Виновен!

Ехали молча. Поттер был и рад, и не рад тому, что Драко и Северус вызвались его сопровождать. Сами по себе они были хорошей компанией, но последние полторы недели его мечтой было остаться в одиночестве и подумать, осмыслить произошедшие, и последовавшие за ним события, но сбыться ей было, видимо, не суждено. Дома остаться в одиночестве не получалось: слишком много народу толклось на относительно небольшой площади, но дело даже не в количестве людей, а в том, что всем постоянно от него было что-то нужно. Бывшие сквибы требовали бездны внимания и терпения, но и волшебники оказались не многим лучше — почему-то крайне мало было людей, способных принимать решения. Большинство, столкнувшись с какой-нибудь минимально нестандартной проблемой, впадало в ступор, не представляя, что же делать. Технически каждый первый маг был способен справиться с любой возникшей задачей, но по непонятным для бывшего аврора причинам — почти все ждали каких-либо руководящих указаний. Хвала Мерлину, что это касалось не всех! Малфой, Снейп, Забини, Гермиона, как это не забавно, но Невилл, его бабушка и супруга — Луна Лавгуд, Уизли в полном составе — вот, пожалуй, почти полный список магов, в той или иной степени, оказавшихся способными руководить. Из бывших сквибов Поттер железно полагался на чету Грейнджеров и, пожалуй, на супругов Делорм. Невилл и Августа полностью взяли на себя проблемы сельского хозяйства. У Августы, как оказалось, душа лежит к уходу за животными, плюс к тому выяснилось, что у нее есть пусть небольшой, но все-таки опыт в этом непростом деле. Пожилая леди была отличным руководителем и очень быстро сколотила вокруг себя команду, которая обшарила окрестные фермы и согнала в одно место всю домашнюю живность, что нашлась, и теперь, под ее чутким присмотром и мудрым руководством, вся эта разномастная живность обживалась на новом месте, а люди, которых она собрала вокруг себя, были заняты делом. По какому принципу ведьма подбирала людей, Поттер так и не сумел понять, но видел, что эти городские жители стремительно превращаются во вполне справных селян. Невилл, что было предсказуемо, занялся растениями. Он мотался по окрестным полям и садам, приглядывая, пропалывая, поливая и в то же время обучая выбранных им людей. Две небольшие команды, в каждой из которых оказалось порядка двух десятков человек, были, пожалуй, самыми спокойными из всех. Они чувствовали себя при деле. Пусть это самое дело, для большинства из них, было внове, но люди чувствовали себя полезными, и их новое занятие, определенно, доставляло им удовлетворение. Луна, ко всеобщему удивлению, из журналистки легко переквалифицировалась в... создательницу волшебных палочек. Наверняка ей было далеко до старика Олливандера или Грегоровича, но, все-таки, волшебные палочки, выходящие из под ее ловких пальцев работали, и работали неплохо. Во всяком случае, других все равно не было, а умение их создавать — умение нарабатываемое. Грейнджеры и Блейз собрали вокруг себя всех врачей, пожелавших продолжить занятия медициной, и занялись их переподготовкой. Идея Маркуса о создании групп самопомощи, похоже, оказалась вполне рабочей. Понять, насколько, пока не представлялось возможности — слишком мало времени прошло с момента организации этих встреч. Старшие Уизли, Джинни и Гермиона взяли на себя заботу о детях. Вокруг них образовался своего рода гибрид детского сада и школы, где самым младшим был Бенедикт, а старшему из детей было пятнадцать. Три десятка юных волшебников — это очень разрушительная сила, но все были обуты, одеты, накормлены и присмотрены. К добровольным воспитателям на этом благородном поприще присоединилось несколько мужчин и женщин из бывших сквибов. Некоторые из них в прошлой жизни были учителями, и теперь взрослые занимались разработкой учебной программы для подрастающего поколения. Дело было новым и для урожденных волшебников, и для новоявленных — в новую программу обучения всем