Кенма не силен в подарках, но, когда Куроо вручает ему один на день рождения, думает, что у него еще не все так плохо.
— Это камень, — медленно произносит Кенма. — На веревке.
Куроо давится воздухом и делает самый обиженный вид, на который только способен.
— Это талисман! — возражает он и хватается за сердце. — Я прошарил десятки магазинов и лавок, прежде чем наткнулся на гадалку, которая продала его только благодаря моей харизме.
Кенма скептично смотрит на вещь в своей руке. Здесь и правда можно заметить некоторые следы обработки — или удачного естественного скола, — но сути дела это не меняет. Он вздыхает и смотрит на не самого лучшего лучшего друга.
— Сколько бы ты за это не отдал, тебя облапошили, — говорит, но возвращать подарок не спешит. — Это все ещё камень на веревке.
«
Талисман!» — вновь возмущается Куроо, когда они идут в сторону школы.
/
Фоторамка падает. Не самое лучшее пробуждение Кенмы в его жизни. Он смотрит на развалившуюся рамку в ногах, как на предателя, злится, а потом замечает, что часы, служащие ему будильником, остановились где-то в половину второго ночи. И сейчас времени — ровно столько, сколько ему нужно, чтобы окончательно не опоздать на утреннюю тренировку.
Он вскакивает с кровати, на ходу набирая Куроо, и, судя по сонному голосу друга, тот тоже потерпел неудачу.
На тренировке, на которую они чудом успевают, Кенма не может избавиться от мысли, что камень на веревке — действительно талисман и к нему нужно относиться с большим почтением.
Сама тренировка проходит с относительным успехом. Кенма путается в своих шнурках, которые постоянно развязываются, наступает на один и падает, растягивая лодыжку.
Это происходит примерно тогда же, когда тренеру нужно срочно уйти и за главного оставляют Яку.
Сидя на скамейке и растирая пальцами кожу на ноге, Кенма смотрит на бегающих вокруг сетки парней и думает, что не попасть под горячую руку Яку — это везение, которого ему хватит на всю жизнь.
Ещё немного, и Кенма спросит у Куроо адрес гадалки, чтобы прийти и поблагодарить со всем почтением.
/
— У тебя определенно удачный день, — соглашается Куроо, когда по дороге домой Кенма рассказывает о пропущенном тесте. Из-за нежелательной потенциальной травмы Кенму перед занятиями направили в медпункт, где его же, толком не осмотрев, попросили помочь разобрать только пришедшие коробки медикаментов.
Когда коробки были разобраны, а урок почти закончен, медсестра лично привела и извинилась перед учителем Кенмы, а тот, краснея и смущаясь, ответил, что это его лучший ученик, в котором он и без теста уверен.
Кенма лучшим учеником не был, но поправлять учителя не спешил.
— И тебе просто все сошло с рук, — хмыкнул Куроо и остановился. У него самого день прошел не столь легко. — Постой, у меня шнурок развязался.
— Догоняй, — отмахнулся от друга Кенма и пошел дальше, не отвлекаясь от игры.
Не то чтобы ему было все равно на Куроо, но стоять на месте довольно скучно, даже вместе с PSP.
Быстро посмотрев глазами по сторонам, Кенма сделал шаг вперед. И услышал приближающийся шум, повернул голову в сторону и распахнул глаза.
Конечно, глупо говорить об этом сейчас, но Кенма и Куроо жили в довольно тихом райончике, в окрестностях которого никто никогда не лихачил. И поворот, из-за которого выскочил грузовик, никогда не был популярен у крупногабаритного транспорта.
Кенма думает, ему нужно было быть осторожней. И падает назад от внезапного давления.
Он чувствует, как грубо обхватившие его руки тащат назад и поддается, падая на пешеходную дорогу. Через секунду мимо проносится грузовик и вся жизнь Кенмы. Позади бежит Куроо, что-то крича. Кенма оглядывается, глядя на друга большими глазами и тяжело дыша.
Куроо одновременно обнимает и проклинает Кенму, а Кенма вспоминает, что его кто-то спас, но никого, кроме них двоих, на перекрестке больше нет.
