и понесённых потерях. Отправить Россу ультимативное письмо с уведомлением о реабилитации капитана Роджерса и прочих членов его команды на посту Мстителей. Так что именно этим Тони и занимается, пока примерно на двенадцатом запасном плане в общий гомон не вклинивается голос енота: – Эй, Квилл, сейчас уже подходящий момент, чтобы сказать, что тушка Старка лежит в заморозке на нашем корабле? Стоящий ближе всех Роджерс реагирует моментально: – Так Тони жив? Все замолкают, как по команде. Пришельцы переглядываются, и зелёная женщина, шикнув на енота, поясняет: – Он в коме. И у него серьёзные внутренние повреждения. Мы не знаем, что для него можно сделать даже с нашей медициной, не говоря уже о земной, и… – Так я жив или нет? – прерывает её Тони. Хотя теперь, конечно, странно говорить о своём бывшем теле “я”. Если Тони Старк жив, то это теперь отдельный Тони Старк, настоящий. А он сам – это всего лишь искин-Тони. Часть мощного компьютерного мозга немедленно начинает подсчитывать вероятность того, что Тони-человек от него избавится, как только придёт в себя. – Ты жив, – отвечает вместо неё незнакомый блондин. – Значит, мы придумаем, как тебе помочь, – тут же заявляет Стив, а остальные вразнобой кивают. Тони с удивлением замечает, что облегчение читается на лицах у всех, даже у непробиваемой Наташи. – Почему раньше не сказали? – с подозрением смотрит на Ракету Роуди. – Так в коме он. Мы там кое-чего соорудили на скорую руку, типа криокамеры, но лечить его сейчас… – Нет времени, – резюмирует искин-Тони. И все разворачиваются к нему, а Тор спрашивает: – Так какой у тебя был запасной план, друг Тони? – Только не говори, что это была уловка, чтобы переехать жить в компьютер! – заявляет Клинт, придвигаясь ближе с самым внимательным видом. Остальные тоже группируются вокруг искина-Тони и смотрят внимательно и серьёзно. Как будто с ним всё ещё стоит считаться. Как будто они действительно хотят выслушать его план и обсудить дальнейшие действия. Как будто это ничего, что он теперь – не тот, не настоящий. Просто цифровая копия, которую, конечно, следует немедленно изолировать, пока она, в лучших традициях страшилок, не попыталась избавиться от оригинала и занять его место. Искин-Тони украдкой косится на Кэпа – но тот выглядит таким же сосредоточенным на деле, как и остальные, разве что только ответный взгляд у него извиняющийся. Как будто извиниться перед искином – это тоже нормально. Тони хочет сделать глубокий вдох, но вспоминает, что дышать ему больше нечем и незачем. И тогда он просто начинает говорить. Когда Тони обзаводился своей странной кибер-семейкой, он не планировал становиться её частью настолько буквально. Но, кажется, его это вполне устраивает. Новые возможности кружат голову, задача, которую нужно решить, будоражит интеллект, не терпящий просиживания без дела. Неизведанное пространство космоса в кои-то веки не пугает, а манит своей бесконечностью. И в не очень скором, но уже почти обозримом будущем он будет существовать в двух экземплярах, что позволит ему осуществить невероятное: отправиться изучать неизвестное и остаться защищать Землю. Путешествовать на край мира – и оставаться с Пеппер. Насчёт коммуникаций с самим собой он ещё подумает. Надо только остановить маленький апокалипсис и вывести себя из комы. Для гениального мозга Тони Старка задача как раз по силам.