хотелось включить все возможные науки, как и исходно магические, так и маггловские. Споров вокруг этого дела было множество, начиная от формы обучения и заканчивая, собственно, содержанием, но Гарри искренне надеялся на то, что рано или поздно концепция выработается, и все утрясется. Отдельной головной болью для Поттера было то, как местное американское Министерство Магии отнесется к тому, что некий британский уголовник создает на территории Америки свой собственный анклав. Пока никто не пытался в этот процесс вмешиваться, но интуиция подсказывала: это временное явление, которое легко можно списать на общую неразбериху, случившуюся вследствие катастрофы. Но неразбериха пройдет, порядок так или иначе будет наведен, и что тогда? Американские чиновники и силовики попытаются договориться мирно? А может быть, они предпочтут мирным переговорам, способным затянуться на сто лет, быстрое и решительное подавление? Для того, чтобы понять, какой способ действий они выберут, у Гарри было недостаточно данных, и единственное, что он мог сделать и делал — это по-максимуму окружить владения, которые посчитал своими, защитными чарами. Достаточно этого или нет — бывший аврор тоже не знал, а осознание того, что люди, оказавшиеся под его защитой, в данный момент, сами защищаться не слишком способны — угнетало его. Конечно, щиты, которые он нагородил, продержатся против магических атак довольно долго, а что будет, если американский Аврорат пустит в ход маггловские средства убиения себе подобных? Поттер отлично помнил собственные эксперименты с применением обыкновенного пистолета и прекрасно понимал, что, как бы ни были мощны чары, надолго против механического воздействия их вряд ли хватит. Из раздумий Гарри вывел голос Драко. — Что? — переспросил бывший аврор, тряхнув головой. — Я пытался у тебя узнать, когда, по твоим расчетам, мы окажемся дома? — повторил вопрос Малфой, которому приходилось говорить достаточно громко, чтобы напарник мог слышать его. — Понятия не имею, — отозвался Поттер. — Навскидку — максимум к после-завтрашнему вечеру, — мужчина задумался, взъерошил волосы и похлопал своего “скакуна” по обширной спине. — В 1757-м году армия герцога баварского потратила 22 дня на преодоление расстояния в 109 миль. 5 дней стояли в Бреслау (пекли хлеб) и в Легнице стояли 4 дня — снова пекли хлеб. То есть двигались всего 13 дней и в день проходили чуть больше 8 миль, — выдал он, подъехав на своем слоне поближе к с интересом разглядывающему его Драко. — Мы не на лошадях и без обоза, поэтому двигаться, наверное, будем быстрее, но слоны — голодны. Та морковка, что я им скормил — капля в море. — Ты переобщался с леди Лонгботом, — сообщил напарнику блондин. — Впрочем, ответ на свой вопрос я получил. Раз нам предстоит как минимум одна ночевка в лесу, надо озаботиться соответствующим снаряжением и едой не только для твоих новых любимцев, — протянул он, оглядываясь по сторонам. Гарри согласно кивнул. — Я, кажется, видел охотничий магазин на пересечении Симаррон-стрит и 21-й улицы, когда проходил там, накладывая стазис, — сообщил Снейп, прислушивавшийся к разговору молодых людей. — Ну а продукты для нас — вообще не проблема: западную часть города наши отряды еще не обследовали. Идея накладывать заклинания стазиса, раскидывая их не на конкретные объекты, а на площадь — принадлежала самому бывшему профессору и позволяла разом “консервировать” целые кварталы. Мертвые тела лежали везде, но по каким-то непонятным причинам они вели себя совершенно не так, как полагается нормальным трупам: разложение шло очень и очень медленно, некоторые из них до сих пор выглядели так, словно жизнь оставила их несколько минут назад, а стазис способствовал тому, чтобы тлен вообще не коснулся умерших. Сам по себе феномен медленного разложения требовал отдельного изучения и осознания, и Снейп, в компании с медиками, пытался его понять, но разгадку пока найти не удавалось. Та маггловская