***
— Прекрасная речь, директор Кренник, — произнесла женщина с лицом Джин Эрсо, поднося свой бокал к бокалу мужчины в белоснежном кителе. — Чин-Чин? Кренник улыбнулся в ответ. Он мало знал реальную Джин Эрсо, фактически «познакомившись» с ней лишь во — и на — время допросов. Молодая элегантная женщина с лицом дочери Галена была абсолютно не похожа на имперскую пленницу, не сразу захотевшую сотрудничать с Империей. Вопросы, задаваемые Джин, были просты. Имя. Фамилия. Возраст. Род занятий. Ничего такого, что могло бы хоть как-то вывести на Альянс. Имелся, правда, Со Геррера — большой кусок её жизни, но опять-таки это были скорее личные вопросы. «Расскажи нам о своей жизни, девочка». Что-то в этом роде. Глупо и нелепо, если подумать. Следователи менялись, вопросы оставались теми же самыми. По-прежнему идиотскими и простыми, не очень информативными. Так продолжалось несколько дней. Пока спрашивать не пришла женщина в маленьком чёрном платье. — Вы сняли все биометрические данные? — спросила она у директора Кренника. — Все, она нам больше не нужна, — ответил Орсон. — Замечательно. Бархатные туфельки аккуратно, будто боясь вляпаться во что-нибудь как минимум нехорошее, как максимум — отвратительное, ступили на пол камеры для допросов. — Джин Эрсо, — протянула женщина, вглядываясь в заключённую. — А вы кто? — с вызовом в голосе спросила девушка. Допрашиваемая по мягкой методике, согласно указанию сверху. Добыть все необходимые сведения и не сломать раньше времени. — О! Замечательно! — Имперская дама улыбнулась. И это не предвещало Джин ничего, совсем-совсем ничего хорошего. — Ферафата. Имя, в котором явственно слышалось слово «смерть». Женщина неспешно сняла с рук белые перчатки, положила на стол, сама присела на самый его краешек, протянув руку к Джин. Острым ногтем, острым настолько, что на подбородке девушки выступила капелька крови от прикосновения, чуть надавила на кожу девушки. Зачерпнула капельку крови кончиком пальца и попробовала, таким образом, Эрсо на вкус. Джин вздрогнула от отвращения. Кренник, привыкший к более традиционным способам силового воздействия, — тоже. Ферафата на секунду отвлеклась от своей цели, посмотрев прицельно в одну из камер, зная, что за допросом наблюдают, она подмигнула наблюдающим. Главным образом — мужчине в белом. Затем, видимо, удовлетворившись своей маленькой проказой, вернулась к главной на сегодня задаче — Джин Эрсо. Взгляд в чьи-то глаза… Чтобы зажечь небо, Чтобы открыть мир и заставить его кружиться… Зелёные глаза пристально всматривались в зелёные же. — Посмотрим, что ты такое, Джин Эрсо, Звёздная пыль. — Женщина приблизилась опасно близко к девушке, бессильной хоть как-то помешать происходящему. Руки, не скованные наручниками, были, как и всё остальное тело, словно парализованы. Наркотик растекся по венам, хотя Джин отчетливо помнила, что ей ничего не кололи, по крайней мере, в последние несколько часов. Вместо удара последовал поцелуй. Такое же нелепое развитие событий, как и все их вопросы. И несмотря на то, что двигаться она не могла, она чувствовала вкус женских губ на своих. Острый язычок, ведущий себя по-хозяйски. — Звездочка, милая моя, — ладони, словно выточенные изо льдов Хота, касаются лица Джин, будто бы обрамляя её портрет, — расскажи папе, как ты жила всё это время. Голосом Галена Эрсо произносит слова Ферафата. — Папа… — шепчут губы Джин, из глаз катятся слёзы. Взрослая девушка возвращается в детство, в тот день, когда видела отца в последний раз. Последний день на Ла’му. Дальше лишь тишина. Зелёные глаза пристально смотрят в зелёные же. Отражаясь в них, ныряя в них, взламывая нехитрые ментальные барьеры. Потроша мозг жертвы, впитывая в себя воспоминания Джин Эрсо, её чувства, мысли, желания, чаяния и надежды. Добираясь до тщательно спрятанных секретов. Выпивая её всю. Зелёные глаза, глаза Джин Эрсо, меркнут. В её теле ещё есть жизнь, но в глазах — безумное выражение, опустошенность и отрешенность. То, что было раньше Джин Эрсо — лишь оболочка. Да и той недолго осталось. Всего лишь пара секунд, в течение которых Ферафата быстрым, резким движением сворачивает девушке шею. — Уберите тело, пожалуйста, — звучит её голос, женщина натягивает перчатки. А потом, выйдя из комнаты с трупом, просит у Кренника сигарету, прекрасно осведомлённая, что директор курит. Много и часто. Самый странный допрос в его жизни.***