— Может, он наоборот — несчастливый?
Кенма смотрит на него еще более скептично, чем ранее. Он приподнимает камень-талисман до уровня его глаз и внимательно всматривается.
— Тебе бы не понадобилась удача, если бы тебя не сопровождали неудачи, — продолжает Куроо. — Типа, сломавшийся будильник, растяжение — вообще сомнительно, тест и этот грузовик, — останавливается и смотрит пронзительно. — Серьезно, будь осторожней. Я согласен не рассказывать об этом твоим родителям, но будь осторожней.
— Хорошо. Спасибо, — кивает Кенма и отпускает талисман, позволяя тому удариться о кожу. — Кажется, я задел камнем асфальт, теперь там трещина. Надеюсь, хуже не станет.
— За себя переживай, дурень, — смеется и треплет Кенму по волосам Куроо.
/
Куроо не помогает. По жизни, вообще-то, но именно сейчас, когда Кенму оставили в качестве дежурного отмывать класс после уроков, Кенма особенно это чувствовал.
Сегодня пятница, тренировка только утром была. Черт, сегодня даже не очередь Кенмы.
— Мне тебя почти жаль, — усмехается, сидя на учительском столе, Куроо.
— Если бы ты помог, было бы быстрее, — ворчит, но Куроо его игнорирует, бездумно глядя в окно. Кенма протер почти все парты, оставалось еще несколько, плюс доска и цветы. Не такая уж и тяжелая работа, с которой Куроо бы точно справился.
Кенма выжимает тряпку и надеется, что засевшее в голове желание отомстить исчезнет (или исполнится) до какого-нибудь важного матча. Он склоняется над очередной партой, и, стоит ему коснуться ее, та кренится и разваливается.
Кенма скрипит зубами, с силой сжимая тряпку и пытаясь понять сию Вселенскую нелюбовь к нему.
Куроо присвистывает, смотрит с усмешкой в глазах и, оглядываясь на дверь, заговорщицки шепчет:
— Сейчас мы быстро вернем все на место, а потом решительно пробуем свести с тебя порчу. Согласен?
Кенма уставше кивает и собирается сесть на соседнюю парту, чтобы отдохнуть и успокоиться, но передумывает, боясь сломать еще одну.
— Может, действительно порча?
/
В Великом месте, где Куроо повстречал гадалку в первый раз и выбрал подарок Кенме, ни гадалки, ни ее лавки не обнаруживается. Это больше похоже на подворотню в высокоэтажном районе (о чем Кенма и сообщает другу в первую же минуту их наматывания кругов здесь).
— Но я точно помню, что встретил ее здесь! — негодует Куроо и растерянно оглядывается по сторонам. — Вон дорога в парк, в этом доме, — указывает на соседний, — как и тогда находится рыбный ресторан. Это точно то место. Ее лавка стояла прямо здесь, с кучей непонятной фигни, она сидела за ней и слепо улыбалась всему. И она точно владеет силой! — прежде чем Кенма успевает что-то вставить, добавляет Куроо. — Ее глаза были закрыты, но она знала, что я подошел. И одета была так… по-гадальски. Верь мне.
— Я верю, — устало вздыхает Кенма и садится на траву возле дома. Конечно, впереди выходные, но он не хочет терять время впустую. К тому же, он с того происшествия с грузовиком себя не очень чувствует.
— Нет, не веришь, тц, — цокает языком Куроо и громко ойкает, вспоминая что-то. — Точно, не я же один ее видел, надо поспрашивать народ. Кто-то точно запомнил странно одетую старушку и… Точно, у нее же был помощник. Светлый амбал, вот уж определенно запоминающаяся личность. Такого трудно не заметить.
Кенма проводил взглядом прошедшего мимо них, позади Куроо, высокого блондинистого парня в очках и уставился на Куроо.
— Похожего на этого?
Кенма буквально ощутил резкое возрастание негативной энергии сбоку от себя. Но его догадка, к его величайшему удивлению, оказалась верна, и Куроо, подняв небольшой шум, все же заставил незнакомца остановиться.