техника, которой владели бывшие сквибы, выдавала совершенно невразумительные результаты, впрочем, как и магические способы исследования. Поисковые группы обследовали город систематически, начав с юго-восточных районов и постепенно продвигаясь на запад и на север. Первым делом на площадь или перекресток сносили всех умерших. Выкопать могилу каждому — просто не было возможности, поэтому было решено сжигать тела, и магия успешно справлялась с этой задачей. Когда костер потухал, люди разбредались в разные концы выбранного района и методично обшаривали каждое здание, каждый магазин, каждый офис. То, что могло испортиться — сразу транспортировалось на склады в Лейк-Джордж, капитально обвешанные заклинаниями стазиса, также, как и то, что сходу представляло интерес. Остальное складировалось в каком-нибудь помещении на месте, описывалось, запечатывалось защитными чарами, на всякий случай, и оставлялось до лучших времен. Подход, возможно, циничный, но выжившим было не до реверансов. *** Тихо в городе, пустынно. Мертвый он. Почти все звуки, что маги слышат, только они и производят, да птицы чирикают, да ветерок листвой шуршит. А на карнизах — голуби. Один из них медленно и сосредоточенно убивает своего товарища. Клювом в затылок бац, бац. Подождет немного. И снова клювом в затылок... “Отвратительная птица голубь. Ни ястребы, ни волки, ни крокодилы не убивают ради забавы. Голуби — убивают только ради этого. Убивают своих собратьев просто потехи ради. Убивают очень медленно, растягивая удовольствие. Эх, подобрать бы с земли камень поувесистее, да запустить бы, с диким воплем, разрывающим тишину мертвого города, в голубя-убийцу. Чтобы размазало его по тому карнизу, где он сидит, раздавило бы, разметало! Превратил бы мой камень эту тварь в ком перьев да крови. Но не буду я этого делать: не один я. Крестник и сюзерен — мальчишки-мальчишками, хоть и повзрослели — решат, что совсем умом рехнулся профессор: на птиц бросается. Жаль. А ведь и вправду убил бы и не вспомнил бы, что, спасая слабого голубя от верной смерти, я спасаю такого же убийцу. Натура у них у всех одна. Голубиная. Придет в себя. Отдышится. Найдет кого послабее, да и будет его в затылок тюкать. Знает же, гад, в какое место бить. Профессионален, как палач. Отвратительная птица — голубь. А ведь находятся люди, которые этого хладнокровного убийцу символом мира считают. Нет бы крокодила таким символом считали или анаконду. Мирная зверюшка — анаконда. Убивает только на пропитание. А как покушает, так и спит. В мучительстве наслаждения не находит. И своих собратьев не убивает.” Слабый голубь на карнизе уж крылья раскинул. Голова его совсем повисла. Сильный голубь весь собрался в комок. Добивает. Удар. Еще удар. Мощные у него удары. Кончик клюва в крови. “Ну, ты свое дело кончай, а мы поедем мимо. Нет нам до тебя дела, у нас задача поинтереснее: живность, нашим сердобольным сюзереном подобранную, домой доставить,” — медитативно раздумывал Северус, направляя своего импровизированного скакуна к запомнившемуся магазину. — Вон он, — сообщил зельевар, углядев неприметную вывеску. Гарри, а следом за ним и Драко, слезли со своих слонов и деловито направились к магазину. Поттер, отметив про себя, что эти действия уже стали привычными и совершались автоматически, сотворил Гоменум Ревелио Максима, удостоверился, что ни одного разумного, окромя них троих, в окрестности пары километров нет, после чего преспокойно вскрыл дверь заклинанием. Малфой держался у него в кильватере, прикрывая спину, и это тоже стало привычным явлением. Маги быстро разжились всем необходимым для обустройства походного лагеря и вернулись к ожидавшему их товарищу. Следующая остановка была сделана около супермаркета, и к походному скарбу, уменьшенному и сложенному в маленький спортивный рюкзак, добавились продукты. После этого три человека и пятеро слонов неспешно направились к западному выезду из города. Через полчаса они безо всяких приключений