Любимая наложница

Тихие всхлипы становились всё громче, сильнее, и у Никиты сердце обливалось кровью, у него появилась жалость к любимой и он не хотел, чтобы она плакала по его вине. Он искренне любил её и не хотел причинить боль, но Сара была сама во многом виновата, ведь пренебрегала его просьбами, приказом, ссылаясь на то, что король будет всегда потакать её прихотям. — Ну, родная, — он вновь принял попытку помириться с Сарой, прикасаясь к её обнажённому телу, — пойми меня правильно, я не хотел причинять тебе боль, но моей вины в этом нет. Я честно выполнил свою часть договора, а ты захотела играть не по правилам. Сара, мы не можем так вечно жить. Давай попытаемся дать нашим отношениям новую жизнь? Я не хочу тебя каждый раз насиловать, хочу, чтобы ты добровольно мне отдалась. Просто прислушайся к моим советам и у нас всё будет хорошо, — Никита поцеловал её в затылок, улыбаясь оттого, что она не пытается отползти от него, фыркнуть или выкинуть нечто подобное. Он был рад тому, что, по крайней мере, она уже задумалась над его словами, а не послала, как сделала бы это раньше. Король заметил, как возлюбленная перестала плакать, и лишь красные глаза выдавали её. Сара была гордой и никогда не пошла бы мириться первой и Никите пришлось переступать через себя, и снова делать первый шаг на встречу ей. Шатен погладил девушку по волосам, замечая, как она поворачивается к нему лицом и кладёт голову на грудь. Это было хорошим знаком, что сулило лишь хорошее начало их счастливой жизни. Сара заснула и не заметила глупую улыбку у Никиты на лице, он словно мальчишка пятнадцатилетний влюбился в неё без памяти, полностью отдаваясь своим эмоциям, которые сейчас брали верх над ним. Дорога домой изрядно вымотала Принцессу и поэтому она сладко заснула на груди, не желая просыпаться; наложницы наслаждались музыкой и их терзало сомнение, чем же они там занимаются? Рабыня грубо грызла свой палец, защемляя его между двоих острых клыков, что были в её ротовой полости, а глаза стали по-дьявольски сверкать. — Я пойду посмотрю, — шепнула девушка своей подруге, которая, к сведению, была единственной в этом рабстве. Глаза наложницы сразу стали шире и заполнились страхом, ведь был случай, когда раба наказывали за излишние любопытство прям на её глазах, создавая для неё психологическую травму. — Ты с ума сошла? Если король узнает — тебе не жить, — случай с ударами Лейлу ничему не научил и она в который раз летит на пламя, как обезумевший или бессмертный мотылёк. Девушка с отвращение фыркнула, давая понять, что не собирается слушать эту смертную. — Дура! — Шикнула подруга и продолжила есть сладости, кидая взгляды на глупую наложницу. — Простите, но король просил никого не впускать в покои Принцессы, — скромно ответили наложницы, выполняя приказ Никиты. — Да как вы смеете? Я — любимица нашего Короля, и вы еще смеете мне не подчиняться? Хотите почувствовать вкус смерти? — Девушка стояли до последнего, ведь за своего Падишаха, они готовы были жизнь отдать. — А Сара — Принцесса и она главнее, — начала отвечать наложница, а после лицо Лейлы вспыхнуло красной краской. Она пылала яростью, ведь это было такой низостью, что даже простые наложницы имели храбрость ей дерзить и хамить. — Тварь, — прошептала любимица и подняла руку в воздух, намереваясь сильно ударить подчинённую по лицу. — Ваше Величество? — Никита перехватил руку бывшей любовницы, и теперь он выглядел хуже дикого тигра, его глаза извергали злость. — В мои покои её, — король быстро надел накидку и заглянул в комнату. Сара мило спала на своей кровати и Никита был рад, что она не проснулась. Он хотел, чтобы его девочка, наконец, выспалась, ведь её столько времени мучила бессонница, страх и прочие чувства, мешающие ей нормально жить. Шикарные покои Короля, которые отличались от остальных, были больше раза в три. Здесь было всё то, о чём мечтает простой смертный, который не имеет столько власти и могущества, как Король. Веранда была чуть больше, чем у его милой Сары и от туда было прекрасно видно весь сад. В тот день, когда его любимая прибыла во дворец, король посадил цветок, корень был настолько маленьким и слабым, что боялся, что он не выживет, но уже прошло десять дней, у Никиты было другое мнение, у растения вместе с Сарой была одна общая черта — они оба боролись за жизнь. Они оба привыкли со сменой