— Так, что вы хотите, чтобы я сделал? — Тсукишима перевел взгляд с Куроо на Кенму и остановился на нем, решив, что этот более адекватный.
— Сними с моего друга порчу.
Куроо либо не хочет, либо действительно не замечает пренебрежительного отношения к себе. Они втроем сидят в гостиной чужого дома, Тсукишима любезно предоставил двоим гостям по стакану воды.
Тсукишима открывает глаза шире и удивленно смотрит на Кенму. Затем на них обоих.
— Я вам что, какой-то маг по вызову? — выгибает бровь, в его голосе звучит скорее искреннее изумление, нежели раздражение.
— Я помню тебя, — нажимает Куроо. — Ты был с той старушкой, что продавала талисманы на прошлой неделе. Недалеко отсюда.
Тсукишима молчит некоторое время, перебирая в памяти последние события. Тянет руку, выпрямляется и оценивающе смотрит на Кенму. Его скулы напрягаются, когда он замечает кулон на шее Кенмы.
— Сейчас припоминаю, ты прикупил талисман удачи в подарок другу, — говорит. — Теперь я вижу, что действительно не ошибся в выборе. Но, — он разводит руками, — это все-таки талисман удачи, у твоего друга не может быть порчи. Просто держите талисман в целости и сохранности и будете жить не тужить, — Тсукишима натянуто улыбнулся.
— О, — Кенма указывает на свой кулон. — Он немного потрескался в одном месте, это ничего?
Улыбка на лице Тсукишимы становится натянутей.
— Ничего, — предельно вежливо отвечает он. — Просто постарайтесь следить за его состоянием лучше.
И выпроваживает незваных гостей раньше, чем они спросят что-нибудь еще.
/
Кенма долго не может заснуть.
Он смотрит на новые часы, стоящие на тумбочке, и отмечает про себя, что до следующего дня остается меньше минуты.
У него никогда не было проблем с засыпанием, но сейчас он не может ничего с собой поделать. Словно хочет чего-то дождаться. Он переворачивается на спину, закрывая глаза и начиная отсчитывать последние секунды.
И замирает, словно чувствуя что-то.
Засыпая, Кенма чувствует себя лучше.
/
— Выглядишь лучше, — говорит ему Куроо, когда они встречаются на тренировке.
— Да, — коротко отвечает Кенма, ощущая себя легче. Возможно, удача вновь улыбнулась ему.
Этой ночью он выспался, а утром перед тренировкой успел выполнить некоторые задания на следующую неделю, освобождая себе время. Кенма вполне доволен собой.
К концу тренировки их просят перенести коробки со старыми тренажерами из подсобки другого зала в общую кладовую. И это не такая большая проблема, особенно учитывая количество человек Некомы, тренирующихся в этот день.
Вот только Кенма постоянно забывает учитывать такие простые вещи, как состав команды. Ведь какой идиот (Кенма напряженно смотрит на Льва) понесет с собой волейбольный мяч и какой идиот (Кенма и добрая половина команды в ужасе смотрят на Ямамото) решит отбить мяч в зале, одна из стен которого полностью покрыта зеркалами.
Кенма запоздало понимает, что мяч летит в его сторону и стоит он возле той самой стены.
Кенма быстро опускается на пол, выпуская из рук коробку и прикрывая голову руками, когда мяч пролетает высоко над его головой. Он слышит звук разбивающегося зеркала. И не чувствует опадающих осколков.
Он чуть приподнимает голову, краем глаза смотря в сторону и застывает на месте, не в силах пошевелиться и боясь моргнуть.
Это словно кто-то другой принимает удар на себя.
В какой-то момент Кенме кажется, будто он столкнулся с кем-то взглядами, но затем он моргает и видит лишь свое отражение.
А еще взволнованного Куроо и злого Яку, отчитывающего двоих парней на бэкграунде.
— Ты в порядке? — спрашивает Куроо, подбегая и стараясь не наступать на стекло.
Кенма кивает.
— Кажется, на меня не попало.