покинули мертвый город по 24 шоссе и двигались в сторону дома, постепенно поднимаясь в горы. Вечерело. Зная, что темнеет в горах моментально, волшебники стали подумывать о месте для ночевки, и показавшийся из-за поворота указатель, гласящий о том, что через 800 метров будет поворот направо, на дорогу, ведущую к горячим источникам, оказался как нельзя кстати. — Я там был несколько лет назад, — подал голос Драко, — неплохое место для ночевки. — А что там? — полюбопытствовал Гарри. — Стоянка для машин и лес, в который уходит тропинка. Если по ней пройти метров триста — выйдешь на поляну, на которой оборудован кемпинг для палаток и обустроены места для костров, ну и сами горячие источники, разумеется. Место было туристическим. Не самым модным, но довольно милым, — ответил Малфой. — Там и заночуем, — решил Поттер и, когда они подошли к повороту, направил туда своего слона. Через пару часов, уже в полной темноте, маги расположились вокруг горящего костра и лениво наблюдали, как в подвешенном над ним котелке закипает вода. Гарри и Снейп сидели на бревнах, а Драко предпочел улечься на туристический коврик рядом со своим партнером и иногда задумчиво поглядывал на него. Вода закипела, и Поттер закинул в нее макароны, невольно вспоминая, как около подобных костров коротали вечера он, Гермиона и Рон в последнюю зиму перед решающим сражением с Волан-де-Мортом. Теперь почти не помнилось, насколько тогда было страшно, холодно, голодно и бесконечно одиноко. Человеческой памяти свойственно забывать плохое, оставляя хорошее, посему, сейчас вспоминалось не это, а огонь, дающий тепло, радость и надежду на то, что все будет хорошо. — Ты почитал те книги, что я для тебя нашел? — вдруг спросил Драко, с интересом наблюдавший за сноровистыми действиями любовника. — Не успел, — честно ответил тот. — Даже пролистать времени не было, извини. — Ничего, — откликнулся Малфой, — почитаешь еще. — А о чем там? — Ты ж хотел подробнее узнать о вассальной клятве и о королевской власти? Вот об этом. — Ты их читал? — деловито поинтересовался гриффиндорец, помешивая закипевшие макароны. Блондин утвердительно кивнул. — И я читал, — подал голос бывший профессор. — Не именно эти книги, но вообще про эти явления. — Тогда, может быть, вы просветите меня? Расскажете все, что мне необходимо знать, собственными словами, а то, боюсь, не скоро я доберусь до этой литературы, — предложил Гарри. Слизеринцы переглянулись. Драко вопросительно приподнял бровь, Северус в ответ пожал плечами. — Ладно, займусь твоим образованием, неотесанное твое величество, — решил Малфой. — Слушай. Вот только рассказ придется начать издалека... — Это почему это? — полюбопытствовал Гарри, привычно скривившись при намеке на якобы полагающийся ему титул: ну, не понимал он этого. Точнее, даже не так. Он знал, что субординация и дисциплина необходимы, если он хочет, чтобы был порядок. И с этой точки зрения — совершенно не важно, как он будет называться “королем”, “командиром” или, скажем “шефом”. Главное, чтобы система работала, и люди подчинялись определенным требованиям. Но в почти интимной обстановке, когда из совершенно чужих людей никого рядом нет, слышать из уст Малфоя, да и Снейпа, пафосное “Ваше Величество” — было отчего-то неприятно. Помимо этого он, несмотря ни на что, все еще не верил в наличие королевской крови в собственных жилах. — Потому, что ты воспитывался магглами и не знаешь элементарных вещей, — спокойно ответил Драко. — Опять ваши чистокровные заморочки? — простонал Поттер. — Может, ну их, а? — с надеждой в голосе спросил он. — Ну... не верю я во всю эту муть. — Это не муть. Это в данном случае механизм работы, если угодно — устройство некоторых областей магии, а именно — раздел, называющийся магией крови. — Ладно, рассказывай, — пробурчал Гарри, решив, что если выслушает повествование — с него не убудет, а если оно окажется интересным, слушание подобного рассказа — способ скоротать