— Чин-Чин, — отвечает директор. Со звоном ударяются бокалы, алкоголь приятно обжигает сначала губы, затем язык, по горлу следует вниз. — Поздравляю с успехом, Кренник, — произносит женщина, отбрасывая для начала звание, нисколько не похожая на Джин Эрсо, даже имея черты её лица. — Во многом этом это ваша заслуга, Ферафата, — отвечает ей директор. — Я всего лишь исполняю свои обязанности, — произносит женщина, настойчиво что-то ища во взгляде Кренника. И находя это что-то в голубых глубинах с тёмной, тоненькой кромкой по краю. — Как и все мы на службе Империи, Орсон. Чин-Чин? — Чин-Чин, — соглашается директор, и их бокалы снова встречаются. Теперь он ищёт что-то в зелёных глазах. С некоторой, правда, долей осторожности, памятуя о том, что она сотворила с настоящей Джин. И, вероятно, находит. Хотя дальше имени сокращать обращение не приходится — и так с самого начала этой операции только имя и известно. Никаких званий и уж тем более фамилии. — Просто потрясающее вживание в роль, смею заметить. — Благодарю. Раньше я была актрисой, до того, как меня нашел Император. — Игривые нотки в голосе испугались и пропали. Кренник почувствовал лёгкий укол зависти: кого-то Император разыскивает сам, в то время как другие вынуждены всеми силами добиваться его расположения… Лёгкость на пару мгновений покинула светскую беседу. Ферафата с интересом смотрела на человека, который жаждал, казалось, только одного — быть принятым Императором лично. Безумное стремление, по её мнению. Впрочем, директор хотел встретиться именно с Императором, а не с Сидиусом. Аудиенция у правителя Галактической Империи и встреча с повелителем ситхов — всё-таки немножко разные вещи. Но находящиеся в опасной близости друг с другом. Хотя, судя по довольному выражению на лице Кренника, можно сделать вывод, что тот получил всё, что хотел. Сполна. И даже чуточку сверху. — Кстати, и с этим тоже вас поздравляю, Орсон. Встреча с Его Величеством, которой вы так долго добивались, наконец состоялась. Ожидания оправдались, надеюсь? — спросила она, и снова улыбка заиграла на губах женщины. — Более чем, — проговорил Кренник. — Рада за вас. Чин-Чин? — Чин-Чин. Кстати, как долго вам придется носить эту… маску? — До новой операции, полагаю. Боюсь, её не так-то легко «снять», как, к примеру… — Женщина сделала небольшую паузу, ища подходящее сравнение. Открытый кусочек кожи — между кителем и перчаткой. — Форменные перчатки. Проблеск Прикосновение В словах явственно слышалось приглашение. И с одной стороны, Кренник был бы не прочь снять не только перчатки, но и всё остальное. В подходящем для этого месте и в подходящей для этого компании. Но с другой стороны, уходить было ещё слишком рано, торжество подобного рода — отличный способ наладить полезные для службы знакомства. — Я бы с удовольствием снял бы… перчатки, — проговорил Кренник, понизив голос, заставив собеседницу наклониться чуть вперёд, дабы услышать его слова. — Но чуть позже, если вы не возражаете, Ферафата. Ей не надо было оглядываться, что бы лицезреть привычную для себя картину — скопление высокопоставленных офицеров в парадных мундирах. — Скопление чинов с приставкой «гранд»? Что ж, это отличный шанс для вас, адмирал. Завести полезные знакомства. Нехорошая мысль закралась в сознание Кренника — о проникновении собеседницы в его мысли, хотя бы поверхностные. Она и вправду скользила по кромке сознания директора, невесомо, неглубоко, по самой поверхности. И уж точно без катастрофического эффекта, произведённого на Джин Эрсо. — Для этого не надо читать мысли, — лукаво улыбнулась Ферафата. — Вполне понятное стремление с вашей стороны. Плох тот адмирал, что не мечтает стать гранд-адмиралом. Развлекайтесь, Орсон, сегодня ваш праздник. — Вряд ли беседу с гранд-моффами и гранд-адмиралами можно назвать развлечением, — проговорил в ответ Кренник. Особенно если среди них окажется один конкретный, весьма определённый гранд-мофф. — Почему же? Вот, к примеру, беседы с гранд-адмиралом Митт’рау’нуруодо могут быть весьма увлекательными. В особенности если вас интересует искусство. В общем, когда захотите снять перчатки, ищите меня в баре. Надеюсь, к тому времени я уже буду не в состоянии произнести чисское имя Трауна. С этими словами Ферафата удалилась, направляясь к выбранной цели. Ещё пока трезвой — вероятно, к собственному сожалению, — походкой. Заставив Кренника усмехнуться. Сколько же масок нужно с неё снять, чтобы найти первооснову за всей наигранностью, показной несерьёзностью и жеманностью? Здесь есть много такого, чего я не могу увидеть…***