Куроо внимательно следит за его движениями.
— Ты уверен? Удача удачей, но мяч влетел в зеркало прямо над тобой, — наклоняет голову. — Сходи в медпункт, если медсестра здесь, пусть она тебя осмотрит. Тебя проводить?
В голове что-то щелкает и Кенма быстро отказывается от помощи, говоря, что сам справится. Куроо говорит ему не возвращаться на тренировку после, все равно вряд ли что-то продолжится после происшествия. Кенма послушно кивает и спешно уходит.
Конечно же, не к медсестре.
Он забирает вещи из раздевалки и, не переодеваясь, идет в сторону метро.
/
Дорога к дому Тсукишимы занимает не так много времени, раз он знает маршрут. На этот раз дверь ему открывает не сам парень.
«Странно одетая старушка», — вспоминает он слова Куроо, когда пожилая женщина приглашает его войти.
Она провожает его в гостиную и уходит, и до Кенмы моментально — и слишком просто — доходит. Это не гадалка, скорее всего домработница или экономка. Но, в таком случае, не значит ли это, что он сам зря сюда пришел? Что и Тсукишима не обладает никакой силой, а ему самому все почудилось?
Кенма внимательно смотрит на свой кулон и делает очередное открытие — на камне появился новый скол. Такими темпами он угробит подарок Куроо раньше, чем самого себя.
— Ты? — Кенма узнает голос Тсукишимы и оборачивается. Тот стоит на лестнице и недовольно смотрит на него в упор. — Зачем ты вернулся?
— Я хотел разобраться, — нерешительно начинает он. — Я видел женщину, хотя с самого начала было понятно, что вы оба обманули Куроо, но, — он запнулся. — Я чувствую неладное и хочу прояснить все для себя, будь честен, пожалуйста?
Тсукишима не отвечает, но садится на диван на против, показывая, что готов выслушать.
— У меня чувство, будто этот талисман действительно работает, — продолжает. — Но… немного не так.
— Не так?
— Он может приносить настоящую удачу и позволяет избегать неприятностей, пока что-то не происходит, — Кенма делает взмах рукой. — Что-то действительно опасное, вроде оказаться под колесами грузовика, в этом духе. Но потом он будто устает, а я собираю синяки от каждого угла. И не то чтобы это было странным, но, я чувствую, будто после инцидента он не просто устает, вместе с силой уходит еще что-то или кто-то. Может, это было лишь секундное помутнение рассудка, но сегодня я его видел, его отражение, когда он защитил меня от осколков.
— Постой, ты видел?
— Да, — кивает Кенма, продолжая. — А потом он вновь исчез, и я…
— Нет, ты не понимаешь, — обрывает его Тсукишима, дергая рукой и меняя положение. — Опиши, кого ты видел? Как он выглядел?
Кенма задумывается, но вряд ли он помнит что-то особенное.
— Эм, он был больше меня, — пауза. — Темные глаза, волосы, — еще одна деталь. — Одет был во все белое. Или, по крайней мере, белый верх.
Тсукишима ничего не говорит несколько минут, прикрыв глаза и о чем-то размышляя. Кенма решает прервать тишину первым.
— Так, ты знаешь кто это? Какой-то дух?
— Надеюсь, нет, — вздыхает Тсукишима и поясняет. — Пока что нет, то есть. Расскажи побольше.
— Его нет здесь сейчас, — пожимает плечами Кенма. — Он пропадает после крупного происшествия, как я сказал. После этого я не чувствую его присутствия. И его не было и в прошлый раз. Но он вернется спустя какое-то время. Кажется.
— Но ты сказал, что видел его, да?
Кенма кивает.
— Это хорошо, — уголок губ Тсукишимы дергается в подобие улыбки. — Я боялся, что все кончено.
— Это связано с камнем и тем человеком?
— Да, — подтверждает Тсукишима. — И в этой связи виноват я.
— Я могу вернуть камень, — Кенма неохотно, нарочито медленно тянет руку к шнурку на шее.
Тсукишима качает головой.