вечер, не хуже многих. — Спасибо за разрешение, — ядовито произнес Малфой, усаживаясь. — Так вот, кровь, род, родовые способности, соблюдение чистоты крови, заключение правильных браков — для тебя это все темный лес, но всему этому есть очень простые, прагматичные и логичные обоснования. Магическое сообщество до какого-то момента было жесткой кастовой системой с четко описанными лифтами между этажами-кастами. Любой волшебник или ведьма занимал в нем определенное место, но, совершая те или иные действия, мог переместиться как вверх, так и вниз. В государствах магглов, аристократия — это те, кто владел родовой землей. Чем больше у рода земли — тем выше его статус. В магической Британии — статус рода определяется по силе родовой магии. — А как ее определить? — спросил Гарри. — С землей-то все понятно, но сила магии — нематериальна. — До какого-то уровня можно определить силу магии путем поднятия в воздух разных предметов. Чем тяжелее предмет, который маг способен поднять — тем более сильным он является, при том зависимость практически линейная. Наблюдения показали, что если глава рода способен поднять и продержать в воздухе хотя бы пару минут эталонный камень — через некоторое время в этом роду могли появиться домовые эльфы. Никто точно не знает, откуда они появились, а легенды говорят, что это проклятые духи, провинившиеся в чем-то перед богами, и жизнь в шкурке этих несуразных созданий — это способ искупления их вины. Но чем бы они не являлись — они поддерживаются магией рода. Как ты понимаешь, появление столь эффективных помощников высвобождает массу времени. С того момента, как в семье появляются домовики, стирка, уборка, готовка, да и много чего еще ложится на их плечи, а появившееся свободное время можно потратить на что-то еще. Умные волшебники и тратили его - да и сейчас тратят — на саморазвитие, на зарабатывание денег, на оттачивание каких-то своих умений и талантов, на политику и войну с конкурентами, в конце концов. Так, по сути, сложилась правящая аристократия. Сейчас камни никто уже не тягает, статус мага определяется с помощью специальных артефактов, которые может приобрести или сделать каждый заинтересованный маг, ну а в семьях с древней историей они просто-напросто уже есть: это родовые книги и гобелены. Эти артефакты ведут учет всех семей, в которых могут быть домовики. Как только появляется новый род, способный их поддерживать, он попадает в поле зрения артефактов, и род причисляется к аристократии. Ну а потом статус рода сам автоматически меняется, в соответствие с изменением силы рода. Драко рассказывал то, что знал с самого детства, и Гарри внимательно слушал. Северус тоже слушал, хотя для него повествование крестника новостью не было. — А если род способен поддерживать не одного домовика, и не двух, а, скажем, полсотни — получается, что такая семья является очень сильной, и в касте аристократии стоит выше, чем прочие? — спросил Поттер, переварив услышанное. — Именно так. А если силы рода хватает на то, чтобы домовики могли размножаться — это вообще прекрасно. Естественно, род может быть сильным, но не поддерживать толпы домовиков. Артефакты высчитывают потенциально возможное количество домовых эльфов, которое способен поддерживать род. По сути, эти существа были приняты за некий эталонный метр или литр для измерения силы рода, — ответил Драко, а потом спросил: — Как ты думаешь, почему, скажем, Малфои — Лорды? — Мне казалось, что это — понты. Ну какие Лорды без монарха? Дворянские титулы невозможны без феодальной структуры власти, короля там, и прочего полагающегося. Драко фыркнул и с усмешкой поглядел на собеседника. — Как только род пересекает некое пороговое значение и обретает способность поддерживать домовиков, глава рода получает титул Лорда. В данный момент мой род способен поддерживать пятьдесят восемь домовиков, и они, живя под моим покровительством, способны размножаться. Сила твоего рода на момент трех недель назад