Далеко-далеко за полночь, когда все потихоньку начали расходиться, Ферафата обнаружилась там, где и обещала быть. Женщина сидела за барной стойкой, потягивала мартини, закусывая чёрными, спелыми оливками. Смеясь над анекдотами адмирала Горина, явно предпочитая общество офицеров без приставки «гранд». И в барах, И сквозь дым переполненных ресторанов На лице Горина присутствовало непонятное выражение, которое могло быть чем угодно: то ли «спасите меня, директор Кренник», то ли наоборот «кыш-кыш, не портите вечер, директор Кренник». Ферафата смеяться перестала, пристально посмотрев на директора. И её взгляд не оставлял сомнений в том, кого из адмиралов она выбрала. По крайней мере, на остаток сегодняшней ночи. — Адмирал Горин, позволите украсть вашу очаровательную собеседницу? — спросил Кренник. — Конечно-конечно, адмирал Кренник, — подозрительно быстро согласился тот, «отпуская» даму. Она обворожительно улыбнулась, спрыгнула с высокого стула без спинки, какие обычно и стоят у барных стоек, но не рассчитала сил и чуть не упала, сразу после приземления. Адмиралы своевременно подхватили женщину, каждый со своей стороны. Выражение «как же я люблю адмиралов» явственно читалось у неё на лице. Особенно тех, что в белом. Хотя и те, что в серо-оливковом, тоже вполне себе привлекательны. В мысли закралось интересное предложение, однако же, так и не высказанное вслух. Адмирал в белом перехватил инициативу и женщину, подавая той руку и помогая удержать равновесие. Очень сильно весёлая Ферафата ещё держалась на ногах, но не в рамках соблюдения субординации. Уходя, буквально ведомая Кренником, она полуобернулась и помахала Горину ручкой, как бы говоря «в следующий раз». Адмирал отсалютовал бокалом, Кренник предпочёл не оборачиваться. И почти начал жалеть о своём желании снять перчатки в компании Ферафаты. Впрочем, эта мысль надолго не задержалась. И не важно, что я не знаю даже, Куда идти Длинной чередой коридоров они уходили всё дальше от зала, вглубь Императорского дворца. На очередном повороте у массивных дверей, отделяющих часть резиденции, закрытую для гостей, стояли бдительные охранники. — Гостям вход запрещён, — произнёс искаженный вокодёром голос. — Я живу здесь, сладкий, — ответила Ферафата. По-хорошему, охрана должна была знать её в лицо. Для начала. Без паролей не обойтись, но все же. И тут она вспомнила, что сейчас «носит» лицо Джин Эрсо. Не удивительно, что солдат принял их, особенно её, весёлую-весёлую, откровенно пьяную, за гостей. — Голосовая идеен… короче, голосовой пароль. Женщина подняла палец — внимание! Город звезд, ты сияешь только для меня? И запела незамысловатую песенку про город звёзд, в котором люди, как всегда, искали и иногда, если очень-очень повезёт, находили самое важное для себя. Город звезд, в котором самыми яркими огоньками сияли глаза влюблённых. Она спела первый куплет, и индикатор допуска загорелся зелёным. — Споёте для меня до конца? — спросил её Кренник, когда штурмовики оказались вне зоны слышимости и видимости. — С удовольствием, Орсон, — фраза, окончанием которой был поцелуй. И снятые, наконец-то, перчатки. Неспешно, медленно, освобождая палец за пальцем, когда парочка добралась-таки до апартаментов Ферафаты. Женщина с удовольствием сплетала свои пальцы с пальцами адмирала. Повторяла линии на его ладонях сначала кончиками ногтей, потом подушечками пальцев, а затем кончиком языка. Гладя запястья, проводя по волоскам на руках. Забираясь под материю кителя, в скором времени снятого вслед за перчатками. Напевая при этом песенку, исполняя тем самым своё обещание. Потому что всё, что мне нужно — это чувствовать Сумасшедший стук своего сердца…