— Не стоит, я ведь сам решил отдать его, — говорит. — Думал, так будет лучше и не прогадал. Тот человек, тот парень, которого ты смог увидеть, это я с ним сделал.
— За что? — изумляется Кенма.
— А просто так, — пожимает плечами Тсукишима и откидывается на спинку дивана. — Мы крупно повздорили давным давно и в порыве злости я обратил на него какое-то заклинание.
— Постой, что?..
— Я даже не знаю, что это было за заклинание, — продолжает парень. — Иногда бывает, что магия формируется на эмоциях, а не на каких-то конкретных мыслях. Я несколько месяцев пытался вернуть его обратно, боялся, что таким образом убил его. Все знакомые мне колдуны и заклинатели говорили, что единственный выход — это ждать исполнения заклятия. Я так боялся, что весь смысл того заклинания состоял лишь в «преврати единственного важного мне человека в камень, чтобы он больше не вмешивался в мои дела», но мне повезло.
— Тсу…
— Мне посоветовали дать камню идти своей дорогой, а не держать у себя, и уже на следующий день приходит этот придурок, ища подарок для своего лучшего друга, и из сотен более интересных безделушек выбирает именно этот камень, — Тсукишима набирает в легкие побольше воздуха. — Как же я тогда перепугался, думал, все, прощай, мой дорогой друг, но он достался хорошему человеку, а заклятие, каким бы оно ни было, начало сбываться. Так, — он уверенно поднимает глаза на Кенму, — что ты хотел сказать?
— Каждый раз, когда что-то происходит, камень так или иначе задевает, — начинает Кенма. — И, если это твой друг, что будет с ним, когда от камня совсем ничего не останется?
/
Поздно вечером, Кенма не торопится ложиться спать и ждет полуночи, играя в видео-игры и отрываясь от них, чтобы уточнить время.
Тсукишима отказался забрать камень обратно. Хотя Кенма отчетливо видел, как помрачнело его лицо, когда он озвучил свои опасения.
«Заклятие должно идти своей дорогой», — сказал ему Тсукишима, когда Кенма уже уходил. И сказал это с таким гнетущим видом, словно сам не верил в свои слова.
Когда PSP совсем разряжено, а глаза будто совсем высушены, на часах без одной минуты полночь. Кенма обводит взглядом комнату, останавливается на окне и смотрит на виднеющееся темное небо.
Ему не нужно смотреть на часы, чтобы узнать время.
— Пожалуйста, не стоит больше защищать меня.
***
В свой выходной Кенма поминимуму контактирует с внешним миром. Не то чтобы это отличается от какого-нибудь другого выходного, но он старается следить за собой и не тратить жизни ни в реальности, ни в игре.
Краем глаза следит за тем, что происходит вокруг, но не видит никого постороннего. Если бы не ощущение чужого присутствия, он бы и не подумал, что здесь кто-то есть.
И он бы удивился, увидев перед собой уставившегося на него во все глаза монстра.
Кенма вздагивает.
Нет, это друг Тсукишимы, и, неважно что с ним сделал Тсукишима, он все еще остается человеком.
Не желая в очередной раз напоминать о его шатком положении, Кенма пытается восстановить в голове текущий образ камня. Он был весь покрыт царапинами, но они не сильно волновали Кенму. Куда опасней выглядят два крупных скола, находящихся на одном уровне. Возможно, еще чуть-чуть, и камень разломается пополам.
Кенма зажмуривается и давит пальцами на виски, проигрывает, отлетая на уровень назад.
Ему помогали не только с чем-то глобальным, от этого тоже оставались следы, но не такие опасные. И Кенма совсем не чувствовал чужого вмешательства в свою жизнь. Это же как-то связано? Чем опасней надвигающаяся катастрофа, тем больше сил нужно приложить. Напоминает правду.
Вряд ли Кенма даже при самом удачном раскладе сможет избежать неприятностей до конца жизни. Учитывая то, чем он занимался большую часть своего свободного времени, потенциальные травмы тяжелым призраком следует за ним. Кенма фыркает, не пытаясь скрыть смешок.