была такова, что ты мог поддерживать порядка восьмидесяти эльфов, — не без гордости сообщил Малфой. Гарри попытался понять за кого тот испытывает гордость: за свой род или за род Поттера, но плюнул на это занятие. — А что случается, если семейство по каким-то причинам утрачивает свою силу? — Смотря насколько оно ее теряет. Если немного — то фамилия семейства переезжает в списке аристократии вниз, если полностью — вот тут все хуже. Все домовики этого рода превращаются из весьма полезных слуг, способствующих процветанию семьи, в упырей, которые с удовольствием потребляют остатки магии рода, тем самым не давая ей восстанавливаться. От этих тварей невозможно избавиться обычными способами, они будут жить до тех пор, пока не умрут от старости, а живут упыри долго. У потерявшей силу семьи есть единственная надежда повернуть все вспять, но надежда эта призрачна и почти никогда не реализуется. Можно провести специальный обряд восстановления магии. В нем должен участвовать глава семьи, способной поддерживать домовиков. Этот ритуал — отток магии из семьи, поэтому мало кто идет на такой шаг. Гарри вспомнил про упыря, который жил у семейства Уизли, и нахмурился. Первым порывом было помочь им избавиться от напасти, но мужчина задавил его на корню, решив сначала все-таки выяснить все досконально, а уж потом бросаться спасать кого-то очертя голову. А Малфой тем временем продолжил свою лекцию: — Титулы, которые были в ходу у магглов, у нас не прижились потому, что сила магии рода — это не статическая величина. Она может как увеличиваться, так и уменьшаться - из-за действий членов рода, из-за родовых проклятий, и даже такая ,на первый взгляд, безобидная вещь, как дружба может послужить причиной изменения этого параметра. Впрочем, я уклонился от темы титулов. В Магической Британии их всего два: Лорд и Высший Лорд. Принципиальное отличие одного от другого — первый просто способен поддерживать домовиков, а под протекторатом второго они способны размножаться. — Ну и в чем разница? Если есть пара разнополых домовиков, то они уже способны размножаться, — не удержавшись, фыркнул Гарри. — Разница — принципиальная! — назидательно отозвался Драко. — Домовики не размножаются, если их наличествует меньше двух десятков, а род, в котором они живут, должен иметь возможность поддерживать их в два раза больше. Таких семей — очень мало. — Ладно, допустим, с силой рода мне стало все более или менее ясно. С титулованием — тоже. Но пока ты ни слова не сказал ни о вассальной клятве, ни о королевской власти, — напомнил Поттер. — Я постепенно к этому приближаюсь, — ответил Малфой. — У каждого чистокровного рода есть некая специализация. Область магии, которая представителям этой семьи дается лучше всего. Это может быть каким-нибудь семейным умением, передающимся из поколения в поколение, или нечто, типа врожденной способности к анимагии или окклюменции. Сама по себе кровь, разумеется, не дает гарантии, что этот талант или особенность обязательно проявятся; более того, если лежать всю жизнь на диване и ничего не делать, то единственными способностями останется только лежание и ничегонеделание. Кровь — это своего рода ключ к семейным талантам и, естественно, любой здравомыслящий человек постарается сохранить этот ключ. Поэтому, в частности, браки устраиваются по расчету: при удачном стечении обстоятельств есть шансы усилить талант, тогда как при неудачном — этот самый талант можно и вовсе потерять. Но вернемся к королевской семье, — со вздохом сказал Малфой, поймав скептический взгляд партнера. — Давным-давно первым королем волшебной Британии стал самый сильный волшебник того времени, объединивший под своей рукой всех колдунов, тогда там обитавших. Объединение, как ты можешь догадаться, произошло не само по себе, все было как обычно: шла война. Воевали маги и джинны. Эти создания были могущественны и организованы, а волшебники были хоть и не менее могущественны, но разрознены, и