обстановки и научились жить по-другому. Они были борцами, хватающиеся за жизнь, за это он и уважал возлюбленную. Лейла стояла на коленях перед Никитой, целуя подол его накидки и молила о прощении, а на постели сидел Толя с Тёмой, если дело было серьезным, то без их мнения Киоссе не мог ничего сделать. Ему важно было услышать, что считают на этот счёт его наставники и учителя. — Что ты делала возле покой Принцессы? За что ты хотела ударить бедную наложницу? За то, что она выполняла мой приказ? Ты хоть, девочка, понимаешь, с кем решила воевать? Ты пренебрегла моим приказом, отчаянно пытаясь попасть во внутрь. Ты хоть понимаешь, на что себя обрекаешь? — Шепотом спросил Никита, присев перед плачущей девушкой на корточки. Ему не было жаль её, он испытывал одно отвращение и не мог поверить в то, что спал с ней два года подряд. Для него это казалось пропастью, в которую он упал, но Сара — это именно тот человек, который вытащил его из тьмы и показала жизнь в ярких и сочных тонах. — Простите, я лишь хотела Вас увидеть, Ваше Величество, — желваки заиграли на его лице, что говорило о недовольстве Короля, он ударил её и имел на это полное право, ведь девушка не раз была поймана лжи и неоднократно делала всё для того, чтобы в постели у Никиты была только она, и поэтому подсыпала в еду наложницам яд и со временем у шатена появилась лишь одна любимица — Лейла. — Ты лжешь, — процедил сквозь зубы, а парни не спешили вмешиваться в эту перепалку, ведь это была прерогатива Никиты, вправлять мозг наложнице и указывать ей на её законное место. — Захотела меня увидеть или узнать чем мы там занимались? Любовью. Мы с Сарой в покоях занимались любовью, — проговорил каждое слово, а девушка сильнее зарыдала. Никто не догадывался, что её чувства к королю настолько сильны, что она готова даже на такие омерзительные вещи. — Лейла, мне надоели твои выходки и поэтому я принял решение. Ты выйдешь замуж, — это звучало, как приговор. — За меня? — усмехнулся Толя, ведь девушка ему симпатизировала, несмотря на ту желчь, что выходила из неё. — Нет, ты что? Она убьет тебя в первую брачную ночь, а я хочу, чтобы ты жил долго и счастливо, — усмехнулся Никита, гладя молодое личико своей наложницы. — Я выдам тебе замуж за торговца и если я узнаю о «случайной» его кончине не без твоей помощи, то отдам приказ тебе на смертную казнь, — ядовито прошептал Король и приказал увести её в темницу, где она посидит некоторое время, но перед этим ей удалось выкрикнуть нечто, что привлекло внимание Никиты. — А Ваша любимая не так кристально-чиста, как Вы о ней думаете. Она любит Богдана и она мне сама об этом сказала и если ей выпадет возможность, то обязательно сбежит к нему, а Вы останетесь со своим горем один-на-один! — Ухмылка злорадства появилась на её губах, а Никита сломал стол одним ударом. — Сюда иди, — Лейла сразу же подбежала к нему, как собачонка, кланяясь в ноги. — Ты играешь с огнём, если ты мне наврала, то я тебя убью, — прошептал ей на ухо, убирая волосы на оголённую спину. — Выйдите, — эта фраза была адресована уже парням, которые сразу же повиновались приказу и вышли, но в коридоре крикнули, что идёт Сара. В голове у шатена сразу возник план мести или, правильней сказать, проверка. Кареглазый сразу же раздел свою наложницу, ставя её на колени на свою кровать. Он услышал, как дверь скрипнула и был рад нежданному гостю и, заметив в дверном проёме голову Сары, то взял наложницу резко, жестко и грубо, без всяких ласк. Стоны сразу же заполнили покои, а от этих жёстких движений Лейла чувствовала себя превосходно; в груди у молодой Блэк что-то щёлкнуло, а слёзы невольно полились по её лицу, обжигая юную кожу на щеках. — Ещё! — Требовала наложница. — Ещё! — И стукнула рукой, требуя продолжения праздника. — Я хочу ещё, глубже и сильней. — Хватит с тебя, — Никита шлёпнул её по заднице и быстро надел штаны, опуская своё тело в кресло. Неудовлетворённая девушка чуть ли со слезами на глазах не убежала, а Киоссе стало противно от самого себя, ведь он не испытывал того божественного чувства, как при занятии любовью с Сарой. Лейла была лишь подделкой. Боль разрывала грудную клетку парня, ведь слова этой змеи сильно въелись ему в память, то есть, когда он занимался с ней любовью, она представляла Богдана? Эта мысль заставляла самого Дьявола вселиться в Короля и мстить, мстить, мстить!