Мысли его пока еще никто не читает.
/
Кенма действительно избегает неприятностей всю следующую неделю. На камне, конечно, остается еще несколько следов, но они не критические. Он рад, что ему не приходится беспокоить Тсукишиму.
И не рад тому, что приходится обманывать Куроо. Пусть это и не было великой ложью, но Кенма многое не говорит другу о происходящем, хотя тот имеет к этому отношение. И то, что сам Куроо что-то подозревает, не является для Кенмы открытием.
— Парни попросили прощения?
— Да, — обыденно отвечает Кенма. — Еще в понедельник. Им крупно досталось.
Куроо кивает и не отводит взгляда, ожидая чего-то еще. Кенма не очень понимает.
Они возвращаются домой, идти остается не так долго, Кенма не понимает, почему Куроо начинает разговор именно сейчас, когда они вот-вот и уже разойдутся.
— Лев говорил, — продолжает Куроо, внимательно следя за реакцией на лице друга, — они приходили в субботу, но тебя не было дома.
Кенма безучастно смотрит на Куроо, не останавливаясь.
— Куда ты ходил, Кенма?
— Это неважно.
— Нет,
важно, — возражает Куроо. — Ты жмешься по углам всю неделю, на тренировках занимаешься вполсилы и это заметил не только я. Ты ходил к Тсукишиме без меня?
— Я же сказал, это не имеет зна… — замирает, принюхивается. — Ты чувствуешь? Гарью пахнет.
Куроо останавливается и оглядывается, смотря поверх домов.
— Где-то пожар, — говорит. — Дым с нашей стороны.
Кенма бежит вперед раньше, чем Куроо успевает его остановить.
— Смотри по сторонам! — кричит ему Куроо, перебегая дорогу и догоняя. — Не мешало еще под машину попасть.
Ни дом Куроо, ни дом Кенмы не пострадали и не находились в опасной близости от горящего здания, пусть и были с ним на одной улице. Возле дома столпилась небольшая кучка народа, прикрывая лица рукавами или платками.
— Почему все просто стоят? — спрашивает Куроо. — Вызвали пожарных? В доме никого нет?
— Пожарные в пути, — ответил ему кто-то из стоящих. Кенма признал в нем одного из соседей, с которым никогда не говорил. — Мы вытащили ребенка, — он кивнул в сторону, показывая на пострадавшую, сидящую и ревущую неподалеку, — но мать осталась там. Слишком горячо и опасно внутри, можно застрять и сильно пострадать там.
Куроо хмурится, Кенма молчит, наблюдая за ним. Моргает и замечает что-то краешком глаза.
Поворачивает голову, набирает в легкие побольше воздуха и произносит, смотря в сторону:
— Но… я не пострадаю.
—
Какого черта, Кенма?!
Куроо не успевает его остановить.
/
Куроо сверлит его взглядом уже полчаса. Кенма не чувствует себя виноватым.
Они сидят на кухне, дома у Куроо с того самого момента, как Кенма вытащил из горящего дома женщину. К слову, Кенма не получил ни царапинки. Куроо это не успокоило.
Тогда, убедившись, что друг невредим, Куроо позволяет себе разозлится. Куроо говорит громко, много и не стесняясь, не сбиваясь с мысли и смотря взглядом «ты совсем спятил? ты знаешь, как я переживал?». Кенме это не нравится, но он терпит, закрывая глаза волосами и ничего не произнося.
Спасатели прибыли через две минуты после того, как он забежал внутрь. И Кенма почти не помнит того, что происходило. Вокруг был сплошной, густой дым, закрывающий весь обзор. И самому парню казалось, будто и не он вовсе двигался, совершенно не он нашел задыхающуюся женщину, лежащей на лестнице. И, вообще-то, он был прав.
Кенма признается, что действительно ходил встретиться с Тсукишимой, передает общими словами реальную картину происходящего. После того, что он показал полчаса назад, притворяться и скрывать что-то не имеет смысла. По крайней мере, не от Куроо.
Тот сидит с хмурым, непроницаемым лицом, слушает и не перебивает.