от этого проигрывали. Осознав это, они созвали, говоря современным языком, нечто типа штаба, основной задачей которого была координация. Помимо этого, главной необходимостью в тот момент была защита людей и территории и, возможно, именно тогда сформировался дар, которым обладают короли. Впрочем, может эта должность активировала то, что дремало в крови у того волшебника, но выяснилось, что он, помимо всех прочих талантов, способен на некоторые вещи, недоступные другим людям. Например, его защитные щиты, укрывающие обширные территории, были самыми мощными и самыми долгоиграющими. Войну выиграли, но этот самый штаб — остался. Оказалось, что координация — вещь полезная. Прошло еще какое-то время, штаб этот превратился из военной организации во вполне гражданскую, а военный предводитель — стал королем. В общем-то то, что я тебе сейчас рассказываю — это выжимка из множества легенд о первом короле-маге, — сообщил Драко. — Ну, пока мне все более или менее понятно, — отозвался Поттер. — И что дальше? — А дальше... Как так получилось — я не знаю, но в итоге Король и его подданные стали своего рода симбиозом. Каждый, принесший вассальную клятву — усиливает сюзерена, а он — гармонизирует своих вассалов. Сейчас, если нарисовать график уровня силы любой семьи, он будет жутко извилистой линией. В последние лет пятьдесят эта линия неуклонно будет стремиться вниз. У кого-то быстрее, у кого-то медленнее. Рода постепенно теряют магию, и истинный король мог бы не только воспрепятствовать этому процессу, но и позволить магии прирастать. Вассальная клятва защищает вассалов, страхует их от мелких утечек магии из рода, а взамен — они служат своему сюзерену. — Темный Лорд и Дамблдор, оба, пытались сотворить узы типа вассальной клятвы, только у них была цель не защитить своих людей, а реализовать собственные амбиции. Лорд увеличил свою силу, связав последователей меткой. Дамблдор метки не ставил, но при вступлении в Орден Феникса, новичок проходил ритуал и приносил клятву верности Ордену в целом и его главе в частности. Прошедший через этот обряд, по факту, предоставлял доступ главе Ордена к своей силе. Разумеется, во имя общего блага, — подал голос Северус. — Я не знал этого, — растеряно сказал Гарри. Он в очередной раз помешал макароны, потом выудил одну и попробовал на предмет готовности, а убедившись, что она сварилась, снял котелок с огня и, отойдя от костра, слил воду. Вернувшись обратно, он вскрыл банку тушенки и, измельчив содержимое, вытряхнул его в котелок, перемешал, после чего принялся раскладывать еду по тарелкам. Пока он возился с макаронами, Снейп повесил над огнем другой котелок — с водой на чай. — Конечно, не знал, — продолжил разговор зельевар. — Ты ведь не был членом Ордена. А рассказать тебе об этом никто не мог, потому, что не давала клятва. Дамблдор — мертв, клятва была завязана на него и поэтому — я спокойно могу говорить об этом. — Понятно, — кивнув, сказал Гарри, приступая к трапезе и надолго впадая в задумчивое состояние. — Ладно, Драко, допустим, то, что ты рассказал — все так. Но как существуют маги в сообществах, где нет Короля? — Короли есть во многих волшебных странах, а там, где их нет — маги нашли другие способы стабилизировать магию: где-то жертвы приносят и ритуалы специальные регулярно совершают, где-то настолько жесткие правила поведения, что наши касты на фоне этого — выглядят настоящей анархией, где-то еще как-то живут, а кое-где и вовсе действительно сильных магов не осталось. — Ну и что из всего вышесказанного следует? — поинтересовался Гарри, бросив быстрый взгляд на блондина. — То, что было бы хорошо, если бы ты принял вассальные клятвы ото всех, кто проживает сейчас под твоей защитой и руководством. И чем быстрее — тем лучше, — ответил тот и, не обращая внимание на рожу, которую скривил партнер, добавил: — Я готов принести ее хоть прямо сейчас и, полагаю, то же самое готов сделать не только я. — Драко прав, — согласно