Кенма ожидает вердикт.
— Ох, — Куроо вздыхает, приподнимаясь на месте и меняя положение. — Кажется, я сам на это напросился.
— Ты мне веришь?
Куроо давит пальцами на виски, слышит вопрос Кенмы и смотрит на него, как на идиота.
— Дай подумать, — пауза. — Мой (пока еще) лучший друг проводит несколько минут в горящем доме, возвращается без единого ожога, целый и невредимый. Что же тут необычного?
Кенма пожимает плечами.
— Слушай, — продолжает Куроо, прежде чем Кенма успевает что-либо вставить; кивает в его сторону. — Он изначально был таким маленьким?
Не понимая, о чем тот говорит, Кенма смотрит вниз и быстрым движением берет камень в ладонь.
Он
не был.
В его руках камень, кажется, крошится еще быстрее, но Кенма не может его отпустить.
Если подумать, скол после стекла был значительно больше того, что остался от случая с грузовиком. Мелкие царапины и трещины Кенма отследить не мог и не мог понять, по каким причинам появлялись они, ведь он старался вести себя осторожно, никого и ничего не задевая. Ну, до сегодняшнего дня.
Когда он бросился на открытый огонь, в дом, где должен был выжечь свои легкие горьким густым дымом.
— Нет, я не думал, что все так серьезно, — говорит он, испуганно глядя на Куроо, который начинает понимать происходящее. — Он сам мне показал идти, он был уверен, он же не стал бы делать это себе в ущерб? Мы должны позвонить Тсукишиме, он быстро приедет и сделает с этим что-то.
— Кто показал?
—
Его друг! Мы и пошли вместе, это все он, я не думал! — Кенма в растерянности. На его ладонях остается лишь горстка пыли.
Куроо встает со своего места, подходит к Кенме, задумывается на пару секунд, стряхивает песок на пол, крепко держит за руки дергающегося Кенму.
— Мы никому звонить не будем, — смотрит глаза в глаза, заставляет Кенму подняться. — А ты пойдешь в душ и приведешь себя в порядок, я найду одежду. Ты весь пропах дымом, мы же не хотим пугать твоих родителей, правда?
Запоздало кивая, Кенма уходит наверх. Куроо остается на месте, смотрит вниз, будто действительно способен разглядеть с такого расстояния все, оставшееся от своего недавнего подарка.
Куроо достает телефон.
/
— И эту коробку тоже спрячь куда-нибудь.
Кенма кивает, берет коробку и с видом смирившегося мученика идет прятать ее ко всем остальным в кладовку под лестницей.
Он и раньше помогал Куроо убираться дома, но в этот раз его заставили сильно потрудиться, сметая, плотно запаковывая и старательно пряча в ту самую кладовку под лестницей все, что могло скомпрометировать или поставить под сомнение авторитет великолепного Куроо Тетсуро. Кенма долго боролся с желанием специально расставить так рьяно скрываемые вещи на самые видные места.
Но Кенма, к его сожалению, хороший друг.
Не то чтобы он абсолютно не знал, для чего это делал, но Кенма бы с большим удовольствием провел этот вечер дома, в компании себя, своей тени и вселенского тлена.
— Открыто
! — кричит Куроо, когда раздается звонок в дверь. Кенма не видит, но представляет, как друг в срочном порядке вылизывает кухню или приводит подушки на диване в гостиной в порядок. Кенма про себя называл этот порядок выглядит-идеальн-но-не-очень-чтобы-не-выглядело-будто-я-действительно-ждал.
Куроо ждал. Кенма старался сохранить лицо и не рассмеяться.
Убирая последнюю коробку на оставшееся свободное место повыше, Кенма слышит приблежающиеся шаги позади себя. Кенма кончиками пальцев заталкивает коробку подальше и поворачивается, чтобы поздороваться.
Замирает, не зная, что сказать.
Коробка опасно кренится, готовясь повалится вниз. Ямагучи вскидывает руку и с легкостью придает той устойчивое положение.
— Так, — осторожно улыбается, — что ты тогда сказал?