кивнув, поддержал крестника зельевар. — Это своевременный и очень нужный шаг. — Ты хочешь сказать, Северус, что и ты готов принести мне подобную клятву? — прищурившись, вопросил Поттер, пристально глядя на бывшего учителя. Эта мысль как-то с трудом помещалась у него в голове. Конечно, последнее время отношения со Снейпом были вполне дружескими, а как соратник — он был просто незаменим, но насколько сумел понять бывший аврор — клятва свяжет их куда крепче, чем дружба или деловое сотрудничество. — Именно, — согласно кивнул Северус. — И не только потому, что считаю тебя вполне подходящей кандидатурой на роль сюзерена. — А почему еще? — автоматически спросил Гарри, продолжая разглядывать собеседника, словно диво дивное. — Ты ведь знаешь, что я наполовину Принц, а этот род связан клятвой с британскими королями. Сейчас я живу под твоей защитой. По сути, ты, начав действовать так, как полагается королю, активировал связывающие нас узы. Те, кто был связан клятвой с королевским родом, уже делятся с тобой своей магией, но до тех пор, пока старая клятва не будет подтверждена и, что немаловажно, принята — процесс будет идти в одностороннем порядке: от вассалов к особе королевской крови. — Получается, что я, сам того не желая и не зная, вытягиваю, скажем, из тебя, магию, ничего не давая взамен? — удивился Поттер. — В общем, да, — кивнул Снейп и углядев на лице бывшего ученика страдальческое выражение, добавил: — Не все так плохо, Гарри. Ты защищаешь нас, а это, в текущей ситуации — не так и мало. Кроме этого, ты о нас заботишься, и ты достаточно разумно руководишь нами. Это тоже очень важно. — Но руководство осуществляется не мною единолично, — попытался возразить Поттер, несколько шокированный таким признанием своих заслуг в исполнении сурового мастера зельеварения. — Ты задаешь тон. Ты определяешь приоритеты. Понятия не имею, где ты этому научился, но вынужден признать: у тебя неплохо получается, — спокойно ответил Северус и, словно бы прочитав мысли собеседника, добавил: — Не мучай себя, ты не похож ни на Темного Лорда, ни на Дамблдора. И уж в чем-чем, а в этом ты можешь быть полностью уверен. У тебя, судя по твоим действиям и эмоциям, другие мотивы. Ты не стремишься к власти, не прилагаешь специальных усилий, чтобы заполучить ее, и в этом основное твое отличие. — Но Дамблдор... — растерянно пробормотал Гарри. Со школьных времен у него было достаточно времени, чтобы осмыслить действия старика. Часть их он посчитал ошибками и просчетами, часть — легко подходила под понятие о необходимости и выборе из двух зол меньшего. В любом случае, он не держал зла на директора, а Снейп сейчас выдал кусок информации, который не лез ни в какие ворота. — Гарри, Мерлин с ним, с Дамблдором, — отмахнулся зельевар. — Сейчас не имеет особого значения, что и зачем он делал. Важно понять, что делать тебе. Нам. — С тем, что это неважно я, пожалуй, не соглашусь, — возразил бывший аврор, упрямо поджав губы. — Это — наша история. Нам нужно четко понимать, что делал Дамблдор, потому как то, что произошло с магглами, отчасти — последствия этих действий. — Конечно, Гарри, знание истории — важно, но все-таки крестный прав. В данный момент, оно тебе ничем не поможет, — положив руку на колено партнера, сказал Драко. — Мне надо обо всем этом подумать, — задумчиво пробормотал брюнет, переводя взгляд с одного своего собеседника на другого. — И все-таки самостоятельно почитать то, что ты разыскал для меня, — добавил он, глядя на блондина. Тот спокойно улыбнулся партнеру и кивнул, давая понять, что уважает его решение. Между волшебниками повисло молчание, прерванное через некоторое время старшим из них: — Пойду-ка я спать, молодые люди, — заявил Северус, поднимаясь со своего места. — Доброй ночи, профессор Снейп, — не сговариваясь, елейными голосками пропели “молодые люди”, за что были награждены фирменным свирепым взглядом, разумеется, не произведшим на них ни малейшего впечатления.